Хрустальная мечта

-Так, девочки, собрались! Встаньте по левую сторону, а мальчики – по правую от центра зала. В огромном, голубом зале собравшиеся казались такими маленькими, не больше песчинки. Под сводами потолка висели две хрустальные люстры. «Капельки» изумительной формы причудливо окружали стержень светильников так, что отблески света, проходящие через них, освещали всё помещение в любое время. Зеркала, от пола до потолка, из тончайшего венского стекла, занимали собой две противоположные стены, создавая ощущение нереального мира, среди собственных отражений и хрустального света. Пол блестел, но не от люстр, а собственной чистоты. Всегда, когда здесь проводились занятия, его натирали до идеального состояния. Мадам Женуа прошла мимо своих учеников, незаметно оглядев всех с ног до головы. Это была очень эффектная, и в то же время самая главная персона в этом здании. Будучи учителем, она являлась директором балетной школы, признанной одной из лучших в Париже. Внешность женщины тоже бросалась в глаза с первого знакомства с нею , так, что невозможно было её забыть. Уже немолодая, лет 48, она представляла собой образец подтянутости и стройности. Лицо почти не тронули морщины, разве что возле глаз и в уголках губ. Лоб, открытый и высокий, выдавал в мадам Женуа женщину весьма умную. Зелёные, очень ясные глаза всегда внимательно изучали собеседника, давая ему время буквально утонуть в них. Взгляд этот был открытый, лучезарный, скрывающий тайну, но не отпугивающий ею, а наоборот, ещё сильнее притягивающий. Она очень редко улыбалась, и одобрение выражалось словами, все чувства и мысли, всё всегда выражалось только словами. Носила мадам либо чёрные, либо вишнёвые платья, а стук её каблуков по залу был знаком абсолютно всем. Предпочитая на работе выглядеть официально, она закалывала волосы наверх, укладывая в косы изумительной красоты. Никто не знал о ней ровным счётом ничего, для всех эта женщина оставалась идеалом балетного искусства; даже преподаватели, многократно с ней общающиеся, никогда не касались тем её личной жизни. Сама мадам Женуа держала рот на замке, предпочитая хранить все тайны глубоко внутри себя. Может быть, поэтому её глаза рассказывали о многом: о том, какая она сильная личность, о великолепной, полной событиями, долгой жизни, о том, как складывалась её карьера и как она стала директором лучшей школы. Но глаза – не слова, а потому вокруг женщины лежала дымка туманных, неясных предположений, которые заменялись новыми. Время шло, и постепенно все привыкли считать её частью только балета, её неотъемлемой частью… Все ученики, кто стремился сделать балет главной целью всей жизни, мечтали попасть к мадам Женуа. И все, кто оставались у неё в группе, безмерно этим гордились. Да и как иначе! Это означало стать звездой, прослыть известным на весь мир, участвовать в конкурсах и спектаклях, в конце концов! Таких было немного, хотя сюда, в это заведение, попадали все желающие. Секрет состоял в том, что многие выбывали, поняв, как невозможно соединить искусство балета с обычной жизнью, со школьной учёбой. В школе были самые разные дети, начиная с 8-9 лет и заканчивая 15-16, когда начинался новый этап становления танцора. Некоторые, скажем, учились здесь, так как действительно не мыслили себя без балета. Самая немногочисленная группа. Часто бывало, что девочка или мальчик, поступая в балетную школу, был полон радостного ощущения, что вот оно, его призвание. Только здесь, в этом ослепительном месте красоты и грации, он может стать счастливым, добиться всего, чего пожелает. А потом это желание вдруг пропадало, когда ребёнок понимал всю сложность своей прихоти. И тогда, к сожалению, он выбывал по собственному выбору. Другой группой являлись ученики, которые танцевали в группе мадам Неллер, дети, по мнению