Queen of Hearts

саундтреки : Nickelback- Detangler (Задержанный) Я просил тебя остаться, Ты лишь стала смеяться. Тебя носил на руках, Теперь плачу за промах. Не мне, конечно, говорить, Как нам с тобою надо жить. Ведь наш союз – вода с огнём: Нет согласованности в нём. Но разве зло – Любить тебя? Тогда прости, Что грешен я. Что жалок я, ты говоришь, И трачу время твоё лишь? Ну, хорошо, не буду боле Мешать тебе. Пусти на волю! Ты поднимаешься, со мной прощаешься. Я остаюсь – беснуюсь, злюсь. Могу ли я перестать Дань тебе отдавать? О, да, уйду я от тебя! Теперь свободен я! Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/n/nickelback/detangler.html Nickelback - Far Away (Далеко от тебя ) Здесь, сейчас я осознал, Что я тебя не понимал. Но поздно время догонять. Да кто я был такой, чтоб заставлять тебя ждать. Лишь один шанс, На всякий случай я его приберёг. И причина проста, ведь ты знаешь, Что я тебя люблю. Любил всегда, несмотря ни на что. И мне тебя не хватает. Когда я был так от тебя далеко, Я мечтал, что ты будешь со мной И не покинешь меня. Перестану дышать, Лишь потеряв тебя навсегда. Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/n/nickelback/far_away.html Pov Пит       Вчера я спросоня признался Китнисс в любви. Я этого не планировал, эти слова просто вырвались. Она, скорее всего, даже и не поняла ничего, она была сонной.       Проснувшись, я был удивлен, что девушка не исчезла, это было бы вполне в ее духе. Она мирно спала в моих объятиях. Она такая красивая и спокойная во сне. Хотелось заморозить этот момент навсегда. Как бы мне ни хотелось остаться с ней навечно, я все же должен вставать – работа не ждет. Пекарня откроется через три часа и многое надо успеть сделать.       Тревожные мысли не давали мне нормально работать. В голове словно поселился рой пчел. Я то и дело отвлекался и постоянно что-то ронял. Порой мне хотелось бросить все, подняться наверх, разбудить Китнисс и узнать ответ на главный вопрос. Наконец, лениво потягиваясь и зевая, девушка спустилась. Сердце предательски екнуло. - Доброе утро, - поздоровалась она и, подойдя ко мне, легонько поцеловала меня в губы. - Как спалось? – улыбнувшись, спросил я. - На удивление хорошо. Ты меня вчера так вымотал, что я спала без задних ног, - с ноткой озорства в голосе ответила она. – Итак, - начала она, - что у нас на завтрак, я умираю с голоду, - продолжила девушка. - Глясе и черничный пирог устроит? - Вполне, - с улыбкой ответила она.       Пока брюнетка с аппетитом поглощала свой завтрак, я обдумывал, как аккуратно узнать, слышала ли она вчера мои слова или нет. - Пит, перестань на меня так странно смотреть, мне не по себе от этого, - сказала она. - Я просто думал о том, что произошло вчера. - Прости, что явилась вот так без предупреждения, я хотела тебе сделать сюрприз.       Похоже, Китнисс не слышала моего признания. Видимо, это знак свыше, что пока рано переводить отношения на другой уровень, или же что девушка пока не готова к этим словам. - Мне, безусловно, было приятно, что ты приехала, но в следующий раз лучше позвони. Я мог быть не один, кто-то из работников мог остаться мне помогать. - Об этом я не подумала. - Не переживай, в любом случае это был весьма приятный сюрприз, - улыбнулся я.       Покончив с завтраком, Китнисс попрощалась со мной и уехала, мы договорились встретиться днем и сходить куда-нибудь. Я остался работать, предвкушая новую встречу и вечер. Где-то к полудню, мне пришло сообщение от нее. Она отменила нашу встречу, сославшись на головную боль. Я хотел приехать к ней, но девушка отговорила меня. В последующие несколько дней она также отменяла все наши встречи, придумывая самые различные поводы для отказа. Неужели она все же слышала, что я сказал тогда, и теперь попросту избегает меня? Я пытался выяснить у Джоанны, что же случилось, но та отказывалась говорить на эту тему, говоря, мол, ваши отношения – вы и разбирайтесь, а меня не втягивайте.       