Путь через портал (1-я)

Маг-чиновник напоследок хотел ещё чем-то запугать. Но я-то не был пятнадцатилетним мальчишкой и быстро смекнул, что служить на госслужбе выгоднее, чем на вольных хлебах. Да и предполагаемые опекуны напрягали. Особенно тот факт, что они могли выдать замуж. Хватит с меня женихов. Точно не хочу быть ни под чьей опекой. Пусть уж в имперских войсках. Да и классифицировали как универсала, что ценились у магов. Правда, господин Куммар поведал, что особой силой такие маги не обладают, но в паре с магом стихии универсалы достигали больших результатов. Конечно, не всё оказалось так радужно, как пытался представить мне глава корпуса. Первую проблему я понял сразу, переступив порог здания для первокурсников. Точнее сказать, я эту проблему не столько понял, сколько ощутил. Несколько шлепков по моей заднице, десяток вопросов, какие игры предпочитает в постели такой сладкий мальчик, заставили меня прижаться к стене и сжать кулаки. Вокруг собралась довольно приличная толпа молодых самцов. Ещё немного и паника накрыла бы меня, как на корабле. Я даже руки вперёд выставил. – Прекратить! – услышал я голос господина Куммара. – Ты что себе позволяешь? Я как-то сразу не сообразил, что глава корпуса обращается ко мне. – На вечернем построении ты дашь клятву, что пока учишься в корпусе, не причинишь магический вред тем, с кем будешь учиться. А я снова выпал из реальности. Это я-то вред?! А они вредить моей попе не планировали? Но я промолчал и побрёл за главой корпуса. Потом сидел на стуле в кабинете, пока господин Куммар занимался своими делами. Подумать мне было о чём. Даже осмелился уточнить, что там за клятва такая намечается. – Стандартная процедура. Первая клятва на верность императору и вторая, как я и говорил, что не будешь причинять умышленный вред магией. – А можно с текстами клятв ознакомиться? – Нет никакого специального текста. Да ты, наверное, слышал стандартную имперскую клятву. – Хм. Напомните, – деликатно попросил я. Господин Куммар четко отбарабанил бла-бла-бла о том, что обязуюсь служить, защищать и прочее, прочее своего императора. Вторую клятву про ненанесение вреда тоже произнёс. – Сразу после ужина на вечернем построении перед всеми и поклянёшься, – закончил наставник. Я уже начал сильно сомневаться в том, что хочу быть «супермагом». Опекуны мне могут только одного мужа сосватать, а тут вон сколько желающих. Причём пока мы шли в столовую, несколько раз меня умудрились облапать, совершенно не стесняясь Главы корпуса. – Господин Куммар, это нормально, такое отношение? – поинтересовался я. А Глава корпуса, похоже, даже не понял в чём проблема. – Мой зад пощупало и помяло уже несколько человек. – А... так ты выбери себе покровителя, сообщи о нём и остальные отстанут. У нас с этим строго. От такого «оптимистичного прогноза» я даже дар речи потерял, хотя уже открыл рот, чтобы сообщить, что, пожалуй, передумал здесь учиться. Зато в голову пришла совсем интересная мысль. Что там Глава сказал насчёт текста клятвы? Хм. Я этот текст чуть дополню. И если кому не понравится, то я же могу и в другую школу уйти? Ужин еле высидел. Мало того, что вокруг стола собралась толпа, так они ещё норовили дотронуться до моего тела. Первых, самых наглых, я ещё шлёпал по рукам ложкой. Понял, что поужинать сегодня не судьба. И просто ждал окончания этого мероприятия. Когда же раздался сигнал построения, вздохнул с облегчением. За какие-то полчаса эти озабоченные меня довели до ручки. Каждый так и норовил разрекламировать свои умения. А видя, что я особо не ведусь, стали просвещать какого размера у кого член. Спасибо, что демонстрировать здесь же в столовой не стали. Но оглядывали мое тельце плотоядно все. Наконец кадеты выстроились шеренгами по периметру плаца. Меня же глава корпуса