Вдохни меня. (Restart)

Я уже неделю ни с кем не говорил. После смерти Вадима мне не очень хотелось кого-либо видеть. Он был настоящим лучшим другом, хоть я этого и не видел и считал, что мой друг, который мне всегда поможет не он, а Влад, который меня просто бросил умирать. Я долго плакал и даже Даша уже перестала резать на куски свой труп. Я сидел весь день в комнате один и изредка ко мне приходил Тима, чтобы принести мне завтрак или обед. Вечером я ложился в кровать и вспоминал про все светлые моменты в жизни, в которых был Вадим. Мне было очень противно от самого себя. Я видел перед собой всю ту же картину. Я стою с ножом около его кровати, а он спит и даже не подозревает, что я ночью вобью в висок ему длинный и острый нож. Я долго думал, размышлял и решил сделать выводы. Я никому не нужен, ведь меня фактически нет в живых. Я ничего хорошего не сделал, я убиваю людей. Лучше я уйду из этой жизни, и пускай меня бьют плетью черти в аду. Я поднялся с кровати и со слезами на глазах пошел в ванну. Никого не было в квартире и я решил поторопиться. Я взял пачку лезвий и достал одно. Очень острое новое лезвие. Я прикоснулся к коже на запястье, и выступило немного крови. Я собрался с мыслями и глубоко вдохнув воздух в легкие, порезал как можно сильнее руку. Крови было немерено. Я испугался, но потом вспомнил, что мне должно быть уже все равно. Тело немело, а я потихоньку понимал, что приходит мой конец. Я не услышал, как в квартиру вошли Тима и Даша, но услышал разговор в прихожей. - Думаешь, он все еще сидит и плачет? – спросила Даша Тиму. Может его как-то отвлечь? - Захочет – сам выйдет, мы ему не клоуны. Он должен в себе разобраться. – ответил Тима. – Я короче в душ пойду. Я немного запаниковал и понял, что дверь в ванну не закрыта, но подняться из глубокой ванны сил не было. Дверь отворилась и тут же начались крики. Тима кричал на Дашу, и Даша кричала на него. Они засуетились, и Тим поднял меня на руки и вынес из ванной комнаты. Положив меня прямо в прихожей на пол, он поднял мой руку и зажал, как мог, своей рукой ниже пореза. Я чувствовал, как глаза закрываются. Но получив несколько пощечин, я сразу очнулся. Мне перебинтовали руку и читали морали около 5 часов. Я не слушал и просто продолжал думать о своем. Да, я эгоист. Тима мне рассказывал о своих чувствах, а я забивал на это. Именно он сказал мне убить Вадю. После того, как мне надоело все это слушать и после нескольких обидных слов в свой адрес, я сорвал кулон с шеи и выкинулся в окно. Тим полетел за мной. Он долго гонялся за мной надо городом, а когда догнал, завязалась драка. Мы долго возились на крыше, а после того, как я вырвался из его объятий, я полетел вниз с крыши в тихий двор, где играли дети. - Ты сраная дыра, хватит из себя жертву строить. – крикнул Тима. – Ты уже достал всех своим эгоизмом. Я же отвечал ему хамством, а внутри меня накипало. Мы несколько минут кричали друг на друга, но после того как Тим сказал, что Вадим был и так ничтожеством, я полетел на него с кулаками. Ярость занавесила мой разум, и я не контролировал себя. После нескольких минут я просто упал в обморок. Крови в моем теле было и так мало, а тут я еще и в драку с маньяком полез. Я проснулся уже в кровати. Я увидел Дашу и впервые она смотрела на меня со злостью глазах. - Ты понял вообще, что ты сделал? – спокойно, но строго и даже очень сказала мне девушка. – Ты изрезал Тима, спалился с крыльями при людях, сбежал от меня. Я не в праве тебя наказывать, поэтому просто подумай над своим поведением. Даша встала с кровати и ушла. Меня действительно замучила совесть. Я изрезал человека, которого почти люблю, хоть он мне и не отвечает тем же, но иногда пытается делать мне приятное. Как раз в этот момент и вошел Тима. Я посмотрел на него и увидел большую такую царапину на щеке, сделанную видимо ножом. Он сел на кровать и я начал извиняться, но он меня тут же перебил. - Я все понимаю. В состоянии аффекта можно много натворить. Прости за Вадима. Мне действительно жаль. Кстати, я думаю нам какое-то время надо отдохнуть друг от друга. Я не хочу тебя пока что видеть. Прости. Тим ушел, а я еще неделю продолжал плакать. Я вспоминал каждое слов о и мне становилось еще хуже. Тим действительно уехал. Только Даша знала, где он, но как бы я не выпытывал у нее инфу, она мне не говорила. Депрессия. Слишком мало красок в наше время на душе. Замкнувшись в себе, я продолжал плакать в подушку. Даша дни напролет просиживала дома перед телевизором.