Потерянная

- Не нужно было понимать мои слова настолько буквально, - с печальной улыбкой я посмотрела на стройные ряды эльфов. – Присаживайтесь, подходите по одному. Взяв себе в помощницы несколько девочек, бесцельно болтающихся по площадке, я расположилась за перенесенным на площадку столом, на котором предусмотрительно были размещен тазик с водой и тряпки с губками. На соседнем столе лежали мази и бинты. Первым подошел беловолосый принц. Напрочь развороченная левая рука и рана на бедре говорили о недавней схватке Росса с гиеной. Усадив его на стул, я смочила слипшуюся с кожей ткань и аккуратно сняла прилипшую водолазку. Принц стойко молчал, хотя, держу пари, ему было очень больно. - Из тебя получился хороший предводитель. Даже я так не смог бы воодушевить всех их. Ай! - Терпи, - я старалась максимально аккуратно промывать рану. Благо, целители остановили кровотечение. Девочки поменяли воду и добавили раствор, на который я указала. Честно говоря, зрелище не из приятных. Но я продолжала стойко прятать все свои неуместные эмоции. Весь задор Росса рассеялся. Принц стал мрачным, исчезло озорство и блеск в глазах, хотя он и пытался улыбкой поддержать меня. Сомневаюсь, что ему когда-либо приходилось участвовать в таких битвах. А ведь ему уже 52. Или всего лишь? Что тогда можно сказать обо мне…? - Откуда ты взяла дракона? - Ты же знаешь, Росс, откуда. - В этом моя проблема, - вздохнул принц и снова ойкнул. – Я всегда все знаю. И поговорить не с кем, нет нужды. Ай! Больно, Лилит. - Не придуривайся, я даже не дотронулась до тебя. Принц ухмыльнулся, но тут же лицо исказила гримаса боли. - Прости, я не знаю, как действует эта мазь. - Видно, очень эффективно. Действует. Ох. Рана покрылась тонкой темно-красной корочкой. Удовлетворительно кивнув, я помазала кремом из другой баночки, строго следуя инструкциям лекаря, и перевязала руку. Девочки, хотя и были еще довольно малы, очень помогали мне в перевязке. С бедром было сложнее. И не потому, что тяжелая рана. Принц наотрез отказался раздеваться, сопровождая это все пошловатыми шуточками и намеками. Пришлось разрезать часть брюк. Точнее отрезать одну штанину, так как иначе добраться до раны не получалось. Дин выглядел не лучше. Видно, и ему пришлось тесно пообщаться с гиеной-мутантом. Кроме укусов на руках и бедре, у эльфа были царапины на половину спины от острых когтей зверя. Если это «царапины, не требующие внимания лекарей», то что тогда происходит с тяжелоранеными? Страшно представить. Отдирать водолазку было гораздо сложнее из-за засохшей на спине крови. Дин тоже стойко терпел, не издавая ни звука. Так больно было видеть раны на его теле. Хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить ему боль. А еще очень хотелось обнять его и рассказать, как плохо и тяжело мне сейчас. В полной тишине я промывала раны темного эльфа, стараясь как можно нежнее прикасаться к разрезанной коже. Дин ободряюще улыбнулся, но от этого еще больше захотелось расплакаться. Нет, только не здесь и не сейчас. Я смазала его раны двумя видами мазей и перебинтовала первым делом спину. Затем принялась за более маленькие раны. Ох, и почему я не умею исцелять? Когда я закончила, Дин осторожно приобнял меня за плечи, чмокнул в макушку и встал рядом. - Я помогу с бинтами. - А я могу наносить мази, - подала голос девушка, управляющая растениями. - И я. - Давайте разделимся на две группы по три эльфа. Так будет гораздо быстрее. Один промывает раны, другой мажет, третий бинтует. Дети помогут бинтовать. Голос был совсем безжизненным. Когда я успела стать такой разбитой? В какой момент битвы? На первом убийстве? Или на десятом? Я была опустошена и морально подавлена. Но продолжала сохранять умиротворенное спокойствие и пытаться поддерживать эльфов. Дело действительно