подвёл к каменному кубу, на котором стояла невысокая белая пирамидка. Три курса образовывали «П»-образную фигуру и этот клятвенный... не знаю что... алтарь, наверное, как раз располагался посередине. Я бодро заверил всех в своей «любви и преданности» императору. Потом, по подсказке Главы корпуса, чуть проколол себе ладонь ритуальным ножом, чтобы капнуть на пирамидку. Кстати, форменную одежду и нож мне выдали в первую очередь. Переодеться я ещё не успел, а ножичек на ремень пояса прицепил, тайно лелея надежду, что если не магически, то хоть физически смогу за свой зад постоять. Капли крови как-то сразу растворились в пирамидке, и её поверхность стала опять белоснежной. Наставник ободряюще кивнул. Мол, давай, продолжай. И я дал. Когда закончил и капнул кровью на пирамидку, над плацем стояла просто звенящая тишина. – Км, – попытался что-то сказать глава корпуса. Потом похоже взял себя в руки и решил дать пояснения к моей клятве. – Тимон был освобождён имперским патрулем и смог избежать участи раба Змей, но наши моряки повели себя не совсем достойно. Чтобы избежать изнасилования, Тимон нечаянно убил пятерых. Мда. Вот это он пояснил. Вижу, как глаза у кадетов ещё больше округлились от удивления. – Рекомендую отнестись с полной ответственностью к обещанию нового кадета. Если он сказал, что сожжёт у любого насильника яйца так, что те ссыплются пеплом в штаны, мг... думаю, так и будет. Ну что, похоже, любовь и понимание мне уже обеспечены. Правда, как оказалось, что не все поверили в то, что я могу осуществить свои угрозы. Идиоты. Ладно бы в первый день попытались бы меня зажать. Так нет, опомнились на второй, когда я уже успел несколько уроков по огненной и боевой магии посетить. Так что огненные искорки в район паха изобразил довольно успешно. Пообещал, что второго предупреждения не будет. – Кто ещё подойдёт или прикоснётся, сразу огненный шар в штаны кину. Поверили. И отстали. Правда, половина курса решила опробовать другой путь. Мне стали незаметно подкладывать подарки или угощения. Я это всё сносил на угловой столик в общей спальне и ничего не брал. Даже не зная местных традиций, предположил, что прими я любое из подношений, это будет расценено, как поощрение других действий. Потом узнал, что в первый день парни дрались за то, в чью спальню меня поселят. Не в личную, конечно. Всего на первом курсе училось сто тридцать человек. Спален было четыре. И если до моего появления они как раз имели тридцать три кровати, то теперь решался вопрос, куда заселить меня. Я это «распределение» пропустил. Молча пошёл туда, куда показали. Сложил вещи в шкафчик и под плотоядные взгляды соседей переоделся в форму. Но это, как оказалось, было не самым сложным, в смысле переодеваться на глазах у всех. Основной шок ожидал меня на следующее утро в душевой. С вечера я хм... удобства посещал, но дальше, в сторону душевой, не ходил. А с утра всё было, как положено в нормальной армии. Подъем по гудку, пробежка в «трусах и тапках». И затем, перед завтраком душ и посещение туалета. Вот тогда меня и накрыло шоком. И даже не от зрелища того, как часть парней прямо в душевых трахаться стали, а то, что вытворяла остальная часть кадетов, вероятно, не имеющая партнёров. Парни спокойно встали вдоль длинного корыта, по которому текла вода, и начали дрочить! Потом-то я понял, что это длинное корыто всего-навсего «писсуар», но его не всегда по прямому назначению использовали. А может, так и было задумано? Представьте себе человек двадцать, сексуально озабоченных, стоят и практически синхронно дрочат. А кое-кто еще и с просьбами обращается: – Малыш, повернись попочкой. Я так быстрее кончу. Это была самая обычная просьба, с которой ко мне обращались. Мол, я их вдохновляю и возбуждаю. В первое утро я убежал в закрытые