В такси

Все лица перед моими глазами слились в кошмарный грохочущий хоровод, который изрыгал клубы дыма, дико хохотал, произносил дурацкие тосты и болтал, болтал, болтал без умолку... Звенели бокалы, музыка била по ушам, и эта какофония ужасно действовала на нервы. Я с отвращением оглядел собравшихся на этом "празднике жизни" людей. Ещё несколько часов назад их можно было если не назвать приличным обществом, то хотя бы одобрить их попытки таковым стать. А сейчас квартира больше напоминала сарай, полный свиней. Кто-то пил, кто-то нюхал, кто-то курил - и кальян, и сигареты, и травку. Некогда шикарный ковёр принимал участие в общем веселье: его щедро угостили алкоголем и со всей учтивостью преподнесли пепельницу - правда, по какому-то недоразумению поставили её вверх дном... Я посмотрел на Тошию, который сидел в противоположном от меня углу комнаты. Он сконфуженно улыбнулся и пожал плечами. Весь его вид выражал собой одну-единственную фразу: "Ну, кто ж знал..." Я позвал его курить с помощью жестов: два пальца у рта и вытянутые чуть меньше, чем при свисте, губы. Перекричать музыку было невозможно. Хара обвёл глазами комнату и поднял брови - эти действия красноречиво говорили: "Закуривай. Чего ждёшь?" Я упрямо помотал головой и указал глазами на балкон. На это Тошия лишь неопределённо искривил губы, но всё-таки поднялся следом за мной. На балконе никого не оказалось: только мы и холодная ночь. Тотчи достал из протянутой мной пачки две сигареты; я хотел подкурить ему, но ветер не давал этого сделать. С некоторой досадой мне пришлось бросить свои попытки. Сигаретный дым нахально осел на моих волосах и одежде. Я устало усмехнулся. - Чувствую себя здесь, как в преисподней. Никогда не видел, чтобы люди столь отвратительно пьянели. Огонь на кончике моей сигареты затрещал, будто сварливо соглашался с моими словами. - Прости, мне правда было больше некого позвать с собой. У всех уже были какие-то планы... - Я тебя не виню, - махнул я рукой. - Что уж теперь... Тошия повернулся лицом ко мне. Тлеющая сигарета была зажата между его пальцев, а рука с ней - опущена на уровень талии. - Давай уедем отсюда, - сказал я, поддаваясь внутреннему импульсу. Он сделал вид, что раздумывает над моими словами. - Заметят. Слишком рано. Начнутся расспросы, что и почему... - Не заметят, если уходить быстро. Его губы совсем не изменили своего выражения, тогда как глаза совершенно открыто мне улыбались. - Докуриваем - и пошли. ...Мы пробирались сквозь одурманенную и безликую толпу. Я шёл первым, Тошия держался немного позади. Пьяный хохочущий сброд теперь казался мне забавным - неприятные вещи легче воспринимать, когда знаешь, что ты можешь от них отказаться. Нас никто не остановил и не окликнул. Мы нашли свою верхнюю одежду в ворохе чужих плащей, пуховиков и дублёнок, я наспех обулся, не зашнуровывая ботинки, Тошия быстро застегнул сапоги. Лестничная клетка дохнула на нас прохладой и запахом мокрого бетона - похоже, здесь недавно мыли полы. Пока я надевал пальто и застёгивал на нём пуговицы, Тошимаса уже расправился с молнией на куртке. Мы бесшумно прикрыли за собой дверь и буквально выкатились из подъезда по высоким ступеням. - Куда теперь?.. - тихо поинтересовался Хара. Я посмотрел сначала на него, потом - на оплетённую мокрым снегом дорогу, которая начиналась буквально в нескольких метрах от нас. - Поймаем машину. - Боюсь, у меня нет с собой денег на бомбилу. Я доберусь на метро. - Я оплачу, если ты сможешь