Зачем зажигают звезды?

Марк бежал, сломя голову, по перрону сквозь пургу. Над ним висело серое зимнее небо, затянутое тучами. Ему обязательно нужно было успеть на этот рейс. Он тяжело дышал и хмурился, потому что снег залеплял глаза. Преодолев турникет, парень выбежал на платформу, увидев ослепительный свет фонаря поезда. Как раз. Секунда в секунду. Марк прибавил скорости и спрыгнул с платформы навстречу гудящему экспрессу. В следующую секунду Марк видел только ослепительную белизну и все еще слышал гул поезда. Когда звук утих, парень встал, но, посмотрев вперед, снова с грохотом, отозвавшимся многоголосным эхом, бухнулся на колени. Перед ним, на большом белом троне, неподвижно восседала девочка лет двенадцати с виду. Ее милое личико не выражало никаких эмоций, широко распахнутые голубые глазки, обрамленные длинными ресницами, смотрели куда-то вдаль. Маленькие белые ручки лежали на каменных подлокотниках, и, казалось, они сейчас сами превратятся в камень, если девочка не двинется. Длинные волосы стекали по груди, по длинному белому платью до пола, они были белоснежными, но никак не походили на седину. Девочка сцепила руки в замок и опустила глаза на Марка. - Ты все с той же просьбой? - она говорила шелковым тихим голосом, но Марк не видел, что ее губы шевелятся. - Да, - парень судорожно закивал, - прощу, умоляю. - А что ты мне дашь взамен? - Я... я не знаю. Разве того, что я отдал, недостаточно? - Если я о чем-то прощу тебя, значит, мне недостаточно, - кажется, она начинала злиться. - Но я просто не представляю... - Это твоя забота. Не я рвусь на небеса ради каких-то плевочков. - Но Господи! Мне это действительно важно! Я отдал тебе свою душу, разве ты не понимаешь, что эта просьба значит для меня? - Понимаю. Именно поэтому я с тобой все еще беседую. - Что мне сделать, Господи? Все, что угодно, но мне обязательно нужны звезды, - у парня на глазах появились слезы. Девочка тяжело вздохнула: - Не знаю. Уходи. Я после сообщу тебе. Она махнула своей маленькой белой ручкой, и перед глазами у Марка все поплыло. Он зажмурился, услышал гул поезда, а когда открыл глаза, очутился на перроне. Еще минуту парень стоял неподвижно, смотря в никуда и слушая ритмичный стук колес экспресса. Он плелся по парку домой. Был одиннадцатый час вечера. Обычный студент, ему было только двадцать с небольшим, но его лицо выражало страдания, которые испытывают люди, прожившие долгую жизнь. Каштановые волосы промокли, потому что он потерял шапку, когда бежал на поезд, старое пальто давно не грело. Марк спрятал нос в шарф, а покрасневшей от холода рукой сжимал букет белых роз для нее. - Что с тобой, почему ты такой мокрый? - маленькая девушка захлопала глазами. - Все в порядке, Николь, - он протянул ей букет, - это тебе. Затем наклонился, аккуратно, стараясь не задеть шрамы на лице, убрал волосы и поцеловал ее. - Спасибо, - Николь разволновалась за возлюбленного, - Проходи скорее, раздевайся, а то заболеешь. Марк прошлепал по привычному маршруту в комнату и упал на диван. Везде был полумрак, но Марк прекрасно ориентировался в нем. Окна закрывали плотные темные занавески, лампы были очень тусклыми. Николь страдала болезнью Гюнтера — непереносимостью света. Иначе она превратилась бы в живую мумию. А, находясь в полумраке, она отделывалась лишь небольшими язвами на носу, ушах и веках. Само ее существование в этом мире было большим чудом. Марк любил ее больше всего на свете. - Может, мы никуда не поедем сегодня, - Николь неслышно опустилась рядом с ним на диван, - ты так устал. Парень, и в правду, очень скверно выглядел: кожа приобретала землянистый оттенок , под глазами были мешки и синяки. Ведь днем он учится, а по ночам отвозит Николь на природу. Марк посмотрел на нее, улыбнулся, взял за руку и прошептал: - Ну как же так, чудо мое. Мы поедем, мы обязательно поедем. Ты ведь этого хочешь? - Николь неуверенно кивнула, - Ну вот. А я не могу допустить чтобы ты грустила, или того хуже, почувствовала себя никому не нужной, запертой в этих стенах. Я и сам люблю ездить с тобой, может, даже больше чем ты, люблю. Николь смущенно заулыбалась и обняла Марка. После того, как парень перекусил, выпил кружки три крепкого кофе, пара села в старенький Форд и помчалась за город. В дороге девушка была неспокойной, волновалась. Ей всегда было страшно среди городских огней. К этому времени пурга утихла, на небе не осталось ни облачка. Они остановились на большой поляне, окруженной лесом. Марк вышел из машины, постелил на капот плед, а вторым укрыл выбежавшую и усевшуюся на машину Николь. Затем сел рядом с ней. Девушка положила голову ему на плечо, Марк обнял ее, и они вдвоем уставились на небо, усыпанное яркими звездами. И парень знал, что они светят специально для нее. - Теперь тебе ничего? Не страшно? Да? Девушка кивнула. - Звезды прекрасны. Они как жемчужины, - Николь была очень счастлива в такие моменты. «Правильно, - думал Марк, - Правильно. Жемчужины. А никакие не плевочки.» Они вернулись уже на рассвете. - Спасибо тебе, Господи, за эти прекрасные звезды, - звонко проговорила Николь, вернувшись в домашнюю тьму, - И почему, каждый раз, когда мы с тобой выезжаем, звезды такие прекрасные, и нет ни одного облачка? - Потому что я желаю этого всей душой. И они вдвоем легли на диван и уснули, обнявшись. А на небесах неподвижно сидела девочка и думала, что можно забрать у человека, который уже отдал всего себя своей любимой.