Запретная любовь или это не любовь вовсе?

      Кролик замер на пороге. С некоторых пор он боялся возвращаться домой. Боялся, но где-то в глубине своей кроличьей душонки желал этого. Однако не так просто отринуть принципы, привитые с рождения… Кролик устало вздохнул и решительно потянул дверь на себя. Все оставалось на своих местах, ровно так, как он видел уходя. Может это ему только мерещится? Он сходит с ума? В который раз появлялись эти назойливые вопросы в бесплодных попытках мозга сбежать от реальности. Наверное, это просто усталость, гложущая его уже долгое время. Да, определенно усталость.        Он опустился на стул – практически единственный предмет мебели в просторной комнате, и, сняв очки, потер глаза в попытке хоть на время оставить позади страхи и заботы. Еще немного и Кролик не выдержит, пора расслабиться, забыться от тяготящих душу ощущений. Устроившись удобней, он, сначала через ткань, принялся ласкать себя. Медленные нежные движения сменялись более настойчивыми, этого стало мало, и кролик начал расстегивать штаны, кляня про себя портящую момент пуговицу, что никак не желала поддаваться.        Наконец ненужная ткань была отброшена в неизвестном направлении, а руки Кролика добрались до горячей плоти. И тут исполнился один из худших кошмаров, преследующих беднягу в последнее время. Сзади зашуршало, и Кролик замер, не желая видеть происходящее за его худощавой спиной. «Только не снова, только бы не снова», - как мантру повторял он про себя, однако на сердце похолодело. Ошибки быть не могло, и на узкие плечи легли уголки его полосатого ковра, и кто-то игриво дунул в шею Кролика, отчего тот дернулся, резко разворачиваясь лицом к собственному мучителю. Перед ним, ухмыляясь, «стоял» ковер, так нагло, но соблазнительно ухмыляясь.        В этот момент Кролик отчетливо понял, что сделает это снова – сопротивляться бесполезно, к тому же тело само требовало продолжения, помня прошлые разы и отвечая твердым стояком на сами мысли о том, что сейчас случится. Ковер, несомненно, видел это и в наглую воспользовался состоянием партнера.        Обхватив вставший член Кролика, ковер принялся водить по нему, то ускоряя темп, то слегка ослабляя хватку, дабы партнер не кончил так быстро. Нет, он не отпустит Кролика так скоро, ни в коем случае! Ворс немного щекотал плоть, добавляя необычных ощущений, и Кролик постанывал от удовольствия. Оно накатывало волнами, и ему пришлось опереться спиной и стену, чтобы не упасть. Стоны усиливались, и наигравшись с членом, ковер резко развернул Кролика, заставив того наклониться и упереться руками в стул, на котором тот совсем недавно сидел.        Кролик знал, что за этим последует, но сил, да и желания сопротивляться не было, ему хотелось получить, наконец, вожделенную разрядку. «Расслабься», мурлыкнул у самого уха Кролика мягкий баритон, и тот подчинился. Боль пронзила тело, когда твердый и довольно широкий жгут проник в его задний проход, хоть это и не первый раз, но привыкнуть никак не получалось. Ковер в этот раз пожалел сморщившегося Кролика, и начал двигаться у того внутри как можно нежнее, наращивая темп как можно медленнее.       До обитателя скромной норы больше не оставалось лишнего, сознание без оглядки кануло в плен потока ощущений. Ковер двигался внутри Кролика настойчивее, попутно лаская свободным углом возбужденно поднятый член того. Хриплое дыхание и стоны витали вокруг запретной страсти, разгоряченные тела сплелись в безумной горячке ощущений, достигая апогея наслаждения.       В глазах Кролика померкло, погружая сознание на миг в сумасшедший букет ощущений. Ковер тихо осел позади на свое законное место, слегка потрепанный, но без всяких признаков необычного. Кролик обильно кончил на стоящий перед ним стул, и осел рядом на пол. Осознание произошедшего в который раз пришло к нему уже после, и он с отчаяньем схватился за голову. Последние хрупкие надежды рухнули, ведь он не смог противопоставить ровным счетом ничего тому безумию, что происходило в его доме.       Но больше всего Кролик боялся самого себя, боялся до дрожи сумасшествия, которому полностью поддавался. Знать о своем недуге, но без сил что-то исправить - это было худшим из кошмаров обитателя норы, худшим и самым реальным, выбравшимся за пределы сна.       Наконец последние сомнения были подавлены, и Кролик поднялся с пола, аккуратно приберя за собой, как дань тому, кем он был всегда. В запрятанной подальше на антресоль коробочке хранился мышьяк для травли хвостатых паразитов. Высыпав на язык все, что там оставалось, Кролик вздохнул, в предвкушении долгожданного сна в полной безмятежности.