Двое: я и моя тень.

Глава 12. [i]POV Гарри Поттера[/i] Я стою на краю обрыва и смотрю на бескрайнюю белую гладь льда, покрывающего озеро. Вокруг стоит морозная тишина. Вся окружающая меня природа спит, и кажется, что в мире кроме меня и моей боли больше нет ничего. Душу разрывают мысли, боль бьется в висках. И лишь одно слово не дает покоя - «предан». Предан. ПРЕДАН. Да, да, именно так я и воспринимаю его поступок. Черт! Да я просто не понимаю зачем?! Почему он так поступил со мной? Как мог предать меня? Ведь он - часть меня, моя половина! «За что ты так со мной, Гер». Предан… «Я просто перестал понимать тебя? Совсем недавно ты был для меня открытой книгой. Я чувствовал тебя, как себя… но твой безумный поступок просто выбил у меня почву из под ног. И сейчас я не могу понять, как мне реагировать, что теперь с этим делать… Что мне делать, Гер?» - мысленно взываю к брату и все же закрываюсь от возможного отклика. Я не готов слышать его оправдания сейчас. Мне слишком больно. Нет, я не наивный ребенок и прекрасно понимаю, что такое секс, для чего он вообще нужен. Но, черт побери, я просто не могу понять, почему он выбрал именно этого мерзкого вампира?! Если ему так хотелось, что б его… кхм, он бы мог выбрать любого, если уж не хотел меня… ну, что бы я его…. Мерлин! Я тяжело вздыхаю и со всей силы пинаю первую попавшуюся под ноги снежную глыбу. Боль немного отрезвляет. Сам себя не могу понять. Понимаю, что глупо так реагировать, так злиться…. Но! Он мой! У меня всю жизнь никого не было, а теперь у меня пытаются отнять того единственного, кто еще вчера был только моим! Я пытался держаться, когда он стал общаться с Гермионой, с Сириусом. Злился, но молчал, когда он начал эти игры с Себастьяном, но! Как он, Мордред его подери, посмел, так поступить?! - Ненавижу! - ору в голос, что было мочи. Хочу с этим криком выплеснуть всю боль. Но и тут мне судьба отказывает в такой малости. Позади я слышу самый ненавистный для меня голос. - Не устал орать?! - ехидный, мерзкий голос. «Ненавижу!» Резко оборачиваюсь и, конечно же, вижу его. Он стоит, расслабленно облокотившись на заиндевевшее дерево, со спокойным лицом, излучающим уверенность в себе. Чуть кривит красивые губы в слабой усмешке. Так и хочется стереть ее с его лица, врезать так сильно, чтобы он еще долго приходил в себя. И совершенно без магии, чисто маггловским способом набить его противную наглую рожу. Гнев застилает глаза, чувствую, как вокруг меня густеет воздух, и начинает пахнуть озоном. Нет, нет, нельзя! Покажи, что ты сильнее! - пытаюсь успокоить себя, хотя прекрасно осознаю, что это бесполезно. Злости и обиды так много, и мне кажется, что она переполняет меня и вот-вот выплеснется, как поток бурлящей воды. - Убирайся! - слышу хриплое рычание и только через несколько секунд понимаю, что это мой собственный голос. Вампир лишь вновь усмехается, делает шаг мне на встречу. - Не подходи! Не смей! - ору я, не сдерживаясь более. Сильный холодный ветер уносит звуки в сторону обрыва, и я вновь слышу свои слова, повторенные насмешливым эхом. - Уймись! - холодно приказывает он, но останавливается. С его губ наконец пропадает усмешка. Постепенно начинаю успокаиваться, глубоко дышу, опускаю взгляд на свои руки и только сейчас замечаю, что они сильно сжаты в кулаки, а костяшки пальцев побледнели. Вновь поднимаю взгляд и тону в черных глазах. Черт! Когда он успел так близко подойти? Вдруг мысли резко начинают путаться, звуки словно отдаляются. С трудом ухватываюсь за кончик воспоминания о похожем состоянии во время нашей первой встречи. Опять его проделки, вампирские штучки. - Не смей! Перестань! - хриплю, пытаясь из последних сил отвести взгляд. Себастьян на удивление послушно отводит взгляд. И мне тут же становится