Кардиограмма

Что остается мне? пиши-не пиши, а слова не горят в огне, и что петь, что ни петь, а ты стоишь по грудь в полынье, по плечи во льду и счастлив, будто во сне когда-то, где улыбаются ночью, пьяны закатом, а утром звездою до косточек сожжены. Честь отдаешь как солдат солдату, только я, только мне совсем не того и надо, только я кажется, что умру, если день, если час не станусь с тобою рядом, если мы не будем снова окружены закатом, потому что тонуть в тебе и падать и умирать - родней. И остается писать и петь, спасаясь от темных дней, где дом и не дом и где ты темней, чем тысячи тысяч туч. пусть не узнаешь, но ты, мой Д. Мой личный и свет и луч, моя тьма и омуты, мой Орфей, мой морфий и многое что еще, я пою об этом, чтобы было не так больней, ведь ты ранишь, боже мой, как ты ранишь, только время становится гуще, еще темней, но взглядом лечишь (а вдруг убьешь?), давай, завершай скорей свои пытки, свое спасенье, не меняй провиденья на привиденье, не меняй сомненье на злую ложь, себя не вытравишь, так сожжешь, пока мне остается писать и петь. Только ты не прочтешь, не услышишь и не поймешь.