пошло быстрее после того, как мы разделились. Остальные раны были не лучше. Развороченное стрелой плечо, разрезанное осколками льда бедро, расцарапанный бок и еще очень много видов ран, заставляющих содрогаться мое сердце. Когда мы помогли всем, кто стоял у трибуны, и отправили их домой к своим родным, наши обе группы по очереди перебинтовали друг друга. - Тебе слегка помяли ребра, - заметил Дин, бинтуя мне талию. - А по ощущениям – переломали в нескольких местах, - сморщилась я. - Спасибо вам, принцесса, - поклонилась мне девочка, помогавшая перебинтовать мне раны. Остальных мы с Дином отправили по домам или в лазарет к своим родным. - Тебе спасибо, маленький герой. Сейчас каждый играет немалую роль. Кивнув, девочка убежала в сторону палаточного лазарета. Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги, поддерживаемая Дином. Силы резко покинули меня, ноги отказывались держать, а самым большим моим желанием было упасть на кровать и закутаться в темное одеяло, чтобы никто и никогда больше не просил меня спасать еще какой-нибудь народ. Война забирает все. И теперь после стольких ужасающих картин я хотела погрузиться в мир истерики, чтобы хотя бы немного выдавить из себя эту боль. - Я к пленнику, - вновь тяжело вздохнула я и попыталась отпустить руку. Дин отрицательно покачал головой. - Я должна, Дин, ты же знаешь. - Не спорю. Но я тебя не оставлю. Благодарно кивнув, я перенесла нас обоих в зал для приемов, где на своих тронах восседали король с королевой. Перед ними на коленях с завязанными на спине руками и опустив голову, стоял командир светлых эльфов. Даже в порванной одежде, окровавленный и в такой унизительной позе он продолжал выглядеть не сломленным и сильным духом. А знает ли он, за что они воюют? Понимает ли, зачем вся эта резня и по какой причине их король так бездумно отправляет своих воинов на смерть? Я не знала ответов, и почему-то мне совсем не хотелось задавать эти вопросы. Возможно, я боялась услышать, что он знает. И скажет что-то о темноте дроу и что ее нужно искоренять. Весь вид этого эльфа говорил, насколько сильным и волевым он был. Я уверена, он тоже делал все ради своего войска, ради их жизни. И теперь он здесь, на коленях и полностью разбит, потому что все его соратники мертвы. Я содрогнулась. Возле короля стоял принц, хмуро сверливший взглядом противника. Наше появление за спиной светлого поверженного эльфа заставило вздрогнуть всех присутствующих. Я недовольно посмотрела на короля, затем на принца. - Что здесь происходит? – несмотря на всю свою разбитость и слабость, я говорила уверенно и четко. - Кто позволил тебе…, - начал было король, но его прервал принц. - Мысленный штурм, - поморщился он, потерев лоб. Я хмуро посмотрела на принца. Неужели было не достаточно унижения и страданий за это утро? Росс, я знаю, ты слышишь меня. Ты хоть представляешь, что творится в душе этого эльфа? Вижу, ты все чувствуешь. Потому что даже я ощущаю эту скорбь и горечь печали. - Для чего все это? - Нам необходимо знать, какое количество светлых эльфов состоит при службе короля. Ожидать ли нам нового нападения? - Все это можно было спросить, а не насиловать мозг эльфа, - скривилась я, обошла вокруг пленного, облокачиваясь на руку Дина, и повернулась лицом к светлому эльфу. Пленник медленно поднял голову. Сначала взгляд был бессмысленным и отстраненным. Такой взгляд бывает у приговоренных к смерти или у людей, которых очень долго пытали, и им уже все нипочем. Но чем больше он всматривался в мое лицо, тем осмысленнее становился взгляд, зрачки его вдруг расширились, а он забормотал на непонятном мне языке. Позади меня раздался мрачный смешок Росса. - Он говорит, что вся его армия была уверена, что ты – злой дух и демон. А ты вот она, раненная и хромая. Сказал он не