«Первый снег»

«Первый снег»

Тук-тук-тук…. Настенные часы будто отмеряли последние звуки биения ее сердца. Молодая женщина сидела у пылающего камина и тихонько плакала. «Вот и все» - думала Регина. «Проклятие снято, Мэриан жива, Робин вернулся в семью, и у них опять будет свое долго и счастливо, а я…. я буду здесь… вечно… одна» Горячие слезы катились по ее щекам, падая на открытую книгу сказок в ее руках. Она вновь и вновь перечитывала ее, разглядывала картинки, искала подсказки, но в ответ была лишь тишина. Ни тогда, ни сейчас, ни потом, книга не измениться, не перепишется как-нибудь сама собой, и она никогда не станет счастливой. Может быть, раньше, когда Генри был еще маленьким, она бы и не заметила отсутствия своей любви, но не сейчас, не теперь. Сын вырос и больше не нуждается в ее опеке, а что у нее было кроме него? Ничего. Большой дом, множество драгоценностей и украшений, статус, это все ничего не стоило по сравнению с тем самым человеком, родственной душой. Злодеи не могут иметь все и сразу, как-то сказал ей Румпель, быть может, он был прав. Она была злодейкой, но боролась со своей тьмой, она хотела творить добро, она хотела помогать людям, но все равно после очередного проклятия они все чествовали Свон, Прекрасных, да хоть и бездельников гномов, но нет, не ее. И от этого становилось еще хуже. Ведь она знала, она точно знала, чем все закончиться, и та радость и всепоглощающее счастье в склепе были лишь призраком любви, сладким оазисом, что растаял в пыль, как только открылась жесткая реальность бытия. Робин любил ее, но он был человеком чести, он не бросит жену и ребенка ради злодейки, он не такой. Глубоко вздыхая, женщина вытерла слезы, поворачиваясь к окну, за которым, вовсю, кружил белый, чистый снег. Что же, ей придется учиться жить с этим. «Да, я смогу» - подумала Королева. Внезапный громкий звук открывающейся двери резко вывел ее из состояния задумчивости. - Мама! Мама! Мама! – кричал Генри. – Пойдем скорее, там первый снег. Там все на улицах, и в кафе, все радуются, что проклятие спало, они ждут тебя мама, пойдем скорее! Регина пристально посмотрела на сына. Взъерошенный, радостный парень, с пробивающимися нотками баса в голосе. С возрастом он все больше походил на своего отца. Генри вот-вот исполниться пятнадцать, какие там проклятия, мамы и секретные операции. Благосклонно улыбнувшись, она встала, откладывая книгу. - Спасибо Генри, но я, пожалуй, откажусь. – Регина подошла к сыну, заправляя прядь волос за ухо. - Но почему мам? Это все из-за книги? Мы еще найдем писателя. Мне кажется, дед уже готов мне что-то рассказать! - Нет, милый, это не из-за нее. Просто… - она смотрела на сына, и ее голос дрогнул под вырывающимися рыданиями. - Эта операция была не лучшим решением. Прошлого не изменить. Мы не будет больше искать писателя книги – выпалив это, Королева отвернулась, боясь показаться Генри слишком слабой. - Но мама, постой – мальчик осторожно потянул ее за руку. – Мы могли бы попробовать еще, нельзя опускать руки. Я верю в твое счастливое будущее. - Генри. – спокойно начала Регина – У Робина уже есть семья, любящая жена и сын. Я не могу ломать их жизни снова, причинять им всем боль. Спасибо тебе за все, но пора всем нам, уже зажить нормальной настоящей жизнью. Тут Регина взглянула на растерявшегося сына, который с мольбой и жалостью поглаживал ее за руку. Он смотрел на нее пытаясь понять, что она имеет в виду, он и не заметил, как пролетело время, как все переменилось в его жизни, в жизни Регины и в их отношениях. Он