Напарники?

      Очередная ссора закончилась разгромленной квартирой, как обычно, ничего нового. Канда наорал на него, обматерил, приложил об стену и проехался им по полу, сдирая кожу с лопаток. А всё почему? Потому что очередная блядь в его постели возомнила себя не пойми кем. И как только посмела! Ввалилась в его комнату на пару с этой хвостатой скотиной, пьяные до поросячьего визга. Мало того, что разбудили, так ещё и предложили присоединиться для тройничка. Прекрасно! Всю жизнь мечтал! Аллен никогда особо не бил Канду, только оборонялся и подшучивал, но в ту ночь, поднявшись с постели, и выпроводив дамочку, он сорвался. Совершенно спокойно, без скандала и криков, он развернулся и врезал ему так, что брюнет не удержался на ногах. И вот сейчас — пощёчина. Звенит по квартире эхом, а они стоят, ошеломлённые, пока Канда не разворачивается, глухо хлопнув дверью. Это был конец. Аллен знал это, потому что если Юу тихо закрывает дверь после ссоры, значит он не вернётся. В прошлый раз он пропал на полгода.       Он стоял посреди коридора, и не мог проронить ни звука. Глухо, пусто, натянуто, слезы никак не шли, но он не видел перед собой ничего. Лишь темнота и глаза Канды, горящие чем-то непонятным. Сожалением? Виной? Любовью? Хах, да конечно. С чего бы ему вдруг менять вкусы и предпочтения? Но даже осознавая это, Аллен не мог объяснить сердцу, что это безнадёжно — ждать его. Снова. Чтобы он пришёл, хмурый и уставший, с клочком бумаги, по которому нужно будет найти новый заказ, а потом собираться на задание. Что будет на этот раз — неизвестно. Они не знали, кого убивали, да и вряд ли их это интересовало. Напарники. Конечно. Недо-любовники. Чёрте что и сбоку бантик. Устранить наркодиллера, убрать предателя — они были уверены, что Комуи передаёт им дела, в которых нет никаких сомнений — заказанные жертвы виновны и раскаиваться не собираются, а ещё лезут не по рангу. Получите и распишитесь.       Но что сейчас? Сейчас пустая квартира — его нет месяц. Где он? Как он? С…кем он?.. Звонок телефона, пара фраз, сигарета выпадает из дрожащих пальцев, а внутри что-то обрывается, и просыпается злость на этого придурка. В больнице холодно и многолюдно — это бесит. В палате то же самое. Один взгляд, и он с ним один на один. Бледный. Ну ещё бы, столько крови потерять. Ещё и Дейся где-то пропадает, придурок. А нет, припёрся, чёртов недо-ластик.       Переливание прошло быстро и напряжённо, от части потому, что седовласый мужчина полыхал яростью. Разве он так много просил от этого придурка?! Всего лишь… Чтобы с этих дурацких губ сорвалось ненавистное «Мояши», произнесённое этим самым ехидным, выводящим из себя голосом! Чтобы этот чёртов идиот продолжал дышать, чтобы он снова доводил его до состояния бесконтрольного бешенства своими маразматическими, нихрена не остроумными комментариями! Он хотел… Хотел снова… Снова видеть яркие глаза этого монстра, которые каждый раз что-то тягуче-сладко обрывают у него где-то в груди… Он хотел… Вновь чувствовать прикосновения этих костлявых пальцев, с ухоженными как у последней девки ногтями. Как же он ненавидел его: каждый жест, каждый взгляд, каждую мысль с его стороны, ненавидел так, что хотел резко и безжалостно разорвать его на куски, но… Он хотел вновь проходить через свой личный Ад, с персональным палачом, только его. Его. И больше он не имел право отвлекаться ни на кого. Ни на что. Только на него должны смотреть эти упрямые, жутко бесящие глаза, только к нему должны прикасаться эти тёплые ладони, с худыми пальцами, только о нём Он должен помнить, думать и мечтать. Только о нём. Только для него. И никак иначе. По-другому он не примет.       Когда Канда открыл глаза, и на свой страх и риск разбудил напарника, получил удар в челюсть. Не запищи тогда приборы, Уолкер бы прибил его к чертям, но остановился и сел. Врач подойти не решился. Они сидели и смотрели друг на друга, изучали, говорили о паре дел, которые завалялись на ноуте у седовласого, об их квартире, чувствах. Юу извинялся и просил время. Аллен ждал. Ждал неделю, месяц, и однажды просто подошёл к нему и поцеловал.       — Хватит бегать… Ты только мой…       — Я люблю тебя…