легче дышать. Раз - вздох, два - выдох. «Правильно, дыши», - уговариваю себя. Все хорошо… Снова смотрю на него, и меня несет, не успеваю даже обдумать, но уже кричу: - Вы так добились своего? Да? Только своими штучками и смогли уложить Гера к себе в постель?! - Не мели чепухи! Гер - взрослый мальчик, и он сам пришел ко мне! - Вот! Вы сами признали! Только мальчик! Зачем он вам?! Хватит играть с нами! - я кричу и не могу остановиться. Меня бьет сильный озноб, все тело трясется. Понимаю, что из моих глаз текут слезы, но не могу ничего с собой поделать. Стоит только вспомнить ту картину из видения, их обнаженные тела… Не могу! Как больно! За что?! Не понимаю, как это произошло, но уже в следующее мгновение осознаю, что я упираюсь в сильное тело. Чувствую под щекой жесткий ворс пальто. Ощущаю его запах. И меня прорывает. Рыдаю… навзрыд, взахлеб, с подвыванием. Чувствую, как на спину ложится теплая уверенная ладонь, и от этого становится легче. Пусть я потом буду себя ненавидеть за допущенную слабость, но сейчас мне нужно… да, да именно так. Не знаю, сколько времени проходит, но постепенно начинаю успокаиваться. Себастьян, наверное, почувствовал изменения, так как тут же слышу его тихий, спокойный голос. - Пришел в себя? - сильные пальцы приподнимают мой подбородок, и я вижу красивое, невозмутимое лицо Себастьяна. - Да, - хочется ответить ему уверенно, но выходит лишь жалкий хрип. - Вот и умничка, тогда держись, ты весь уже замерз. Только он успевает договорить, как я вновь испытываю то непередаваемое мерзкое чувство перехода по теням и невольно закрываю глаза, а в следующий миг мы уже стоим посередине его личного кабинета. Как только я глубоко вздыхаю, он тут же отходит от меня. А я, не обращая внимания, иду к камину, падаю прямо перед открытым огнем на колени, протягиваю к живительному жару руки и только через нескольких минут понимаю, как же я там замерз. Ведь рубашка и джинсы для января месяца уж точно неподходящая одежда. Тут же начинаю шмыгать носом, чувствуя першение в горле. О, Моргана! Мне только заболеть, сейчас не хватает! Слышу позади шаги Себастьяна, а в следующий миг мне на плечи опускается что-то тяжелое и очень теплое. В мои окоченевшие пальцы втискивают бокал с темной жидкостью. Подношу его к носу - бренди… «Что ж, тоже вариант для обогрева», - хмыкаю про себя. Честно, поднять взгляд на Ван-Миллера не могу. Стыдно. Стыдно за свою истерику, за детские выходки… Черт! Ничему меня жизнь не учит! Себастьян садится рядом, молчит. Проходит минута, две, три… А он продолжает молчать… Отпиваю глоток, чуть давлюсь, начинаю кашлять. Слышу справа тихое хмыканье и решаюсь посмотреть на него. Все то же лицо: темные глаза, четкие линии лица, высокие скулы, ни грамма щетины… Интересно, она вообще бывает у вампиров? Смотрю на Ван-Миллера и понимаю, что он красив. Мало того, что весьма привлекателен, так от него веет силой, она притягивает, манит к себе… И я могу понять Гера… да… но от этого не легче. - Ну и как, нравлюсь? - от неожиданности вздрагиваю и осознаю, что непозволительно долго пялился на Себастьяна. Черт! Чувствую, как краска заливает мои щеки, быстро отвожу взгляд, но успеваю заметить, что на его лице вновь появляется выводящая меня из себя усмешка. - Не очень, - вру. - Ну, ну… - не верит и правильно делает. - Может, поговорим? - Нам не о чем разговаривать! - огрызаюсь, даже не успевая толком подумать. - А мне кажется, есть о чем. И я намерен сегодня все выяснить и расставить все точки над «i» . Я не желаю наблюдать истерики после каждой ночи, проведенной с твоим братом. Слышу уверенный голос и задыхаюсь от возмущения. Как он посмел мне такое сказать?! Да кто он такой, мать вашу?! Вскидываю голову, смотрю на него зло. Только собираюсь