Новогодний Купидон

  Новый Год — семейный праздник, вот и члены команды школы Риккайдай встречали его в своём уютном семейном кругу в красиво украшенном доме капитана. На ёлке переливалась разными цветами гирлянда, красочный свет отражался от фигурных игрушек, создавая ощущение волшебства. Стол пестрил аппетитными яствами, разложенными по тарелкам, и безалкогольными напитками, разлитыми по хрустальным бокалам. У кого-то почти полные, у кого-то совсем пустые: за столом уже никого не было, все сидели на полу вокруг красного бархатного мешочка с фантами. — Я ведущий. Все согласны? — спросил Маруи, только что победивший в «камень-ножницы-бумага». Возражений не было: честная победа. Хмыкнув и глянув с интересном на Акаю, Бунта забрал мешок с фантами и раскрыл другой мешочек. — Пишите задания. Раскрасневшись, соответствуя своему имени, Акая принялся за ручку и клочок бумаги. «Поцеловать Юкимуру-бучо», — не задумываясь, написал он, но тут же разорвал бумажку на мелкие части и съел. Нет, так он не мог: не хватало ни решительности, ни веры. А вдруг задание выпадет другому? Смотреть, как кто-то другой касается манящих губ капитана? А если это ещё и Санада будет? Нет, нет и ещё раз нет! — Добавки? — хихикая, передал ещё одну бумажку Бунта. Кирихара недовольно хмыкнул, но «добавку» взял. Обречённо вздохнув, он стал писать очередное задание. На этот раз обычное и простенькое, но мысли всё равно были заняты один-единственным желанием, которое он загадал в полночь. Сбудется? Не сбудется? «Не сбудется», — грустно думал Кирихара. Его новогодние желания никогда не сбывались. Юкимура сидел напротив Акаи и наблюдал за ним, держа сложенную пополам бумажку у губ. У него сомнений по поводу задания не было. Он точно знал, чего хочет, и как это получить. Распланировав всё до мельчайших деталей, ещё раз пройдясь мысленно по всем возможным сценариям, Сейичи опустил листок в мешочек. «Лишь бы ему не досталось, — криво улыбнулся капитан, представляя реакцию сидящего рядом Санады. — Он и так в ярости будет». — Итак, начинаем! — торжественно объявил Маруи, получив последний листочек. — Первый будет… — стал рыться он в мешочке. Достав свёрнутый в клубок носок, Бунта мужественно сдержал рвотный позыв. — Он же чистый. Я только сегодня его надел, — виновато признался Джакал, получив за это своим же носком в глаз. — Придурок! А пока я мою руки, Джакал макнёт в торт лицом сидящего справа! — убегая в ванную, крикнул Бунта, всовывая напарнику бумажку с заданием. Кувахара побледнел: справа сидел Санада. Не иначе как карма за носок настигла, и ей всё равно, что он не специально. Стараясь не смотреть на Геньичиро, Джакал подошёл к столу и взял чей-то недоеденный кусок торта на блюдце. Руки дрожали — бразилец рисковал уронить сласть до того, как она попадёт на требуемое лицо. — Ф-фуку-бучо… — неуверенно начал он, стоя напротив вице-капитана, чей суровый взгляд леденил душу. Убьёт ведь. Всенепременно убьёт! — Давай! — резко приказал Санада. — Слушаюсь! — испугался Джакал — Геньичиро и Бунта встретились в коридоре возле ванной. — В общем, — оглядываясь назад и почёсывая затылок произнёс вернувшийся Маруи, — следующим задание тянет… — Маруи с вызовом оглядел присутствующих, собираясь достать очередной фант, но не сдержал смешок, завидев подрагивавшего после пережитого Джакала, словно следующим он вновь будет выполнять очередное безумное действие. — Ты-то чего дрейфишь? Всё уже позади. — Нет, — с тихим ужасом в голосе проговорил бразилец, — он ещё вернётся. — Раз сам позволил — уже не убьёт. Расслабься, — махнул рукой Бунта. — Нио, твоя очередь. Масахару кивнул, показывая, что готов к любым испытаниям. Лениво пошарившись в мешочке, вытащил свёрнутый листочек и стал зачитывать: — Изобразить макаку. — Задание по адресу, — посмеялся Кирихара. — И то верно, — согласился Юкимура, задумчиво глядя на Акаю. Вероятность того, что его листочек попадёт по адресу, увеличивалась с каждым вытянутым чужим. Сейичи невольно улыбнулся. Внутри Акаи сердце полыхало, отображаясь румянцем на щеках. Поддержка любимого и его завораживающая улыбка пробуждала море чувств. Хотелось любоваться вечно. И не имел значения смех вокруг над иллюзорной обезьянкой, взобравшейся на праздничную ёлку и жующую банан, создавая некий диссонанс. Акая даже не сразу осознал, что они с Юкимурой оба непрерывно смотрели друг другу в глаза. Сейичи, заметив растерянность на его лице, хитро подмигнул. — Тарундору! — подлил масла в огонь Геньичиро, прочитав выпавшее ему задание. И когда успел вернуться? Кирихара стал думать, что вскоре будет пестрить белёсыми волосами не только в режиме демона. — Кто посмел придумать такое