wait

Юнги уходил. Слишком часто пропадал, но всегда возвращался к нему, просто понимая, что по-другому быть и не может. Эта чёртова взаимная зависимость, когда хочется чувствовать его. Наркотик. Да, Намджун мог сравнить старшего с самым настоящим наркотиком. Мертвенно-бледным. Таким же рассыпчатым и в то же время столь прекрасным. Слишком сложно контролировать себя, чтобы не впиться в его бледно-розовые губы, прокусывая нежную кожу до самой будоражащей сознание алой крови. Но Юнги был не настолько податливым, как хотелось бы Намджуну, вжимая хрупкое тело старшего в спинку потрёпанного временем дивана. Мин будет саркастично смеяться, как всегда пытаться выбраться из властных тисков, обзывая его самыми гневными словами. Конечно же, шутя. И после всё же согласится, полностью отдаваясь любовнику. Юнги уходил. И каждый раз, когда он без предупреждения исчезал на долгие дни, не посылая даже жалкого СМС, Намджун сходил с ума. Это было похоже на ломку. Гулкие шаги по пустой квартире, где царил холод, продирающий до костей. Учащённое дыхание из-за нехватки в крови наркотика по имени Шуга. Сладкий, заставляющий по-детски улыбаться, словно ты маленький ребёнок, которому подарили заветную конфету. Удар кулаком в стенку белого, как нежная кожа Юнги, цвета. Намджун понимает, что надо жить дальше - принять холодный душ, пойти на проклятую работу, сделать хоть что-нибудь, чтобы заглушить душевные терзания внутри. Тихий шёпот подсказывает, что всё не так просто. Слишком долго нет красноволосого парня. Слишком страшно. Сокджин говорит не волноваться по пустякам. Сокджин вообще много болтает, пытаясь помочь Намджуну прийти в себя. - Юнги - взрослый парень со своей жизнью, - в который раз учит старший Джуна, поселившийся на кухне. Намджун пропитался запахом дешёвого кофе, точно так же как от Шуги пахнет сигаретным дымом. Намджуну не хватает жёстких красных волос друга, в которые можно зарыться носом, вдыхая аромат вишневых сигарет. А затем сжать волосы ладонью, грубо оттягивая голову назад, открывая прекрасный вид на шею. Намджуну нравилось хищно покусывать кадык любовника. - Сколько вы друг друга знаете? Месяц? Два? Максимум полгода, - Сокджин сжимает плечо друга и слабо трясёт его, пытаясь заслужить хотя бы короткого взгляда в свою сторону. Бесполезно. Намджун был где-то в своём внутреннем мире, начиная тихо ломаться от бессилия. Юнги нет слишком долго. Без него даже воздух имел свои ядовитые пары, отравляющие хрупкую душу. - Вообще, что ты о нём знаешь кроме имени? Когда у него день рождения? Родных? Ты хоть чем-нибудь интересовался? - Зачем? Нет, правда. Зачем, если Намджуну нужен лишь этот красноволосый наркотик? Любить его. Принимать каждую минуту в страстных поцелуях на всё том же старом диване, а затем уносить хрупкое тело на кровать в спальню. Действительность тлела, когда в затхлую квартирку Джуна возвращался Юнги, неся с собой каждый раз что-то новое. - Раньше, до встречи с ним, ты был другим. Жизнерадостным, счастливым, настоящим, - тяжело вздыхает старый друг. Друг детства с тех времён, когда они вдвоём играли во дворе дома в наивные мальчишеские игры. Сокджин сдаётся, он так и говорит ему, шумно захлопывая за собой дверь. Сокджин не считал Джуна каким-нибудь наркоманом или другим зависимым безумцем. Он просто влюблён в чёртового эгоиста, и в этом нет его вины. Виноват лишь Юнги, который всё не возвращается, словно бросив навсегда. Сжимая кружку кофе, уже вызывающего приступы рвоты, но являющегося единственным питанием парня, Намджун думает. Думает о том, что Юнги мог и правда уйти от него, что ждать, может, нет смысла. Нет. Смысл есть всегда. Мысли имеют свойство материализоваться, поэтому Джун до безумия часто рассуждает, как вновь увидит своего капризного любовника на протоптанном пороге квартиры. А ещё вспоминает секс, когда его Юнги резко меняется, начиная жалостливо скулить и просить ещё - куда более жёстче. В который раз Намджун без дела очерчивает свою небольшую квартиру, бездумно останавливаясь в коридоре напротив заляпанного зеркала в рост. Гнев. Белобрысый парень стал неожиданно чувствовать ярость, пришедшую после отчаяния. Выпад правой рукой, сжатой в кулак, и проклятое стекло вместе с отражением разлетается на мелкие осколки. Алая кровь. Намджуну она до безумия напоминает цвет волос любовника. - Юнги! Стук