Джокер

После того, как Кенсу упал, словно подбитая чайка, Тэмин едва ли не закричал, но вовремя закрыл рот вспотевшей ладонью. - Кенсу... Кенсу! - спешно, испуганно подбегая к другу, юноша хватает парня за руку. - ДиО... Ему страшно до ужаса, будто это он, а не сосед, сейчас упал. Будто это он, а не сосед, весь в крови лежит на холодном полу и шепчет что-то совсем неразличимое из-за израненных, трясущихся губ. Будто это... Он во всем виноват. Но вот только происходящее никакого отношения к нему не имеет, и уж тем более, Кенсу страдает не из-за него. Так почему же так больно и страшно? Почему кровь в венах скатывается в тяжелые комки и тянет тело вниз? Заглядывая в покрасневшие глаза приятеля, Тэмин бережно гладит его запястье, и, наконец найдя в себе силы, кричит дрожащим голосом, чувствуя, как пересохшие губы режут воздух: - Врача, позовите врача! Ответом ему - слышный шепот, пробежавший по классу и чье-то испуганное восклицание. За окном бьет сильный град, словно оттеняя тяжелое молчание, повисшее тучей над кабинетом. - Я же сказал!.. - начинал вновь Тэмин, но оказался прерванным. - Не устраивай тут драму, - в кабинет вошел Хичоль и, подойдя к парте, ткнул указкой в почти безжизненное тело большеглазого. Тэмин на это испуганно прижал голову Кенсу к своей голой, замерзшей груди, укрыл пиджаком трясущееся тело. - А вы, господа учащиеся, по партам. Нечего здесь смотреть. - Но как же... - выдохнул Тэ, болезненно сжав чужие пальцы в своей ладони. Блондин презирал учителя за то, что тот так безразличен к жизни ученика, все негативные чувства отошли на второй план, когда Кенсу вдруг вцепился окровавленными пальцами в шею Тэмина и потянул парня на себя, почти выкрикивая в пухлые губы: - Боже, помоги... Юноша точно окаменел. Резко встав, Тэмин подхватил большеглазого на руки, и выбежал из кабинета. Не понятно, что тогда двигало им, какие чувства заставили эгоистичного юношу плакать над чужим лицом, поглаживать взмокшую спину... Но именно в этот момент парень понял, что, не остановившись сейчас, больше не сможет вернуться в свой холодный одинокий мир, который так трепетно строил - камушек за камушком. И он не остановился. Положив парня на пол в туалете, который нашел еще блуждая по школе, Тэмин намочил руки и провел охладевшими пальцами по чужим щекам. Кенсу резко застонал, прогнувшись в спине. - Пожалуйста... Прошу, помоги... - не прекращая брыкаться и ерзать, тянул ДиО. - Я помогу... Помогу. Слышишь, ты только держись, - шептал ему в шею дрожащий Тэмин, испуганно расстегивая пуговицы рубашки, чувствуя, как чужая вспотевшая кожа покрывается мурашками. В туалете неприятно пахло сигарами и алкоголем. Кенсу зажимал рот руками и дышал еще тяжелее, а Тэмин, отплевываясь, продолжал смачивать тело водой. Под шершавыми ладонями покоились синееющие царапины и синяки, повергшие младшего в шок. Тело выглядело настолько изуродованным, искалеченным и сломанным, что поверить в невинность Кенсу было крайне сложно. Тэмин смотрел на него полными ужаса глазами, обнимал и бережно обходил пальчиками больные участки кожи. - ДиО, не закрывай глаза, не смей! - вскричал Тэмин, резко взяв приятеля за грудки, толкнул вниз, тем самым прижав его к холодному кафелю. Тот едва ли разлепил потяжелевшие веки. Движимый желанием превозмочь и как-то уберечь Кенсу от боли, Тэмин мог лишь осипшим голосом выдавливать из себя обрывистые звуки. Но неожиданно юноша придумал нечто более полезное, чем просто сидеть и смотреть, как корчится от боли его приятель. И воспроизведение задумки не заставило себя ждать. Главное - хорошо сыграть. - ДиО, ДиО! Представь, что я - твоя боль. Борись со мной, бей меня, не останавливаясь, - большеглазый замотал головой, мыча что-то в знак протеста, схватил младшего за плечи и прижал к себе. На голой груди Ли отпечаталась кровь. - Я медленно убиваю тебя, - вдруг ровно и до дрожи пугающе заговорил Тэмин. - Разъедаю изнутри, поглощаю... Если ты не будешь бороться, я вырву твое сердце и сожгу в огне, выбросив, словно ненужную игрушку. - Тэмин, не надо... - Ты так жалок сейчас. Лежишь на полу, весь в крови... Похож на брошенную шавку... Теперь Ли отчетливо видел, что от обидных слов ДиО медленно приходил в себя. Долго ждать реакции приятеля не