Роковые слова

29766 год от сотворения мира. Месяц травень. Межрасовая магическая академия. Выпускной в академии отмечали шумно и с размахом. Эштон идти туда не хотел, он вообще с некоторых пор праздники не особо жаловал, но выпускники огневого факультета приглашали его с таким вдохновением и упорством, что магистр Дан сдался. Звание магистра ему все же присвоили, хотя Эш и попытался вновь отказаться. Тогда, вернувшись с несостоявшейся практики, он вообще не очень понимал, как теперь ему жить, но экзамены, которые его студентам пришлось сдавать на месяц раньше срока, заставили его вновь влиться в работу, забыв обо всем остальном. Почти забыв. Глядя на себя в зеркало, магистр Дан поправил мантию. А ведь поначалу он не мог видеть свое отражение. Каждый раз вздрагивая, проводил пальцами по лицу, чтобы убедиться, что это именно он, а не кто-то другой. Но постепенно привык к своему новому облику, а сейчас даже порадовался внезапно появившимся морщинам: теперь, по крайней мере, ретивые студенты больше не будут соблазнять его на спор. Кому нужен старик? После самой короткой практики в истории академии в Эштоне словно что-то… сломалось. Нет, не в плохом смысле этого слова, скорее, в хорошем. Треснула та ледяная корка, которая мешала видеть яркие краски окружающего мира. Он не жалел о том, что отдал пятнадцать лет собственной жизни, просто стал яснее смотреть на окружающий мир, заново учась радоваться теплым весенним дням. Впервые со дня собственного выпуска Эш начал чувствовать себя живым. И пусть его мысли по этому поводу были несколько сумбурными, но это были его мысли, его чувства, его жизнь. И, даже если у него осталась всего пара лет до встречи с «костлявой госпожой», ему не на что было жаловаться. Почти. Одернув мантию, магистр Дан собирался уже выйти, когда в дверь настойчиво постучали. Решив, что за ним пришли студенты, Эштон распахнул дверь, собираясь сказать им, что уже идет, и замер, чувствуя, как сердце пропустило удар, а потом сумасшедшей птицей забилось в груди. Перед ним стоял Мартинэль. Даже с растрепавшейся косой и в пыльной одежде он был все так же хорош. Студенты магистра Дана, сдав свои экзамены и получив перевод на следующий курс, разъехались по домам, так что Эштон озвучил первое, что пришло ему в голову: - С Эрстинэлем что-то случилось? Вместо ответа Мартинэль шагнул в комнату, заставляя Эша попятиться, а потом захлопнул дверь, повернув ключ в замке. - Со мной случилось, - тихо сказал эльф, взглянув прямо в глаза человека, а потом… встал перед ним на колени, покаянно опустив голову. – Прости меня, Эш, если сможешь. Прости за глупость мою и слепоту. За то, что наговорил тебе, а потом позволил уйти. Если бы я мог взять свои слова назад, если бы мог изменить то, что натворил, я бы отдал всю свою жизнь без остатка. Эштон смотрел на коленопреклоненного эльфа, слышал его и не мог поверить своим глазам и ушам. Чтобы высокородный не просто просил прощения, а делал это вот так… Эштон о подобном даже не слышал. - Я… простил, - прошептал он, глядя на светлую макушку, - еще там простил, когда стоял в круге и не знал, выйду ли из него живым. Понял, что тащить на тот свет свои обиды - глупо, вот и простил. - Спасибо, Эш, - эльф облегченно выдохнул, поднимая взгляд на человека. - Я люблю тебя и прошу принять… Мартинэль достал из-за пазухи небольшой бархатный футляр и раскрыл его, заставив Эштона попятиться, отрицательно мотая головой. В футляре лежали парные венчальные браслеты эльфийской работы. Изящные золотые веточки клена переплетались между собой, образуя сложный узор, говоривший любому посвященному о том, к какому клану относятся супруги и какое место в клане занимает их род. На листьях клена, кое-где, словно капельки росы, поблескивали небольшие бриллианты. - Я не могу это принять, - Эштон сжал пальцы в кулаки, не заметив, что