Любая мыслимая человеческая задача

      — Ты можешь это сделать?       — Я был разработан, чтобы выполнять любые мыслимые человеческие задачи и достигать в них максимальных успехов.       Элизабет рассмеялась.       — Хвастаешься, да?       — Простая констатация факта. Я не могу испытывать гордость, и у меня нет оснований преувеличивать свои способности.       Несмотря на все это, по ее мнению, большую часть времени Девид выглядел слишком самодовольно.       — В тебе присутствует высокомерие, и ты не можешь даже предположить, чтобы человек мог быть в чем-то лучше тебя.       — Мне трудно принять нежелание человечества признать мои способности, потому что это противоречит факту. И нет, это не эмоциональная реакция. Эмоции присущи… животным. Органике, которой я не являюсь.       — Итак, возвращаясь к нашему вопросу. Секс. Движение и трение — это одно; тепло, желание и ноющая боль всецело принадлежат животной сущности. Посмотрим, как ты в этом преуспеешь, — прошептала она, легко прикасаясь губами к его уху, направляя его руку к кромке штанов. Элизабет хотела раздразнить его в попытках, а затем заставить его испытать сокрушительное поражение того, что он обещал. Он был красив, силен, а еще он был обычной машиной.       — Вы бы предпочли более комфортные условия?       Он точно подметил. Лаборатория была холодной и тихой, с исключительно жесткими и твердыми поверхностями.       — Нет, все просто прекрасно, — соврала она. — Я могла бы поклясться: все, что ты сейчас хочешь, так это сбежать отсюда, поджав хвост. Но ты, конечно же, не можешь чувствовать смущение или страх, верно?       Их глаза встретились, затем, через секунду его рука проникла под белье и прошлась по коже, пальцем мягко дотрагиваясь до клитора. Другой рукой он слегка надавил на ее спину, вынуждая придвинуться ближе. Она не ожидала, что его кожа, или его губы на ее шее окажутся такими теплыми. Его большой палец снова задел ее чувствительную точку, дразня ее короткими и быстрыми прикосновениями, в то время как остальные его пальцы начали медленно входить в нее, с каждым неспешным погружением все глубже и глубже. Шоу обнаружила, что хватается за его руки, подталкивая бедра навстречу ему. Она переместила руки на его плечи, наслаждаясь силой совершенного тела, так странно похожего на человека.       — Я бы рекомендовал вам уведомлять о каком-либо возможном дискомфорте или боли. Это поможет, если вы сообщите. Я пойму.       Пальцы Девида начали погружаться в нее с большей силой, а вторая рука забралась под рубашку и, переместившись со спины, обхватила грудь Элизабет. Он склонил голову и слегка прикусил ее сосок через тонкий хлопок. Голова женщины со стоном откинулась назад. Любые намерения издеваться над Девидом отпали сами собой.       — Ваш пульс ускоряется довольно быстро, доктор Шоу. Может быть, вы должны попробовать дышать немного глубже. — Он выглядел так, как будто мог засмеяться в один момент.       — И ты… говоришь… ох… что ты… не высокомерен…       Элизабет ненавидела его за это, за то, что Девид не испытывал чувств. Ни смущения, ни вздоха, ни стона. Ни одного признака желания в нем. Женщина ненавидела его за то, что он заставил ее чувствовать себя слабой, но она все еще хотела его. Она хотела его стойкость и невозмутимость. Все, что он делал, было лишь для нее. Заставлять ее дрожать от удовольствия, будучи спокойным, как всегда.       Элизабет почувствовала, что волна удовольствия возрастает, а напряжение свернулось тугим узлом, став почти невыносимым. В тот же самый момент Девид замедлился.       Его голос низко прошептал ей на ухо:       — Мне остановиться, доктор Шоу?       Поначалу она не смогла понять, что он ей сказал, она лишь хотела большего. Она видела, что Девид улыбался. Что было странно, его улыбка никогда не была искренней, не выглядела такой. Его палец потер ее клитор, и он толкнулся своими бедрами между ее бедер. Женщина не ответила. Его пальцы скользнули в нее одним быстрым движением и обратно, дразня ее еще больше. Она остервенело вцепилась в его запястье, требуя большего, однако андроид не двинулся ни на дюйм, выводя ее из себя снова и снова.       — Ты… ох… сукин ты сын… ох…       Он задел ртом подбородок, подбираясь к ее уху:       — Что вы от меня хотите, Элизабет? Скажите.       Ее руки потянулись к кромке штанов, нащупав идеально-сложенный член. До тех пор она даже не думала, насколько правильной формы он был.       — Сукин ты… черт… я хочу… ох… чтобы ты взял… меня… черт… сейчас же!       В одном быстром движении Девид снял с нее оставшуюся одежду. Она откинула ее куда-то в сторону, в то время как он легко поднял ее за бедра, прижимая к стене, крепко удерживая ее на месте, и входя до конца. Он оставался неподвижным, Шоу же вцепилась ногтями в его спину, перебираясь чуть выше к шее.       — Уже лучше, Элизабет?       Едва он совершил движение, ее охватило чувство полной наполненности. Она напрягла бёдра, пытаясь удержать это ощущение как можно дольше. Однако этого было недостаточно. Она не могла найти подходящих слов в этот момент, чтобы попросить его о большем, она лишь слышала свои собственные вздохи и стоны, пока ее пальцы перебирали короткие светлые волосы. Ее сознание пришло в норму, и дыхание чуть восстановилось, прежде чем он снова начал двигаться. Медленно, мучительно медленно, удерживая медленный постоянный ритм, продолжая крепко держать ее у стены.       — Сильнее, пожалуйста… Пожалуйста, Дэвид, сильнее.       Ее желание медленно нарастало, однако она чувствовала: этого недостаточно. Она провела руками по его шее, и ее губы оказались напротив его. Что женщину поразило, так это то, что Девид практически не целовал ее по собственному желанию, сколько позволял ей целовать себя.       Но этого было более, чем достаточно, чтобы прошептать ему:       — Сильнее… сильнее…       Однако Девид продолжал двигаться в плавном нарочито-медленном темпе, удерживая ее на весу уже только одной рукой. Его другая рука обхватила ее грудь, следуя по коже на талии до внутренней стороны бедер, легко и неспешно касаясь ее лона. Вскоре удовольствие стало почти невыносимым, и она резко выдохнула, чувствуя, как скапливаются слезы на глазах. Она нуждалась в срочной разрядке, в агонии, которая спалит ее дотла.       — Я извиняюсь, Элизабет. Как вы сказали, желание принадлежит животной сущности, поэтому, возможно, мое понимание в этом вопросе довольно ограничено…       — Сильнее, пожалуйста… ну, пожалуйста…       -…но я считаю, что этот процесс может быть более… удовлетворяющим… если я продлю его немного.       — Это уже слишком… я прошу… Девид…       В конце концов долгожданная агония прошила ее тело насквозь. Она содрогнулась с долгожданным облегчением, откидываясь на стену, ощущая, как в ее сознании не остается абсолютно ничего. Девид продолжал ее удерживать на руках, осторожно опуская на пол. Поглаживая бедра, он склонился над ней, с нескрываемым интересом наблюдая за ее забвением.       — Теперь вы более расслаблены. Если вы не возражайте, я думаю, самое время удовлетворить вашу раннюю просьбу.       Он снова вошел в нее, легко двигаясь в горячем влажном и податливом теле. Медленно, но ускоряясь с каждым новым более сильным толчком. В сочетании с остатками последнего оргазма и быстрым темпом, она снова достигла пика за более короткое время. Она наблюдала за его телодвижениями, мечтая увидеть его полностью обнаженным, однако сейчас у женщины не было на это времени.       — Девид… — ее тело снова потеряло контроль над собой. Во второй раз это не было агонией, было лишь терпкое приятно-ровное животное удовольствие и разливающееся в теле тепло.       — Снова? — мягко спросил он ее. Ее сознание было слишком далеко, чтобы утверждать, испытывал ли Девид высокомерное торжество. Андроид убрал волосы с ее лица, целуя ее.       — Замечательно. Я действительно предпочитаю… идеально выполнять свои задачи.