Мат белому королю

      Ночь, холод, осенние листья под ногами. Темная длинная аллея, освещенная лишь бледной луной. Темно-синее небо надо мной едва прикрывают тонкие скрюченные ветки голых деревьев. И так вдоль всей улочки. А в конце виднеется желтоватым проблеском свет. Так страшно. Нет, не оглянуться назад, не услышать чье-то приближение из темноты, не почувствовать холодную сталь ножа какого-то случайного маньяка под своим горлом. Страшно, что вдруг чей-то силуэт будет чернильным пятном выделяться на фоне желтого фонарного света. Холод ледяными иголочками проникает в вены, от мысли, что этот силуэт может быть мне знаком. Твой силуэт… Его не спутать ни с каким другим. Никогда.       Я дохожу до середины улочки и с полным ощущением дежавю спотыкаюсь о крышку люка, чуть не падая. Возвращаясь в памяти почти на год назад, я вспоминаю, что именно здесь, на этом самом месте, я продала душу дьяволу. Хотя, нет. На этом месте я впервые ознакомилась с контрактом в черной обложке с белыми надписями. Дьявола я увидела позже, а когда различила его натуру, было слишком поздно.       Я могла спастись, когда только сидела в переполненном напуганными людьми автобусе. Я могла сбежать, когда только стояла в мерно покачивающемся вагоне метро. Я могла послать все к чертям, когда только записывала торопливым почерком «Мисора Наоми». Но когда я увидела две черные, опустошающие бездны твоих глаз, контракт был подписан. А рыжий дьявол с ухмылкой на лице продумывал план дальнейших действий. Я попалась… Такого не случалось никогда раньше. Я, подобно моему черному королю, всегда сохраняла хладнокровное спокойствие. Но в тот момент величественный черный ферзь чуть было не потерял лицо, чуть было не сдал позиций. Ох, если бы не хмыканье того, кто заставил меня поставить подпись собственной кровью, я бы не очнулась от наваждения. Да-да, именно наваждения. Слова летали вокруг, подобно сероватым парам опиума, так и не достигая головы, очертания будто тонули в тонких белых дорожках кокаина, а мысли в голове мелькали подобно ярким таблеткам ЛСД.       Я пытаюсь отогнать от себя воспоминания и иду дальше. Чертова аллея все никак не кончается. Холодный ветер, путаясь в волосах, вновь приносит мне непрошеные мысли. Останавливаюсь и закрываю глаза. Чувствую ледяное дыхание природы и почти слышу тонкий, едва уловимый, приторно-сладкий, отвратительный запах гниения. Он уже давно преследует меня. Я даже помню точную дату – 28 октября. Именно в тот день я разглядела лицо дьявола. Если бы я могла сделать это раньше! Сколько глупостей – своих и чужих – я смогла бы предотвратить!       Я никогда не могла четко разграничивать грань между им-человеком и им-дьяволом. Я путалась в его фальшивых масках и настроениях, когда мы были среди общества. И ломала голову над теми порывами искренности, которые он проявлял наедине со мной. Сколько раз я замечала красный блеск в глазах, как часто я видела злую, полубезумную ухмылку. Умопомрачительно долго я могла глядеть на тонкие пальцы, деловито записывающие несчетное количество имен. Но я всегда, повторяю - всегда, верила ему. Даже в самые первые часы нашего настоящего знакомства, (а не той фальши, что длилась с самого нашего детства) когда я понимала, как схожи наши стремления в желании убить друг друга на месте. Даже когда смотрела, как корчится в предсмертной агонии почти незнакомый мне мужчина. Даже когда видела, как марионеткой уходит на верную смерть женщина, впервые мною увиденная, даже когда я поняла, что все это моя вина и век теперь мне руки не отмыть от алой крови. Даже когда услышала просьбу-приказ: «Добейся его расположения и убей». Эти слова были сказаны с особой извращенной нежностью, и так страшно они звучали в тишине полупустого дома. Я согласилась, согласилась без малейших колебаний. И тогда, в тот самый миг, первый символ моей подписи уже алел на бумаге дьявольского контракта.       