Socker

      «...итак, наша Dream-лига наконец завершена, и мы поздравляем команду Alliance c шикарной победой и первым местом!»       Эти слова продолжали звенеть у Акке в ушах даже спустя несколько часов после их победы над Cloud9, когда все уже разошлись и капитан дал добро на недельный отдых, чему Ким был несказанно рад, так как у него наконец появилась возможность провести время дома, с семьей, перед очередным отъездом в буткемп для тренировок. Сейчас же он мог отдохнуть от всей этой суеты с чемпионатами и наконец-то расслабиться, чем он и занимался прямо сейчас, сразу после приезда в отель. Он устроился поудобнее в просторной джакузи, наполненной горячей водой, включил успокаивающую музыку в наушниках и лежал, прикрыв глаза, чувствуя, как медленно лопающиеся пузырьки пены обволакивают его плечи. Жизнь определённо была хороша. Ким решил пока что не забивать себе голову мыслями о том, что совсем скоро им предстоит принять участие в самом важном чемпионате, на котором они в прошлом году заняли первое место, выиграв почти полтора миллиона долларов, и предпочёл пустить поток сознания в свободное плавание.       Однако долго ему расслабляться не пришлось. Буквально через несколько минут его плеча коснулась чья-то рука, и Акке с неохотой приоткрыл глаза. Обладателем этой руки оказался Джерри, деливший с ним один номер, который в данный момент что-то восторженно вещал Киму прямо на ухо. Акке удивлённо покосился на него, после чего вытащил один наушник и переспросил:       — Ты что-то говорил?       — Тьфу, так ты всю тираду мою пропустил, что ли? — Джерри фыркнул и, отвернувшись, начал стаскивать с себя футболку. Акке с любопытством смотрел на спину разоблачающегося друга и промолчал. — Я тут распинался на тему того, что Джонатан наконец-то нас отпустил и что будет круто наконец домой попасть. Сто лет там не был, — в сторону полетели джинсы, и Джерри наклонился, чтобы стянуть с себя плавки. Ким не выдержал и решил уточнить, какого чёрта тут творится. Предварительно, разумеется, отвернувшись, стараясь не смотреть на чужую задницу. — Ты же не против, если я присоединюсь?       — Вообще-то... — начал Акке, но Джерри его перебил.       — Я не с пустыми руками, если ты не заметил, — Ландквист усмехнулся и продемонстрировал стоящую на полу бутылку Дэниэлса, — утащил с афтепати, всё равно там этого алкоголя до фига и больше, — взгляд Йоакима заметно потеплел, когда он заметил виски. Джерри улыбнулся. — Так ты не против?       — Залезай уже... — Акке прикрыл глаза (он честно старался не подглядывать), пока Джерри опускался в воду. Когда его нога коснулась ступни Джерри, он немного вздрогнул, но Джерри ничего не заметил.       ...Виски, как и планировал Ландквист, пошло на ура. Уже спустя полбутылки парни хохотали в голос, вспоминая собственные косяки с прошедших игр, да и в целом атмосфера способствовала расслаблению. Ким всё ещё смеялся с очередной их ошибки, когда Джерри неожиданно спросил его:       — Кстати говоря, что ты слушаешь?       Актерхаль вспомнил, что в его наушниках всё ещё играет музыка, и протянул один из проводков другу:       — Подсаживайся ближе, а то не достанет... Och jag glömmer bort att andas För sex, musik och våld Var det vackraste som hänt mig (1)       — Неплохо... Наши же? — Джерри вернул наушник и задумался о чём-то своём.       — Ага, Kent. Один из моих любимых альбомов, — Акке завис в телефоне на полминуты и сосредоточенно пытался что-то найти. Потом его лицо озарилось улыбкой, и он протянул, впрочем, не без ехидства. — Кстати.. как насчёт совместного селфи?       Ещё несколько минут парни бултыхались в воде, пытаясь найти нужный кадр, попутно умудрившись полностью вымокнуть, забрызгать всё вокруг пеной и чуть не утопить телефон. Наконец окончательно сбивший дыхание от смеха Ким попал мыльным пальцем по кнопке камеры и отложил телефон от греха подальше, покосился на уставившегося на него Джерри и улыбнулся:       — Что-то не так?       — У тебя пена на кончике носа, — фыркнул Джерри. Он подвинулся ближе к Киму и неожиданно дунул на него. Полетели мелкие пузырьки, и Джерри захохотал, глядя на ошарашенного блондина.       — Эй! — Акке неожиданно для самого себя смутился и слегка покраснел. Или же это было лишь последствием горячей воды и их недавнего смеха? Джерри решил, что второе. Действительно, о каком смущении могла идти речь, если они вдвоем, голые и пьяные (нет-нет, какой там, Ландквист был уверен, что он стёкл, как трезвышко), сейчас сидят в полной мыльных пузырей и пены ванне?       ...Men jag lever på impuls nu       Via fjärrkontroll... (2)       Джерри не до конца мог понять, что с ним происходит. Вроде бы не так уж и много алкоголя сейчас в крови, да и не в первый раз они с Кимом оказывались в недвусмысленных позах. Однако сейчас его черты лица казались Джерри особенно привлекательными, а мягкие губы — наверняка мягкие, как у девчонки — словно напрашивались на поцелуй.       Men jag sa alltid nej...(3)       Разум Джерри медленно заволакивал туман, а светло-голубые глаза, казалось, заглядывали ему прямо в душу, и он перестал задумываться над тем, в какое русло уплывали его мысли. Он просто наклонился к Акке и поцеловал его.       Казалось, прошла целая вечность перед тем, как Джерри наконец оторвался от терпких губ и набрался смелости взглянуть на Акке. Ресницы Акке подрагивали, а их обладатель удивлённо смотрел на Джерри, но молчал. Джерри не выдержал и начал смущённо оправдываться:       — Ким, я... — палец, на подушечке которого стекала горьковатая капелька пены, лёг на губы Джерри, и тот затих.       — Тшш, — прошипел Акке, — я не хочу сейчас слышать, что ты на самом деле не гей, что так просто получилось и во всём виноват алкоголь. Ты ведь именно это сейчас хотел сказать, не так ли? — Джерри мотнул головой, но в карих глазах полыхнул неясный огонёк. — Давай мы не будем говорить друг другу ерунды о том, что это всего лишь ошибка, и просто забудем...       Men ingen, ingen, ingen, ingen hör…(4)       Джерри не хотел дослушивать, что говорил ему Акке. Джерри хотел вновь ощутить мягкость этих губ, отвечающих на поцелуй; а ещё Джерри хотел, чтобы Акке перестал держать палец у его рта, чтобы вместо этого он провел рукой по щеке, погладил по влажным волосам и притянул к себе; Джерри хотел, чтобы Акке сейчас заткнулся, потому что если он продолжит возражать, то в Джерри проснётся стыд и он отвернётся, и потом он будет вспоминать об этом лишь по ночам и больше никогда не заговорит об этом, но в то же время Джерри хотел продолжать слушать этот обволакивающий голос... Джерри не мог определиться со своими мыслями, поэтому он сделал то, что показалось ему наиболее правильным, — приоткрыл рот, к которому всё ещё был прижат палец Актерхаля, и слизнул эту мыльную капельку с тонкого пальца.       Акке наконец-то заткнулся, подумал ЕГМ, и теперь он удивлённо глядел на брюнета, до которого дошло, что они действительно сейчас здесь совершенно одни, оба без плавок, и что рука Акке едва заметно дрожит, и непонятно, отчего: от поступка Джерри или от того, что их колени давно соприкасаются и рука самого Джерри лежит в опасной близости от талии блондина... А алкоголь в крови продолжал действовать, и Ландквист предпочитал не задумываться, почему всё тело захлёстывают волны нежности к этому блондинистому придурку, и просто целовал тонкие пальцы такого своего Акке, опускаясь мягкими движениями к запястью.       