все высказать наглому кровопийце, как он поднимает руки, не давая мне и слово вставить. - Молчи! Не перебивай! Хоть раз послушай взрослого! - рявкает он. Кидаю на него самый презрительный взгляд из своего арсенала, а такой у меня есть, не зря все же пять лет наблюдал за Хорьком. Потом демонстративно складываю руки на груди: ну-ну, посмотрим, что ты мне можешь сказать?! - Вот и отлично. Теперь я хочу тебе кое-что объяснить, - Себастьян удобнее устраивается перед камином, немного отпивает из своего бокала. - Я знаю, о чем ты думаешь, и хочу сказать, что совершенно не собираюсь отбирать у тебя брата. Но это и не значит, что я так просто откажусь от него. Ваши отношения давно перешли границы, принятые обществом за норму, но и вы - несколько больше, чем просто единокровные братья. Гер - часть тебя, он создан самой магией, дабы оберегать тебя, - Себастьян смолк и искоса поглядел на меня. Я в ответ на его взгляд лишь хмыкаю, не меняя позы и выражения лица. Ван-Миллер закатил глаза: - Я понимаю, что сейчас ты думаешь, будто я отнимаю у тебя брата. И хочу сказать, что тут ты, наверное, немного прав. Но, я считаю, мы сможем договориться… - Договориться? - я даже переспрашиваю, удивляясь его цинизму. «Нет, вы видели, каков наглец? Да пошел он!» - Нет, черт! О, Тьма! Как сложно разговаривать с подростками! - Себастьян уныло стонет. - Я хочу сказать, что так и должно быть! У Гера появился кто-то помимо тебя, и у тебя вскоре появится близкий человек помимо брата, с которым тебе захочется разделить и любовь, и постель… - он устало трет лицо. - Но самое главное то, что Гер всегда будет с тобой, никто не в силах отнять его у тебя, его любовь, доверие, привязанность. От последней его фразы чувствую, что начинаю дышать свободнее. Не знаю почему, но я действительно верю в это. Гер всегда придет ко мне… «Тогда почему мне так больно?» - Ты просто не был готов к происшедшему… - слышу я тихий, утомленный голос. Моргана! Я что вслух сказал это? Так, надо завязывать с алкоголем. - Наверное… Я не знаю, мне нужно время… - теперь уже я говорю устало и допиваю бренди одним махом. Фу! Гадость… - Я знаю, и время у тебя будет. Только, - он серьезно смотрит прямо мне в глаза, - Гарри, не делай глупостей, не обижай Гера… Если сейчас тебе нечего ему сказать, то лучше промолчи. Помни, что он - часть тебя, и ты ему нужен… даже не смотря на все происшедшее… «Я ему нужен? А так ли это?» - только задаю себе вопрос, как четко и осознанно понимаю, что да. Так. - Я пойду, - говорю и начинаю подниматься. Уже почти дойдя до двери, останавливаюсь, не в силах устоять от искушения. Оборачиваюсь к Себастьяну: тот сидит все так же на полу, смотрит на огонь. - Только учти, если для тебя все это игра… не знаю как, но я тебя уничтожу! - говорю и ощущаю, как вновь вокруг меня густеет воздух. - Я знаю, - слышу тихий ответ. Он даже не оборачивается, но я вижу, как его плечи распрямляются, как у хищника перед прыжком. От возникшей ассоциации передергиваю плечами и, пока мы не наговорили друг другу новых гадостей, быстро выхожу. [i]Конец POV Гарри Джеймса Поттера.[/i] В тот вечер Гарри так и не вернулся в их спальню. Он направился в последнее пристанище, в котором его всегда примут, в комнату Гермионы. Девушка без слов пустила юношу к себе, взяла за руку, уложила на кровать, легла рядом и крепко обняла. Гарри был безумно ей благодарен за безмолвную поддержку и тепло. Он сильно прижался к ней, постепенно проваливаясь в сон. То время, пока Гарри не было, Гермиона провела в больничном крыле рядом с Сириусом и Гером. Гер так и не рассказал, что же случилось между ними, хотя Блэк очень долго допрашивал его, не желая оставлять происшедшее без внимания. Однако когда Гермиона увидела, что Гер уже держится из