задание?! Юкимура насторожился, не выпало ли его задание Санаде, потому забрал едва не порванный листик и зачитал вслух: — Встать перед зеркалом и признаться себе в любви. От сердца отлегло: не оно. Вот только смерти это кого-то не лишало… — Ещё раз спрашиваю, кто?.. — Какая разница, Санада? — перебил его Юкимура, полный коварства и решимости заставить Геньичиро выполнить требования. Санада всегда был так искренен в своём негодовании — это не могло не забавлять. — Правила — есть правила. Или ты готов отступить? — Посмотрим, что выпадет тебе, Юкимура, — не без злобы произнёс Санада. Раздражённый, он встал напротив зеркала и что было мочи прокричал признание. «Сочувствую твоей девушке», — была дружная мысль. «Хорошо, что я не осмелился», — думал Кирихара, представляя реакцию вице-капитана на нечто большее, нежели простое признание самому себе. Юкимура же тихо ждал предстоящего извержения. Он предполагал изначально, что Санада рад не будет, но чтобы так реагировать на что-то куда меньшее — этот год будет последним если не для всего мира, то уж точно для Японии, потому как от тряски она уйдёт глубоко под воду. Отомстить Юкимуре — а именно его Санада считал виновным в своём унижении — своим заданием ему не удалось: оно досталось Ренджи, с честью выдержавшему испытание, отжавшись шестьдесят раз за шестьдесят секунд. Ягю досталось совсем простенькое задание — засунуть в одну из ёлочных игрушек имя своей любимой. — И в чём смысл? — недоумевал Кирихара. — Мы ведь имени не увидели, и даже не можем быть уверенными, что там вообще имя или что-то написано. — А если бы тебе показали имя, — вступился Ренджи, — мог бы ты быть уверенным, что это то имя? — …Нет. — Есть задания на доверие. И как бы не терзало любопытство, на истину уповать нельзя. Просто верь в своих товарищей. Разве ты бросил бы пустой листок или написал неправду? Акая задумался. Ему бы и мысль в голову не пришла — обмануть. Он знал понятие чести. О том, что игрушку всегда можно разобрать или просто разбить и прочитать содержимое, Ренджи упоминать не стал. Как и Юкимура, он надеялся, что сможет узнать заветное имя от определённого человека. Впрочем, не беда: не для себя делалось. Да и вероятности уже все давно были просчитаны. Оставалось немного до ста процентов. Юкимура сидел как на иголках, настолько важно было, кто и какое получит. Это был его шанс ненавязчиво получить давно желаемое. Он не боялся отказа, лишь хотел удовлетворить свою прихоть — Акая должен был признаться сам. — Юкимура-бучо, тяните, — с улыбкой предложил Бунта. «Взять судьбу в свои руки?» — усмехнулся Сейичи. Когда вытянул и развернул листочек, так горько стало на душе. Он был так близко, а в итоге сам испортил всё. — Поцеловать Юкимуру, — ровным и чересчур спокойным голосом произнёс он, стараясь не выдать своих чувств. — Тарун!.. — пытался было возмутиться Санада, но Сейичи так крепко сжал его плечо, что пришлось замолчать. Юкимура был не единственным, кто был опечален. Более того, Кирихара испытывал не только грусть, сколько шок: кто-то ещё был влюблён в капитана. Кто-то куда смелее него. Не лишён был удивления и Маруи. Кто же знал?.. — Но… — с трудом заговорил Акая, — это ведь… невозможно выполнить. — Возможно, — держа себя в руках, опроверг Сейичи. Смириться было сложно после долгого ожидания, но жизнь продолжалась. Ещё будут шансы, Сейичи был уверен. — Пури, — согласился Нио, преображаясь в капитана. Его мастерство в перевоплощении было непревзойдённым! Гордо выпрямившись, он смотрел прямо в глаза своему нынешнему клону. — Нет-нет-нет! — замахал руками Акая, едва не задыхаясь от горя и пошлых мыслей. Два Юкимуры — это было слишком даже для него. — Вообще-то, я имел в виду, что в задании не сказано, куда целовать. Слова Юкимуры немного успокоили Санаду, готового в любой момент сорваться. А Кирихару всё ещё трясло. «Хорошо, что не написал, — мысленно повторял он раз за разом. — Я бы не стерпел». Акая чувствовал, как кровь подступала к глазам, как просыпался внутренний демон. Приводило в себя чувство собственной никчёмности — жар отступал, оставляя за собой горечь. Смотреть на Юкимуру было больно, но глаз всё равно было не отвести. А всё потому, что капитан невероятно чувственно коснулся мягкими губами нежной кожи своей руки, глядя в глаза гениального второгодки, словно пытаясь его соблазнить. Хотя, почему «словно»? Сейичи именно этого добивался — внимания обворожительного Кирихары Акаи. — Юкимура! — громогласно нарушил тишину Санада. Сейичи отвлёкся от самоцелования и вопросительно глянул на вице-капитана. — Не увлекайся! — отчитал друга Геньичиро, стараясь сдержать подступающую к щекам красноту. Юкимура кивнул и понимающе