больше не хотел бежать от нее, не считал злой, она стала для него самой родной и самой близкой душой, настоящей мамой. Слезы непроизвольно сами покатились по щекам матери и ребенка. - Мама! – воскликнул парень, кидаясь в ее объятия. Регина крепко обняла сына, понимая, что вот это, ее счастливое будущее, то будущее, которое она заслужила. Ее сын никогда не покинет ее, никогда не поманит призрачной надеждой любви, он всегда был с ней, и будет. Генри ее спасение и отрада. Настойчивый телефонный звонок, прервал их тихую семейную сцену. Женщина разомкнула объятия, выпуская мальчика и отходя чуть в сторону. - Да, мам – ответил Генри. - Ага, да, я дома. Встретимся, «У бабушки», хорошо – кивал парень – Регина? – тут он вопросительно взглянул на нее. – Да, она будет, подойдет чуть позже. Окей! Пока! - Мама, там все уже в кафе, ждут нас. Но если ты не хочешь, я не пойду, останусь тут, с тобой. - Нет, нет, милый – мягко возразила Королева. – Ты должен пойти, там будут твои друзья и Эмма с Принцем и Снежкой, тебе же нужно и с ними общаться, тоже. Иди сам, а я буду дома, приготовлю чего-нибудь, дождусь тебя на ужин. Она старалась придать максимальной бодрости надломленному голосу. С минуту подумав, мальчик все же решил. - Ну, хорошо, я пойду, а ты, если что, тоже приходи. Договорились? – улыбнулся мальчик. - Конечно. Я проведу тебя, пойдем. Вместе они направились к дверям. - Передавай привет дедушке и бабушке! – она поправила его замок на куртке. - Не пей много сладкого лимонада! – пригладила волосы. - Веселись. – чмокнула в макушку. - Все будет хорошо, мам. Не волнуйся – рассмеялся Генри, распахивая двери. -О-па-па – охнул мужчина, переминаясь от волнения и нерешительности на пороге. При виде этого лица, Регина замерла в немом шоке и удивлении. - Ро-бин – чуть ли не по слогам сказала она его имя. - Привет – отстранено ответил бывший разбойник. Видя что обстановка накаляется Генри вовремя решил ретироваться. - Ну, я пошел, мам. - О, Генри! – вздохнул Гуд, переводя взгляд на мальчика. - Да, да, жду тебя к ужину! – вслед крикнула ему Регина. - А ты что это не идешь праздновать? – тихо просил Робин. Она посмотрела на него полными от слез глазами, спокойно изучая виноватое, чуть волнующееся, мужественное лицо. И в этот миг, на пороге дома Миллс, воцарилась угнетающая, разряженная, оглушающая тишина. Нарушить ее мог, лишь тихий падающий снег, заметающий дороги и мосты города, пробирающийся в окна квартир и двери домов. Эти двое молча, смотрели друг другу в глаза, боясь нарушить покой и мгновение вечности. - Нет. – первой ответила женщина. – Мне сейчас как-то не до праздника. Она гордо стояла, в упор, глядя ему в глаза, но слезы все же, снова покатились по ее бархатной коже, больно укалывая упреком сердце Гуда. - Я расстался с Мэриан, Регина – прерывисто вздыхая, сказал мужчина. - Как? - Мы теперь слишком разные, она понимает это, и она отпустила меня. Она отпустила меня к тебе, Регина. Я люблю тебя. Он, было, хотел кинуться к ней, обнять, зацеловать, успокоить, но не знал, как она отреагирует, что скажет, сможет ли снова принять его, ведь он уже столько раз причинял ей боль. Тук-тук-тук…. стучало сердце Злой Королевы. Тук-тук-тук…. стучало сердце мэра Миллс. Тук-тук-тук…. стучало сердце раскаявшейся Регины. Тук-тук-тук…. стучало сердце любящей женщины. - Я тоже люблю тебя, Робин. Широко улыбнувшись, она бросилась к нему в объятия, целуя, обнимая, и все еще плача, не веря своему счастью, не веря в то, что происходит, даже не веря в этот первый, чистый снег.