Я пытался позвонить Эвердин вчера вечером, но телефон был выключен. Я подумал, может, разрядился, с кем не бывает. Сегодня после обеда я опять попробовал ей позвонить, но оператор вновь повторила ту же фразу, что и вчера: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Джо сказала, что Китнисс не ночевала в общежитии, и пока не приходила. В моей душе поселилась неясная тревога. Куда же девушка могла пропасть? Мы с Мейсон обзвонили всех, кто мог знать о местонахождении Китнисс, но результата это не принесло. У меня даже мелькнула мысль позвонить ее дяде в Италию, вдруг она улетела туда, но, еще раз подумав, я решил, что это глупо. Италия, Хеймитч, ее отъезд, Прим, мистер Эвердин, миссис Эвердин… Конечно! Я ударил себя ладонью по лбу. - Джо! Я, кажется, знаю, где ее искать! – воодушевленно воскликнул я.       Подруга посмотрела на меня скептическим взглядом. - Сегодня годовщина смерти Прим и ее отца, она может быть на кладбище или поехала навестить маму в больницу, - пояснил я. - Ладно, Шерлок Холмс, я тогда съезжу в больницу, а ты дуй на кладбище. Позвони, если найдешь ее, - сказала она. - И ты.       Буквально через пять минут я уже выезжал из студенческого городка. По пути на кладбище я заехал в цветочный магазин. - Повезло вашей девушке, - попыталась втянуть меня в разговор продавщица, видя, что я беру охапку белых тюльпанов. – Наверное, предложение будете делать, - не унималась она. - Как желаете оформить цветы?       Мне было не до разговоров, я думал лишь о том, как бы поскорее добраться до кладбища и узнать, там ли Китнисс. - Просто перевяжите черной лентой, - лицо девушки вытянулось, она молча выполнила мою просьбу и протянула мне букет.       У кладбища я сразу же узнал миникупер пропавшей. Уже что-то.       Хоть я и не был на могиле Прим уже пять лет, ноги, казалось, сами вели в нужном направлении. К сожалению, мои поиски не увенчались успехом. Однако, я заметил, что на могиле мистера Эвердина лежали свежие розы, а у Прим – в вазе стояли розовые орхидеи, а на снегу свежие следы от обуви на каблуках. Значит, Китнисс была здесь недавно. Возможно, она все еще тут, и мы просто разминулись. Положив цветы на могилу Прим, я направился в часовню.       В костеле было тепло и светло, пахло ладаном и свечами. Зал был практически пуст, за исключением пожилой пары, сидевшей на последнем ряду. Они сидели молча, а взгляды их были устремлены в молитвенники. Пройдя еще несколько рядов, я заметил лежавшую на скамье девушку. Она лежала с закрытыми глазами, скрестив руки на груди и согнув ноги в коленях, а меховой капюшон ее пальто был надвинут на лоб. Присмотревшись, я чудом узнал в ней Китнисс. Я быстро написал Джоанне сообщение, что Китнисс со мной и убрал телефон. Я подошел к ней и присел рядом. - Может, все же стоило хоть записку оставить, написать, что хочешь побыть одна, а не пропадать без вести, - укорил я ее. - Да, наверное, стоило, - безучастным тоном ответила она, не открывая глаз. - Китнисс, мы с Джо волновались, ты не ночевала дома, телефон отключен, мы всё обыскали, мы обзвонили всех знакомых, все больницы, - начал было я. - Хорошо, папочка, я больше так не буду, - огрызнулась она, оборвав мою речь. - Китнисс… зачем ты так? Мы, правда, волновались за тебя. - Прости, - тихо сказала она. – Я ночевала в гостинице, а телефон отключила потому что, попросту не хотела, чтобы меня беспокоили. Мне жаль, я не хотела вас пугать.       Мы молчали несколько минут. Наконец, она заговорила. - Пит, забери меня отсюда, - произнесла она и села на скамье.       