директора, не имеющие яркого таланта, но способные сделать пуэте или прогнуться в 4 позицию. Ещё здесь было несколько детей, которые ходили заниматься как на кружок, посещали балетную школу три раза в неделю. Эта группа существовала отдельно от жизни искусства, и таких мальчиков и девочек не выпускали на сцену, но им и этого было довольно. Родители считали достаточным просто иметь хобби помимо школы. Мадам Женуа называла их «глиняными человечками.» -Франсуа! Вперёд! Прыжок с двойным поворотом! -Да, мадам, - с готовностью вышел вперёд невысокий мальчик с невероятно серьёзным для своего возраста лицом. Все учащиеся мгновенно затихли и обратили внимание на его фигурку посередине зала. Франсуа (так звали мальчика) спокойно, с достоинством, подошёл к станку и положил на него руку. Можно было подумать, что он на мгновение задумался и что-то рассчитывает в голове, готовясь к прыжку. Так оно и было. В школе Франсуа был одним из лучших учеников по математике, все его контрольные, проверочные вызывали восхищение учителей. И остаётся только удивляться, почему вдруг этот мальчик захотел записаться в балетную школу. Родители не стали спорить, уверенные, что это увлечение пройдёт, и ошиблись… Прошло четыре года, а Франсуа делал успехи и продвигался по лестнице вверх. Уже на первом году его приметила мадам Женуа, и он попал к ней без колебаний. Директор видела в нём талант и всячески поощряла его занятия и стремление к совершенству, как говорил он сам. Полная тишина. Все замерли, ожидая прыжка. Мальчик оттолкнулся от станка рукой и легко и свободно на кончиках пуант, побежал к середине зала. Изящно подняв руку вверх, Франсуа подпрыгнул, сделав в прыжке два точных поворота вокруг своей оси, после чего так же бесшумно приземлился на пол, продолжая стоять с поднятой рукой. -Браво! – проговорила мадам Женуа, следя за выполнением этого нелёгкого элемента. – Смотрите и запоминайте! Присутствующие дружно захлопали. Мальчик кивнул директору и не обращая внимания на аплодисменты, вернулся на своё место. -На сегодня урок закончен, - женщина оглядела всех своим пронзительным взглядом, - завтра в это же время. Ученики сделали поклон и чинно вышли из залы. И в это время к директору подошёл месье Матьё. Полная противоположность ей, он так же сильно любил людей и всё окружающее вокруг, как она терпеть не могла. Наружностью этот человек, наоборот, сильно не блистал. Уже в пределах 40 лет, Матьё имел довольно густые, каштановые волосы, местами с прореживающейся сединой; оживлённое и всё время улыбающееся, круглое лицо, которое служило непременным признаком хорошего расположения духа; небольшой рост и полная фигура делали его похожим на бочку из под пива; одежда месье всегда отличалась какой-нибудь оригинальной вещью: он мог, к примеру, прийти в шляпе с бабочкой, или на пиджак нацепить весёлую рожицу клоуна. Дети обожали его и дали ему прозвище «Добрая улыбка.» Месье Матьё занимался в балетной школе костюмами для выступлений. Возможно поэтому его любимыми выражениями были «руки вверх, штаны на палубу,» и наподобие этого. Весь его мир состоял из платьев, расшитых блёстками, прелестных пушистых накидок, самых изящных и сделанных из тончайшей материи шалей, панталонов, пуант и прочей мишуры. Сам он называл этот мирок своим царством, где он – «правящий художник,» по взмаху палочки которого творятся чудеса. В школе месье Матьё являлся незаменимой фигурой, призванной превращать маленьких и больших выступающих в персонажей ставящегося спектакля. Эти дни Жан (так его звали) боготворил, потому что именно тогда начиналось самое интересное. Но об этом позже… Как ранее было сказано, Матьё подошёл к директору. -Мадам, у нас в этом году много заявок на поступление, - радостно сообщил он. Было видно, что его это искренно восхищает, так как искорки