В Токио двое; /Окинава/

- Окинава — рекордсмен по числу долгожителей. Средняя продолжительность жизни здесь у мужчин — 88 лет, у женщин — 92; это выше, чем в остальной Японии, на 10-15 лет. Тэмин с широкой улыбкой листал страницы интернет-библиотеки. Минхо, валяющийся рядом на незаправленной кровати, лениво перевел на него взгляд. - И? - Ну, как? - Тэмин оттолкнулся от стола и проехался по небольшой - всего в шесть татами - комнатушке в кресле на колесиках. - Если мы останемся тут, мы и до пятидесяти не доживем. Тем более ты. Минхо фыркнул, отворачиваясь. Мальчишка, не вставая, прокрутился на сиденье, становясь лицом к нему: - Там океан, там тепло. Минхо, ты же знаешь, что там, где океан, потрясающая энергетика. Минхо кивнул - он знает. Он бы многое отдал, чтобы еще раз прожить там те пять лет. Словно мазохист - как бы больно не было, помнит об океане он только хорошее. - Это родина каратэ, Минхо! - Тэмин спрыгнул с кресла и прыгнул на кровать Минхо, устраивая там еще больший хаос. - А ты говорил, что любишь боевые искусства. Мино любит. Только не совсем каратэ и не совсем боевые искусства. Погонять мяч на огромном поле - хорошо, со свободой на душе. А каратэ - синяки, какие-то японские заморочки с "боевым духом", игра за себя - нет, не его совсем. Огромное, едва ли не на всю стену, окно пускает в комнату солнце, выглянувшее из-за тучи. Обещали дождь, но погода шалит, и Тэмину это не нравится: он не любит брать с собой лишние вещи – таскаться с ними по разноцветному городу-фрику Токио ему не хочется. Поэтому он предлагает Минхо подождать перед тем, как выйти на прогулку. - Я буду говорить об Окинаве до тех пор, пока ты не скажешь хоть слово, - предупреждает Тэмин, ложась на Минхо и переплетая пальцы их рук, другой же рукой зарываясь в его густые черные волосы. - Говори, - равнодушно отвечает Минхо, внутри усмехаясь тому, как Тэмин начинает ворчать. - Окинава - самый крупный остров японского архипелага Рюкю... Минхо, услышав, что говор прекратился, приоткрыл глаз. Перед ним была вытянутая шея Тэмина - тянулся, чтобы что-то рассмотреть, наверное. -... расположенный приблизительно посередине между Кюсю и Тайванем... Ясно, читает, значит. Минхо, хитро улыбаясь, вытаскивает из-под одеяла свободную руку и надавливает на мальчишечий кадык, отчего Тэмин вскрикивает и резко садится. Минхо смеется: недовольный Тэмин выглядит по-детски мило и забавно, а рука, готовая к удару, предвещает что-то веселое. - Ах ты сволочь... И тонкую руку перехватывает большая ладонь, а самого́ Тэмина валят на кровать и начинают щекотать. Тот смеется, на кончиках глаз появляются слезы, и Тэмин уже готов пнуть Минхо, лишь бы тот прекратил. - А ну слезь с меня, гадкий старикашка! И Минхо послушно слезает, устраиваясь рядом и обнимая подрагивающее тело Тэмина, чувствуя, как оно расслабляется. - Чуть не убил меня, старпер. - Пфф. У меня впереди еще много времени. Тэмин, наконец, замолкает. Он слышит, как бьется сердце Минхо, - никакого шустрого тук-тук-тук, только обычное человеческое тук - тук. Тук – тук. "Я лежал рядом, вспоминая годы, когда мы были подростками. Тогда его сердце стучало, как заведенное, когда я просто был рядом. Сейчас такого нет. Но я не чувствую разочарования. Я не верю, что любовь живет три года". Минхо тоже молчал. Тучи отплыли от солнца, и оно теперь освещало всю комнатку, отражаясь от маленького зеркальца, брошенного наскоро Тэмином из сумки, и попадая солнечным зайчиком на стену. "Наша комната для любого японца покажется конурой. Нам же конурой кажутся их огромные квартиры. Да, тут особо не разбежишься, но чем теснее, тем ближе я к нему. Мы не захотели брать кровать - стелим матрасы. Хоть мы и не японцы, наше жилище постарались наполнить японским духом. Минхо сначала не понимал, как можно есть за столом, сидя на полу, но быстро