совсем так, но смысл такой. - Скажи нам, для чего вы затеяли эту войну? Зачем все эти жертвы? Ради какой цели, эльф? Должна быть причина этой резне. Я уверена, что она есть. Только ее никто не открывает, скрывая все за дежурным «Они считают нас злыми». - Король… Король очень зол. Королева… Король зол. - Ничего не понимаю, - вздохнула я. - Он нашел. Король. Покачав головой, я попыталась наклониться, чтобы развязать пленного, но Дин придержал меня. - Принц сам развяжет его, - Дин кинул напряженный взгляд на Росса. Принц нахмурился, кивнул и спустился к нам. - Иди к своему королю. Скажи, что мы хотим мира. Пусть он пришлет трех своих послов и двух мечников для охраны. Не больше. Мы выслушаем его требования и постараемся прийти к общему компромиссу. Освобожденному пленнику я лично приказала дать меч и трех сопровождающих под яростным взглядом короля. Ошеломленный командир благодарно поклонился и под сопровождением темных эльфов вышел из зала. Последним был дан строгий наказ – не убивать командира светлых эльфов. - Что ты себе позволяешь? – почти прошипел король, когда за эльфами закрылась дверь зала. Я скривилась. - Извольте. Когда ваш народ сражался за жизнь и свободу, вы спокойно сидели в своей крепости и, держу пари, собирали вещи, чтобы при удобном случае сбежать отсюда. Я не позволю такому самодуру, как вы, принимать опрометчивые для моего народа решения. - Твоего народа?! - Да, моего! Я сражалась за свой народ, билась бок о бок с простыми эльфами ради их блага, а не грела трон своей… - Лилит, - с еле сдерживаемым смехом остановил меня Росс. - В общем, вы поняли меня. Можете править столько, сколько душе вашей угодно, но закапывать в выгребную яму мой народ я не позволю. Хмуро кивнув принцу, качающему головой, я переместила нас с Дином в его комнату. Стоило мне оказаться в его доме, скрытом от посторонних глаз, силы совсем оставили меня. Ноги подкосились, голова закружилась, и я едва не упала в обморок. Дин подхватил меня на руки и аккуратно положил на кровать. Запоздало возникла мысль, что ему сейчас было очень больно. И я, как всегда, только усугубила все. Все горе, с трудом сдерживаемое мною все это время, вырвалось на свободу. Безумный поток горечи, страдания, тоски, боли, печали сносил меня своей безудержной силой в далекие уголки моего сознания, перекрывая все настоящее и действительное. Страх за Дина и Росса, душивший меня все время боя, растворился, и на свободу вырывались слезы облегчения. Страх, что мы проиграем, и я останусь одна на пепелище разоренного города. Испуг перед огромным войском, перед армией мутантов. Безысходность в глазах темных эльфов. Предсмертный жалобный вой темных волков до сих пор стоял у меня в ушах, больно режущий мое сердце. Стекленеющие глаза светлых эльфов, убитых моим точным и сверхмощным оружием. Их мольба, страх в глазах, паника. Море крови, крики, лязг металла. Трупы, целое поле трупов, пепел, развороченная земля, каменные глыбы, лед, огненные всполохи. Боль от потери, боль в глазах темных эльфов, блеск слез, душившее одиночество тех, кто потерял единственного живого родственника. Все это огромным потоком нахлынуло на меня, и казалось, вот-вот снесет в бескрайние просторы океана печали и замкнутости. Я не заметила, в какой момент слезы потекли из моих глаз. Я не видела Дина, хотя и знала, что он где-то рядом. Не чувствовала его объятий, но была уверена, что он крепко держит меня и пытается успокоить. Глаза горели от слез, болели раны. Но это было ничто по сравнению с той болью, которую испытывала моя душа. Она скрючилась от агонии, корчилась в адском пламени самобичевания и страдания. Грудь болела от рыданий. Когда я начала рыдать вслух? Я не знаю, ничего не понимаю. Ребра болят, но сердце сильнее. Боль, нескончаемая боль и горе – вот что