Темно-алые

Слишком рискованно. Рваные, ровные линии раз за разом становятся все глубже, все быстрее наливаясь темно-алым. Лезвие уверенно скользит по коже, разрезая такую тонкую и хрупкую преграду, высвобождая потоки гнева, боли и отчаяния. Что такое боль? Нестерпимое чувство разрыва плоти, рвущее мышцы и режущее реальность на ассиметричные части какой-то неправильной головоломки? Или же это душащее ту же реальность опустошение, не дающее вдохнуть и выдохнуть? Что такое боль? Уж точно не те раны, причиняемые острым лезвием, пускающим кровь и, казалось, освобождающим нечто темное и холодное из их мягкой и теплой раздвигающейся плоти. Раз, два, три... Пятнадцать, шестнадцать... Да какая разница - сколько? Их, на самом деле, уже слишком много, чтобы вести учет. Так много, что кожа представляет собой уродливый сплошной шрам. Уродливый - для других. Уродливый, страшный, вызывающий отвращение и нервную дрожь. Для тебя - прекрасный, совершенный рисунок. Произведение искусства. Нет, это не любовь к ней, боли. Это не мазохизм. Боль вызывает раздражение, ненависть и отчаяние. Но вид медленно вытекающей из разрезанной плоти крови смывает это темно-алой волной наслаждения, эстетической привлекательностью действа, чувством отрешенности и легкости. Становиться все равно на такие условности, как косые взгляды окружающих и откровенно не одобряющие - близких. Это как наркотик - нужна доза. Снова и снова. От этого нет сил отречься, забыть. Вырвать с корнем. Нет сил остановиться. Это становиться ясно после первой же, еще совсем неуверенной, сделанной дрожащей рукой, линии. Темно-алой линии. Это уже не кожа - это полотно. Холст для искусного художника. Кровавое месиво уже не кажется безобразным и тошнотворным, нет. Оно становиться превликательнее самых известных картин, произведений искусства, прекраснее даже самой жизни, воздуха. Это как наркотик. И раз за разом, линия за линией, это становиться сильнее. Призывнее блестит в свете тусклой лампы острое лезвие, его зов можно услышать даже за несколько десятков километров. Оно зовет. Оно не отпустит. Оно уже полностью покорило. Оно - твое. Одно неосторожное, слишком сильное движение - и шансы равны половине. Пятьдесят на пятьдесят. И зависит все уже не от тебя. Всего одно движение, глубокое и сильное. Сильнее, чем было до. Сильнее, чем, может, будет позже. Но рука снова замирает в миллиметре, едва-едва не дожимая до границы той самой точки "пятьдесят". Ещё рано. Или уже поздно. Но рука снова и снова выводит, словно художник кистью, новые темно-алые линии. Слишком рискованно. Слишком необходимо. Слишком...