в дверь, от которого невольно вздрагивает Намджун. Боли в ладони нет. Мысли путаются в голове, где ярче всех сияет лишь надежда. Щелчок замка, и пожирающий взгляд на сгорбившийся силуэт. Джун всё же был зависимым наркоманом - настолько сильно он рад пришедшей дозе по имени Шуга. Главное — не дать Юнги сказать слово или как-либо оправдаться - Намджуну это просто не было нужно . - Стой... Сразу на пороге жадный поцелуй, в котором младший замечает странные металлические нотки. Юнги толкается, мычит, обессиленно прося прекратить. Намджун насмешливо притворяется, что оглох, поднимая на руки слишком похудевшее тельце любовника, и ногой захлопывает входную дверь. Такое, кажется Намджуну, уже было. Как всегда старший будет сопротивляться, саркастично смеяться на старом диванчике, когда Джун будет пытаться обласкать друга. Все этапы пройдены и изучены. - Нет, стой, придурок, - недовольно хрипит Юнги, но не в силах сопротивляться разрешает с себя стянуть потную и перепачканную в чём-то футболку, - Мне нужна помощь... - Нет. Тебя нужно наказать. Окровавленной ладонью Намджун проводит по лицу Шуги, даже не осознавая, что крови там слишком много, чем должно быть. Намного больше. Чёрт с этим. Юнги лишь тихо стонет, когда чужие пальцы в смазке поспешно и так нетерпеливо проникают в него. Усталый взор из чуть приоткрытых век. Что-то не то со старшим, краем сознания понимает Джун. Понимает и настойчиво игнорирует. - Намджун, умоляю, не делай этого... - шепчет старший, пытаясь подняться со старого дивана, но любовник прижимает его всем своим весом. Слабо сопротивляется, открывает рот, чтобы сказать что-то ещё и так и застывает с мольбой в мокрых от слёз глазах. Джун не слышит его, просто не хочет, кладя чужие бледные ножки на свои плечи, в тот же момент неаккуратно входя в смазанную и несильно растянутую дырочку друга. Влажная теснота сладостно обволакивает член. Лёгкий укус в ключицу и влажная дорожка вниз к животу. И каждый раз чувствуется этот привкус багровой крови. Сводит с ума. Возбуждает ещё сильнее. Намджун скучал по своему Шуге, который сейчас так жалко скулит, не сопротивляется. Тяжелое дыхание. Вдох-выдох и пугающий хрип из груди. - Я... Мне больно, - Юнги откидывает голову назад, показывая шею, которую тут же покрывает укусами Намджун, совсем не замечая глубокую царапину, из которой до сих пор сочилась кровь. В жёсткие красные волосы любовника нетерпеливо вплетаются пальцы младшего. - Нам.. Джун... Всё же, я тебя люблю... И блондин словно падает с обрыва в морскую бездну. Услышав такое долгожданное признание, он начинает двигаться резко, быстро; старый диван неприятно скрипит. Юнги затихает вместе с хриплыми стонами, но ему плевать. Намджун трахает его так, будто это последний раз в жизни, просто отпускает с цепи то животное, что есть в нём, трахающего бездумно, на одних инстинктах. Он теряет связь, уже не различает, где кончается он сам и начинается Юнги. Сейчас они единое целое, что существует в этом дрянном мире. Намджуну необходим Шуга, как глоток отравленного воздуха. Он впивается в его запястья ногтями вновь до крови, ловя почти наркоманский кайф от этого ощущения. Для Намджуна нет никого пленительней этого красноволосого парня, но сейчас было что-то совершенно неземное, далёкое от обычных людей. Кажется, что душа выходит из его тела, он будто видит себя со стороны - мокрого от пота, с прилипшими ко лбу и вискам белыми прядями, тяжело дышащего и смотрящего в одну точку. Срывается слишком быстро, низко рычит, с силой сжимая пальцами бледные бёдра. Намджун чувствует себя опустошённо-довольным, когда выходит из расслабленного тела. - Юнги? Тишина. Ласковое поглаживание по красным волосам, легкий поцелуй в плечи, шепча что-то несвязное, невразумительное, и Намджун подхватывает любовника, кажется, потерявшего сознание. Усталые шаги до их спальни, вновь улыбка, поцелуй в одну сторону. - Спи... Джун укрывает его тонкой простынёй, не смотря на то, что в квартире было холодно. Он счастлив, что хочется уснуть вслед за старшим, погрузив его в свои крепкие объятия. Но Юнги скоро проснётся, вновь закурит вишнёвые сигареты, а Намджуну была необходима ещё одна доза. --- Проходит время. Слишком счастливое, что Намджун теряется в днях. А после в его жизнь возвращается старый друг. - Что за вонь у тебя тут... - первым делом