такое война. Моя душа сгорала от боли. Слишком много боли, слишком много эмоций. Я совершила столько убийств… И сегодня очень много семей не дождется своих родных. Потому, что мой клинок приговорил их. Или тьелх. Клинки были как никогда правы. Я – демон, разрушающий все вокруг, до чего дотронется. Тяжело. Я даже начала всерьез беспокоиться, что моя душа не выдержит такого напряжения и просто-напросто сгорит. Я виновата во всех этих смертях, разве нет? Как дальше жить-то после этого?.. Для меня это слишком… Теплые крепкие объятия были для меня сравнимы с глотком свежего воздуха после густоты смрада разлагающихся тел. Я, наконец, чувствовала, как он обнимает меня, как целует в щеки, вытирает слезы, целует соленые губы, прижимает к себе и шепчет что-то успокаивающее. За стеной слез я не видела ничего, только расплывчатые пятна. Но вдруг начал чувствовать все так остро, что каждое прикосновение Дина отдавалось колючими приятными мурашками по коже и ложилось как бальзам на мою израненную и обожженную душу. - Ты спасла нас, Лил. Помогла всем нам. Если не они, то мертвы были бы мы. Ты – самая замечательная, отважная, смелая, наглая, упрямая, маленькая эльфийка, которую мне довелось встретить. - Я не наглая, - пробурчала я сквозь слезы, что вызвало у Дина тихий смех, но следующая фраза заставила его тут же напрячься. – Я жестокая. - Ты – последняя, кого можно назвать жестокой. Ты помогала… - Я убивала. - И я убивал, Лилит. Ради будущего. Нашего с тобой общего будущего. Лилит, - Дин вытер мне слезы и посмотрел внимательным взглядом в мои глаза. – Ты показала мне, что не все в этом мире сводится к битве. Ты показала всем нам, что можно жить ради себя и других, а не ради войны. Ты… Ты вообще понимаешь, что смогла убедить меня. Меня! Самого закоренелого скептика и не очень хорошего и справедливого эльфа. У тебя получилось заставить меня поверить… - Во что, Дин? - В то, что у каждого есть выбор, - совсем тихо сказал эльф, не отводя от меня своего глубокого темно-синего взгляда. - И каков он, твой выбор? - Я выбираю тебя. Едва слышимый шепот стал для меня тем спасением, так остро необходимым мне в ту минуту. Может, я правда не безнадежна? Ведь я пыталась спасти расу темных эльфов, оградить свой народ от вымирания. Но как можно оправдывать себя, когда столько смертей лежит на моих руках? Мне очень нужно было сейчас спасение. Я остро нуждалась в его поддержке, в его теплых словах, в его улыбке и горящих темно-синих глазах. Любовь исцеляет, ведь так? Но почему-то с каждым выдохом я чувствовала, как жизнь уходит из меня вместе с воздухом. Может, мне перестать дышать? Ох, как глупо! И как больно… - Лилит. Я неловко вытерла слезы дрожащей рукой. Силы покидали мое тело. Когда изранено тело, но жива душа, все можно исправить. Но если и то, и другое на грани…, я надеялась, что все это просто панические и истерические мысли. Но каким-то шестым чувством я понимала, что все гораздо сложнее. - Лилит, посмотри на меня. Ты умудрилась перевоспитать и влюбить в себя бездушного закоренелого убийцу с садомазохистскими наклонностями. Ты не можешь быть жестокой. Ты, и никто другой заставила всех поверить в то, что горстка эльфов способна противостоять целой армии. И мы сделали невозможное только благодаря тебе. Они верят в тебя. Я верю в тебя, Лил. С трудом кивнув, я уткнулась Дину в грудь. Слабость окончательно завладела моим телом. Я пыталась бороться, правда, пыталась. Но что-то тянуло меня в пропасть, перекрывая доступ к кислороду. «Нельзя терять сознание, нельзя» - как мантру повторяла я. Дин аккуратно приобнял меня за плечи, поцеловал. Я должна ему сказать… - Только не оставляй меня, ладно? Я… В глазах все потемнело, разум стал совсем замутненным. Закончить свою фразу я так и не успела, потеряв сознание.