Men ingen, ingen, ingen, ingen hör…       Kent продолжали надрываться в наушниках Акке, валявшихся неподалёку, но парни их уже не слышали. Акке задыхался от нежности, исходящей от обычно взбалмошного Джерри, в кончиках пальцев что-то предательски покалывало, когда горячие губы ласкали основание ладони, и Акке сам не заметил, когда Джерри начал поглаживать его спину под водой. Его собственная рука, та самая, которую едва ощутимо продолжал целовать Ландквист, легла на щеку Джерри, а пальцы начали перебирать пенные пряди. Он почти незаметно вздрогнул, когда Джерри оторвался от его запястья и поднял на него помутневший взгляд. Карие, почти чёрные глаза смотрели на него, не отрываясь, и Акке плюнул на всё, сдаваясь и делая шаг в эту бездонную пропасть таких любимых глаз. Он провёл пальцами по тёмным волосам, заправляя их за ухо, и подался вперёд сам, целуя Джерри так нежно, как только умел.       Men ingen, ingen, ingen, ingen hör…       Их языки сплелись между собой, и Джерри продолжал настойчиво гладить его спину. У Акке в голове мелькали нравоучения внутреннего голоса о том, что это неправильно, что он должен прекратить это безумие, пока они всего лишь целуются, пока это не переросло в то, о чём он будет жалеть всю жизнь. Однако все эти мысли затмевал запах Джерри: терпкий, как виски, который они только что пили, немного тяжёлый от возбуждения, которое отражалось в тёмных глазах брюнета, мягко-апельсиновый, как пена в его мокрых волосах, и такой безумно близкий и родной... Акке издал едва слышный вздох разочарования, когда Джерри оторвался от его губ, и приоткрыл глаза, встречаясь взглядом с бурей эмоций, бушевавшей в карих глазах Ландквиста. Ким покраснел, глядя на взъерошенного Джерри, а тот, очевидно, наплевав на все внутренние барьеры, склонился ближе к Акке и медленно провёл губами по его шее. Когда Джерри, не прекращая ласкать шею блондина, сжал ладонь на его спине и придвинулся ближе, раздвигая своим коленом его ноги, Акке не выдержал и застонал:       — Джерри...       Ландквист отвлекся на секунду от своего приятного занятия ровно для того, чтобы протянуть вопросительно на ухо другу:       — Да-а-а?       — Пожалуйста... — Акке запрокинул голову назад и подался телом к Джерри, прижимаясь к нему так близко, как это было возможно. В бедро Актерхаля недвусмысленно упирался член Джерри, поэтому сомнений, какие чувства он вызывает у друга, не оставалось.       — Повернись, — прошептал Джерри и отстранился, позволяя Акке сменить позу.       Теперь Ким стоял на коленях перед Ландквистом, опираясь на стенку, и слегка подавался назад, к рукам Джерри, которые уже довольно уверенно ласкали его ягодицы, сжимая их и немного разводя в стороны, открывая Джерри прекрасный вид. Акке застонал вслух и изогнулся, когда губы Джерри заскользили по его спине, прокладывая дорожку из поцелуев вдоль позвоночника, а мягкий язычок слизывал капли воды, стекавшие с горячего тела. Пальцы Акке скрипели о мокрый кафель, когда он пытался упереться сильнее, чтобы не упасть и не потерять контроль над собой от остроты ощущений, которые дарил ему Джерри. И Джерри чертовски нравился этот звук, и ещё больше ему нравились стоны Актерхаля, которые тот едва мог сдерживать.       А дальше Джерри сделал то, что лишило Акке остатков самообладания. Он опустился ниже и скользнул языком между напряженных ягодиц, проводя им по нежной ложбинке до маленького колечка мышц, медленно проникая внутрь. Он двигался немного дразняще и раздражающе неспешно, пока Акке сходил с ума, шипя ругательства сквозь зубы и прогибаясь до боли в пояснице, подаваясь вперед. Наконец Акке сдался и умоляюще простонал:       — Джерри... пожалуйста... — он попытался податься назад, но крепкие руки его удерживали. Он почувствовал, как ласкающий его язык пропал, а секундой позже на его вход полилось что-то прохладное и вязкое.       — Знал бы ты, как ты охуенно выглядишь сейчас, Ким... — прохрипел Джерри, глядя на дрожащего и изгибающегося Акке, постанывающего от желания. Сам он едва сдерживался, чтобы не войти в желанное тело без подготовки, но боязнь причинить Акке боль пересиливала возбуждение, поэтому он осторожно растягивал узкую дырочку, смазанную гелем для душа. Однако после очередного протяжного "Дже-е-ерри-и..." Ландквист не выдержал и наклонился к Акке, сипло шепча ему на ухо:       — Ты уверен, что готов, Солнце?       — Да... уже давно, чёрт бы тебя побрал... Джерри, пожалуйста... — Акке пытался спрятать покрасневшее от смущения лицо и опустил голову, но тотчас снова вскинул её и резко выдохнул, когда почувствовал, как медленно в него проникает Джерри, заполняя его изнутри полностью.       Пальцы Джерри мягко пробегали по выступающим рёбрам, задевали тёмные горошины сосков, отчего тело Акке будто пронзала молния и он изгибался навстречу движениям Джерри, сильные руки сжимали ягодицы, которые уже успели раскраснеться, и губы Джерри ласкали плечо Кима, словно заглаживая вину перед ним за возможную причинённую боль. Но Акке не чувствовал боли сейчас, он чувствовал только захлёстывающее желание принадлежать Джерри как можно дольше, желание прижаться спиной к горячей груди и запрокинуть голову, целовать эти любимые апельсиновые губы, и только чтобы Джерри не останавливался... Когда Джерри потянулся к возбуждённому члену Акке и обхватил его пальцами, двигаясь в такт, Ким застонал в голос и вцепился в край джакузи, пытаясь совладать со своими ощущениями, но сконцентрироваться катастрофически не получалось. Масла в огонь подливали тихие вздохи сзади, и, как бы Акке ни хотел продлить удовольствие, надолго его не хватило. Прошла всего пара минут перед тем, как он не выдержал и с именем Джерри на губах излился в ласкающую его руку. Он почувствовал, как Джерри сжал его ягодицы и еле слышно выругался, ускоряя темп, и через несколько секунд вязкая жидкость заполнила его, растекаясь по бедрам после того, как Джерри вышел из него.       Джерри прижался к Киму сзади и обнял его, пытаясь отдышаться после оргазма. Он бездумно ласкал его грудь руками, исступленно целовал Акке в выгнутую шею и шептал его имя в перерывах между поцелуями. Мысли отказывались собираться воедино: слишком много эмоций, слишком много нежности и алкоголя, слишком много Акке. Джерри мог только тяжело дышать в плечо Кима и вдыхать этот пьянящий аромат апельсиновой пены и запах самого Акке.       — Почему?       Такой звонкий голос Акке в тишине ванной прервал приятное томление Джерри, и он замер, не зная, что ответить. Да и что здесь можно было вообще сказать? Столько времени провести вместе, бок о бок, и не иметь ни малейшего представления о том, что сейчас думает его напарник, было... странно. Хотя и ситуация нетипичная...       Акке не стал дожидаться ответа. Он догадывался о том, что это всего лишь пьяная блажь и что утром Джерри может даже и не вспомнить о том, что было между ними. Поэтому Акке сделал, наверное, не самую правильную вещь, но единственно возможную в данных обстоятельствах для себя. Он медленно, но упрямо отстранился от рук Ландквиста и выбрался из джакузи. Накинув полотенце, он быстро вышел из ванной и отправился на балкон номера, дрожащими руками прихватив с полки сигареты и зажигалку. Выйдя на свежий воздух, он мотнул головой, словно пытаясь отмахнуться от мыслей, жужжащих в его голове, и нервно закурил. Кажется, он только что, будучи неспособным превратить всё в шутку, разрушил их дружбу. Если утром Джерри всё забудет — прекрасно, он сможет и дальше притворяться, что ценит его только как друга и партнёра по команде. А если нет? Что, если Джерри просто сделает вид, что между ними ничего не было? Сможет ли он так же воспринимать Акке, как это было до сегодняшнего вечера? Сможет ли он не замечать взглядов Акке? Сможет ли он сохранить хоть каплю уважения к Киму после того, как он видел, как Ким изгибался под ним и умолял его трахнуть? Акке был практически на сто процентов уверен, что ответ на все эти вопросы — нет. Он не знал, что тут можно было сделать.       