бормочет Сокджин, а затем привычно начинает учить младшего на всё той же не изменившейся кухне. - Ладно, Джун. Я тут поспрашивал некоторых знакомых, кое-что пробил и узнал, что Юнги связан с не самыми лучшими людьми в городе. Много незаконного и опасного. - И? - Может ждать его бесполезно? Мне кажется, его даже нет в живых... Услышав такие бредовые слова, Намджун заливается звонким смехом с пугающими нотками сумасшествия, от которых идут мурашки по спине. Насмешливый взгляд в сторону старшего и довольная улыбка. - Юнги давно вернулся. Просто сейчас спит. Хотя уже довольно долго. Насколько долго Джун не может сразу ответить, даже если хорошенько задумается. Ему кажется, что Юнги иногда просыпается, чтобы подарить ему поцелуй холодных синих губ, недолгого секса с фиолетовыми синяками и засосами на шее, которые всё не пропадают, и чтобы вновь закурить свои сигареты со вкусом вишни. Намджуну этого вполне хватает. Хватает, чтобы утолить жажду. Он так и говорит об этом Сокджину, который в следующий миг резко срывается со своего места в спальню. Младший лениво следует за ним, не понимая, почему так всполошился старый друг. И крик ужаса, чем-то похожий на девчачий визг, слышится еще до того, как Намджун успел зайти в их с Юнги спальню. - Ты же его разбудишь, - недовольно бубнит Джун, присаживаясь на край кровати, где под тонкой простынёй спал любовник крепким, почти мертвецким сном. Ласковое касание до жёстких красных волос и кроткий, но полный любви поцелуй в нос. - Намджун... - шепчет Сокджин, в страхе отступая назад, переводя взгляд со спящего на своего друга. - Юнги... Он же мёртв.... - Не говори глупости! - счастливо улыбается Джун, оголяя резцы. - Мы с ним только пару тройку часов назад разговаривали... И ещё кое-чем занимались... Всё нормально. Нормально не замечать трупной вони, которая уже стала родным вместо привычного дыма вишнёвых сигарет. Нормально видеть вместо тёмных глаз друга остекленелый взгляд, направленный куда-то вдаль. Нормально заниматься с Юнги сексом, когда он отвечает взаимностью всё меньше и меньше... Но Сокджин был другого мнения, закрывая рот ладонью в приступах рвоты. Отвратительно. Мерзко. Старый друг видел настоящую реальность, где в когда-то белоснежной кровати лежало самое настоящее постепенно разлагающееся тело. Вот откуда невыносимая вонь, а по комнате уже свободно летали трупные мухи. Намджуну же казалось предположение Сокджина неким сумасшествием, что даже стало смешно. Юнги жив. Он сейчас проснётся и всё сам объяснит - оправдает себя и уничтожит в пыль клевету старшего. - Юнги? - спрашивает Джун, сжимая ледяное плечо своего любовника и лишь сейчас замечая, что до этого бледная кожа приобрела серый оттенок и стала слишком мягкой, оставляя на ладони следы какой-то жидкости. - Просыпайся! Молчит. Не улыбается. Даже не огрызается в ответ. Слишком странно, что сердце предательски сжимается. Намджуну сложно, а может он просто и не хочет принять простейшую правду. - Намджун, пойдём на улицу, а? - тянет его за руку Сокджин, уводя как можно дальше от любовника. Юнги уходил и раньше, но всегда возвращался. Этот раз не стал исключением, но Джун пропустил тот момент, когда его красноволосый наркотик стал другим. Когда Шуга стал рассыпаться окончательно. Когда любовь сменилась безумной зависимостью, застилающей чистый разум и преподносящей выгодную, но столь лживую иллюзию. - Он всё же умер?... Шёпот Намджуна, бездушный взгляд. Он молча наблюдает, как какие-то люди нагло выносят Юнги из его дома, укутав в белую простынь, чувствует упрёк и неприязнь с их стороны. А младший мог лишь в ужасе опустить глаза в пол, теперь осознавая всю реальность. - Трупу около недели. Удивительно хорошо сохранился. Причина смерти скорее всего слишком большая потеря крови, - грубые голоса, словно звучавшие в его голове. Гневные нотки, которые так сложно скрыть. Они считают его безумцем. - На шее глубокая резанная рана, следы от зубов и что-то ещё. Экспертиза покажет, хотя я уверен, что этот парень убил своего любовника. Такие случаи уже были, пожалуй, даже слишком часто. Сокджин прижимает к себе не сопротивляющегося Намджуна, на щеках которого появляются слабые слёзы. Тихий всхлип. - Я не убивал его, Джин, - дрожащим голосом умоляет белобрысый парень. - Я верю. - Но как же я буду без Шуги?... "...Без своего наркотика".