Дурман
1 июля 2017 г. в 20:12
— Опять ты, — кисло произнёс Леви, в который раз видя на пороге своего дома Эрвина Смита. Тот, сковано улыбаясь, протянул хозяину пакет с едой.
— Сегодня тушёный лосось, — торжественно объявил Смит и, не дожидаясь приглашения, прошёл в дом. За прошедшее время он практически пришёл в норму после всех пережитых испытаний, а его тело почти восстановилось. Бинтов и повязок с каждым днём было всё меньше, да и ходил он не прихрамывая. Эрвин приступил к работе и большую часть времени пропадал в школе, но каждый вечер приходил в этот дом. И проводил в нём выходные, не обращая внимания на недовольство хозяина.
Леви не стал ничего говорить, выгонять или посылать его подальше — он давно понял, что это бесполезно. Просто отошёл в сторону и скрылся в доме до самого ужина. Смит обычно оставлял еду и снова уходил, не мучая парня своим присутствием, но в последнее время начал оставаться на ужин и есть вместе с ним.
— Уже два месяца прошло, вижу, что ты оправился, — посреди ужина решил завести разговор Эрвин. Парень угрюмо взглянул на него и предпочёл уделить больше внимания рыбе.
— Всё осталось по-прежнему, — глухо ответил он.
— Я видел тебя сегодня на местном рынке. Снова выколачивал деньги у торговцев?
— Надо же на что-то жить. Все прежние сбережения куда-то испарились, — так же мрачно пробормотал бывший главарь клана. — Удивительно, что торгаши до сих пор помнят меня, — он попробовал ухмыльнуться, но лицо стало лишь зловещее.
— Наверняка ты не раз посещал их в кошмарах, — тон Эрвина стал мягче — он почувствовал, что Леви наконец-то пошёл на контакт и начал вести привычную жизнь. Его молчаливость и отрешённость никуда не делись, а в холодном взгляде Смит то и дело читал отголоски ненависти. Он был готов к этому, может быть, поэтому быстро смирился.
— А я тоже вернулся в школу, — чувствуя, что разговор угас, Эрвин снова попытался его возобновить. — Оказывается, некоторые ученики даже скучали по мне. Как преподавателю, мне это очень приятно, — он невольно улыбнулся, а затем вскинул глаза, замечая, что Леви поднялся на ноги.
— Эрен бы тоже скучал по тебе. Наивная душа, — холодно проговорил хозяин дома, одарив Смита колючим взглядом. Тот лишь опустил глаза и сделал глубокий вдох. Об Эрене они говорили нечасто, но чувства в словах Леви грузом оседали внутри учителя. Конечно, ненависть к нему за два месяца не могла исчезнуть, однако Леви вёл себя слишком отрешенно, поэтому Смит не чувствовал гнева в полной мере. Лишь редкие колючие взгляды прожигали до глубины души. Словно в его тело вливали яд небольшими порциями. Он не убивал, но отравлял.
— Да, — только и смог произнести Эрвин, перед тем как Леви скрылся из вида. Убрав всё после ужина, Смит обычно тут же покидал дом, однако сегодня решил остаться. Ещё не случалось, чтобы Леви произнёс в его присутствие больше трёх слов, поэтому мужчина воспринял это как знак. Он переместился в гостиную и заметил, что парень лежит на диване и, держа в руке длинную трубку для курения, выпускает изо рта струю дыма.
— Можно тоже попробовать? — спросил Эрвин, подходя к нему. Парень окинул его пренебрежительным взглядом и сделал ещё одну затяжку.
— Хочешь попробовать — купи себе трубку. К своей я никому не позволяю притрагиваться, — проговорил он, вновь выпуская дым и закрывая глаза. Эрвин, глядя в его отрешённое лицо, глубоко вздохнул. И насторожился.
— Ты ведь… не обычный табак куришь? — принюхиваясь к запаху, подозрительно спросил он. Лицо Леви начало постепенно меняться. Отрешение перекрывала какая-то новая эмоция, а губы изогнулись в слабой ухмылке. Он лениво приоткрыл глаза и, сделав ещё одну затяжку, с удовольствием откинул голову.
— Шалфей уникален тем, что не вызывает привыкания, является галлюциногенным… и его можно легально выращивать, — гораздо медленнее и мягче, чем обычно, ответил парень, затуманенным взглядом смотря в потолок. — Весьма интересный эффект получается, — он вытянул свободную руку и распрямил все пальцы на ладони. — Главное, не пытаться осмыслить происходящее… — его рука снова упала на диван, а сам он слегка оскалил зубы.
