Жажда

Ямамото мучила жажда. Сухая, голодная, она до боли в суставах выворачивала нервы и не отпускала. Надменным зверьком, разрывающим горло, она нагло смотрела Ямамото в глаза и смеялась. Скрипуче-медленно и до жути противно. Он уже и не помнит, когда испытал ее в первый раз; когда впервые алая пелена закрыла глаза и солеными каплями проползла через горло. И как спала впервые, тоже не помнит. В какой-то момент просто стало легче. Сейчас Ямамото знает точно: лучшее лекарство – СЕКС. Горячий, выматывающий, до фейерверка перед глазами и полного изнеможения обоих участников процесса. В том, что его партнеры получают удовольствие, Такеши был уверен практически всегда. И по взглядам, и по стонам, и по предложениям «еще раз встретиться и продолжить» догадаться было не сложно. Но… ни с кем второй раз Ямамото не встречался. С последней каплей утоленной жажды лица стирались из его памяти и переставали существовать. Иногда ему просто хотелось крови. Много красного на сине-голубом фоне. Буря алого восторга, вырвавшаяся в калейдоскоп сложных эмоций. Впрочем, адреналина в жизни хватало. Тсуна всегда знал, когда его Хранителям нужна разрядка. А в случае с Ямамото его гипер-интуиция не подводила еще ни разу. Четкие указания, конкретные цели и неслучайно забытое «Без лишних жертв»… Вторым человеком, чувствующим беду заранее, был Гокудера. Он всегда точно знал, какую именно пассию, в какой именно момент нужно подсунуть своему нерадивому товарищу. Ямамото с каким-то мерзким удовольствием наблюдал за тем, как Гокудера подводит к нему очередного ягненка. Милые овечки, следующие правилам не ими написанной игры. Недовольных, в прочем, не было. Все по взаимному согласию. И вроде ничего не предвещало беды. Такеши только что вернулся с задания. Адреналин зашкаливал, кровь лилась рекой, секс был даже чересчур экстремальным, а коварный маленький зверек под названием Жажда уходить не спешил. «Мало», – шептал он. «Не то», – хрипело в его ушах. Медленно, но верно Ямамото начинал сходить с ума. Тсуны не было, Гокудера уже вторую неделю пытался «по-хорошему» уговорить «тупых американских идиотов» не соваться туда, куда их не просят. А в голове: «Тук-тук-тук…тук-тук-тук… еще … все не то … всего МАЛО…» К концу недели от Ямамото шарахались даже бывалые варийские офицеры. Бельфегор радостно ржал, доставал ножики и долго вопил потом о пролитой «королевской крови», Занзас некультурно посылал его к Сквалло. Сквалло же, в свою очередь, загонял его до такого состояния, что больно было даже пальцем пошевелить, орал какую-то ересь про гормоны, мозги и долбанных молокососов, которые между собой разобраться не могут, и со спокойной душой сдавал в надежные руки Савады. Тсуна отправлял его на очередное задание. Ямамото возвращался, и все повторялось. Гокудера задерживался. Международный аэропорт Нарита переливался всеми оттенками алого. Красные точки метались вокруг, рейс Нью-Йорк – Токио совершил посадку 10 минут назад. Гокудера в окружении трех красавиц-стюардесс медленно и важно продвигался в сторону Ямамото. Такеши хмыкнул – у Хаято, как всегда, был отменный вкус: блондинка, брюнетка и рыженькая – полный набор. В паху уже зудело, а мерзкое создание в мозгу обжигающе захрипело: «Не то, не то, не то…Мало, их будет мало». Ямамото проглотил вязкий комок, застрявший в горле. Хотелось вгрызться зубами в бледное горло, почувствовать губами нервно бьющийся пульс, потеребить проколотую мочку уха, провести языком вдоль кадыка… Стоп! Кадыка?! Мозг взорвался от хохота: «Ну, наконец-то! Неужели дошло?!» Мир начал приобретать свои привычные краски. Красный медленно, но верно сосредоточился на одной фигуре. Ямамото вдруг отчетливо понял, что хочет трахнуть Гокудеру прямо здесь и сейчас, не спрашивая разрешения, наплевав на всех и вся. Жажда, непонятная и плохо контролируемая до этого момента, внезапно приобрела четкие причинно-следственные связи. Нет, дядюшку Фрейда Такеши не читал, хотя часто советовали, но кое-что из его теории ему было известно. Значит фрустрация, да? значит ловко во время подсунутая «жертва», да? Значит так, да? Ямамото посмотрел Гокудере прямо в глаза. Хаято остановился. Они слишком давно знали друг друга и слишком многих убили вместе, чтобы не понимать друг друга без слов. В принципе, выбора как такового у Гокудеры не было: у них все равно все будет. Осталось только решить по доброй воле или нет. Он, конечно же, видел, как смотрит на него Такеши. И, безусловно, знал, что означает этот взгляд. Но решать все вот так безумно не хотелось. Его абсолютно искренне задолбало каждый раз искать себе замену, задолбало разбираться с бывшими любовниками Ямамото и лишними трупами. Задолбало «подчищать хвосты» и искать способы выхода чужого безумия. Гокудера устал. Устал один понимать то, до чего только что дошел Ямамото. Поэтому он отпустит стюардесс и подойдет к Такеши. Подойдет, чтобы утолить ту жажду, которую заметил еще несколько лет назад, которую оба по глупости и по пьяни быстро утолили в туалете и забыли на следующий день. Ямамото забыл. О будущем Хаято старался не думать. А вот Такеши, наблюдая за тем, как медленно, но верно с Гокудеры слезает алая пелена, как после первого поцелуя, прямо здесь в аэропорту, спазмы отпускают горло, как после первого раза – скомканного и торопливого – в мозгу перестает стучать; наблюдая за тем, как выгибается и покрывается потом распластанное под ним тело, как отражаются в зеленых глазах алые сполохи его безумия, как ненасытно и жадно чужое тело до его прикосновений, наблюдая за всем этим, Ямамото точно знал, что у них теперь все будет хорошо.