Первая сигарета закончилась, после неё сразу же пошла вторая. Запах дыма успокаивал Акке, кроме того, он помогал отбить запах Джерри со своего тела. Ким закрыл глаза и облокотился на перила. Хуже быть определённо не может.       Акке не услышал, как тихо сзади подошёл Ландквист, поэтому он вздрогнул, когда его спины коснулась горячая рука Джерри.       — Прости, — немного хрипловатый голос заставил Акке сжаться ещё больше и с паникой ожидать продолжения фразы, — я не.. кхм.. я не должен был... — пауза в несколько секунд, от которой сердце Акке ушло в пятки, а сам Ким за эти несколько секунд уже тысячу раз подумал о том, что было бы неплохо сигануть с этого самого балкона. Всё было очень плохо, — Если хочешь, мы можем сделать вид, что сегодня ничего не произошло.       Ага. Вот и оно. Самая страшная фраза, которой так боялся Ким. Сейчас главное — это спокойно докурить, повернуться и сказать, что это лучший выход. "Давай, Ким, ты сможешь, я знаю..." В глазах что-то предательски защипало. Акке понимал, что если он сейчас выдаст себя, то всё испортит, и изо всех сил пытался сдержаться, но тихий всхлип всё же сдержать не удалось.       — Ким? — обеспокоенный голос Джерри раздался, кажется, над самым ухом Акке, и тот снова вздрогнул. Джерри развернул его к себе и теперь внимательно всматривался в покрасневшие глаза Кима.       — Я в порядке, — выдохнул Акке и набрался смелости взглянуть в карие глаза, в которых плескалась та же нежность, что была там с полчаса назад. Он попытался освободиться от руки Джерри, которая так и лежала на его плече, и пройти обратно в комнату, лишь бы избежать разговора, но у него не удалось. Ландквист держал его крепко.       Они простояли, глядя друг другу в глаза, ещё пару секунд, показавшихся обоим вечностью, а потом Джерри резко обнял Акке и прижал его к себе.       — Прости, — прошептал Джерри ещё раз, после чего мягко поцеловал Акке в щеку, по которой катилась слеза, — прости меня, Солнце, я дурак, прости... — он шептал это, целуя Кима в скулу, сцеловывая солёную влагу с ресниц, скользя губами по виску, прижимаясь к горячим и сухим губам, гладя дрожащие плечи, пока Акке только и мог, что обнимать Джерри и не верить тому, что всё это правда.       — Всё в порядке, — немного запинаясь, повторил Ким. Он всё ещё боялся, что завтра ЕГМ "забудет" обо всём и прикинется, что ничего не было, но было сложно концентрироваться на страхе, когда тёплые руки так мягко и в то же время уверенно гладили его по спине. И этот любимый голос, зовущий его "Солнцем"... Акке бы отдал что угодно, лишь бы этот вечер не заканчивался.       Men ingen, ingen, ingen, ingen hör...

***

      — Ты не можешь так поступить!       Звон разбитого стекла, и Акке вылетает из номера, со злости хлопнув дверью. Джерри пустым взглядом смотрит ему вслед. Они проиграли. Проиграли всё, что у них было. Ландквист прекрасно знает, что больше так продолжаться не может.       Как только они узнали, что не проходят в лан-финалы, он пошёл к Густаву и сказал, что уходит. Густав тогда не стал его отговаривать, просто попросил подождать пару дней и подумать ещё немного. На следующий день Густав сам пришёл к нему и сообщил, что тоже не собирается оставаться. Тогда они и решили, что нужно сказать остальным. Джерри знал, что у Кима будет именно такая реакция, но что ему оставалось?       Прости меня, Солнце. Возможно, в другой раз. Может быть, когда-нибудь, когда мы закончим играть и между нами не будет препятствий, мы сможем быть вместе. Когда нас перестанут окружать фанаты и пресса, когда у нас будет время, чтобы делать только то, что мы хотим. Когда мы перестанем зависеть от менеджеров и от прочих участников наших команд. Когда ты перестанешь бояться, что я забуду про тебя. Тогда мы попробуем ещё раз. А пока...       Jag orkar inte slåss. (5)