последних сил и готов послать всех и все очень далеко, она посоветовала ему пройтись и успокоиться, а Блэка взяла на себя. Ей было легко с Сириусом. Гермиона давно поняла, что мужчина ее привлекает и ей с ним хорошо. Да, иногда он вел себя хуже, чем мальчишки, но именно это ее и завораживало. Ей нравилась сила его духа. То, что после всех испытаний, выпавших на долю мужчины, он мог так легко радоваться простым вещам. Особенно сейчас, когда Сириус уже пришел в себя, принял на себя ответственность за Гарри и Гера. Ей нравилось смотреть в голубые лукавые глаза, так и оставшиеся молодыми в окружении первых морщинок, видеть хитрую улыбку на красиво очерченных губах. И все сложнее и сложнее было удержать себя от желания пропустить между пальцами чуть завивающиеся локоны с небольшой проседью, убедиться в том, что они действительно такие же мягкие, какими кажутся на вид. Сегодня Сириус открылся ей с новой стороны. Хотя нет, не так. Она прекрасно знала, даже не раз слышала, как Сириус хорошо умеет рассказывать истории о прошлом, о проделках во времена своей учебы. Но его способности, как оказалось, были шире, нежели просто грамотная речь. Сириус просто бесподобно преподносил сухие факты из истории и новую для девушки информацию. Талантливый сказитель, он рассказывал ей об истории магии, о Мерлине и Моргане, о сути магии, ее делении, о, так называемой, Темной и Светлой магии. А Гермиона слушала, иногда просто отказываясь поверить. Да, она очень многое читала, но Сириус рассказывал именно о том, о чем в основном не писалось, а передавалось из уст в уста в каждом чистокровном семействе. Очень многое забыли современные маги, очень многое кануло в Лету. Но более всего неприятно поразил девушку факт того, что в Хогвартсе за последние сто лет очень упростили процесс обучения. Многие дисциплины были исключены из учебного плана, а акцент в преподавании делался не на сильных учениках, а на слабых. После его рассказа Гермионе стало противно и мерзко, а еще очень, очень обидно за себя. Она считала себя умницей, отличницей. Но получалось, что она лучшая из худших? Это было противно. Сидя на кровати, сжавшись в комок, девушка вспоминала разговор с Блэком. [i]Воспоминание:[/i] - Сириус, но как же так? Если обучение в Хогвартсе нацелено на слабых учеников, то как же чистокровные? Я же все равно учусь лучше многих?! - в голосе девушки звенели обида и неверие. - Понимаешь, малыш, - мужчина тяжело вздохнул, удобнее уселся на кровати, - чистокровные дети учатся не только в школе, даже, я бы сказал, что основные знания им дают как раз таки дома. В их поместьях стоит многоуровневая защита, основанная на родовой и кровной магии, благодаря чему дети могут колдовать и у себя в поместьях. Министерство просто не засекает их, что дает очень большое преимущество детям из чистокровных семей. А также учти все те знания, которые хранятся в любой библиотеке или опять-таки передаются из уст в уста. - Но, почему они тогда никак не показывают знания в школе? - девушка все никак не могла поверить в такую несправедливость. - А зачем? - Сириус, как-то грустно усмехнулся. - Зачем им выделяться, открывать своим врагам все свои тайны? Нет, чистокровные слишком хорошо помнят еще костры инквизиций, они берегут свои тайны и знания* . [i]Конец воспоминаний.