Тайна

Он снова идет по бетонной лестнице, считая ступени, вперившись взглядом под ноги. Одиннадцать ступеней, поворот налево, еще одиннадцать ступеней… Он игнорирует лифт и идет долго, на самый последний этаж и даже выше, под конец уже устало перебирая ногами, держась за перила. Он смотрит на эту железную лестницу и улыбается самыми уголками губ. Еще чуть-чуть. Толкает рукой крышку люка и выбирается в маленькое помещение с пыльными кирпичными стенами и паутиной под потолком. Перед ним деревянная дверь, совсем старая и, кажется, толкни посильней – она развалится. Массивная щеколда всегда открыта, а замки давно сняты – не нужны они, если сюда почти никто не ходит. Дверь скрипит петлями, задевает низом пол и шуршит по бетону, но почти не сопротивляется. Он аккуратно закрывает ее за собой и выходит сначала на середину крыши, а потом подходит к самому краю, огороженному металлическими бортиками. Он потягивается, расправляя руки и закидывая их себе за голову, прищуривает правый глаз от светящего солнца и улыбается. Он приходит сюда каждый день вот уже почти год. Его привлекает это надуманное одиночество, когда можно побыть одному, а потом спуститься на 2 пролета вниз и снова погрузиться в водоворот жизни. А пока… Пока хочется вздохнуть полной грудью и немного подумать, вслушиваясь в звуки ветра, смотря как далеко внизу он наклоняет из стороны в сторону деревья. Он опирается спиной о стену и начинает петь. Морщится и фыркает, когда берет не ту ноту. Когда-то давно учитель в школе сказал, что у него необычный голос. Он не поверил, но к совету прислушался и теперь учится, чтобы стать певцом. Он вообще не верит, что в нем есть что-то особенное, он считает себя таким же, как остальные. Даже проще. Начинает петь заново и слушает, как ветер разносит голос по крыше. Раньше он стеснялся петь громко и только тут мог сам услышать себя. За пением он не замечает ничего. Ни скрипа петель, ни шуршания двери, ни тихих, чуть шаркающих шагов, ни больших, удивленных глаз. Он поет, не задумываясь ни о чем, глядя в открытое высокое небо, не обращая ни на что внимания. Он хочет, чтобы его голос достиг этой прозрачной голубизны, достиг облаков, лениво проплывающих над головой. Вошедший уже не скрывается, понимая, что его не заметят, опирается плечом о стену рядом и закрывает глаза, вслушиваясь в песню. Мальчик совсем не понимает странных английских слов, просто стоит, наслаждаясь тягучим, густым голосом, обволакивающим, проникающим глубоко в сознание, вытесняя мысли. Когда песня заканчивается, он слишком шумно вздыхает и сам пугается собственных звуков – они кажутся настолько не мелодичными и неуклюжими после этого голоса. Мальчик распахивает глаза, на него накатывает осознание, что он подслушал, нарушил чью-то идиллию, сделал что-то неправильное. ― Здравствуй, хен. Он сглатывает и отходит от стены на два шага. Его тайну раскрыли. Мальчик говорит много и сбивчиво, объясняет, что тоже приходит сюда каждый день, что тоже тренируется, только не поет, а танцует и даже магнитофон с собой есть, вот. Потом внезапно замолкает и переминается с ноги на ногу, он слышит странное сопение и почти чувствует, как парнишка сжимает и разжимает кулаки – с духом собирается. ― Хен, а давай вместе тренироваться? Ветер треплет жесткие волосы, и он снова чуть щурится от солнечного лучика, скользнувшего теплом по лицу. И улыбается. Раскрытую тайну можно разделить.