Игры Предвечных

На глазах Вальгарда и его людей, которые уже почти расправились с отрезанными друг от друга конниками, велльский кудесник резко взмыл в воздух. Несмотря на всю ярость, которую вызвал этот ублюдок теперь, когда завел маннов в западню, он оставался единственной надеждой захватчиков на победу. К тому же, велл был слишком сильным магом, чтобы позволить противнику, пусть даже такому же магу, одержать верх. Вождь ожидал, что его оказавшийся таким ненадежным союзник быстро освободится от птичьих когтей потрепанного крюкоклюва. И действительно - спустя всего несколько мгновений после того, как птица устремилась вверх, велльский кудесник, извернувшись, вновь ударил в нее огнем. Огненный ореол вспыхнул вокруг недожаренного крюкоклюва – и тут же опал. Очевидно тот, кто прятался в образе птицы, сумел выставить свою защиту. Птичий маг уже не пытался бороться с тем, кого держал в когтях. А просто уносил его прочь, в сторону холмов – тяжело хлопая крыльями и неровно дергаясь, словно проваливаясь в воздушные ямы под весом своей добычи… Но дольше следить исходящим Вальгарду не дали. После похищения велла, земля прекратила глотать разметанных легионеров. Страшный туман сгинул тоже, более не подпитываемый ничьей магией. Романы поднимались на ноги и быстро восстанавливали свой страшный строй. Часть захватчиков все еще продолжала обороняться от всадников, которых оставалось не больше десятка. Однако прочие уже готовились противостоять легионерам, чьи копья вновь смотрели в сторону маннов. Еще несколько ударов сердца – и имперцы вновь возобновили свой мерный шаг – все ближе, ближе и ближе… Под ногами велльского кудесника стремительно проносилась земля, головы и спины тонущих в ней проклятых романов… Плечи рвала режущая боль от вцепленных птичьих когтей. Тот, кто похитил его, был без сомнения очень сильным магом – и его могущество, как водилось в подобных случаях, нельзя было измерить обычной для этого меркой. Кудесник дважды пытался сжечь его, едва не подпалив собственный балахон, и дважды – заморозить. Однако крюкоклюв продолжал нести его к холмам – надрываясь и хрипя. Все свои силы неведомый птичий маг тратил на то, чтобы защититься от посягательств магии врага. И, наконец, уяснив это, кудесник покрепче ухватился за птичью лапу и выхватил кинжал. … Сломанный строй романов и их женских союзниц остался позади. Однако крюкоклюву не суждено было унести врага к уже близким земляным высотам. Кудесник ударил – не магией, а ножом, целясь в прикрытое только обожженными мокрыми перьями брюхо… Могучий символ имперской власти романов вскрикнул – коротко и хрипло. Его клекот утонул в людском шуме внизу, и потому уже мало кто успел увидеть стремительное падение двух магов – на сей раз настоящее… Они рухнули в ложбину, не более чем в полусотне локтей за спинами легионеров, которые снова перешли в наступление. В падении кудесника сильно ударило о землю, и сквозь красный туман в голове он не сразу увидел своего противника. Когда же перед глазами прояснилось, взору его предстал коренастый, уже немолодой, но еще нестарый человеческий муж, в которого превратился гигантский крюкоклюв. Тело человека было видимо изломано падением, а светлые волосы заплетены на велльский манер. Маг, что недавно парил в небесах в облике птицы, еще оставался жив. Его обмороженное и обожженное лицо было обращено к небу, а грязные от запеченной крови пальцы скребли землю. И все же, могучий птичий маг, что оказался веллом - таким же, как и кудесник, оставался жив, и даже в сознании. Несмотря на чудовищные боли, что, должно быть, ломали его тело, он пытался пошевелиться. И, наконец, ему это удалось. С трудом, он повернул к врагу разбитую голову с налитыми кровью глазами. Взгляды двух магов встретились - на миг. Потом кудесник, собравшись с силами, перевалился на четвереньки. Оттолкнув землю, он, кривясь, поднялся на ноги. - Ну? Чего ты добился? – хрипло выдохнул он, придерживая грудь, в которой, должно быть, не осталось ни одного целого ребра. – Безумец! Что ты творишь? Ты ведь велл – как и… я сам! Как можно выступать на стороне этих… романских ублюдков? Они веками – веками угнетали наш народ! Тебе ведь об этом известно, как и любому сыну нашей земли! С твоим даром вдвоем мы бы легко сломили их – этих… последних мерзавцев… А ты… Отчего, отчего ты их поддерживаешь – этих проклятых завоевателей?? Изломанный падением, обожженный птичий маг прижал дрожащую ладонь к животу – туда, где пришелся удар ножом. Кровь из-под мокрой задранной рубахи сбегала по его боку куда-то под спину. - А… ты… кого… привел… на нашу… землю? – едва слышно просипел он в ответ по-велльски, силясь поднять вторую руку, чтобы опереться на нее. – Благословенных… - он сглотнул поднявшуюся из нутра собственную кровь, - освободителей? Кудесник порывисто обернулся. Из той выемки в земле, куда забросило двух магов, поле сражения едва просматривалось. Спины романов и их женских союзников виднелись в отдалении – очень было похоже, что легионеры, наконец, столкнулись с маннскими завоевателями. Кудесник знал, к чему это могло привести. Пусть романов – всего две сотни против пяти, но их женщин во много раз больше. При поддержке не в меру воинственных баб легионеры могли одержать верх – и быстро. Тем более, что с другой стороны маннских завоевателей теснили велльские всадники, которых оставалось совсем мало, но и эта малость продолжала наносить урон. - Мне нужна победа над романами, - резко бросил он сородичу, на чьих губах пузырилась уже кровавая пена. – А потом я избавлюсь от этих дикарей, и Веллия станет свободной! Такой, какой она была до нашествия мерзкого Рома! Это будет сделано! Но сначала – победа… Умирающий птичий маг со свистом втянул в себя воздух. И закашлялся. - Глупец, - сквозь кашель и сипение, простонал он. – Ты глупец, болван и… дурак, если… думаешь, что… Что сможешь управлять… этим зверьем… после того, как пустишь их… сюда. Ты… Кудесник выпрямился, услышав хруст собственного покореженного хребта. И сделал нетерпеливый жест рукой. - У меня нет на это времени, - он снова поморщился от боли и вытянул руку в сторону по-прежнему распростертого на земле птичьего мага. Велл, который в этой битве выступал на стороне Вечного Рома, так и не сумел даже приподняться в ответ на угрожающий жест врага. – Ты – ничем не лучше романов… Раз поддерживаешь их. А потому, я не могу оставить тебя в живых... Он скорее почуял, чем услышал шорох за спиной. Лишь магия хаоса, что вновь начала возрождать силу, позволила ему увернуться в последний миг – и к его ногам рухнуло тело в гребнистом шлеме и доспехе из тяжелого стоика. Очевидно, что напавший - или, скорее, напавшая на него воительница промахнулась лишь на волосок. Мелькнуло искаженное тонкое лицо прекрасной романской женщины, ее злые зеленые глаза. Кудесник лишь отголоском разума понял, что произошло, и в какую новую ловушку заманила его подлость романской шлюхи. И успел вздернуть руку – за долю секунды до того, как она вскинула свою. Ощутив все же, как его ногу чуть ниже колена пронзило короткой острой болью...