привык. Еще б не привык - за нас двоих я готовлю". - Окинава и океан даже звучат похоже. Минхо это упорство искренне развеселило - он засмеялся, хлопая Тэмина по ягодицам. - Мне нравится, когда ты описываешь все своими словами. Не зря же ты писатель. Тэмин не шелохнулся, но снова потянулся рукой за ладонью Минхо. Найдя, крепко сжал и переплел пальцы. - Ты тоже. Причем куда круче, чем я. - Не начинай, - перебил Минхо, - нельзя соревноваться в искусстве. Тэмин только кивнул. Спорить с этим не хочется, да и сколько бы он ни пытался, Минхо ему не переплюнуть. - В последнее время в твоих новеллах главные герои либо расстаются, либо один из них умирает. У меня появилось два варианта. Минхо даже приподнялся на локте. - Ну-ка, удиви меня. Тэмин посмотрел на него из-под челки лицом а-ля "только посмей заржать" и начал: - Либо ты мной недоволен и через рукописи хочешь показать, что мне лучше свалить либо сгинуть. Минхо никак не прокомментировал, зная, что Тэмин следит за его эмоциями и пытается поймать хоть что-то. - Либо ты точно старпер, не видишь радостей жизни, поэтому пишешь про смерть и расставания. И если это так, а это стопроцентно так, потому что со мной ты не расстанешься минимум вечность, - Минхо рассмеялся, за что получил по макушке, - то тебе надо взбодриться. Поехали на Окинаву! - Что же тебе на месте не сидится? - недоумевал все еще посмеивающийся Минхо, любивший больше спокойствие и уют и не променявший бы чашку кофе с книжкой на матрасе на прогулку по Токио без денег на билеты на метро. - В твоем возрасте такие вопросы не задают! - Тэмин тыкнул пальцем в нос Минхо. - А берут и ищут приключения на свой зад. Убедительно. Но не в случае Минхо. - Какой же я старпер, если в моем возрасте ищут приключения на зад? - Ты в душе уже старикан с сыплющимся со всех концов песком, - теперь Тэмин ткнул Минхо в грудь. - Так не пойдет. Минхо не знал, как убедить Тэмина, что это его обычное состояние. Он и машину себе не покупает, потому что не видит смысла выбираться из дома. - Что мне сделать, чтобы ты поверил, что я молод и прекрасен? Окинаву не предлагай. И даже не пытайся снова таскать меня по городу до следующего утра. Тэмин расстроено закрыл рот. - Как придумаю, скажу. А пока я схожу к Соичи-ши (Соичи-сан, поправил его Минхо) и попрошу у нее немного риса. А то вчера забыл купить. Тэмин вышел из комнаты, оставив Минхо одного. Без Тэмина тут тихо, спокойно. Люби Мино тишину хоть тысячу раз, без Тэмина эта тишина его нисколько не завлекала. "Соичи-сан привык, что мы часто к нему ходим. Мы недавно в Токио и не освоились еще, а этот добродушный мужчина нам помогает. Он даже выучил пару корейских слов. Иногда он ходит с нами по магазинам, потому что мы не всегда можем перевести то, что говорит нам продавец. Хреновой идеей было переезжать в Японию, толком не зная ее языка. Нет, мы знали язык. Но это было так давно". Соичи-сан приятной внешности человек, выглядевший как среднестатистический японец. Его улыбке хочется улыбаться в ответ, и Тэмин виновато смотрит на него, шепча смущенное "охаё" и просит плошку риса. Соичи-сану забавно наблюдать за смущенным корейским мальчишкой, но он никогда не отказывает в помощи. Он тоже не из тех, кто гонится за большими квартирами, ему нравится это общежитие, этот район, где редко под окнами шумят автомобили, а недалеко - парк с деревьями и скамейками, на которых приятно почитать книжку. Минхо, если и выходит на улицу, то обычно чтобы почитать там. Тэмин благодарит добродушного соседа и возвращается. Минхо в это время уже свернул футоны, освобождая место в комнате. Осталось выдвинуть стол на середину, и их комнатка-спальня превращается в кухню. Тэмина веселит эта метаморфоза, он всегда замечает, как меняется настроение комнаты после таких перестановок. "Я ни черта не умел готовить. Я бы так и