Договор

      Их называли богами, и это звание не был лишено смысла, правдивости. Небожители, звёздные владыки — как их только не именовали костлявые горбатые создания, живущие на сером каменном шарике, наигранно-величаво зовущийся планетой. Мимолётные, скоротечные, их жизни медленно и верно смывали жёсткие лучи умирающего солнца, словно песок — речными потоками.       Страдальцы из негостеприимной жестокой колыбели со стороны выглядели утопающими в бездонном чёрном океане, точно космический простор, куда устремились их неторопливые громадные ковчеги. Они плыли в бесконечности в поисках спасения от кошмарного рока забвения, от сковывающего их сердца проклятия тленной плоти. Маленькие и мимолётные букашки мнили себя владыками звёзд, возвысившимися богами, расселившись по широким просторам гигантского скопления миллиардов сияющих точек, именуемого Галактикой. Гордые и амбициозные некронтир, уже успевшие задрать нос, снова ощутили себя ничтожностью перед ликом немилосердной гибели. Их согнали с небесного престола другие, но куда более оправдывающие статус Творцов всего сущего созданий.       Древние, Старейшие — так звучали их имена, и иначе называть язык не в силах повернуться. Перед существами с неспешным, но необъятным и методичным разумом, не стояло никого, кто мог бы ещё назваться Перворождёнными. Никто не застал период их рождения, никому не доводилось встречать их рассвет, ибо их руки сотворили жизнь уже в те времена, когда эта цивилизация долгие эоны занимала зенит своего надменного величия.       Они были Древними для их маленьких слуг, наивных и глупых детей, живущие под тайным присмотром своих Учителей. Но только не для самой Вселенной, породившей всё сущее во вспышке бурлящих энергий, в невероятно жарком кварк-глюонном бульоне.       И для самих некронтир, узревших в короне родного светила настоящих Богов, с жадностью вкушавших жизнь этой громадной плазменной сферы. Мало кто помнит, как удалось воззвать маленькому народу низших материй к эфемерным сущностям, чья тень могла объять сами звёзды, и что для этого они сотворили, дабы те снизошли до своих почитателей и приняли осязаемую форму. Некронтир преклонили колени перед живыми идолами, подарив им имена некогда ставших ненужными, бесполезными божеств из полузабытой мифологии старины. И те приняли на себя их роли — жестоких и честолюбивых господ, которых почитали с равной долей страха и раболепия.       К'тан — Звёздные Боги — вызывали в сердцах простолюдинов мрачный трепет, ибо по своей прихоти они могли отнять всякую жизнь, дабы насытить свою бездонную утробу аппетитными душами. Когда их выкованные из некродермиса фигуры отбрасывали тень на бескрайние города обсидиановых пирамид и обелисков, некронтир лишь самозабвенно падали ниц, и леденящий смрад смерти наполнял воздух, словно удушающие миазмы. И даже те многие, кто уже давным-давно освободился от смертельных оков родной колыбели, найдя новый дом в иных мирах.       Они боялись поднять на них свой взгляд, не столько из почтения, сколько из-за страха узреть свои древние кошмары наяву, ибо облик каждого бога был отражением одной из граней того рока, что нависал над некронтир испокон веков: Ньядра'зата воплощал пламенную ярость их жестокого солнца; Аза'город был синонимом самой смерти, неизбежной, неотвратимой; Маг'ладрот, Дракон Пустоты, что в равной степени мог принести как забвение и разрушение, так и созидание, ибо подвластен ему материальный был мир; Лланду'гор, Калугура, Лаш'уддра, и множество иных имён, произносить которые без должного почтения было сродни святотатству.       Для самого же Сареха, что принял на себя бразды Безмолвного Короля от своего предшественника, явление К'тан было тем самым последним шансом. Шансом удержать распадающуюся Империю в целостности, не дать собственному народу кануть в небытие... отомстить Древним. Это было похоже на игру с огнём — та попытка контролировать первозданные силы, что смаковали вкус приземленного существования, его аспектов, укладов. Пылающая плазма небесных светил более не могла утолить возросший голод в достаточной мере, чем трепещущие души живых существ, и пение электромагнитных полей ныне звучало пусто да блекло по сравнению с яркими эманациями существ из плоти и крови.       Сарех должен был направить его на своих заклятых врагов, прежде чем Звёздные Боги сами уничтожат некронтир, но обуздать фундаментальные законы Вселенной было куда проще, чем тех существ, кто эти самые законы могут исказить по собственной воле. Для которых мироздание было не более, чем влажной глиной, которой можно придать совершенно любую, даже невозможную, форму. Кто такой этот Безмолвный Царь перед К'тан — лишь непоседливый малец с игрушечным титулом; полу-действительный, полу-формальный главарь грызущейся между собой кучки таких же детей. Он, в своей храбрости — а может и слепом безумстве, граничащим с отчаянием, — взывает к возвышающимся над ним фигурам из холодного металла, просит о помощи, почти что молит.       