breathe

Когда они знакомятся впервые, на Намджуне широкая футболка, тонкая кожанка, джинсы в обтяжку, жесткие от краски серебристые волосы и уверенности полные карманы в том, что я-крутой-рэпер-вы-все-остальные-ничто. На что Сокджин растягивает пухлые губы, на которых точно есть тонкий слой блеска, и представляет своего лучшего друга – Джин Хесан или же Кидо. На парне черные джинсы, размера на два больше, такого же цвета бобка и красная шапка, из-под которой заметны коротко стриженые виски. – Рэпер. - Добавляет Ким и ухмыляется еще больше, замечая, как в глазах друга мелькает блеск. Вторая встреча происходит в том же клубе, только теперь на сцене, в качестве противников. Толпа орет со всех сторон, что оба очень хороши, и им бы в дуэт – равных бы не было. На что Хесан тянет губы в широкой улыбке, а Намджун прячет руки в карманы и уходит со сцены, даже не дослушав до конца то, что говорит ему вслед ведущий. Уже за дверью клуба, где воздух гораздо свежее, и, кажется, появляются первые признаки осени, Намджун вдыхает полной грудью ночную прохладу и склоняется спиной к холодной стене, которую отчетливо ощущает сквозь тонкую ткань кожанки. - Зря ты так. - Ой, только твоих нотаций я не слушал. - Поднимая голову к небу, бросает Ким. - Вы оба хороши. - Подходя еще ближе, Сокджин искренне улыбается. – Но тебя же, конечно, проще уебать, чем заставить признать это. - Проще. - Попробуй… - Нет, даже и не думай. - Намджун резко отходит от стены и вытаскивает мобильник – на часах ровно двенадцать. - Мне домой пора. - Детское время? - Оно самое. До встречи. - Намджун машет рукой, уже когда стоит к старшему спиной, и вновь прячет ее в карман куртки. Сокджин провожает его взглядом, пока тот не скрывается за углом, как раз в тот момент, когда из клуба выходит Хесан. - Обиделся? - Да не то чтобы. Скорее наоборот. - Сокджин разворачивается лицом к парню, совсем не скрывая довольную улыбку. - Не заметил я его довольства. - Он пока ничего и не покажет, надо повременить. Третий раз они сталкиваются на улице, возле старого книжного магазина. У Хесана черная куртка с воротником, застегнута почти по нос, руки в карманах, и та же самая темно–красная шапка на голове, из-под которой видны коротко стриженые виски. А еще свисают проводки черных наушников из застегнутого воротника, с которых точно доносится партия Намджуна. На самом Киме черное пальто, брюки, и растрепавшиеся волосы теперь уже белого цвета. В руках у него какая-то книга в коричневом переплете и телефон, на который как раз приходит СМС, когда они пересекаются взглядами. Кидо широко улыбается и поднимает руку в приветственном жесте, на что Джун лишь кивает в ответ и проходит мимо. - Мне нравится твоя музыка. - Хватая парня за рукав пальто, с той же улыбкой говорит Хесан. - Вот. - Подходя чуть ближе, он поднимает болтающийся наушник и всовывает его Намджуну в ухо, замечая, как тот меняется в лице, когда слышит одну из его первых песен. Намджун слушает секунд двадцать, затем вытаскивает свободной рукой наушник и смотрит на улыбающееся лицо Хесана: - Какого хрена тебе от меня надо? - Хочу выступить с тобой. - Мы уже выступали вроде. - Да нет, вдвоем хочу. - По инерции стискивая чужую руку, говорит Хесан. – Ну? - А я не хочу. - Выдергивая руку из чужой, бросает Ким и скрывается за дверью магазина. Намджун видит сквозь стеклянную дверь, как тот уходит в противоположную от магазина сторону, и опускает глаза на книгу в руке. «Мне нравится твоя музыка» - эхом вторит в голове. Когда Хесан замечает Намджуна возле барной стойки, часы показывают одиннадцать вечера, а его улыбки не скрывают даже мигающие блики света. На блондине та же кожанка, что и раньше, Джин подходит ближе, оказываясь лицом к Киму, и отчего-то дыхание стопорится огромным комом, давя изнутри на грудную клетку, во рту пересыхает, и он первые секунд сорок не может вспомнить, зачем вообще подошел. Он начинает соображать только тогда, когда бармен зовет его третий раз, затем вливает в себя первую попавшуюся гадость с рюмки и тащит малехо охуевшего Намджуна в сторону. - Выступишь со мной один раз, и я отстану. - Дергая того на себя так, что касается губами ушной раковины, говорит Кидо, даже не думая отпускать чужую руку. - Хрен с тобой. - Бросает Джун, и через пять минут толпа орет, свистит и фанатеет от того запала, что исходит от них. Каждый выкладывается, несомненно, на все двести, а иначе совсем никак, ибо шанс доказать, что лучше, только сейчас. Когда Намджун выдыхает последнее слово, после которого музыка утихает, а зал взрывается еще сильнее, чем прежде, Хесан