[/i] И теперь Гермиона, лежа в постели и аккуратно перебирая волосы Гарри, рассуждала о своих возможностях, об ожидающем ее будущем. Она по-новому посмотрела на прошедшие годы в магическом мире, который уже считала своим, но только сейчас поняла, что он никогда не станет родным до конца. Она всегда будет здесь лишь гостьей. И это совершенно не радовало ее. Нет, она - ведьма! Пусть не чистокровная, пусть ее магия будет не так сильна, пусть ей многое будет не даваться, но она попытается сделать все, что от нее зависит, чтобы ее дети в магомире были своими, не знали такой несправедливости, как она. Что сделать для осуществления столь непростого решения, девушка пока не представляла, но кое-какие мысли уже были в ее голове, и помочь ей должен был ее любимый и самый верный друг, а именно Гарри Джеймс Поттер. * * * - А почему именно тут мы будем проводить ритуал? - переходя на шепот, задал вопрос шедшему впереди него мужчине Гарри. - Видишь ли, чтобы разорвать свою душу, Риддл прибегнул к магии смерти, поэтому нам нужна не только сопоставимая по мощности магия, но и противоположная по направленности. Таковой является магия жизни, - так же тихо ответил мужчина, даже не обернувшись. - Ты это уже говорил, но я так и не понял, почему мы именно тут и что конкретно будем делать? - чуть раздраженно зашипел юноша. - Ты сам все сейчас увидишь, потерпи, - донесся до него голос брата, который шел позади него. С той их ссоры прошло уже десять дней. Каникулы подошли к концу, Гермиона вернулась в Хогвартс. Правда, Себастьян не хотел отпускать девушку, говорил, что ей стало слишком опасно находиться рядом с Дамблдором и Пожирателями Смерти. Юноши были полностью с ним солидарны, но Гермиона, на удивление, была в корне с ними не согласна, буквально с боем вырвав себе разрешение вернуться в школу. Объяснять причины своего решения девушка наотрез отказалась. Одно радовало - ее согласие взять экстренный портключ, способный прорвать защиту Хогвартса и перенести носителя в случае опасности в Шильон. С братом Гарри так толком и не поговорил за все эти дни, он так и остался жить в той комнате, которую раньше занимала Гермиона. Первая боль прошла, но обида до сих пор оставалась. Хотя он уже понимал правильность слов Себастьяна, произнесенных им в тот вечер, но пока не мог допустить брата также близко к себе, как раньше. Ему необходимо было время, чтобы привыкнуть к той мысли, что в жизни Гера теперь есть еще и вампир. В течение прошедших дней подросток усиленно занимался один либо с крестным, иногда забегал к де Лону обсудить с ним какое-либо заклятие или просто поболтать. В первое время де Лон нехотя шел на контакт, часто огрызался, но с каждым часом и днем все легче и легче было его расшевелить, пока в один прекрасный день Гарри не осознал, что ему приятно находиться рядом с этим знакомым незнакомцем, как он сам про себя называл своего Наставника. Повадки, жесты, даже ухмылка - все было знакомо, и, самое главное, рядом с ним Гарри чувствовал себя защищенным. Юноша не мог понять, откуда возникло столь несвойственное ему чувство, но был уверен, что Наставник никогда не причинит ему вреда, всегда сможет уберечь его. Сейчас Наставник шел позади Гера. Узкий туннель вел их в старое аббатство, где-то в глубинке Франции. Впрочем, сейчас в нем был расположен госпиталь Святой Елены. Сириус тоже шел со всеми, замыкая маленькую процессию. Блэк был очень зол, так как до последнего не знал, что же замыслили его любимые крестники и Себастьян. Он видел, что несколько месяцев те что-то постоянно искали, изучали, но даже предположить не мог, какая идея сидит в их больных головах. Да, он считал задуманный ритуал безумием чистой воды, просто не понимая, зачем, ну зачем, им надо возвращать душу Риддлу? Что это им даст? Защиту? Пф… Не смешите меня! Волдеморт - монстр во плоти, он никогда не будет им благодарен, они лишь сделают хуже! - вот такие невеселые мысли гуляли в голове у Сириуса Блэка. Целеустремленная компания прошла в тишине еще минут пятнадцать, постоянно переходя из одного туннеля в другой, поворачивая то влево, то вправо. Наконец наши герои вышли в просторный круглый зал. По его периметру стояли большие белые колонны, служащие