здесь кого-нибудь поймать. Я понимал, что в другое время Тошия послал бы меня куда подальше, но он был слишом навеселе. Как, впрочем, и я. Тошимаса улыбнулся. А в следующую секунду отпрянул от меня и стремительно зашагал вперёд. Его ноги утонули в серой каше из воды и снега, когда он оказался у самой кромки дороги. - Такси! - вытянутая рука и весь его вид говорили о нетерпении. Поток автомобилей равнодушно шёл мимо. Тошия беззлобно, но с явным неудовольствием выругался и поднял руку выше. Его высокая фигура метнулась в сторону, вылетая почти на проезжую часть. Я ждал, не вмешиваясь, беззвучно наблюдая за ним. - Есть! - я чувствовал в его голосе улыбку, хотя он не оборачивался ко мне. - Смотри. Чёрный джип несколько раз подмигнул нам фарами и заметно сполз ниже к обочине. Затормозил он настолько близко, что Тошия едва не задел его кончиками пальцев всё ещё поднятой руки. Мы оба нырнули в тёмное нутро салона и поймали вопросительный взгляд водителя в зеркале заднего вида. Хара озвучил его безмолвную фразу. - Куда едем? - Давай к тебе. Я не помню свой адрес... Тошия сдержанно усмехнулся. Я испытал острое желание оправдаться. Или хотя бы попробовать это сделать. - Прости. Я... Хара накрыл мои губы прохладной ладонью. Она пахла морозом и табаком. - Молчи. Его глаза снова улыбались мне. Он медленно убрал руку, и мы, не сговариваясь, засмеялись. Тошимаса назвал свой адрес. Я откинулся на спинку сиденья и устремил свой взгляд в окно. Этой ночью было почти так же светло, как днём. Сейчас всё в этом городе напоминало мне хорошо продуманную, но бесталанную киноленту - даже день здесь картинно и насмешливо смешался с ночью. Залитые ярким светом витрины магазинов, рекламные проспекты, огромные щиты в человеческий рост, помноженный на три... Воздух трепетал и искрился между ними, лишённый своего тёмного оттенка. Цветные лампочки растянулись цепочками между фонарных столбов, на дверях супермаркетов, на крышах киосков и на входе в метро. Они были призваны создавать новогоднее настроение, но сейчас их свет только отдавал тупой ноющей болью в висках и затылке. Я радовался свободе от раздражающей духоты и шума той квартиры. Теперь мы с Тошией только вдвоём и... - Сейчас налево? - бесцеремонно вторгся в сознание голос таксиста. Я усмехнулся и внёс небольшую поправку в свои мысли: вдвоём, но снова не одни. Тошия прижался к переднему сиденью и показывал дорогу, при этом его свободная рука маячила в волнующей близости от моего колена. Я запретил себе думать об этом. Машина подплыла к подъезду и замерла, но глухое урчание мотора не прекратилось. Я попросил включить свет, чтобы найти деньги. У водителя не нашлось сдачи с крупных купюр. Тотчи помог сосчитать мне звонкую мелочь, которая уже давно томилась в моём кошельке и ждала своего часа. Мы попрощались. Пошёл грустный декабрьский дождь. Автомобиль моргнул фарами на прощание и скрылся за углом дома. Я только теперь вспомнил, что не завязал шнурки: они насквозь промокли и печально волочились за мной, как две маленькие чёрные змеи. Тошия проследил за моим взглядом и улыбнулся - понимающе и мягко, как может улыбаться только старый друг. - Завяжи. Я пока подержу твою сумку... Мне стало горько от того, что мы с ним не друзья. Я ещё раз покосился на свои ботинки и поднял глаза на Тошимасу. - Всё равно скоро развязывать. - Тогда обещай не слишком часто падать в подъезде, - он ухмыльнулся, но в его голосе сквозила доброжелательность. - Обещаю. Я споткнулся на первой