неосознанно скомкал свою мантию. - Почему? Считаешь, что я недостоин быть твоим супругом? – в голосе эльфа было столько горечи, что Эш сглотнул, чувствуя, как в горле образовался ком, а к глазам подступают невольные слезы. - Это я недостоин, - выдохнул он, отворачиваясь. – Ты отказался от любви тогда, посчитав ее ложью, а я не верю в твою сейчас. Зачем тебе постаревший человек? Из жалости? Или хочешь искупить вину? В любом случае не надо. Я не приму твое предложение. Да и любви той уже нет. - Лжешь, - Март поднялся на ноги, но футляр не закрыл, а подошел вплотную к Эштону, почти соприкасаясь с ним всем телом, – Эри мне все рассказал. Ты все еще любишь меня, - эльф прошептал последние слова на ухо человеку, и тот вздрогнул всем телом, качнувшись назад, но Мартинэль удержал его на месте, подхватив под локоть. - Любишь ведь, - эльф не спрашивал - утверждал, но от этого становилось только тяжелее, потому что принять его предложение было невозможно. - Может и люблю, но судьбу свою с твоей не свяжу. Сам же потом благодарить будешь. Ну зачем я тебе? Старый и безобразный… - Мартинэль хотел что-то сказать, но Эштон накрыл пальцами его губы и отрицательно покачал головой. - Не надо ничего объяснять. Это лишнее. В тебе сейчас говорит не разум, а чувство жалости и желание искупить свою вину. Не хочу, чтобы меня жалели. Жалости достойны те, кто зря прожил свою жизнь, а я ни о чем не жалею, и если бы мне предложили прожить жизнь еще раз, то я не изменил бы в ней ни одного дня, ни одного своего решения. Губы под пальцами чуть шевельнулись, целуя, и Эштон отдернул руку, словно обжегся. - Знаю, Эш, иначе это был бы уже не ты. - Да, не я. Сейчас ты полон благородного порыва, но завтра… Просто посмотри на меня и представь, что тебе придется проснуться со мной, вот таким, как сейчас, в одной постели, и ты поймешь, почему я отказываюсь. - Представил. Но все равно не понимаю, - в глазах эльфа Эштон четко видел упрямство, а потому тяжело вздохнул - Мартинэль всегда был ужасно упертым, – придумай более веский повод для отказа. - Не хочу, просыпаясь, видеть жалость в твоих глазах, - Эш решительно захлопнул крышку футляра, все еще удерживаемого эльфом. – А теперь извини, меня ждут студенты. Эштон попытался отойти, но Мартинэль так и не отпустил его локоть. Наоборот, еще сильнее сжал пальцы и, кинув футляр на письменный стол, рядом с которым они оказались, освободил и вторую руку, чтобы перехватить ею Эштона за талию, безжалостно сминая мантию. Глаза эльфа при этом хищно блеснули, пугая. - Знаешь, Эш, я предлагаю проверить, каково нам будет просыпаться утром вдвоем, лежа в одной кровати. - Что? Ты сошел с ума?! - Наоборот, я понял, что безумным был раньше, когда предложил тебе занять очередь. Твой номер всегда первый. С этими словами Мартинэль впился в губы человека жарким поцелуем. Опешив в первую секунду, Эштон попытался вырваться, но эльф удержал его, подхватив под спину. Губы человека шевельнулись, уступая напору, и Эштон простонал, понимая, что еще секунда - и он просто не сможет оттолкнуть наглеца. Так и получилось: губы Эша дрогнули и он обмяк в руках Марта, позволяя ему все. Несколько ударов сердца - и мантия магистра упала вниз, а руки эльфа заскользили по обнаженной спине. Помогая избавиться от лишней одежды, Мартинэль мягко, но настойчиво толкал человека к кровати, занимающей дальний угол комнаты, пока не уронил Эша на темное покрывало, избавляя от брюк и белья. Губы эльфа начали спускаться ниже, и Эштон испуганно замер, представляя, как сейчас Март поймет, что ласкает отнюдь не молодое, полное жизни тело, и отшатнется, но страхам не суждено было воплотиться наяву. Эльф не отшатнулся. Он покрывал поцелуями каждый сантиметр тела Эштона, а добравшись до мужского достоинства, вобрал его в рот, нежно перебирая пальцами яички, отчего человек