опорой для высокого потолка. Между ними простирались сводчатые арки, а ровно в центре зала располагались четыре кушетки, на которых спали девушки. Все они были беременные, и наблюдателю даже при беглом взгляде становилось очевидно, что им вот-вот подойдет срок рожать. Вокруг кушеток сновали врачи, постоянно что-то измеряя, сверяясь с многочисленными датчиками, которые заполонили половину зала. Как только процессия появилась в помещении, тут же стало тихо. Один из мужчин в белом халате, самый старший на вид, лет шестидесяти - шестидесяти пяти, вышел вперед и подошел к Себастьяну. - Добрый вечер, Милорд, - учтиво поздоровался он, с интересом глядя на вновь прибывших. - Добрый, доктор. Как ваши дела? У нас все готово? - Себастьян цепким взглядом окинул зал, особое внимание уделяя приборам. - Да, все готово. Девушки помещены в сон. Как только придет время, мы их разбудим, и можно будет начинать ритуал. - Они должны начать рожать единовременно, вы помните? - вампир говорил с безмятежным видом, излучая уверенность, что все распоряжения будут выполнены в точности, а вопросы необходимы лишь для проформы. - Да, да. Все будет, как мы и договаривались, - уверил его доктор с улыбкой на устах. - Отлично, Джонатан, - обратился вампир к светловолосому магу, - доставай все. - А нам что делать? - Гер подошел ближе к Наставнику, пристально изучавшему какие-то деревянные таблички, которые он вытаскивал из своего мешка. На табличках были непонятные знаки, но буквально через несколько секунд Гер узнал их, а, точнее, изображения на них. Именно они с Гарри отыскали упоминание об этих символах в одном древнем фолианте, который был на парселтанге. - И что вы будете с ними делать? - не удержался он от вопроса. - Не «мы», а «вы», точнее, ты с братом. Будете их читать во время ритуала, - насмешливо глядя на подростка, выдал де Лон. - Да? А нам об этом сказать? - тут же задал вопрос Гарри, который успел незаметно подойти и с точно таким же интересом, как и брат, изучал таблички. - Вот и говорю, - хмыкнул де Лон. - Наставник, а это не опасно? Зачем здесь беременные женщины? С ними все будет в порядке? - переходя на шепот и подойдя почти вплотную к магу, Гарри задал вопрос, который мучил его. Зал с многочисленными приборами и обслуживающим их персоналом, наличие в нем рожениц, нежелание взрослых рассказывать о происходящем очень пугали, а он совсем не хотел приносить никого в жертву. - Гарри, что ты там напридумывал себе? - Джонатан подозрительно сощурил глаза, заглядывая в лицо юноши, в его зеленые глаза, в которых сейчас плескались страх и неуверенность. - Э… нуу… - Гарри замялся, покрываясь румянцем. Только сейчас он осознал, насколько близко к нему стоял наставник, он чувствовал его дыхание на своем лице и жар тела. От этого по коже от затылка до самых кончиков пальцев ног пробежали мурашки, закололо кончики пальцев от еще не сформировавшегося и непонятного желания. Захотелось… А чего собственно хотелось, он даже представить себе боялся. - Очень информативно! - с улыбкой поддел его Джонатан. - Не переживай, ребенок, никто никого убивать не будет! - и де Лон, не удержавшись, потрепал его лохмы. - Я не ребенок! - зарычал парень, сердито сверкая ставшими от ярости совсем светлыми глазами. Его бесило, когда мужчина так к нему обращался! За своим спором Гарри с де Лоном как-то подзабыли о Гере, а тот стоял и с улыбкой смотрел на сие представление. За прошедшие дни он очень соскучился по брату, поэтому постоянно исподтишка наблюдал за ним, отмечая, что Гарри сблизился с де Лоном, и ему это нравилось. Он был рад за него, так как видел и чувствовал по их связи, что Гарри очень интересен Джонатан. Вот только вопрос состоял в том, стоит ли рассказывать, кто такой де Лон? Или подождать? А