Один из них откликается, вызывается говорить за своих собратьев, принимает аудиенцию. Себя зовёт он Вестником — златой бог со здоровым атласным телом — резкий контраст между худощавыми и серыми телами некронтир, — которое едва покрывают тонкие полосы колышущейся, словно на ветру, ткани; с надменного лица его не сходит ухмылка, а горящие эфемерным сиянием глаза не сулят ничего благого. Он вальяжно касается ногами полированного ониксового пола царской залы, даже снисходительно, гордыми шагами дефилирует к престолу Сареха, будто последний не был владыкой космической империи, а беспомощным калекой, что бессильно смотрит на более достойного короны.       Безмолвный Король медленно поднимается, сохраняя свою стать, почтительно кланяется снизошедшему божеству, и готовится говорить — тот случай, когда заветам старины можно пренебречь, ибо его голосом обращается вся цивилизация некронтир.       Сторонний наблюдатель, не стеснённый рамками статусов, формальностей и прочей пустой мишуры, коими был полон диалог этих существ, может запросто различить неуверенность владыки, нерешительность, даже толику волнения. Мефет'рана ничуть не раздражает проявления оных эмоций. Напротив, он получает невиданное удовлетворение от самого процесса, подыгрывает этому спектаклю, играя свою роль доброго вестника, посла благой воли К'тан. И так постепенно, пока между ними не устанавливается более прочная связь доверия, а тема разговора не подходит к самой важной части — конфликта с Древними.       — Знай же, о мудрый Сарех, не одинок ваш народ в несправедливости, ибо неведомо горделивым Древним бремя смертности, безразличны им дела своих чад, их страсти и горести. Для них ваша жизнь лишь краткий неприятный эпизод, к мольбам всяческим глухи, так как знают, что жили до вас и переживут, даже не заметят следов существования. Давным-давно, они в гордыне своей бросили нам вызов, вообразив себя вершителями судеб. Наша борьба была жестока, но на их стороне были потусторонние силы Океана — проклятие сущего, бездонная пропасть реальностей. Мы потерпели поражение и вынуждены уйти, но мы никогда не забывали нанесённого ими оскорбления, да не забудем впредь.       — Мы должны сокрушить их совместными усилиями, и наше единство перережет им глотки, — с уверенностью ответил Король. — У них колдовство Эмпиреев, но на нашей стороне сокрушающая мощь наших армий...       — Твой народ не станет тебя слушать, — прервал его Вестник. — Некронтир устали от войн — делёж власти вельмож и борьба с Древними опустошили вашу Империю, она лежит на грани краха. Древнее проклятие терзает их телеса, и ты, о мудрый Сарех, как никто другой знаешь об этом. Однако мы хотим принести вам очень ценный дар, и он способен помочь тебе в грядущей войне.       — Бессмертие, — спустя пяти секунд молчания сказал он, и в его глазах проскользнула искра лукавства. — Отриньте слабую и тлеющую плоть, воплотитесь в облике из более совершенного металла. Лишённые страданий органического тела, некронтир станут фактически несокрушимыми... и они будут навеки едины — никаких ссор, никакого мятежа, раскола. Обретя недюжинную силу, точный и отлаженный интеллект и стальную крепость, они будут беспрекословно служить только тебе. Абсолютная преданность, лояльность Триархии — то, что так не хватало твоей Империи, о мудрый Сарех. Разумеется, этому есть своя цена, однако достаточно ли у тебя духу не испугаться подобных мелочей и довериться гласу разума? Примешь ли ты великодушный наш дар?       С того момента и поныне, Сарех неоднократно размышлял о том, почему он тогда безо всякого сомнения принял договор, проглотил ту наживку, совершенно позабыв об осторожности. Его весьма умело дёргали за ниточки, ведь он был в отчаянии — даже весь авторитет Триархии не мог предотвратить медленный крах Империи из-за новой войны сецессии, начавшейся после поражения Войны в Небесах. Тогда слово самого К'тан было фактически неоспоримым, ибо сам бог предлагает свою помощь в том кровавом противостоянии, подарив некронтир то, что они так долго желали. Тогда придворный звездочёт сулил победу, но плата за неё будет страшнейшая для всего рода некронтир, однако его предупреждения были проигнорированы.       В какой-то мере, Мефет'ран сдержал своё слово. Сейчас Безмолвный Король представлял собой воплощение истинного совершенства и могущества, ибо хрупкая плоть была заменена на сильное и изящное тело из некродермиса, дряблому мясу и пепельной коже на замену пришёл живой металл. Тем не менее, он был лишь жалкой тенью самого себя. Каждый из его слуг стал размытым отражением былого жития; старый облик сгорел в колоссальных биопечах, а души были потеряны навеки.       Некронтир погибли в тот миг, когда многие и многие миллиарды кормили своей жизненной силой ненасытных тварей. Рухнула их цивилизация, а из пепелища угасшего мира воплотились холодные и безжалостные некроны. Холодный песок ещё шелестел под ногами, раздуваемый сухими ветрами, мощный грозовой фронт затмевал светило, а в ярких всполохах энергии на горизонте исчезали величавые города Древних и их ничтожных отпрысков. Очередной мир был обречён на неминуемую гибель, как когда-то — сами некронтир.       Тогда Сарех поклялся, что однажды К'тан сполна заплатят за своё вероломство, но не прежде — когда Древние сгорят в огне и уйдут во тьму забвения навеки.