выгнулся, пронзительно вскрикнув. Всего несколько движений языком и губами - и Эштон с протяжным стоном развел ноги в стороны, позволяя пальцам пробраться к звездочке входа, инстинктивно сжавшейся от прикосновения. Член медленно выскользнул изо рта Мартинэля, и эльф потрясенно уставился в затуманенные страстью глаза человека. - Неужели никто?.. – едва слышно выдохнул эльф, и сердце его замерло в груди, чтобы вновь забиться с удвоенной силой. Эштон в ответ прикусил губу, сдерживая стоны, закрыл глаза и отвернулся, не в силах вынести горящий взгляд лиловых глаз. Однако спрятать свои эмоции за опустившимися веками ему не было позволено. Ладонь Марта легла на щеку и мягко повернула голову Эша обратно, заставляя вновь встретиться взглядом. - Это честь для меня, стать твоим первым... - выдохнул эльф ему прямо в губы, даря мягкие ласкающие поцелуи, а потом вновь спустился вниз, чтобы целовать, облизывать и сосать там, едва не доводя Эштона до разрядки, пока пальцами настойчиво растягивал вход в тело, используя ароматное масло, благоразумно прихваченное для такого вот случая. Когда Мартинэль входил в Эштона, тот неимоверно широко открыл глаза, судорожно глотая воздух. Погрузившись до конца, эльф замер, давая ему привыкнуть к невероятной наполненности, а когда Эш чуть шевельнулся, показывая, что ему не больно, - начал двигаться. Медленные и плавные толчки постепенно переходили в неистовые и резкие, заставляющие человека кричать, но совсем не от боли. Однако кончить Мартинэль ему не дал: почувствовав, что Эштон близок к разрядке, эльф перехватил его член у основания, при этом ни на секунду не прекращая движение, заставив человека протяжно и жалобно закричать. - Я не дам тебе кончить, пока не согласишься стать моим супругом. Ну, говори. - Нет, Март, я не могу. Не могу. - Можешь. И скажешь. "Да", скажи "да"! Ну, говори! Говори! Говори! - Да-а-а-а! Пальцы, удерживающие от разрядки, переместились выше, скользя по члену. Еще два толчка - и они кончили одновременно. Взлетая к небесам, Эштон чувствовал руки, обнимающие его, поддерживающие, не дающие упасть и разбиться. И звезды, яркие и переливающиеся всеми цветами радуги, спустились к ним, чтобы закружить в хороводе, даря свой жар, не обжигающий, а нежный, словно укутывающий в теплое одеяло среди вечного холода ночи. - Вот теперь все правильно. Все так, как должно было быть, - услышал Эш шепот, проваливаясь в сон. Что-то теплое охватило правое запястье, но сил на то, чтобы открыть глаза и посмотреть, уже не было. - Спи, моя любовь, а я буду охранять твой сон. Вечно. *** Просыпаться не хотелось. Сон был настолько прекрасен, что Эштон не мог заставить себя открыть глаза и прервать его. Там он был счастлив, тогда как в реальном мире не ожидало ничего хорошего, и он… - Может, хватит жалеть себя? – насмешливый голос эльфа заставил Эша вздрогнуть, резко открывая глаза. Мартинэль, улыбаясь, нависал над ним. Он полулежал на боку, опираясь на локоть, тогда как пальцы второй руки рисовали узоры на груди человека, легонько царапая кожу ногтями. - Март? – Эштон никак не мог поверить в то, что все приснившееся ему – правда. - Да, супруг мой? – мурлыкающий голос Мартинэля больше подошел бы какому-нибудь коту, но не узнать его Эш не мог. А уж когда до человека дошел смысл слов, он испуганно ахнул и попытался сесть, но рука на груди не дала даже оторваться от матраца. - Супруг? – Эштон начал паниковать. - Я не давал согласия. - Разве? А как ты объяснишь вот это? Эльф сел, не прекращая улыбаться, обхватил пальцами правое запястье Эша, поднимая его руку вверх: на запястье человека красовался венчальный браслет клана Золотого Клена, а на руке Мартинэля поблескивал его двойник. Не веря своим глазам, Эштон схватился за браслет, пытаясь стащить его с руки, но золотое украшение сидело как влитое. - Не получится. Пока один из нас не