— И давно ты это куришь? — хмуро спросил Смит, глядя на полуоткрытый мешочек с порошком, что лежал на столе, рядом с диваном.
— Два месяца, — нехотя отозвался тот. — Неплохо помогает расслабиться.
«Так вот почему он так безучастно себя ведёт!» — тут же понял Эрвин и мгновенно разозлился.
— Значит, вот какой способ ты нашёл. Снова решил сбежать к иллюзиям? — Эрвин внезапно склонился над ним и, грубо схватив за ворот рубашки, резко рванул на себя, отрывая спину Леви от дивана. Глаза парня тут же открылись, но ясность в них не появилась. Смит буквально видел, как этот дым заволакивает их.
— Я же сказал, что просто расслабляюсь, — процедил Леви и, стиснув пальцами его предплечье, попытался оторвать руку от себя. Ему это удалось, но Смит быстро сориентировался и, выбив трубку из его пальцев, прижал парня к дивану, а сам навалился сверху.
— Не знаю, откуда ты его взял, но я уничтожу все твои запасы, — пригрозил он, на что Леви лишь наглее скривил губы.
— У меня надёжный поставщик. Я добуду новый в любое время.
— Тогда я уничтожу твоего поставщика.
— Эй, полегче. Думаешь, если я позволяю тебе здесь остаться, можешь творить с моей жизнью, что вздумается? — голос Леви значительно похолодел, однако взгляд так и не прояснился. Он смотрел в глаза Смита, но выходило так, что смотрел сквозь него. — Я тебя прежде в могилу отправлю, — он вновь схватился за предплечья Эрвина, но не успел ничего сделать.
— Да ты же первым там окажешься, если продолжишь в том же духе! Настолько хочешь присоединиться к Эрену? — свирепо воскликнул мужчина.
Услышав имя Йегера, Леви невольно вздрогнул и, помрачнев, отвернул голову. Пальцы на предплечьях Эрвина ослабли, а руки вскоре вновь опустились на диван.
— Не хочу, — глухо ответил он. — Хочу, чтобы он присоединился ко мне.
— Этим ты его не вернёшь! Зачем напрасно мучить себя каждый раз?
— Глупец, — парень вновь странно улыбнулся. — Я не мучаю себя, а ты всё никак понять не можешь, что он не умер в тот день.
— Леви, пожалуйста, перестань, — Смит от бессилия прижался лбом к его груди. — Ты через день ходишь на его могилу, будто ждёшь, что она исчезнет. Куришь эту траву… Не пора бы признать, что всё? Та жизнь закончилась, теперь тебе нужно войти в новую.
— Да? А ты, что же, приоткроешь мне дверь? — усмехнулся тот, так и смотря в сторону. Эрвин приподнял голову и серьёзно взглянул на нахального парня. Ему хотелось залепить пощёчину, чтобы тот прекратил так язвительно отвечать, однако Эрвин поступил по-другому.
— Это ведь ты, ты во всём виноват, — с нахлынувшей яростью прошипел Смит, схватив парня за подбородок и до боли стиснув его. — Ты сломал свою жизнь, мою и его. Когда ты начал вертеться вокруг меня, я старался держаться поодаль и не переступать черту, зная, что могу получить. Но тебе удалось соблазнить меня, а потом ты избавился от меня, как от ненужной вещи. Вдобавок причинил мне адскую боль, сломав мои кости и суставы. Я должен проклинать тебя, за то, что ты разрушил мою жизнь, но я и дня не могу прожить, чтобы не увидеть тебя, твоих холодных глаз, чтобы не услышать твой равнодушный голос. А ты, будто смеясь надо мной и моими чувствами, всё больше отталкиваешь, наслаждаясь тем, как вновь и вновь израненный я приползаю к тебе и выношу всю боль, которую ты мне причиняешь. Неужели я не заслуживаю хоть капли твоих чувств?
