Друг

Удивительно – закрываешь глаза и слушаешь стук колес. На черном фоне под веками изредка мелькает вспышками свет фонарей, вокруг темно – за исключением слабого освещения тамбура. Стук усиливается – ты едешь в никуда на поезде, которого нет. Если на мгновение забыть, кто ты и где, становится жутковато и хочется открыть глаза. Но ты слушаешь шум и вслепую затягиваешься сигаретой. Рука автоматически стряхивает пепел на пол. В ту же секунду тебя чуть не вшибают в стекло, набросившись со спины. - Бля, Тошик, ты идиот? – Женя смотрит на ввалившегося в тамбур друга с ярым недоумением во взгляде. Ниженко пожимает плечами и хитро улыбается. А затем по-хозяйски хватает из Жекиного кармана сигареты и сваливает к противоположной двери. Чужое присутствие мешает Жене сосредоточится на мыслях, и он несколько секунд просто пялится на отражение красноволосого в темном стекле, не замечая, как сгоревшая до фильтра сигарета начинает обжигать пальцы. Он шипит и выбрасывает злополучный окурок в окно. - Растяпа, - смеется Тошик и тут же переводит тему, заметив Женино нежелание шутить. – Чего ты тут ошиваешься-то по ночам? - В купе жарко, - пожимает плечами Жека и вырывает уже присвоенные Тошиком сигареты из его кармана. Тошик растерянно кивает, будто уходя в свои мысли. Некоторое время они молчат, но в воздухе словно повисло напряжение. У людей, которые давно знакомы, всегда есть моменты, когда чувствуются невысказанные слова. Будто в мимике, взгляде, повороте головы улавливается тонкое и почти неосознанное желание что-то сказать. - Я уснул в наушниках, - улыбается Тошик, положив руку на поручень. – И мне ты приснился. - Да ладно, - Женя бросает короткий взгляд на Тошика, а затем снова продолжает щелкать почти мёртвой зажигалкой. – И что я делал в твоем сне? - У тебя были волосы по пояс, и ты носился по сцене и тряс ими. Жуткий сон. Мильковский улыбается и поднимает взгляд, раскуривая наконец-то зажженную сигарету. - А что. Мне бы пошло, как думаешь? Ниженко проводит по Жениным волосам будто бы случайно взметнувшейся рукой. И замирает, разглаживая светлые пряди, перебирая их пальцами. Ему хочется сказать что-то колкое и остроумное, но слова почему-то застывают комом на полпути. Нить разговора обрывается, они просто стоят и смотрят друг на друга, не понимая, какие эмоции сейчас испытывают. Тошика завораживает ощущение Жениных волос в своих пальцах, ощущение Жени рядом. - Мне и так нравится, - голос звучит хрипло, как после долгого молчания. Тошик убирает руку в карман, чувствуя, что прячет её от самого себя. Ниженко вообще нравятся девушки – и это не обсуждается. Ему нравятся девушки, а с недавних пор ещё и Женин голос, Женины глаза, волосы, улыбка, нос, тело... Перечислять можно до бесконечности. Чувствовать к другу то же самое, что к девушке, на которую запал – это врагу не пожелаешь, уж точно. Внутри все кипит и борется, разум и вечностучащий орган послали друг друга на хер. В принципе, обычная ситуация, когда тебе восемнадцать. Или не совсем? Женя смотрит на Тошика внимательно, и по его лицу невозможно сказать, смущен ли он, озадачен или вообще думает о чем-то отвлеченном. Сигареты докурены, грядущий концерт обсужден до дыр ещё вечером, и казалось бы нет причин оставаться в темном прокуренном тамбуре – а их отчаянно хочется найти. Каждый из нас был в такой ситуации – самая глупая причина оказывалась спасательным тросом, лишь бы задержаться, лишь бы побыть рядом. - Ну давай... Спокойной ночи, - сдается первым Женя и почти разворачивается к двери, когда Тошик просто дергает его за руку на себя и целует в губы, обвивая руками шею. Несколько секунд Женя стоит неподвижно, а затем отвечает на поцелуй, медленно и аккуратно, будто боится спугнуть. Это было бы почти сверхъестественно, если случилось бы в первый раз. Женя привык считать нормальной потребность целовать лучшего друга совсем не по-дружески. А Тошик привык к тому, что Жене он только друг. Все стабильно, все обычно, ничего не меняется. - А вот теперь точно, спокойной ночи, - сонно улыбается Тошик и проводит носом по Жениной щеке, перед тем как выйти из тамбура. Женя почти сразу выходит следом – ему совсем не хочется больше забывать кто он и где. Потому что, знаете, есть причины это не делать.