улыбнулся. — Остался только Акая, — немного взволнованно проговорил Бунта. Потому как после представления капитана все были немного не в себе, его волнение ни у кого, кроме Джакала, подозрения не вызвало. А зря! Но это секрет. — Я даже сам за тебя задание вытяну,— подмигнул он. Глубоко вдохнув и, не торопясь, выдохнув, Маруи вернул себе самообладание. Его примеру последовали и другие. — Держи, — протянул он смятую бумажку. «Санада сегодня кого-нибудь убьёт, загоняет до смерти, — безрадостно думал Бунта. — Либо Акаю, либо Юкимуру, возможно даже меня, если прознает. Кто-то точно начнёт этот год трупом». Примерно такая же мысль посетила Кирихару, когда он прочитал задание, только он точно знал, кто будет покойником. — А… это… — язык не ворочался, а сердце не понимало, что ему испытывать: страх, ревность или радость. Кто-то ещё осмелился желать поцелуя капитана. — Ю-юкимура-бучо, — протянул он ему трясущейся рукой своё задание. Его сокровенное желание сбылось, а он не в силах оказался просто его зачитать вслух, что уж говорить об исполнении. «А если откажет?» — всё больше одолевала паника. — Хочешь отказаться? — Нет! — молниеносно ответил Кирихара на вопрос Юкимуры. — Но… здесь… — Мы можем отойти, — предложил Сейичи, вставая. Думал вначале в ванную пойти, но решил, что кладовая подойдёт больше. Интимный полумрак от тусклой, умирающей лампочки создаст нужное настроение. При желании можно будет воспользоваться свечами, хранящимися там же. Страх отступит, оставив после себя будоражащее волнение. Кирихара послушно следовал за капитаном, не спуская с него глаз. Ребята в комнате убеждали Санаду, что ему волноваться не о чем — авось пронесёт капа риккайская. Их голоса были еле слышны и постепенно исчезали: Акая был слишком увлечён любимым. Страх унимался под давлением интереса, и сквозь него начинало пробиваться счастье. «Вот и Новый Год», — подумал Кирихара, ведь его желание почти сбылось. — Юкимура-бучо, я вас люблю, — внезапно заговорил Акая у самых дверей кладовой. Он так долго ждал, так сильно боялся, но произнося признание, испытывал удивительный покой. Сейичи успел только обернуться: Акая коснулся его губ своими в невинном поцелуе, самом волшебном и вдохновенном. Пусть был он прост, но было в нём необъятное количество любви. Отстранившись, Акая уставился на любимого в ожидании ответа. Сейичи ласково улыбнулся и погладил Кирихару по щеке. — Это был не французский поцелуй, — напомнил об игре Юкимура, разом убив всю уверенность. — А… ну… это… — не сразу нашёлся Акая, так и не поняв, ему культурно отказали или же намекнули на продолжение. — Я мог бы помочь, но по правилам ты должен сделать сам. Юкимура приблизил к себе Кирихару и ободряюще обнял, глядя прямо в глаза, и во взгляде его было столько тепла и задора, что все сомнения исчезли без следа. Его любили. Опёршись о плечи любимого, Акая вновь потянулся к Сейичи, стоя на носочках. Медленно, наслаждаясь моментом. Несмело раздвинув желанные губы языком, неумело проникнув в рот, он стал неловко двигать им, повинуясь инстинктам и сердцу. Первые шаги были сделаны — продолжение Юкимура взял в свои руки, даруя долгожданный страстный поцелуй. Позволив Акае прижать себя к стенке, Сейичи, одной рукой поглаживая Кирихару между лопаток, другой мял его упругую ягодицу — дорвался до тела. Он и не подозревал, насколько устал от своих собственных принципов и игр. — Я принимаю твои чувства, — прервал он приятный затянувшийся поцелуй. Кирихара одарил его наивно-счастливым взглядом, отчего Юкимура почувствовал, что старше Акаи больше чем на один год, словно сам повзрослел за мгновение, обретя, что защищать. Но Акая, несмотря на свой вид, представший перед любимым, испытывал то же самое.

* * *

— Решил поработать Купидоном? — спросил у напарника Джакал, когда Санада успокоился. — Ась? — будто ничего не понимая, переспросил Маруи. — Это моим заданием ты пожертвовал ради их отношений. — Вот незадача! — рассмеялся Маруи. — Или удача, — подмигнул он. — А я думал, предпоследнее задание было твоим, — будучи уверенным в неспособности своего младшего товарища воплотить свою мечту в жизнь без хорошего пинка. — Кто же тогда? — Сам Сейичи, — вмешался в разговор Ренджи, — девяносто восемь процентов. — Ого, вот это наш капитан! И как я не подумал? Разговаривая о новообразовавшейся паре, о теннисе и грядущем новом годе, парни вернулись к столу. Столько всего ожидало их в будущем, столько планов строил каждый из них. Вместе они способны были преодолеть любые препятствия, и думать о скором расставании совсем не хотелось. Вот и Акая не думал в этот чудесный праздник, держа за руку самый бесценный подарок на свете — любовь.