Scars.

       Ангел бушевал. У него, конечно, и до этого были истерики по поводу моего нездорового увлечения, но раньше он просто ругался.       — Ну зачем, зачем?! Неужели тебе настолько на меня наплевать?       — Я не… Пытаюсь хоть как-то оправдать себя, но меня прерывают на полуслове.       — Молчи. Просто молчи. Иначе я сверну тебе шею, клянусь. «Зато в рай без очереди.» — думаю про себя, едва сдерживая неуместную сейчас улыбку, но на деле и вправду замолкаю. Нужно дать ему выпустить пар — Бальт и так долго терпел эту мою… выходку. В чём дело? Мои ноги. Вернее, эти красные длинные полосы на бёдрах. Их много, они долго заживают и порой снова кровоточат. Неделю назад я, скрестив пальцы за спиной, пообещала ангелу, что с этим покончено, и что лезвие в руки я больше не возьму. Поэтому вчера в дело пошёл канцелярский нож.       Сейчас картина вырисовывается, по сути, вполне ожидаемая — заметив новые порезы, Бальтазар приходит в бешенство. И теперь ходит взад и вперёд, проклиная и меня, и всё, на чём держится эта планета. А я сижу, опустив глаза в пол и не знаю даже, что мне делать, потому что впервые вижу его таким. Устав, видимо, описывать круги, мужчина подходит вплотную, рывком поднимает моё лицо вверх, слишком сильно сжимает подбородок.       — Отпусти.       — С чего бы?       — Мне больно.       — Больно? — Усмехается. — А это пёрышком по коже, да? — Он задирает вверх безразмерную футболку, оголяет исполосованные вдоль и поперёк бедра, и проводит пальцами по одному из порезов.       — Что мне сделать, чтобы ты поняла? Тоже лезвие в руки взять? Реакция на подобное заявление не заставляет себя долго ждать.       — Даже думать об этом не смей, ты понял?!       — А то что? — Усмехается он. И исчезает. Неужели, он это серьёзно?       Серьёзно. Ангел появляется в паре метров от меня, повыше задирает рукав пиджака и, когда я делаю шаг в его сторону, бормоча отговорки себе под нос, режет тонкую кожу. Даже бровью не повёл. Но зато у меня внутри всё сжимается. А тем временем Бальт снова полосует по запястью и продолжает, продолжает, чёрт возьми, смотреть мне в глаза. Я еда ли успеваю выхватить окровавленное уже лезвие из его рук, но на бледной коже уже есть три кровоточащих пореза.       — Я придушу тебя за это, ты понял? — Шепотом и сквозь зубы выдавливаю я, а он лишь усмехается. Сволочь.       Я сижу на коленях у своего ангела и перевязываю запястье. Регенерация хоть штука и быстрая, но смотреть на то, как кровоточат свежие порезы я совсем не хочу - своих хватает. Возможно, Бальт прав, и иначе до меня бы не дошло, но руки всё равно чешутся его ударить. Я ведь и забыть успеваю, что он не человек вовсе, и что ему по запястью полоснуть — ничего не стоит, кроме пары моих умерших нервных клеток.       — Больше не смей этого делать, хорошо?       — Аналогичная просьба.        Засранец. Но, теперь уже, игнорировать эту просьбу(приказ) вряд ли получится. Так что я обнимаю ангела за шею и носом утыкаюсь ему в плечо. А он снова ладонями забирается под кофту и сжимает бедра. Только вот не больно, а, отчего-то, тепло очень.       — Что ты делаешь? - Едва различимо, всё тем же шепотом.       — Залечиваю все твои порезы, надоело на них смотреть. Если увижу новые… Я тут же выпрямляюсь и целую его, прерывая поток слов.       — Нет. Нет, их не будет, клянусь. Никогда больше. Он хмурится. Не верит, а оно и ясно. Сама я себе не верю.       — В прошлый раз ты тоже так говорила, итог сама видишь. - Бальт заправляет мне прядь волос за ухо, а я прижимаюсь щекой к тёплой ладони. — Теперь мне нужно что-то более весомое, чем слова.       — А если это всё, что у меня есть?       — Не знаю, выкручивайся. И я, не подумав толком, выпаливаю первое, что пришло в голову.       — Или верь мне на слово, или я месяц буду петь тебе Селин Дион. Бальт смеется и целует меня в макушку.       — Избавь меня от этого. Ладно? Пойдём лучше на кухню, я кофе сварю.