стирает каплю пота, что стекает по виску, улыбается толпе и благодарит Намджуна за компанию – ага, да, в микрофон на весь зал. В дальнем углу клуба за столом Сокджин смеется и говорит, что давно надо было вместе попробовать, ибо «ну круто же». Хлопает их обоих по плечу и отходит на пару минут – в дамскую комнату. Намджун приспускает с плеч кожанку, сразу же утыкается в телефон, совсем игнорируя сидящего напротив Хесана. Затем снимает совсем – ибо в клубе реально душно, и вообще бы свалить на улицу, но Сокждин попросил дождаться, а это же Сокджин – обидится и будет потом ходить губки-бантики-свалил-нахуй-я-тебя-не-знаю. От чего-то Намджун думает, что Хесан умеет читать мысли, ибо, когда Сокджин возвращается, тот вливает в себя еще стакан какой-то хрени и бросает что-то вроде: - Я домой. Устал сильно, - и сваливает из клуба прочь. Только на улице он жадно вдыхает прохладный осенний воздух и чуть не стучит головой о ближайший фонарь возле дороги. - Блять. - Он садится на обочину и закрывает лицо ладонями. Голова гудит, хрен знает от чего больше – от возгласов из клуба или выпивки. Натягивает на голову капюшон и совершенно игнорирует вибрирующий телефон, что звонит уже во второй раз. Там по любому на дисплее светится «Сокджин», а говорить нет желания вообще. Его накрыло, и, ебать, лучше бы уже Сокджин, а не эта сволочь малолетняя, что нос воротит. Он до сих пор ощущает смесь запаха кожи и еле уловимого одеколона. Тело сводит мелкой судорогой и тянет только от воспоминания открытых ключиц – пиздец просто. Где-то под кожей до сих пор ощущается каждый вдох-выдох и озорной блеск глаз, когда на сцене, когда для всех, а не для себя. - Мне твоя - тоже. - Слышит он со стороны, и тело само напрягается, когда улавливает хрипотцу. – Тексты твои – они классные. Хесан тупо таращится на инопланетное нечто, ибо не ожидал совсем, разве что надеялся, что и он станет кем-то, а не просто чем-то от кучки всех. - И еще, я извиниться хотел. – Подходя немного ближе, говорит Намджун. - Я просто, ну, это, завидовал, что ль. Так круто с первого раза – ты реально классный. - Джин замечает смущение того самого малолетки, что нос воротит, и его кроет еще похлеще, чем голые ключицы, что теперь спрятаны под слоем кожаной ткани. - Кто бы сомневался. - Кидо чуть не бросает об асфальт – так ведет от одного только присутствия, а хочется задеть еще. Так сильно, чтобы пацан краснел и терялся, и хрен пойми от чего такое желание. – У тебя есть шанс исправиться. - Насмешливо уже бросает Хесан и от чего-то пытается унять сумасшедшую дрожь в руках, когда говорит, чтобы тот угостил его чаем. - И вообще-то, для тебя я хен. Хесану уйти сейчас было бы самым оптимальным вариантом, а не сидеть в чужой кухне, где очень вкусно пахнет мятой, и распивать чай из желтой чашки. Но он упорно игнорирует умные мысли и тянет губы в широкой улыбке, когда блондин увлеченно рассказывает о сногсшибательном диске крутых инструменталок, которые ему пообещал сонбе. Затем перестает вслушиваться в поток громкой речи, цепляясь взглядом за красивые губы, которые с промежутком в две секунды расплываются в улыбке. Ощутимо кусает щеку изнутри, когда опускается взглядом ниже, где в вырезе той самой черной майки видны ключицы. - Тебе помочь? – Он еще отдает себе отчет в том, что «успокойся придурок, ты же пожалеешь об этом», когда становится рядом, возле Наджуна. - Ты думаешь, я две чашки не смогу помыть, хен? – Ким специально насмешливо тянет последнее слово, затем закрывает в кранике воду и разворачивается к Хесану лицом. – Я исправился, так что обижаться ты уже не должен. - Ладно, я тогда домой, - отступая на два шага назад, говорит Джин, цепляясь взглядом за губы Джуна. - Ты заебал, либо что-то делай, либо сваливай нахер. Хесан понимает, что его самообладание заканчивается тогда, когда Намджун жарко выдыхает в губы и лезет руками под толстовку. Целует в ответ и царапает короткими ногтями по ребрам. Когда диван в гостинной скрипит под весом двух тел, на них только брюки, и то ремень Намджуна расстегнут почти полностью. Хесан подминает того под себя, целуя по очереди губы, щеки, кадык, оставляя яркий засос на самой родинке, что прямо возле ключицы. Лезет руками везде, где чувствует тепло, исходящее от тела, полностью расстегивает ремень, касаясь головки члена, ухмыляется, когда слышит судорожный вдох или выдох. Он водит по стволу вверх-вниз, затыкая рот своим, заставляя парня еще шире раздвигать ноги. Намджун хрипит в поцелуй, что тот сука последняя, ибо не дает кончить нормально, затем блондин и вовсе срывается на