сколько ждать? И как воспримет запоздалую информацию Гарри? Не посчитает ли он это очередным предательством? - Так, молодые люди, теперь слушайте меня внимательно! - голос Себастьяна оторвал Гера от трудных мыслей. Они как по команде вместе с Гарри сразу же обернулись к вампиру. - Вот эти таблички читает Гарри, как только я разрешу, - Себастьян указал рукой на три таблички, которые де Лон отложил в сторону. - Вот эти читаешь ты, Гер, когда Гарри закончит. Только запомни, перед прочтением ты должен будешь порезать руку и в самый центр пентаграммы накапать ровно семь капель. Все ясно? - вампир серьезно посмотрел на Гера. - Да. А что произойдет потом? - Геру как-то стало не по себе. Хотя Себ и рассказывал ему обо всем ритуале, но вампир явно о чём-то умолчал, и теперь юноша интуитивно чувствовал повисшую между ними недоговоренность. И, если честно, его это все пугало. - Все будет хорошо. Не переживай, - Ван-Миллер подошел близко к Геру, почти невесомо провел тыльной стороной ладони по его лицу. У юноши на мгновение перехватило дыхание, он прикрыл глаза, отдаваясь мимолетной ласке. Но удовольствие было не долгим, Себ сразу же отошел от юноши, уже на ходу раздавая указания мужчинам в халатах. Развернувшись к брату и наставнику, Гер успел поймать взгляд зеленых глаз, в которых стояла грусть, и он несмело улыбнулся. И, вот счастье, Гарри ответил на улыбку. В животе заплясали бабочки, стало очень хорошо, тепло. Дальше события развивались с дикой скоростью. Позже ни один из братьев точно не мог вспомнить и воспроизвести последовательность событий. Как потом утверждал де Лон, провалы в памяти были связаны с использованием во время ритуала зелья на основе Золотого корня* * , благодаря которому юноши впали в транс. Зелье считалось запрещенным и Темным именно в силу наличия в нем частей этого растения. Выращивание Золотого корня было строго запрещено законом, а все потому, что волшебник, находящийся под его воздействием, мог видеть изнанку мира, а, точнее, открыть врата, которые стояли на границе между жизнью и смертью. Первым, как и говорил Ван-Миллер, начал читать текст по табличкам Гарри. Как только юноша выпил зелье, он легко смог прочесть все знаки на ней, ему открылось понимание потаенного смысла того, что он читает. И знание. Нет, не так, а именно Знание. С большой буквы. Все, что раньше юноша не знал. Все, к чему так стремятся волшебники из поколения в поколение. Все знание о бытии, тайны жизни и смерти. От обилия хлынувшей в сознание информации можно было сойти с ума. Спасала лишь полная сосредоточенность на выполнении поставленной задачи. Как только прозвучали последние слова Гарри, перед ним прямо в центре зала появились огромные Врата, как будто сотканные из воздуха. И как только они приняли полное очертание, стали материальны, юноша тут же упал, потеряв сознание. Он уже не видел, как к нему кинулись Сириус и Джонатан, как Гер выпил свою порцию зелья, а его глаза засветились золотым сиянием, как Гер подошел к створкам, прикоснулся к ним, начиная читать по табличкам. Дальше юноша действовал на автомате, совершенно не отвечая за свои действия. Он будто бы со стороны смотрел на себя и видел, как он открыл Врата. Сразу за ними на полу появилась пентаграмма. Он встал на середину ее и разрезал себе ладонь. С каждой новой каплей пентаграмма светилась все ярче и объёмнее. Гер уже не видел, как по кругу на лежанках просыпались роженицы. Он не слышал, как из их уст вырывались крики боли, уже не видел и не слышал, как зал огласил первый крик новорожденного. Он только чувствовал, что там, где-то рядом, находится его брат, черпал из него силы, так как читать ему было больше, а юноша понимал, что не выдержит, если не займет силы. В то время, как Гер читал