Китнисс попросила меня позаботиться о ней. Это было чем-то из ряда вон выходящим. Я встал, взял ее за руку и потянул за собой. Думаю, с ее машиной ничего не случится, если мы заберем ее завтра. Я предложил отвезти ее в общежитие, но она запротестовала. Мы подъехали к пекарне, я вышел из машины, а девушку попросил подождать меня. Я взял ей большую чашку горячего шоколада и несколько сырных булочек, после чего вернулся в машину и передал девушке угощение.       Я все думал, куда бы ее отвезти, чтобы она развеялась. Я вспомнил, как мы в детстве с ней и Прим играли у реки, туда я и направился. Когда Китнисс увидела, куда я ее привез, на ее лице отобразилась тень улыбки, но она пропала так же быстро, как и появилась. - Китнисс, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но не надо уходить в себя и отгораживаться ото всех, - сказал я. - Пит, не надо этого, ты не знаешь, что я чувствую и не надо говорить, что понимаешь меня. По-твоему я должна на каждом углу кричать о том, как мне больно, о том, как мне не хватает сестры и отца, о том, что моя мать свихнулась на этой почве? Я переживаю это по своему, мне одной легче. - Китнисс, - произнес я и взял ее за руки, - просто поговори со мной. Лучший способ не дать памяти о них угаснуть, это говорить о них. - А смысл? Разговорами и слезами их не вернуть. - Да, возможно, мне не понять, как ты себя чувствуешь, но вечно горюя, ты их тоже не вернешь. Давай, расскажи мне что-то веселое из вашего с Прим детства, - уговариваю я.       Девушка тяжело вздохнула и нехотя начала говорить. - Знаешь, Прим всегда любила зиму. Особенно Рождество. Каких мы лепили снеговиков на заднем дворе… Она очень хорошо каталась на коньках, у нее явно был талант, а я наоборот постоянно падала. Они с папой смеялись и подтрунивали надо мной из-за этого. Прим очень любила наряжать елку. Звезду всегда ставила она. Отец говорил, что это почетное право должно доставаться самому младшему члену семьи. Пока не было Прим, звезду ставила я. Сначала я обижалась на Прим и отца, но он мне объяснил, что я не должна обижаться на сестру, что мы должны быть как единое целое, всегда вместе и защищать друг друга. К тому же, очень важно чтить семейные традиции. А ее кот Лютик.... Мама не хотела заводить кота, но Прим, каким-то чудом уговорила ее. Этот рыжий комок шерсти души не чаял в Прим, а вот меня он на дух не переваривал...       Постепенно Китнисс расслабилась. Я видел, как с каждым новым воспоминанием ей становится немного легче. Мы гуляли у реки, пока не начало темнеть. Я заметил, что девушка начала понемногу стучать зубами от холода. Мы сели в машину и поехали в общежитие. Пока мы ехали, брюнетка задремала. Я не хотел отпускать ее сегодня. Я позвонил Финну и попросил сегодня переночевать у Энни, друг был в курсе всего происходящего и без возражений согласился.       Дома я вновь напоил девушку горячим шоколадом и уложил спать. Я поцеловал ее в висок и произнес те самые заветные три слова. Разница с прошлым разом была лишь в том, что теперь я полностью осознавал, что говорю и кому.       Когда я проснулся Китнисс рядом не было. Сначала я испугался, что она ушла. Услышав шум воды в ванной, я понял, что девушка была там. Я было хотел пойти и присоединиться к ней, но я отогнал эту мысль, ей, вероятно, сейчас не до этого.       Вскоре она вышла из душа, и мы сели завтракать. Завтрак прошел в напряженной атмосфере. Я чувствовал, что назревает что-то серьезное, только вот чем это закончится, к сожалению, нельзя было предугадать. - Пит, я хотела поблагодарить тебя за вчера, ты мне очень помог. Мне, правда, стало легче. Спасибо за шоколад и булочки, я думала, ты забыл, что я люблю шоколад без зефира, и с булочками, а ты, оказывается, все помнишь. - Не за что, - коротко сказал я. - Вчера ночью, так же, как и неделю назад, ты сказал, что любишь меня. Я сначала притворилась, что не слышала, а потом стала тебя избегать. Мне нужно было подумать, - она замолчала.       