умер, ни разу не взяв нож в руки, но Дьявол угораздил влюбиться в него! Если уж он мсье "Мои руки созданы для творчества", то это не значит, что этим рукам не надо всесторонне развиваться!" Онигири Тэмина научила готовить соседка. Это общежитие будто кладезь света, здесь живут только добрые люди, Тэмину точно казалось так. Онума-сан также была немолодой, в юности переехала в Токио из Наха - главного города Окинавы. Тэмин любил слушать ее рассказы о молодости, когда Минхо уходил на встречу с редактором или засиживался на скамейке в парке. "Онума-сан рассказывала, что убегала со своим женихом к океану. Во время Второй мировой, в годы Битвы за Окинаву ее муж должен был встать в ряды летчиков-смертников. Тогда выйти замуж на смертника считалось обычным делом. Онума-сан говорила, что у них была одна ночь перед тем, как он уйдет на войну. Всю ночь они провели в тишине. Онума-сан боялась поднять на него глаза и была уверенна, что он тоже смотрел в пол. Только когда рассвет заглянул в их комнату, ее жених сказал то, что до сих пор помнит ее сердце. "Пожалуйста, выживи. Ты не должна умирать". Онума-сан плакала. Но ей было не так страшно: ее жених держал ее за руку. На следующее утро он ушел". Тэмин варил рис, вспоминая, как Онума-сан учила его. Японскую еду готовить не сложно, но для него готовка всегда была чем-то непостижимым, что умеют делать только одаренные. Минхо, хоть и вырос в доме, где подавались блюда не только корейской кухни, не возражал. "Я вижу, как ты стараешься, поэтому мне вкусно". "Ни черта тебе не вкусно", - ворчал в ответ Тэмин, но улыбался, видя, как Минхо жует его еду. Пока Тэмин готовит, Минхо лениво наблюдает за ним. Стаж писательства у него велик, но его до сих пор вдохновляют вот такие обыденности. Он согласен написать новеллу о том, как Тэмин готовит ему, и он уверен, что ту распродадут с большим тиражом. Потому что Тэмин вдохновляет не на шутку. - Айщ! Никто не удивлен тому, что Тэмин обжегся. На его тонких пальцах до сих пор саднят ранки от ножа. - Подуй... - Тэмин подбегает к Минхо, оставляя рис остывать, и тянет к нему покрасневший палец. Минхо послушно дует, улыбаясь страдальческому выражению Тэмина. - Эй, Минхо, смотри! Минхо переваливается на живот и смотрит на Тэмина, сидящего на полу с ноутбуком на коленях. - Это закат на Окинаве. Красиво, правда? Опять он за свое. - Красиво. Чем закат в Токио хуже? Тэмин весь выпрямляется, смотря на Минхо как на человека, далекого от прекрасного, и, громко топая, подходит к нему и плюхается рядом. - Тем, что это Окинава. Там наверняка даже воздух другой. Минхо не хочет спорить, потому что согласен. Там, подле океана все другое: люди, природа. Гравитация. Там будто ноги от песка отрываются, а если в спину дует ветер, то хочется раскинуть руки и взлететь вместе с птицами, высоко над океаном. Тэмин видит по лицу Минхо, что тот скучает по океану. - Когда-нибудь сам ко мне приползешь с билетами до Окинавы, будешь умолять поехать с тобой, плакать, нет, рыдать, а что скажу я? Ни-и-е-ет. Минхо усмехнулся. Конечно, все именно так и будет, Тэмин, ты прав, как никогда. Тэмин сидел на ноутбуком, читая новую книгу Юкари Кавахиры. Ему откровенно не нравился ни ее стиль, ни сопливые герои, но эта молодая японка – мастер сюжетов, и читал ее Тэмин только ради того, чтобы узнать, чем закончится ее книга. Минхо, сидящего в углу комнаты, это оскорбляло как профи, но он молчал. К вечеру маленькая комнатка в шесть татами освещена искусственным светом, но не люстры или простой потолочной лампы, а светильниками. Их было всего три – один Тэмина, другой Минхо, третий освещал угол, в котором лежали книги и горшок (горшочище) с огромной монстерой, доросшей едва не до потолка и оттого похожей на пальму. Оба парня обожали ее. В интимной полуосвещенной обстановке Тэмин любил мечтать и порой