Охота на вампиров

Весна встретила жителей Страны восходящего солнца не долгожданной солнечной погодой и теплом, а проливным дождем и гнетущей сыростью. Однако это не помешало Джури радоваться приходу любимой поры года и, не поглядев в окно, вылететь на улицу ранним утром первого мартовского дня. Растянув уста в жизнерадостной улыбке, прикрыв в предвкушении глаза и широко раскинув руки, словно был готов обнять весь мир, Джури поспешно покинул по пробуждении свой дом-коробку, сырые стены которого вгоняли в тоску. И за свою беспечностью в итоге он поплатился здоровьем. Стойким иммунитетом Джури никогда не отличался, из-за чего с раннего детства часто и сильно болел. Поэтому никто и не удивился тому, что на следующий после своей спонтанной прогулки день парнишка слег с высокой температурой и воспаленным горлом. Репетиции группы, вокалистом которой Джури являлся, пришлось отменить по понятным причинам, что не особо огорчило утомленных работой музыкантов. Пока бедняга глотал таблетки и сам смачивал и накладывал себе компрессы, его коллеги имели возможность хорошенько отдохнуть, развеяться, что вызывало у Джури слабую зависть. Ему хотелось бы развлечься в компании друзей, но возможности такой не было, в чем он был виноват сам. Дома же было неимоверно скучно, но вокалист не смел и носу высунуть за его пределы – нельзя было рисковать голосом, который и так сильно осип. И какова же была радость Джури, когда во второй половине дня на пороге его квартиры показался Агги – бас-гитарист их коллектива! Этот веселый парень, к которому вокалист питал теплые чувства, лучше других мог скрасить унылый вечер заболевшего согруппника. Последний искренне в это верил и надеялся, что его тоску быстро и умело развеют. Но Агги только усугубил ситуацию… Явно не лучшей идеей басиста было приносить больному другу в качестве гостинца мороженное, которое в конечном счете пришлось съесть самому, выражая при этом наигранное сочувствие. Джури с непередаваемой печалью во взгляде следил за стремительно пустеющей тарелкой со сладким десертом. Он не злился и не обижался на наглеца, так жестоко с ним поступившего по собственной глупости, но искренне ему завидовал, заливаясь слюной при виде вкуснятины. - Вот почему ты не принес мне апельсинов, как делают все нормальные люди? – тяжело вздыхая, вновь и вновь спрашивал Джури, убеждая себя отвернуться и не смотреть на довольно облизывающегося друга и без того похожего на кота благодаря своим раскосым глазам, вечно взлохмаченной черной шевелюре и хитрому взгляду. - Потому что я особенный! – усмехнулся Агги, гордо поднимая голову. В этот миг Джури с трудом сдержал хохот, разглядев нелепо стекающий по подбородку бас-гитариста пломбир. Забавный внешний вид того шел вразрез его самоуверенным словам, что не раздражало вокалиста, а умиляло, вызывая добрую улыбку. Но Агги, судя по всему, не желавший мириться с тем, что над ним потешаются, продолжил дразнить друга, чьи надутые щечки куда больше радовали его глаз. Приоткрыв губы, он скользнул по ним языком, кончиком которого слизал липкое мороженное со своего подбородка. Заметив, как Джури зарделся и в то же время обиженно поджал губы, Агги расплылся в победной улыбке, подмигивая своему другу. - Потому что ты дурак и тебе нравится надо мной издеваться, - фыркнул вокалист, опуская голову и скрещивая на груди руки, тем самым давая сидящему рядом парня понять, что ему удалось задеть коллегу. Агги на такое заявление ничего не ответил, он не спешил ни оправдывать себя, ни подтверждать догадки друга. Сложившуюся ситуацию он вовсе не воспринимал всерьез – шутка с мороженным была всего лишь глупой шуткой, которую Джури простил бы ему уже на следующий день. Портить с одногруппником отношения он не желал и знал, что этого не произойдет, ведь ребята нередко подкалывали друг друга. Невинное ребячество во внерабочее время давно стало нормой, даже в некотором роде традицией их коллектива. Оправдав себя этим, Агги беззаботно продолжил есть пломбир, желая поскорее с ним покончить, дабы и дальше не действовать другу на нервы. Но Джури воспринял