крик, когда Хесан вводит пальцы, от которых хрен пойми чего так хорошо, хочется глубже в себя, и еще. Намджун кончает позорно быстро, с чужим именем на губах, плавится в чужих руках, пока не унимается дрожь, и только тогда позволяет себе выдохнуть. Реальность возвращается, когда телу становится холодно. Когда сверху больше никто не нависает, а из коридора слышится низкое: «Я воспользуюсь твоим душем». Он думает ровно семь секунд, затем поднимается с дивана и подходит к двери, за которой шумит вода и слышны еле различимые стоны. Он открывает дверь и подходит вплотную к Хесану, тянет его за шею на себя и нежно целует в губы. Путает пальцы в мокрых волосах, позволяя впечатывать себя в холодную стену, проводить по голой коже и забирать дыхание. Горячая вода бьет по коже, стекает по лицу, попадая в рот, когда они вдыхают глоток воздуха. - Ты пожалеешь. Ты понимаешь, что пожалеешь? – упираясь лбом в плечо Намджуна, обреченно говорит Хесан, понимая, что пожалеет, если «не». - Не понимаю. Утром холодный ветер беспощадно треплет темные волосы, унося чужой запах кожи, что до сих пор ощущался на нем. Хесан оборачивается на многоэтажку, всматривается в окно девятого этажа и стоит так несколько мгновений. Затем опускает голову и уходит прочь, не замечая ссутулившуюся фигуру за кофейными занавесками в квартире на девятом этаже. На протяжении всей недели Хесан уламывает своего знакомого, чтобы тот помог ему свалить из Сеула куда-нибудь, ему все равно куда, лишь бы подальше от сумасводящего тела, что ходит в этом же городе, и от «не понимаю», что эхом в голове вот уже седьмой день. Он избегает Сокджина, потому что банально не знает, как объяснить то, что происходит. Зато Ким находит его сам – знакомый общий, вообще-то, поэтому имеем то, что получилось. - Извини, - тихо говорит Хесан, когда они остаются одни. - За что? – безразлично спрашивает Сокджин. – За то, что как свалил тогда из клуба, так и не сообразил, что можно, хотя б СМС написать, что все нормально? Или может то, что с тобой случился Ким Намджун? - Я не… - Мне откровенно похер, что у вас там происходит, но если надумал сваливать, то хоть скажи ему. Убиваться будет и сам не поймет, почему. - Не надо. - Что, блять, не надо? Ты хоть иногда можешь смотреть дальше своего носа? Ты же втрескался по самое не хочу и бежишь, потому что ответственность, она дамочка с закидонами. Знаешь, что? Ты придурок полнейший. И если тебе насрать на свою судьбу – ему не ломай. Или скажешь ему ты, или скажу ему я. Выбирай, пока у тебя есть такая возможность. И еще, три, два, один, - Сокджин смотрит Хесану за спину и улыбается. – Твой звездный час, - хлопая Кидо по плечу, бросает Ким, и подходит к Намджуну. - Привет. Ой, я тут вспомнил, что у меня встреча с важным человеком, поэтому извините, вынужден откланяться. И да, Хесан, когда будешь улетать, скажи, я хоть проводить приду, - громко говорит Сокджин, затем машет им и уходит из студии. Они молчат несколько мгновений, пока Намджун переводит взгляд на Хесана и, улыбнувшись, бросает: - Удачного полета. - Разворачивается и почти касается пальцами ручки двери, когда Джин ловит его пальцы и разворачивает к себе. - Спасибо, - тихо говорит Хесан, отпуская чужую руку. Набирая сообщение, Сокджин очень надеется, что Намджун не такой придурок, как этот, что сейчас светит своей притворной улыбочкой чуть не на весь аэропорт, и хотя бы прочтет его. «У него рейс через тридцать минут. И то, что он сдохнет там, будет на твоей совести», - читает Намджун и ловит первое попавшееся такси. Он дышит очень тяжело, перепрыгивая через две ступеньки. Затем слышит приятный женский голос, который гласит, что «Посадка на рейс - Сеул – Лос-Анджелес заканчивается», и вновь бежит. Случайно толкает какую-то женщину, извиняется и замирает, когда видит, как в метрах пяти от него Сокджин хлопает Хесана по плечу, на что тот улыбается, машет ему и, по инерции или кто знает чего, смотрит за спину Кима, улавливая в толпе светлую макушку. Сокджин замечает взгляд, устремленный ему за спину, и даже не оборачивается, лишь облегченно вздыхает – успел все-таки. Хесан ставит рюкзак на пол и подходит к Намджуну: - Я думал, ты не придешь, - становясь совсем рядом, говорит Джин, улыбаясь этой притворной улыбкой – ему бы разревется, как ребенку, только стыдно как-то. - Ты пожалеешь. Ты понимаешь, что пожалеешь? – упираясь лбом в плечо Хесана, тихо говорит Намджун, пальцами стискивая низ толстовки. Хесан замолкает, даже улыбка сползает с лица. - Понимаю, - говорит он, вдыхая в последний раз запах чужой кожи и еле уловимого одеколона.