Я рад, что она решила все открыто обсудить и поговорить. Было видно, как она переживала и колебалась, размышляла, стоит ли продолжать. - И? - Ты знаешь, что в моей жизни все непросто. Когда мне было трудно, ты был рядом и поддерживал меня, как никто другой. Я ценю это. Мне бы не хотелось потерять наши отношения из-за твоего признания. Я не хочу ничего менять. Мне не нужны эти сложности. Давай просто забудем об этом, и все будет по-старому?       Она серьезно предлагает это? Просто забыть? Ну уж нет. - Китнисс, уже поздно такое предлагать, все и так изменилось. Буквально несколько недель назад я думал, что терпеть тебя не могу, а сейчас мы вместе! - Пит, изменилось лишь то, что мы перестали ненавидеть друг друга и стали спать вместе. И все, - отчеканила она. - Китнисс! Я люблю тебя! Ты не можешь просто игнорировать это. Я вижу, что у тебя тоже есть ко мне чувства. Ты просто слишком упряма, чтобы признать это. Ты вбила себе в голову какую-то чушь и уперто придерживаешься выбранной траектории. Но я все равно люблю тебя.       Я просто сказал это. Я прямо признался ей в любви. Причем уже несколько раз. Я сказал это быстро, словно сорвал пластырь. Эти слова могут вывести ее из равновесия, но не могу же я забрать их обратно. Я люблю ее уже достаточно давно, чтобы бояться ее реакции. - Пит… - вновь начала она. - Китнисс, прими это. Я люблю тебя, - перебил я ее.       Ее лицо было лишено всяких эмоций, когда она начала вновь говорить. - Ты же не ждешь, что я сейчас кинусь к тебе в объятия и скажу, что тоже тебя люблю? Или ты думаешь, что я после этого признания как-то изменюсь, буду мило улыбаться и говорить, как я счастлива? - Я тебя знаю достаточно, чтобы не ждать этого. Скажешь, когда будешь готова. - Этого не будет, я не собираюсь говорить, что люблю тебя.       Между нами повисло тягостное молчание. Я поражен ее циничностью и жестокостью. Но она сказала правду. Мне не в чем ее упрекнуть. Не могу же я силой заставить ее полюбить меня. - И что теперь? – спросил я. - Я не знаю, Пит. Я теперь сомневаюсь, что из наших отношений выйдет что-то хорошее. Ты хочешь от меня того, чего я не могу тебе дать. С моей стороны, как минимум, нечестно удерживать тебя. - И это все? Конец? - Наверное, да. Когда мы начинали встречаться, мы оба знали, что это временно. Теперь давай без лишней драмы расстанемся. Если хочешь, давай останемся друзьями и пойдем вместе на бал. Хотя звучит это глупо. - Да уж, но это лучше чем расстаться врагами.       Китнисс обняла меня и тихо прошептала: «Спасибо, Пит. За все. Мне было хорошо с тобой». - Я позвоню тебе перед балом, - сказал я, отстраняясь от нее. - Хорошо, я буду ждать, - ответила она и вышла за дверь. Pov Автор       Сначала Пит был относительно спокоен, но чем больше думал о разрыве, тем сильнее в нем закипала злость и обида. Китнисс в очередной раз просто сбежала, когда все пошло наперекосяк. Что в первый раз она оставила его, и пять лет даже и не вспоминала. Ни одного письма, ни одного звонка. Что сейчас, решила зарыть голову в песок, лишь бы не разбираться со всеми чувствами. Парень не жалел себя и не жалел, что признался ей в любви. Конечно, он надеялся на другую реакцию с ее стороны, но, что поделаешь, это жизнь.       На ум почему-то пришла старая сказка о золотой рыбке. Он сейчас сравнивал себя со старухой, которая попросила слишком много, и в итоге осталась у разбитого корыта, а Китнисс с золотой рыбкой, которая поставила старуху на место.       Может он, наконец, освободился от оков, что называют любовью? А может эта свобода окажется лишь иллюзией? Он решал, что же делать дальше: попытаться все наладить или просто забыть и жить дальше?