молчание гостя несколько иначе, решив, что басист, наплевав на чувства больного, продолжает дразниться. В поведении Агги вокалист видел насмешку, хотя насмехаться тот и не думал, сосредоточившись на рассматривании хмурого неба сквозь кухонное окно. «Это нечестно, что ты можешь есть мороженное, а я не могу, - досадно рассудил Джури, прикусывая губу, а затем внезапно сорвался на сиплый кашель, который до этого момента его не мучил. – Замечательно, этого еще не хватало…» - Эй, ты в порядке? Лечись усерднее, а то нескоро еще попробуешь пломбир, - Агги встревожено оглядел друга, пододвигаясь поближе и протягивая руку к его лицу, чтобы измерять его температуру. Джури кивнул в знак согласия со словами коллеги, после чего последний, подавшись вперед, опустил свою холодную ладонь на лоб вокалиста, недовольно сводя к переносице брови. Больной смущенно глядел в серьезные глаза друга, находившегося непривычно близко, а затем у него возникла безумная мысль касаемо того, как добиться справедливости. И вместо того чтобы взвесить все плюсы и минусы, так же беспечно, как и накануне, Джури бросился навстречу новым и не менее долгожданным, чем весеннее солнце, ощущениям. В последнем парень признался себе не сразу, однако сделал это без особого труда, так как одногруппнику симпатизировал уже давно. Нервно сжав рукой свою коленку, Джури резко потянулся к едва убравшему свою руку с чужого лба и не успевшему еще отстранится Агги и, зажмурив глаза, неловко впился губами в губы друга, целуя коротко и неумело. Басист был заметно шокирован таким поведением коллеги и, оторопев, не оттолкнул сразу же. А может, не хотел просто. Может, он сжал локоть Джури не для того, чтобы остановить, а для того, чтобы притянуть поближе к себе? Но этого больному вокалисту выяснить так и не удалось. Когда он ощутил неприятное покалывание в носу, пришлось спешно разорвать поцелуй и отвернуться, чтобы чихнуть. Очередное проявление болезни Джури вернуло ребят в реальность. Агги растерянно глядел на отводящего глаза друга, запоздало отпустив его руку. Вокалист боялся смотреть согруппнику в лицо, да и подозревал, что это несильно помогло бы ему. Агги любил удивлять, он до последнего мог сохранять спокойствие и равнодушие, а потом в один момент сорваться и наорать или же до боли стиснуть в объятиях. Но в этот раз ни того, ни другого бас-гитарист не совершил, так и продолжая сидеть, не двигаясь. - Джури, это… - несмело начал он, не зная еще, что говорить, но чувствуя острую потребность прояснить ситуацию. - Это дань справедливости. Теперь ты тоже заболеешь и не будешь лакомиться мороженным на глазах у больного меня, - не медля ни секунды, выдал Джури, обнимая себя руками. Почему-то его начало резко знобить, хотя еще минуту назад он ощущал несильный жар. - Джури… Это… Да у тебя же температура!.. Живо в постель! – скомандовал Агги, поднимаясь с места, хватая друга за предплечья и вынуждая его встать. Да уж, на этот раз он превзошел самого себя, удивляя так, как никому и никогда еще не удавалось удивить Джури. Неужели самочувствие друга волновало его больше, чем тот внезапный поцелуй? «Я спрошу у него… Но позже, когда, как и я, будет валяться с градусником под одеялом со слезами на глазах глядя на холодные вкусности…» - принял решение стремительно слабеющий и едва переставляющий ноги хозяин квартиры, под руководством Агги направляясь в свою комнату. На самом деле он не был против того, чтобы басист беспокоился о его здоровье. Коль дело пошло о справедливости, то Джури был уверен, что заслужил хоть немного заботы взамен на те шутливые издевательства с мороженным… Определенно, ради заботы со стороны Агги и болеть было не страшно. Да и весна не казалась больше Джури такой унылой и неприветливой, окрашенной в скучный серый цвет. Скорее, она была черно-белой, как зебра. За черной полосой следовала белая, за хитрой ухмылкой – ласковые слова, а за маленькой неудачей – большой счастье. Также белоснежный сладкий пломбир должен был смениться для Агги противным крепким чаем, ведь никто не гарантировал, что месть Джури не окажется недейственной…