* * *

Густой клубящийся туман, хоть режь его острым лезвием ножа. С каждым вздохом мои легкие наполнялись этим почти осязаемым облаком. Дыхание перехватывало, будто все вокруг состоит из дыма. Я растерянно провела рукой, стараясь отогнать этот туман. Конечно, результата не было. Иного и не могло быть. Но с каждым новым вздохом я чуть ли не теряла сознания от тяжести и боли в груди. Несколько неустойчивых шагов не дали никакого результата. Я закашлялась, глаза заслезились, а легкие, казалось, вот-вот разорвутся. Я не сразу заметила, когда туман стал прозрачнее. С трудом восстановила дыхание, поморгала, чтобы сбросить пелену с глаз. Вдалеке появился бледный силуэт, постепенно приближающийся ко мне. И чем ближе был этот невесомый образ, тем сильнее приподнималась завеса тумана, открывая мне до боли знакомое лицо. - Папа? – дрожащая рука самопроизвольно поднялась в воздух и медленно потянулась к такому живому и родному человеку. Он выглядел помолодевшим, привычная очень короткая стрижка почти заменилась довольно отросшими каштановыми волосами, зеленые глаза блестели и завораживали. Непривычная белая футболка, черные джинсовые брюки. И в деталях запомнившийся серебряный крест на серебряной толстой цепочке. - Пап? – голос дрогнул. Мужчина грустно улыбнулся. – Я скучаю по тебе. Мысли лихорадочным потоком проносились в моей голове. Так быстро и неудержимо, что я не могла произнести ни одного вразумительного слова, не могла связать слова в осмысленные фразы. Я только во все глаза смотрела на своего отца, пытаясь запомнить каждую черточку его лица. Мне кажется, я схожу с ума. Какой-то непрекращающийся поток сумасшествия. Как будто одна из моих фантазий стала реальностью. Только это совсем не похоже на сказку… Пап! Мне столько нужно тебе рассказать, о многом посоветоваться… - Я горжусь тобой, дочь. Не забывай, что я всегда тобой горжусь, - до боли знакомый голос острым лезвием опустился на мой слух, причиняя почти физическую боль. Туман вновь стал густеть, а я отчаянно пыталась отогнать его руками. Я бежала без конца, взахлеб вдыхая тяжелый воздух и задыхаясь на ходу. Отца нигде не было. Как так? Ведь я видела!.. Отчаяние с головой накрыло меня. Один из тех моментов, когда ты начинаешь тонуть в безысходности. Вот он, был здесь, ответ на все мои вопросы и прошения, но исчез так легко и быстро, как теряется капля пресной воды в бескрайнем соленом море. Грудная клетка болела все больше с каждым новым вздохом, и, казалось, чем больше я дышала, тем сильнее рвались легкие от перенапряжения. Острая боль в груди сопровождала каждый мой шаг, каждый поворот головы. От вдоха сминались ребра, ломались кости. Но я, как одержимая, продолжала бежать дальше и дальше, окрикивать отца и вскрикивать от боли. Папа? Истерика постепенно превратилась в тихую агонию. Шаги давались с большим трудом, перед глазами плясали черные пятна. Голос охрип до неузнаваемости, но я не оставляла попыток позвать своего папу. Когда ноги подкосились, и я упала в этот тяжелый туман, голос совсем пропал. По ощущениям было сломано несколько ребер. Но та боль, что напоминала мне, что я живой и покалеченный человек, отходила на второй план. Я беззвучно рыдала. Почему так? Почему, папа? Почему ты нас оставил? Ты знал, что будет так тяжело? Потому что я даже и представить не могла, что душа может так сильно болеть и страдать. Видишь папа, в какое чудовище я превращаюсь. Как ты можешь гордиться мною? Я бросила свою семью ради блестящей сказки, на деле оказавшейся мутным кошмаром. Забери меня с собой. Пожалуйста. - Пожалуйста, - тихо прохрипела я и вновь заплакала. Хриплые рыдания из моей груди были больше похожи на звуки умирающего животного. Да, правильно. Я – животное, нет, хуже. Убийца. «Держись, Лил» - ворвался в мое сознание голос из ниоткуда. За что держаться? Свою обожженную и покалеченную душу? Нет, я не хочу. Забери меня с собой, папа. Я устала. «Ты нужна мне» Каждая клеточка моего тела страдала от всепоглощающей острой боли. Я снова потеряла его. Я упустила его, теперь уже навсегда. Часть меня ушла вместе с ним, и это разделение души было невыносимо болезненным. Щеки горели огнем, как и вся моя бледная кожа, тело скручивало в тугой жгут от физической и душевной боли. - Ты уверена? – какой-то отчаянный смутно знакомый голос. - Она не выживет, если не вернуть ее обратно. Это будет сложно, но сил мне должно хватить. - Возможно, ей стоит дать реабилитироваться самостоятельно? – более сдержанный, но не менее печальный голос. - Она не выживет, - повторил женский голос с грустью. – Я верну ее к тому моменту, когда ты зачистил следы после гарпий. - Она нужна нам, ты же знаешь, королева. Без нее нас уничтожат. - Иначе не получится сохранить ей жизнь, - сдержанный голос стал более резким, не терпящим возражений. - Лилит. Я с трудом открыла глаза, все еще затуманенные удушающей белой дымкой. Передо мной появился сначала силуэт, а потом и более четкое лицо беловолосой королевы темных эльфов. - Лилит, все это было сном. Фантастический сон, который вот-вот закончится и вернет тебя домой. - Дин, - хрипло и жалобно произнесла я и сильно закашлялась. А затем вновь потеряла сознание.