туалетные кабинки. Но надо сказать, что через несколько дней сам стоял «над корытом». А что? Я же не железный. Да и на комментарии в мой адрес перестал обращать внимание. Благо, что насилие действительно не было принято в корпусе. Только добровольно. И кстати, тех, кто добровольно соглашался быть снизу, оказалось меньше трети. Оттого я и пользовался популярностью. Эти двухметровые самцы сразу смекнули, что с моей комплекцией и видом а-ля Снегурочка я точно активом не буду. А среди кадетов отчего-то преобладали активные парни. Наверно, из-за специфики места обучения. Хлюпиков было мало. И все пассивы почему-то поголовно были магами воздуха. Ещё мы на уроке специально изучали некоторые плетения для облегчения занятия сексом. Нам даже домашние задания давали. В смысле, потренироваться очистить себя, сформировать капли смазки прямо на анусе и прочее. Теперь в душевой ещё и шарики очистки под ногами валялись. Но на такие вещи никто внимания не обращал. Да я и сам уже немного привык ко всему, что происходило не на занятиях. Была еще один раз сложная ситуация. Спали мы в общей спальне. А как-то ночью трое «храбрецов» попытались меня «полюбить». Подготовились. Не только связали, но и кляп вставили. А магичить с кляпом во рту и связанными руками совсем непросто. Естественно, ни одной формулы я ни произнести, ни прочертить не мог. Парням нужно было меня ещё по голове стукнуть, чтобы отключился, но опять же действительно насиловать меня не хотели. Надеялись, что ласками «раскрутят» на большее. А я, будучи в сознании, силу универсала, ту, что называется сырой, призвать смог. Так эффектно, как на корабле, у меня не получилось. Поток огня из ладоней ушёл куда-то в боковую стену. Но паника получилась хорошая. Я же спокойненько наблюдал, как парни бегают по казарме, как водники пытаются огонь сырой магии своими жалкими струйками воды потушить. Но похоже, кто-то успел сбегать за куратором. Господин Девар появился быстро. Застал интересную сцену. Я на кровати, связанный, с кляпом. Уже наполовину сгоревшая стена корпуса и голые кадеты в панике. Голые оттого, что обычно предпочитали спать без белья. Это у меня всегда были бриджики-трусы, в которых по утрам бегали. А парни на такое не заморачивались. Да и ночевали каждый третий не в своей постели. Вообще-то спать по ночам было сложно. Это потом я привык не обращать внимание на сопение и стоны. Но могу точно сказать, что из тридцати спальных мест половина ночью пустовала по причине того, что молодые маги занимались сексом регулярно. Да ещё, паразиты, старались оккупировать кровати ко мне поближе. Даже не знаю, не то глядя на моё тело возбуждались ещё больше, не то специально хотели меня раззадорить. Но так нахально связать и воспользоваться беспомощностью никому в голову не приходило. Я после того ночного инцидента почти три дня у лекарей провёл. Господин Куммар меня долго воспитывал и корил. Якобы предпочтительнее отдать свой зад, чем умереть от истощения магических сил. Сырой магией вообще никто не работает. А я уже второй раз ею отбиваюсь. Третий раз могу и не пережить. Послушал я, послушал главу корпуса, а и... послал... проводить разъяснительную беседу среди учащихся. Заодно пообещал, что он может остаться без кадетов. Если бы я руки чуть повернул, то спалил бы всех, кто рядом был. Маг что-то крякнул и утопал. Но воспитательные меры предпринял. Здесь всё сводилось к клятвам на крови. Весь курс поклялся, что не только магически, но физически не будут причинять мне, такому хорошему, вреда. После этого я смог нормально заняться учёбой. Из библиотеки почти не выходил. Если было время, сразу после занятий в личном блоке шёл пополнять недостающие знания об этом мире. А через три месяца понял, что в своём стремлении узнать местную жизнь, слишком «обскакал» однокурсников. Я как-то сразу и не понял, что кадеты далеко не так образованы, как я предполагал. По обрывкам фраз понял, что здесь все поголовно сироты. Как оказалось, способности к магии очень ценились. И ребёнка в возрасте десяти-двенадцати лет отводили в храм на проверку. Если обнаруживалась магия, то мальчика отдавали в начальную школу. А дальше классика жанра – со способностями и силой шли учиться в Академию магии. Вот только в военно-магический корпус попадали те, у кого не было никого, кто в своё время отвел бы в храм. И узнавали они о способностях, когда магия стихийно активировалась. Для меня было потрясением, когда я понял, что половину моих однокурсников можно было смело называть малолетними преступниками. Подбирали этих пацанов патрули в самых разных местах. Ни писать, ни читать такие кадеты не умели. Навыки чтения и письма им добавляли магическим способом при поступлении. Оттого весь первый курс, кроме основных занятий по магии, имел много общеобразовательных предметов, что лично меня устраивало. Трудно нам, простым иномирянам, приспосабливаться в незнакомом месте. Да только я не учёл, что умение читать ещё не означает, что эти все бывшие беспризорники начнут посещать библиотеку. Я же как раз оттуда почти не выходил. И потому вдруг резко стал удивлять учителей своими знаниями. Допустим, основные понятия я из своей бывшей жизни знал. А то ни за что не стал бы вступать в дискуссию на уроке водной магии, когда кадеты не поверили, что вода может быть твёрдой. Я к тому времени уже прочитал толстенный талмуд по географии и природе материков. Кстати, те люди, которых имперцы называли Змеями, всего лишь жили на материке Змея. Я когда на карту посмотрел, то согласился с таким определением. Хвост так называемой «Змеи» изгибался очень похоже. И почти весь был на севере. Так что все прелести в виде снега и льда жители дальней конечности Змеи должны были испытывать. А на материке имперцев климат был тёплым. Снега никогда не было. Оттого кадеты и не верили в существования такого явления. Я же, нечаянно вставив слово, привлёк к себе внимание не только учащихся, но и преподавателя. – Похвально, кадет, – похвалил меня водник. – Откуда такие знания? – Из нашей библиотеки. Заметив, что парни ничего не поняли, продолжил пояснение. – Книга по географии и природе материков в свободном доступе. Там ещё очень красивые картинки-иллюзии прилагаются, – добавил я «рекламы» для кадетов. – И снег, и лёд. Судя по азартному блеску в глазах учеников, эта книга скоро станет востребованной. В целом, можно сказать, что учебный год был насыщен. Я научился пользоваться своей магией. Изучил историю и географию этого мира. Вот только подружиться ни с кем из кадетов так и не смог. Да и репутация у меня была соответствующая. Ближе к весне парням уже надоело заманивать меня подарками и обещаниями. И теперь вместо слов: "куколка", "лапулька", "сладенький", я слышал вслед: «ледышка» и «сухарь». Не такой уж я был и льдышка. Честно, секса хотелось. И даже вспомнил тот единственный раз, когда это тельце побывало под принцем. Я бы, наверное, и сейчас от того красавчика не отказался. Эти мальчишки совсем меня не вдохновляли. А взрослый и сильный мужчина мне бы понравился. Как-то само изнасилование уже померкло на фоне сексуальных желаний тела. Так что на подколки молодёжи внимания не обращал. Считают, что я холодный, пусть. Меня это ничуть не раздражало. Да и куратор смирился с тем, что я не дружу ни с кем. Но перед началом нового учебного года поставил перед выбором группы. И я выбрал. Тех, кто, по моему разумению, были самыми «безобидными». Отчего-то уже хотелось выть и скрипеть зубами. Даже не знаю, как уживусь с этими озабоченными кроликами. Мысль, чтобы сменить группу, вновь и вновь посещала меня.