пришлось - Кенсу зашевелился, отпустив блондина и слегка приподнялся на локтях. Тэмин едва ли сдержал облегченный вздох, когда приятель зашипел и слабо ткнул кулаком ему в солнечное сплетение. Провокация продолжалась: - Ты настолько слаб, что даже не можешь оттолкнуть меня. Все, на что ты способен, корчиться, пока я убиваю тебя... Медленно... Равнодушно. Более сильный удар в челюсть, и Тэмин на это слегка отшатывается, наклоняя голову в сторону. "Кажется, ему уже лучше, раз уж он нашел в себе силы", - думает про себя юноша, подбираясь к ДиО ближе и опуская руку на чужую грудь. Парень дышит часто, разозленно. - Ты не сможешь встать... Ведь способен только падать в руки собственной боли... Лишь... Вдруг, не дав блондину договорить, кто-то грубо хватает его за запястье и тянет вверх. На миг в туалете повисает звенящая тишина, отдающаяся в углах гулким стуком каплей дождя о стекла. Серые стены и грязно-бежевые раковины словно только сейчас кажутся Тэмину слишком угнетающими. Хотя, ничто так не угнетает, как человек, стоящий перед ним. Минхо, крепко сжимая довольно хрупкое запястье младшего, точно пытаясь сломать его руку, осматривает Тэмина с ног до головы и так же безразлично поглядывает на Кенсу. В какой-то момент все в Ли сжимается от этого взгляда в тонкую проволоку и корчится, как будто кто-то гнет ее изнутри. На юношу смотрят глаза зверя. Самого настоящего, пугающего, отвратительно-привлекательного и таинственного. Тэмин даже не знает, как оторваться от глубокой сладости и силы этих глаз. Однако все - и смятение, и страх и презрение - все прерывается, когда Чхве резко отталкивает Тэ и идет к Кенсу. - Вон отсюда, - шипит брюнет удивленному младшему. Он садится на корточки рядом с ДиО и проводит пальцами по его взмокшим волосам. Слишком трепетно, чтобы это скрыть. - Я повторяю, пошел вон! Или такие шлюхи как ты не понимают, когда им говорят, а не вставляют, м? Тэмин отшатывается назад. У него, кажется, теперь даже нет сил, чтобы спорить с Минхо и отвечать на оскорбление. И хотя в сердце что-то щимит, юноша все никак не уходит. Молчит. Потому что... Ненавидит Чхве Минхо. Никогда Тэ еще так не спешил с подобными выводами, никогда он еще так ненавистно не смотрел в чужие глаза. Но сам разум подсказывал, что все, чем является Чхве - настоящее зло. Все существо, живущее в этом человеке не имеет и грамма доброты. Именно поэтому. Тэмин не оставит Кенсу с ним наедине. - Шлюха я или не шлюха - решать мне, но я не уйду, пока ему не станет лучше, - опираясь руками о грязную раковину, Ли включает холодную воду. - Отлично, значит, уйдем мы. - Тогда я за вами. Не хочу, чтобы ты выронил его где-нибудь по дороге. - Твое внимание к нему меня слишком возбуждает. Неужели, влюбился? Хотя разве могут подстилки любить... Хочешь, чтобы он тебя отымел? - неприятно ухмыляясь, Минхо подходит к Тэмину сзади и, расставляя руки по бокам от рук юноши, проводит коленкой меж его плотно сведенных ног, - так это и я могу сделать, но не обещаю, что буду нежен. Минхо, заглядывая в зеркало напротив, видит чужое хрупкое тельце, плотно вжатое в края раковины; бледную кожу с выделяющимися на ней бусинками сосков и взгляд, полный отвращения, опущенный вниз. Чхве испытующе проводит шершавой ладонью по чужой твердой груди, привычно плоской. Однако она оказывается немного шире, по сравнению с той же тонкой талией и хрупкими бедрами, что немало удивляет Чхве. Ведь, похоже, на вид Тэмин намного слабее, чем есть на самом деле. - Руки убери, - выплевывает младший с желанием заехать локтем брюнету в живот, но промахивается и, не удержав равновесия, падает на пол. - Ты никак не сможешь помочь Кенсу, сам же слабее маленькой мыши. Повторяю в последний раз, убирайся отсюда, иначе я изобью тебя до смерти. И да, все, что с Кенсу сейчас происходит - он заслужил, даже более того, ему повезло не умереть. Тэмин почему-то покорно кивает и выходит из туалета, плотно закрывая за собой дверь. В голове у него не одной мысли, на сердце по-странному пусто. Парень не хочет думать даже о Кенсу, о его состоянии, а уж тем более о Минхо. Наверное, стоит забыть этот день и просто хорошенько выспаться, чтобы завтра не умереть где-нибудь в углу этого ужасного места. Места, именуемого школой. *** Вечером