в глазах костюмера выдавали его с головой. Он редко скрывал свои чувства под маской неприступности, предпочитая общаться с людьми просто и открыто. И даже директор не смогла устоять перед таким весенним настроением своего коллеги. Уголки её губ поднялись вверх, образуя что-то наподобие улыбки, но тут же, будто испугавшись своей слабости перед чувствами, женщина быстро придала лицу обычное, несколько угрюмое и холодное выражение. -Знаете, за что я так люблю вас, месье Матьё? Вы – настоящий оптимист, и я всё время восхищаюсь этим вашим качеством, - начала она, задумавшись над словами мужчины, - но я, к сожалению, далеко не такая, я реалистка! Все ваши, как вы изволили их назвать, поступившие, очень скоро рассеются, так что не переоценивайте их возможности раньше времени. -Но почему? – искренно удивился костюмер. – Это так прекрасно, видеть хорошее везде. -Это вы не понимаете, - прервала его рассуждения мадам Женуа, - я повидала за свою жизнь много таких случаев, также верила, а потом… впрочем, неважно. С меня хватит и того, что я принимаю всех, кому не лень танцевать, без всяких разговоров! Женщина отошла от стойки и отвернулась от Матьё, сложив руки на груди. -Сколько? В этом году… - сменила она тему. -64 человека, - был ответ. -Ну не сердитесь, Жан, - директор вновь посмотрела на мужчину, после того как справилась с волнением и подступавшими к горлу слезами. – Я неисправима, вы это прекрасно понимаете. Так будьте же снисходительны ко мне. Костюмер подошёл к ней и поцеловал её руку. Как он мог сердиться на предмет своего обожания? -С удовольствием, с удовольствием, - довольно заявил он. -Так что мне делать со списком? На какой день назначить прослушивание? -Дорогой мой, они прибудут 16 ноября на линейку, такие послушные и внимательные, как происходит каждый год в ваш любимый день, - сказала женщина, игнорируя радостный взгляд костюмера, - вот тогда и решим. Я сама назначу эту дату. Всё это мадам произнесла тоном, не терпящим возражений. -Понял, сделаю. В такие моменты и сам Матьё понимал, что спорить бесполезно. Как только дверь закрылась, женщина вздохнула и закрыла глаза. Как хорошо остаться одной, в тишине. Общаться с людьми так сложно, то это их не устраивает, то другое. Но в итоге все выигрывают, даже, наверное, она сама. Вернувшись в свой кабинет, мадам Женуа взяла в руки календарь с изображёнными на нём двумя балеринами. Одна, в красивом голубом платье, изображала мотылька, а вторая, более взрослая, с длинной косой и одетая в кремовый наряд, была схожа с кофейной феей. «Уже 10-е, как быстро летит время,» - подумалось ей. – Скоро, скоро у неё будут новые подопечные, и снова начнётся учебный год, полный работы и напряжения. И всё-таки это новый год, и какой бы он ни был, всё изменится. …к лучшему, как сказал бы Матьё. Но нет, этого никогда не будет. Возможно, в начале жизнь и цветёт яркими красками, и человек полон надежд, порывистых стремлений, даже строит воздушные замки, а потом… Потом жизнь начинает учить своим правилам, ставит препятствия, вследствие чего начинаешь разочаровываться в своих мечтах, перестаёшь верить в себя, вообще во что-либо. Женщине не раз пришлось с этим столкнуться, поэтому пессимистичный взгляд на всё стал частью её жизни. С ним можно было многое объяснить, не причиняя себе страданий. За окном прекратился дождь, и директор с удивлением заметила, что и на душе у неё стало чуть легче, будто капли воды смыли все проблемы одним движением. Мадам Женуа даже усмехнулась подобному выводу, покачала головой и вышла из кабинета, погасив свет. Скоро, совсем скоро здесь появятся молодые танцоры, готовые верить своим мечтам и в себя. Кто-то сможет перебороть себя, а кто-то навсегда покинет это место. Но это прекрасное ощущение радости и счастья ещё долго не покинет балетную школу.