Он сжал пальцами нижнюю часть его лица и повернул голову к себе. Их взгляды пересеклись на мгновение, и Эрвин снова склонился, на этот раз перекрывая его губы таким же бесцеремонным поцелуем. Леви был ошеломлён его словами, его яростью, что была в них. В первые секунды он хотел оттолкнуть Смита, даже уперся ладонями в его грудь, однако потом отчего-то передумал. Эти слова продолжали звучать в голове, а тело становилось всё слабее. Эрвин был прав во всем. Во всех своих бедах Леви виноват сам, но если бы он страдал в одиночестве, было бы проще. Но нет. Будто пытаясь оттолкнуть от себя страдания, он терзает Эрвина, заглушая его болью — свою. И наслаждаясь их совместными муками.
Чем настойчивее действовал Эрвин, тем больше слабел Леви. Туман до сих пор стоял в его голове, все реакции ослабли, а желания наоборот — усилились. Он полностью расслабил рот и челюсти, позволяя мужчине касаться его языка, а затем и вовсе обмяк под ним, закатывая глаза. Наркотик всё ещё действовал, одурманивая разум и обманывая чувства. Какая разница, что сейчас произойдёт. Хуже того, что есть, всё равно уже не может быть. Если Эрвин хочет выместить на нём свою злобу — пусть вымещает. Хуже от этого будет только ему.
Не получая от Леви никакого ответа — ни положительного, ни отрицательного, — Смит разозлился ещё больше и стал действовать силой. Он хотел хотя бы таким образом вызвать сопротивление и агрессию, но добился обратного. Леви стал мягким и податливым, а его внезапная покорность обезоружила мужчину. Тяжело дыша, он смотрел на парня сверху вниз, держа его руки над головой. Туманный взгляд Леви был устремлён сквозь него, а бледные губы после поцелуя покраснели. К ним хотелось прикасаться ещё и ещё, но не просто целовать, а кусать прямо до крови.
Внезапно Эрвин ощутил в себе ярое желание причинить ему боль. Но не обычную физическую, а какую-то изощренную, смешанную с удовольствием. Он рывком перевернул парня и спустил брюки с его бёдер. Поняв, что тот собрался делать, Леви невольно двинулся вперёд, но пальцы Смита впились в его бёдра, оставляя красные следы. Медленно, очень медленно Эрвин проник в него, ощущая, как против воли Леви дрожит и сопротивляется. Однако, даже чувствуя эту боль, он не издал ни звука. Наоборот — расслабился и позволил мужчине войти до конца.
«Значит, решил пойти по-другому?» — подумал Смит, накрывая его собой и делая сильный толчок. Тело Аккермана снова содрогнулось, он судорожно выдохнул и опять расслабился. Эрвин повторил это несколько раз, и с каждым разом Леви позволял ему всё больше. Эрвин приподнял его бёдра и, просунув руку к паху, стиснул пальцами его член. Снова никакой словесной реакции от Леви, а вот тело постепенно начинает отвечать. Похоже, он не до конца осознаёт, что происходит, раз не сопротивляется даже словами.
Понимая, что может делать всё, Смит задрал его рубашку к голове, и искусно сделанная татуировка снова появилась у него перед глазами. Он давно хотел увидеть её ещё раз, чтобы насладиться витиеватыми линиями и плавными изгибами. Мужчина надавил ладонью на поясницу Леви, и тот прогнул спину. Дракон шевельнулся, а Эрвин испытал невообразимое удовольствие. Он был готов закончить от такой красоты, но сдержал себя и замедлился. Пальцы правой руки до сих пор гладили плоть парня, и тот по воле своей или против неё, но тоже подошёл к пику возбуждения.
На самом деле Леви не испытывал ни отвращения, ни неприязни — причиной тому отчасти был наркотик, а отчасти то, что Смит не являлся незнакомцем и первым встречным. Эрвин умел доставлять удовольствие. Он думал, что действовал грубо и стремился причинить боль, но на самом деле лишь усиливал эмоции от близости тел. Более того, секс дарил физическое удовольствие, которое позволяло ненадолго забыться, а вкупе с выкуренной травой эффект получался в два раза сильнее. Леви терялся в экстазе и ощущал, что перестает контролировать себя. Ему всё сложнее было справиться и не застонать.
Один наркотик сменился другим, и Леви внезапно осознал, что на данный момент это был лучший вариант. Какая разница, отчего расслабляться. Тем более, трубку у него всё равно отобрали, зато он получил неплохую замену. Лишь бы не пристраститься к этому, как к своей траве — иначе он окончательно проиграет Смиту и больше не сможет видеть страдания его души и тела.