Где-то вдалеке залилась ноющим лаем свора дворовых шавок. Презрительная ухмылка в этот момент получилась не хуже, чем у моего короля. Чёрный король. Тот, кто ведет игру, но не в силах справиться с ней без ферзя, без королевы, без меня…       Слишком поздно до меня дошло, что, в случае потери памяти, я забуду и о принятом ранее плане. Пришлось немного изменить тактику боя. Мне пришлось все помнить. И контролировать свои эмоции 24 часа в сутки, без отдыха. Иначе это могло бы дорого нам обойтись. Видит Бог, это было невыносимо тяжело – оказаться прикованной к своему врагу. Зато как просто было сыграть своим обаянием, приправив его ложной нежностью, и из всего этого получить страсть. Страсть жаркую, темно-алую, животную, похотливую. Но этого было мало. Слишком мало…       Свора затихла, а тишина, заботливо убаюкивая, погружала меня в водоворот своих мыслей. Мало. Вот единственное слово, что набатом билось по вискам. Мало. Все о чем я могла думать. Мало. Как толчок к действиям.        В каждой игре всегда есть тот, кто ведет партию и тот, кого разводят. Тот, кого контролируют. Для полного контроля, мне было необходимо нечто большее, нежели похоть. Что-то, чей суррогат так нравится людям. Что-то, что обычно окрашивают ядовито-яркими тонами розового. Что-то, в чем я так разочаровалась в свое время. Я нарочно не стану именовать. Но я не учла одной маленькой мелочи. Всё, абсолютно все, имеет обратный отток. Я и не поняла, как попалась в собственные заботливо расставленные сети. И что самое отвратительное – мне понравилось быть в ловушке. Тогда я смотрела на своего, вдруг поменявшего натуру, черного короля и отчаянно надеялась, что он никогда ничего не вспомнит, а значит, не будет больше нужды выполнять его приказ…до конца.       Когда глаза моего повелителя снова сузились и приобрели красный блеск, я оставила всякие надежды. Я помню, как эти два пылающих уголька, в немом укоре спрашивали: «Почему он жив?». Помню так же, как взглядом пообещала это исправить.       Кап. Кап-кап-кап. Маленькие слезинки падают на мое лицо и одежду. Я поднимаю голову, подставляясь каплям, и снова вспоминаю…       Крыша высокого здания, весь город как на ладони. Из болтающихся на шее наушников доносится смутно знакомая музыка. И снова капли воды, хотя нет – струи. Будто холодный душ. И твои глаза – две пропасти, в которые я падаю, падаю, падаю… Но вот показался красновато-адский огонь чьих-то чужих глаз. Повелитель. И я перестаю падать, я вспоминаю о своей цели, о своей обязанности, о своем долге. А ты все смотришь на меня из-под мокрой челки. Прости, я выберу его. Всегда выбирала. Мне кажется, или я вижу грустную полуулыбку на твоем лице? Неужели… ты все понял? Нет, это невозможно. Мысли мечутся, как закрученные вихрем снежинки. Ты вновь отворачиваешься, и я поспешно сбегаю с чертовой крыши туда, где меня ждет мой король.       Усилившийся дождь отрезвляет меня, и я уже более трезво перебираю воспоминания о твоем падении, о притворном ужасе моего повелителя и о неподдельном ужасе моем, о суете бегающих вокруг людей, о немом укоре в твоем потухающем взгляде и о гнетущем шепоте в самое ухо: «Умница». Именно тогда в контракте был поставлен последний символ моей подписи. Именно тогда граница исчезла, и он окончательно стал дьяволом. Именно тогда был объявлен мат белому королю.       Я смело направляюсь навстречу желтовато-грязному свету и совсем не удивляюсь, когда вижу знакомый силуэт. Не твой – его. Моего дьявола. Моего черного короля. Он всегда будет иметь надо мной власть, а я всегда буду верным ферзем, послушно идущим следом. Я всегда буду на его стороне, сколько бы крови невинных или виноватых он не пролил, как часто бы не лгал, каким бы лицемерным ни был. Я его не оставлю. Ни за что. Никогда.       Он становится рядом со мной, и мы обмениваемся самоуверенными ухмылками, почти идентичными, и продолжаем движение по черно-белой доске.