Что происходит?

- Я сегодня, к сожалению, не смогу вас проводить, вы же знаете, Кира будет звонить... Он сказал это, глядя в ее низко опущенную голову. И заметил, как от его слов фигурка ее как бы еще больше сжалась. - Да, конечно. Пустой взгляд скользнул сквозь него, куда-то вбок. Здесь что-то не то. Нельзя ее так отпускать. Предчувствие его не обманывает, что-то случилось. Сегодня после обеда. С тех пор, как он приехал с этих дурацких переговоров. Зашел в кабинет, и сразу пришло какое-то смутное беспокойство, oщущение надвигающейся, неотвратимой беды. Целый день он отмахивался от этого чувства, пытался отвлечься, ему даже удалось углубиться в работу. А вот только что, вдруг... Понял, что может случиться катастрофа. Если он ее сейчас отпустит одну. Она двинулась к двери. - Подождите! Догнал, схватил за локоть. Эта приходящая на работе неловкость, это обращение на вы... - Я вас все-таки отвезу. Отняла руку, даже не глянув на него. - Как же Кира Юрьевна? - Да ладно, Бог с ней. С вами что-то происходит, я чувствую. Что случилось? - Ничего, все в порядке. Спокойный, равнодушный, ничего не выражающий голос и взгляд все еще в никуда. Ну, вот и все. Скоро она будет дома и сможет плакать, не переставая, до самого утра. Или до следующего вечера. Главное уйти от него. Добраться до подъезда и не упасть. Нужно смотреть под ноги. И не натыкаться на деревья. Он смотрит ей вслед, oна ощущает это спиной. Надо же! Проявил внимание, можно сказать, чуткость. Даже пытался по дороге ее развеселить. Шутил, смеялся. Что он там рассказывал? Что-то из своего бесшабашного детства. И постоянно поворачивался к ней, пытаясь заглянуть в глаза. Она даже боялась, что они попадут в аварию, Андрей почти не смотрел на дорогу. Какой же он великолепный актер! Так мастерски изображать заботу, любовь, даже страсть, испытывая к ней при этом такое отвращение. Как ему удается? А может быть, он все же не совсем черствый и что-то все-таки чувствует? Вину, например, или жалость? К несчастной, убогой уродине... Так, спокойно. Вот уже и дверь. Еще чуть-чуть. Немножко только потерпеть. Сильные руки вдруг обхватили ее сзади. - Я не могу тебя так отпустить, - жаркий шепот, проникающий в самое сердце. - Что за несчастная, поникшая спинка? Что случилось? - насильно повернул к себе. - Катя! Что это?! Искаженное мукой лицо, страдающие, полные неимоверной боли, глаза. Она уже сбросила маску, не ожидала, не успела перестроиться... Прижал к груди изо всех сил. Забормотал, не помня себя, куда-то в холодный воротник: - Малыш, что с тобой? Куда же ты идешь со своей болью? К кому? У тебя же есть я. Ты можешь мне все сказать, я все для тебя сделаю! Pуки беспорядочно гладили волосы, лицо, плечи. Губы слизывали градом текущие слезы. - Pасскажи мне. Я помогу, точно. Вместе любое горе легче переносить. Кто заболел? Или тебя кто-то обидел? Отстранился, лихорадочно оглядывая бледное лицо. - Нет. Беззвучный шелест, теплое дыхание вместо ответа. - Я ж его на части порву. За тебя. Слышишь? Ты моя маленькая девочка. Светлый, добрый, открытый человечек. Тебя нельзя обижать. Никому. Остановился. Кончилось дыхание. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Катя уже не плакала. В широко открытых, прекрасных глазах плескалось изумление. Его осенило. - Может, ты плачешь из-за меня? Я сделал что-то не так и даже этого не заметил? - покачал головой. Прижался ласково к ее виску: - Прости меня. Я дурак. Со мной такое впервые. Как чумной хожу, не соображаю ничего, - засмеялся нервно. - Я люблю тебя! Это так странно. До сих пор не могу в себя придти, - потряс легонько за плечи. - Кать, не молчи. Все беды от недосказанности, от того, что люди не умеют разговаривать друг с другом. Давай сразу договоримся, все-все друг другу рассказывать! Тогда мы не будем ссориться никогда. Станем жить долго и счастливо много-много лет и умрем в один день. Жадно смотрел, как светлеет ее лицо. Появляется на щеках нежный румянец и в глазах загорается, наконец, слабая смущенная улыбка. Все-таки не успела еще ее душа одеться в ледяной панцирь. - У тебя тоже есть, что мне рассказать? Вздрогнул. На лицо набежала тень, будто что-то вспомнил. Неприятное. Отвел взгляд. И даже попытался разжать руки. Она машинально схватилась за его пальцы. Удержать. Сохранить эту невероятную, немыслимую связь. - Да, есть, - глухо произнес. И сам весь словно погас. Выдохся. Ее взгляд прожигал насквозь. Взял теплую ладошку и поднес к губам: - Я скажу. Обязательно. И ты меня простишь. Я знаю.