разлюбит, оба браслета останутся на месте. А когда мы дадим супружеские клятвы в храме, он вообще исчезнет, превратившись в клановую брачную татуировку, ведь брак у нас равный. - И ты говоришь об этом так спокойно?! А как твой род воспримет брак со стариком? Я не хочу слышать о том, что испортил тебе всю жизнь. Я не хочу… - Ш-ш-ш, - эльф приложил кончики пальцев к губам человека, останавливая его, а потом легко, едва ощутимо, коснулся его губ своими. – Мне будут все завидовать. - Завидовать? Март, ты сошел с ума? Я старик! Мартинэль звонко рассмеялся, откидывая голову назад, а потом поднялся, ничуть не стесняясь своей наготы, снял со стены зеркало и вернулся к кровати, держа его так, чтобы Эштон мог видеть свое отражение. Человек потрясенно задержал дыхание, вглядываясь в собственные черты, провел пальцами по своему лицу, а потом дотронулся до волос. - Я? Это я? - Ты. Ты, любовь моя. Совсем как тогда, словно и не было всех этих лет. Даже глаза твои вновь стали прежними, серо-зелеными, теплыми. - Слезы навернулись на глаза Эштона, и он прикрыл лицо ладонями, всхлипнув. - Что с тобой? – сразу же забеспокоился Март, отставляя в сторону зеркало и забираясь на кровать, чтобы обнять и прижать супруга к груди. - Ты знал, что так будет? – пробормотал Эш, уткнувшись в грудь эльфа. - Нет, не знал. Просто я не переставал видеть за маской седовласого и холодного человека того парня, что сказал мне «я люблю тебя». Того, кого я так обидел, что потом не смог простить себе. Я искал тебя, но никто не видел темноволосого мага, а потом моя сестра погибла, и на меня взвалили опекунство. Тогда я решил, что это судьба, и оставил поиски. И вот мы снова вместе. Когда я узнал тебя, чуть с ума не сошел, настолько ты изменился. Словно замерзший мальчик из ваших сказок. - Знаешь, я тогда действительно чувствовал себя замерзшим. Сердце и душа словно заледенели, а когда увидел тебя, мой лед дал трещину. - И что я сделал, вместо того чтобы поговорить? Приревновал тебя к племяннику и оскорбил еще сильнее. - Ревновал? – Эштон отстранился, чтобы заглянуть в лиловые глаза. - Очень ревновал. А ты еще и говорил о ком-то, для кого ты стал восемьдесят шестым, тогда я вообще растерялся. Подумал, что ты отдался кому-то, полюбил, но тебя обманули, отсюда и изменения в твоей внешности. - Ты почти прав. Влюбился и обманулся. Только отдаться не успел. - Да, я такой дурак. Мне Эри все объяснил, когда на лето вернулся из академии домой. Тогда я собрался, взял браслеты и полетел сюда так быстро, как только мог. Решил, что добьюсь прощения, чего бы мне это ни стоило, и попрошу стать моим супругом, потому что в целом мире никого лучше не найду. - И тебя не испугало мое лицо? - При чем здесь лицо, когда у тебя такая светлая душа? Вот в нее я и влюбился, только понял слишком поздно. - Не слишком, - прошептал Эштон, потянувшись за поцелуем, а когда их губы на миг разъединились, давая отдышаться, - добавил: - Твое счастье, что я не мстителен, иначе тебе еще долго пришлось бы просить прощения. - И попрошу. С чего начать? Для тебя я готов звезду с неба достать. - Звезду не надо. Как насчет завтрака? По твоей вине мы вчера остались без ужина. - Завтрак? – Мартинэль облизнулся, явно представляя себе что-то поинтереснее обычной еды. – Так, сейчас все будет, только никуда не уходи! Эльф соскочил с постели и заметался по комнате, разыскивая свои штаны, каким-то чудом оказавшиеся под кроватью. Наблюдая за его метаниями, Эштон посмеивался, а когда Мартинэль плюнул на потерявшийся второй ботинок и вылетел в коридор босиком - рассмеялся вслух. Сердце его трепетало от счастья, и на душе было так тепло, что хотелось петь. А потом и Март вернулся, неся в руках поднос, полный деликатесов. Супруги кормили ими один другого, смеялись, целовались и занимались любовью, пока не заснули в объятиях друг друга.