деревянные таблички, Себастьян разделся по пояс. Мужчина вошел во Врата, вторя своему юному любовнику, прося на непонятном ни для кого в зале языке Жриц смерти и жизни принять дар. Дар жизни за те смерти, что принес Риддл во время ритуала по созданию крестражей. Гер же просил Жриц воссоединить оставшиеся куски души, идентичных ему, но что были заключены в неживые и неразумные сосуды, прося прощение за Риддла перед Жрицами за то, что они неразумные дети, жалкие маги посмели обратиться к ним за помощью и обещая никогда впредь не тревожить их. Вскоре прозвучал новый крик новорожденного, и старый доктор крикнул: - Милорд! Этот последний! В тот же миг ворота засветились ярким светом, стены резко покрылись тончайшей корочкой льда. Врачи и роженицы тут же исчезли во вспышках портала, а оставшиеся маги потеряли сознание. Все, кроме Себастьяна. Он резко повернул голову и осмотрел зал. Сириус, Северус, Гарри и Гер - все без сознания. Так не должно было быть! Что-то пошло не так! Никогда в своей долгой жизни Себастьян еще не участвовал в аналогичных обрядах, лишь только читал о них в некоторых источниках, но такого описания он еще не видел. - Успокойся, дитя ночи, твои спутники всего лишь спят, - вдруг раздался холодный, безжизненный голос. По спине вампира пробежали мурашки, и он передернул плечами, стараясь освободиться от мерзкого чувства. Страха? Предчувствия неизбежного? - Кто ты? - Ван-Миллер осмотрелся, стараясь найти говорящего. - Не разочаровывай меня, мой преданный слуга… - в холодном голосе слышалась насмешка. - Госпожа? - Себастьян старался говорить уверенно, но не смог удержать дрожь в голосе. - Да, это я, мой принц… - Что привело Вас к нам? - мужчина встал на колени перед незримым голосом, отдавая честь. Его госпожа Смерть. Что же в происходящем было настолько важно, раз она сама явилась? - Встань с колен, Князь! Скажи, зачем ты вмешался в дела смертных? Почему нарушил мой приказ?! - Себастьян с удивлением уловил в голосе Госпожи любопытство. - Я не мог иначе… Эти юноши слишком упорны, они самостоятельно затеяли бы обряд, а он слишком опасен. - И? Что с того? - Я… не хотел их потерять… - с трудом выдавил слова мужчина. - Князь, мне казалось, ты уже понял, что в этой жизни ты не должен привязываться к смертным, у тебя другая участь! Все, что ты должен делать - служить мне! - голос зазвучал громко. Чем больше он повышался, тем холоднее ставилось вокруг, и уже сейчас толстый слой льда покрывал все поверхности. - Простите, моя Госпожа! Я не мог поступить иначе! Юноша, что лежит вблизи меня, он необычен, неповторим. Это само воплощение магии, я не мог, не хотел позволить ему навредить себе! - Он так дорог тебе? Хм, что ж посмотрим, - задумчиво отозвался холодный голос. В ту же секунду тело Гера поднялось, и его пробил холодный свет. Глаза юноши открылись. Они были черны, словно ночь, не было ни белков, ни радужки глаз. Ван-Миллер по инерции дернулся к юному любовнику, но тут же запнулся и упал, ему не удалось пройти ни шага. Он не мог двигаться! Мужчину пронзил страх. Такой первобытный страх, который застилал глаза, отключал мозг, а в голове лишь билось: «Пожалуйста, пожалуйста! Не убивай, дай ему жить! Не забирай, умоляю Госпожа!» Страх сковал его губы, он не мог выдавить из себя ни звука, но прекрасно осознавал, что его Госпожа и так все поймет и услышит. - Что ж, вы выполнили все условия обряда. Жрицы жизни и смерти выполнили вашу просьбу, и маг, носящий имя Том Марвало Риддл, снова един душой, но за это я возьму плату! Юноша будет вашей платой! - прозвучал холодный голос. И Себастьян понял, что именно в эту минуту его сердце умерло второй раз в жизни и больше не восстановится. Все, его больше нет. Ни его сердца, ни его души. Он лишь оболочка.