Греет душу

Морщит нос. Чуть прикусывает кончик пушистого колоска зубами, вздыхает и сонно прикрывает глаза, подставляя лицо горячему солнцу. Легкий ветерок ласкает горячую кожу. Птичий галдеж, громкое кваканье в прибрежных зарослях, что-то стрекочет над ухом. Лениво потягивается. Нахальная рыжая морда заслоняет солнце и лыбится во все тридцать два зуба. Ну вот. Даже говорить лень, только рукой махнуть и остается, чтоб слинял и дневное светило не загораживал. Ноль реакции. Только лыба шире. - Сгоришь. - Отвали. - Не, я серьезно. - Без тебя знаю, отвянь. Все-таки придется перевернуться на живот. Хотя бы для того, чтобы рыжее не маячило перед глазами, нарушая идиллическую картину летнего пейзажа. - Смотри, что у меня есть. Вываливает на траву перед самым его носом целую пригоршню земляники. И где он ее столько взял? И когда успел? Вот ему бы лично было бы лень рыскать в траве в поисках такого сомнительного лакомства. - Пф! - Попробуй! Я, пока за ней лазил, занозу в пятку загнал. Саднит, зараза. Помоги, а? Ну помог. Ну попробовал. На вкус - трава травой. Но запах! Терпкий, щекочущий ноздри запах лета и солнца, а теперь еще и запах рыжего идиотизма. Беспричинного буйного веселья. И запах... покоя. Запах теплого счастья. Пускай короткого, но способного хотя бы на мгновенье согреть...душу? Наверное, мысли в этот момент достаточно четко отразились на его лице. Рыжий смеется и прижимается лбом ко лбу друга. - Отвали, балбес. - Хмурится больше для вида и отстраняет рукой рыжего нахала. - А у тебя волосы илом пахнут... и речной водой. - Пф! - Нет, ну правда. Классно же. Бери, у меня еще есть! - Он протягивает большой лист лопуха с собранной в него ягодой. И куда ее? В карман, что ли? Так форма еще не высохла. По вине рыжего, кстати. Отмахивается, поднимается, отряхивая белый речной песок с плеч и груди. - Потом. - А хорошо бы из нее варенье...Ты куда? - Жарко.Окунусь. - Меня подожди! - Кто последний, тот дохлый акума! В главное управление они вернулись только к вечеру. Канда был хмур и шипел на подвернувшихся ему по дороге коллег больше, чем обычно. Да и какая-то однородная бурая масса, таки заныканная вопреки логике и здравому смыслу в карманы его форменного плаща сердобольным рыжим идиотом не прибавила ему хорошего настроения. А ладони Лави потом еще долго пахли земляникой, но сметану для обгоревшего на солнце Канды с кухни он таскал исправно.