Тэмин, так и не разобрав половину вещей, улегся в постель. Сил уже не было, поэтому учебники и тетради с заданными уроками остались лежать у подножия кровати. Юноша позволил себе беспечно уснуть и, сопя в подушку, забыть о желании сбежать из этой чертовой школы. Несколько последующих дней парень провел так, что через неделю уже ничего не помнил. События однообразными картинками сменялись одни за другими, скука, вялое состояние и подвешенность заводили Тэмина в тупик. Конечно же, он мало когда ощущал себя искренне счастливым, но до такого состояния еще никогда не доходил. Потому что не так давно мог бы пойти на перекор обстоятельствам, сломать стену, державшую его в неволе, а сейчас... Юноша даже отбросил идею сбежать. Он просто учился, ходил на занятия и жил так, словно и не жил вовсе. Кенсу, по прошествии недели, так и не появился в классе, а Тэмин все не решался разыскать его комнату в общежитии. В случае с Чанелем, который продолжал делать вид, что не знает его, блондин был весьма холоден. Он не задавал парню никаких вопросов, но и на его не отвечал. " - Тэмин, ты чего такой тихий? Как первые дни в школе? - Ничего особенного" Ну и все в таком русле. О баскетболе Тэмин, конечно, не забыл и даже регулярно посещал тренировки, но лишь как зритель. Капитана, имя которого Ли узнал только вечером второго дня, парень попросил немного повременить с совместными играми. Тэ должен был посмотреть, как играет команда и сможет ли он играть на их уровне. Несмотря на то, что баскетболом он занимался профессионально, полгода пропусков в связи с отъездом в Англию давали о себе знать. Это была последняя поездка Тэмина с родителем до того, как отец сбежал. Учитель, имя которого парень благополучно забыл, все никак не мог устроить ему встречу с директором. Тот то уезжал куда-либо, то отсутствовал в школе без особой причины. "Словно не на работу приходит, а к себе домой", - хмыкал на это Тэмин и на учителя смотрел как можно более разочарованно. Все-таки "свидание" с директором было очень важно для парня хотя бы потому, что блондин имел право знать несколько личных деталей. И почему-то Тэ был просто уверен, что глава не безпричастен ко всему случившемуся. *** - Джинки, где твой отец? - Ли подошел к парню, сидящему за столом. В светлой спальне меркли солнечные зайчки, там, по обыкновению своему было.хотя и не уютно, но очень чисто. Словно в этой комнате и не жил никто вовсе. Джана, отца Тэмина, всегда это изумляло. - Милый, ты слышишь? Где твой отец? Джинки обернулся и, измученно улыбнувшись, взял лист бумаги. Что-то быстро написав на нем, парень всунул его в руки Ли и вновь отвернулся к столу. "Папа на работе, в центре "Кейс". Подписывает бумаги на разглашение контракта с поставщиками из Америки" - прочитал про себя Ли Джан и, поджав губы, похлопал Джинки по мягкой шевелюре. - И откуда ты так много знаешь? Джинки, не оборачиваясь, пожал плечами. Старший снисходительно улыбнулся, уже выходя из комнаты. Как жаль... Жаль мальчишку. Он ведь родился немым. Со своим отцом парень разговаривал с помощью жестов, другим же писал на бумаге, но иногда это оказывалось слишком утомительным. Но то, что больше всего вызывало грусть - с его интеллектом еще с ранних лет можно было добиться огромных высот, однако из-за того, что парень был очень скромен и закрыт в себе, он выбрал обычный путь, обычную школу и обычный институт. И эта утрата огорчала каждого, кто узнавал о нем. И проблема была даже не в том, что Джинки стыдился своей немоты, нет... Он был слишком нежен и наивен, чтобы жить среди людей. Именно поэтому юноша вызывал в сердце Ли трепетную жалость и доброту. Ведь его сын, Тэмин, был ему полностью противоположен: любящий свободу, независимый и гордый. Грубо говоря, рожден, чтобы идти по чужим головам. И возможно, если бы не внешность и физическая форма, Тэмин давно бы перенял бразды отцовской компании, но, каким бы он не был в душе, силой и твердостью парень никогда не отличался. У него были свои слабости, перенятые от матери: сострадание, внезапная нежность и любовь к свободе. За двух этих детей, как ни печально, судьба решала все сама. - До свидания, сообщите господину Ли, что я заходил, - бросил уходящий мужчина одной из служанок и скрылся в дверях.