же ступеньке. Лифт завёл свою заунывную песню и тронулся вверх, на восьмой этаж. Я снова запнулся на площадке перед квартирой Тошии. Он, посмеиваясь, закрыл дверь и включил свет. Потом разулся, повесил куртку и стал ждать меня. Неловкость комом заворочалась у меня в горле. - Я не помешаю? - Если бы ты помешал - я бы не позвал тебя в свою квартиру. Я кивнул, освобождаясь от верхней одежды. - Могу предложить тебе чай. Но вообще, я бы хотел чего-нибудь покрепче... Мы выпили по рюмке коньяка, ни с чем его не смешивая и не закусывая. Тошия налил нам ещё. - Будешь что-нибудь? - Я не голоден. Мне не хотелось доставлять Харе лишних проблем – я и так достаточно бесцеремонно ворвался в его личное пространство. Он оценил мою неискренность короткой улыбкой. - Ты пока посиди. А я придумаю что-нибудь... Тошимаса отошёл к холодильнику и склонился над ним, опираясь на открытую дверцу. - У тебя тут курят? - Да. Пепельницу, кажется, я оставлял рядом с чайником. Окно можешь не открывать. Он расставлял на столе тарелки, когда я сделал последнюю затяжку. - Тост будет? - За хороших событульников. В кухне раздался характерный звон соприкоснувшихся рюмок, и мы оба влили в себя их содержимое. Горло обожгло так, что на глазах выступили слёзы. Я хотел всё-таки обойтись без закуски, но Тошия сунул мне в рот дольку мандарина. Цитрусовый вкус остался на языке. - Кислятина, - морщась, поделился я. Тошимаса включил музыку на маленьком переносном проигрывателе - её звучание разительно отличалось от того гомона, который преследовал нас в начале вечера, ещё в чужой квартире. Мне почему-то показалось, что он сейчас позовёт меня танцевать. Но он, конечно, этого не сделал, только слегка приглушил звук игравшей песни. Я посмотрел на часы. Без десяти час. До Нового года шесть дней и двадцать три с небольшим часа. Тошия поймал мой взгляд и, кажется, прочитал мои мысли. - Если бы сейчас была действительно новогодняя ночь - какое желание ты бы загадал? Я ответил, не раздумывая: - Провести новогоднюю ночь с тобой. Хара прищурился. - А если я не соглашусь? - Я и не прошу. Есть риторические вопросы, а есть риторические желания - они тоже не требуют ответа. Он улыбнулся и промолчал. Мы выпили ещё - на сей раз без тоста. Я подкурил две сигареты: сначала - от зажигалки, потом - одну от другой; первую отдал Тошии, вторую оставил себе... ... - Ты ещё не хочешь спать? - Хара спрашивает мягко, без напряжения. Его глаза наполнены сдерживаемым весельем и осторожностью. - Нет. А ты? - И я. Я выбрасываю оба окурка в окно. Тошия смеётся, а я прячу улыбку, прикрывая рот ладонью. Он просит меня сесть и снимает рубашку, ей завязывает мне глаза. Я ни о чём не спрашиваю - без слов принимаю правила его игры. Тёплое стекло касается моих губ, Хара наклоняет рюмку, и я одним крупным глотком опустошаю её. Затем рюмку сменяет что-то шершавое и прохладное; по запаху понимаю - мандарин. От темноты голова кружится сильнее. Я, почти не жуя, глотаю совсем небольшую дольку – кисловатый осадок вновь тает на языке. Тошия не торопится, и я пытаюсь воспринимать его действия на слух, но мне ничего не слышно. Я вновь ощущаю губами что-то прохладное, но уже мягкое. Чувствуется только запах парфюма Хары. Я пробую предмет на вкус языком, и Тотчи отвечает на поцелуй, задержав дыхание. Моё сердце пропускает удар. - Я согласен, - тихо произносит Тошия. Я хочу спросить, на что, но он продолжает, оттягивая ворот моего свитера: - провести новогоднюю ночь с тобой...