засыпал за чтением или терялся, утопая в своих фантазиях. В такие моменты Минхо любил его будить легким поцелуем в шею или за ухом – там мальчишка был особенно чувствительным. Тот ворчал, отмахивался, «дурак бесчувственный, напугал до чертиков, я тебя за это с утра водой обливать буду, старпер», но ни разу не сдерживал обещания. - Минхо, - позвал Тэмин, закрывая книгу на ноутбуке. Тот отвлекся от черновиков с набросками к новому роману и глянул на Тэмина, поправляя очки. - Я не отстану, - устало улыбнулся мальчишка, потягиваясь, - я не хочу смотреть на то, как ты вянешь. «Я не вяну», - Минхо только рот успел открыть. - Я не слепой, я вижу, что с тех пор, как ты уехал от океана, ты стал будто стареть. В Корее тебе было неуютно, будто это не твой дом, здесь, в Токио, тебя тоже что-то тревожит. Я все пытаюсь достучаться до тебя, а ты будто закрылся, - Минхо заметил, что Тэмин больше не смотрит ему в глаза, - а на все мои просьбы ты отмахиваешься. Вот рассыпешься ты окончательно, а что я? Я же… Минхо, ты дурак. Он ничего не ответил. Минхо не умел отвечать на такие вопросы, единственные, с кем он был откровенен, - это его книги. Но даже им он не рассказывал всей правды о своей «усталости», тоске, которая не покидала его со времен, когда его разделили с океаном. Минхо просто молча сел рядом с Тэмином, обнимая. Тот сразу прильнул к нему, как маленький. И больше ничего не надо. «Я знаю, как ему больно вспоминать об океане, о том, кто забрал у него все. Я помню Минхо еще живым, с блестящими глазами, когда энергия в нем плескалась так, что хватило бы на отопление Нью-Йорка. Он потух, когда любимый Хоккайдо перестал быть для него домом, а стал убийцей. Отец, мама, старший брат – все безжалостный Хоккайдо отдал океану. И даже в Корее, где наши семьи берут корни, он не нашел своего теплого места». - Хоккайдо – самая северная префектура, Окинава – самая южная. Наверное, разница колоссальная если увидеть все это своими глазами. Люди, культ… Тэмин замолчал, когда Минхо наклонился и поцеловал его, крепче сжимая в объятиях. «Достаточно». "Недостаточно", - противоречит ему Тэмин действиями, обнимая и притягивая на себя. "Только не рассыпайся, не старей, можешь пить мою молодость, энергию, я разрешаю". И Минхо пьет. Пьет Тэмина, а тот тянется к нему, отдавая всего себя, позволяя ему переступать грани. Губы горят, тело горит и просит Минхо, его руки и пальцы, и мальчишка лишь откидывается на простынь, немея от действий Минхо, и тогда Минхо ведет, берет инициативу. "Только не рассыпайся". Утром, просыпаясь в мятой постели со следами от неспокойной ночи, Тэмин не застал рядом Минхо. Оглянувшись, он заметил его за ноутбуком с кружкой кофе, чей запах разбудил юношу. - Доброе утро, - сонно протянул Тэмин, кутаясь теплее, - а ты все-таки сволочь. Знаешь же, что вдвоем просыпаться приятнее. Минхо посмотрел на Тэмина как-то особенно внимательно и улыбнулся. - Исправим. Тэмин округлил глаза, когда Минхо, отодвинув ноутбук, залез к нему на матрас и обнял как-то особенно крепко. Минхо чувствовал, что у Тэмина быстро забилось сердце. - Как-то особенно быстро. - Что? Тэмин спрятал лицо на груди Минхо: в такие моменты стеснялся смотреть на него. Слишком мило для парня. - Твой пыл улетучивается, когда я иду тебе навстречу. Как-то особенно быстро. Тэмин недовольно засопел, ущипнув Минхо за бедро. Этим он скрыл то, что не знает, как на это ответить. Он умеет проявлять инициативу, но не умеет вести. Ведет обычно Минхо. И как ему это удается? - Кстати. Закаты на Окинаве правда другие, я только что смотрел. Сколько, говоришь, стоит билет? И он с широкой улыбкой наблюдал за тем, как донельзя удивленный Тэмин вылезает из бесконечных слоев огромного одеяла, а затем с победным криком забирается на него и целует так крепко, будто делится кислородом с утопающим.