Комната

С самого начала была лишь комната. Небольшая, захламленная какой-то старой мебелью, вечно темная, но, как ни парадоксально, в ней было все отчетливо видно. В комнате было два окна на одной стене, они выходили на железные крыши и обшарпанный дом, похожий на больницу. Изредка оттуда доносились голоса, но Никита особо не прислушивался к ним. В конце концов, личная жизнь посторонних людей его не касалась. Выйти из комнаты было невозможно – дверь заперта, а ключей нигде не наблюдалось, и почему-то Никиту это совершенно не удивляло. Он подходил, вяло дергал дверь, а потом возвращался к своей кровати, как ни в чем не бывало. Можно было попробовать выбраться на крышу, Ник даже приближался к окну, растерянно вглядывался в вязкую темноту улицы и едва заметный блеск железа, но так и не решился открыть створки. Снаружи ему не нравилось. Каждый новый день был похож на предыдущий: Никита пытался открыть дверь, а когда это ему не удавалось, ложился на кровать и смотрел на окна. За окнами была своя жизнь – изредка там мелькали темные неясные силуэты, разговаривали люди, а однажды он увидел что-то похожее на демона. Демон был небольшого роста, сгорбленный, крылатый, он сидел на небольшом выступе крыши и словно о чем-то думал. Он так сидел очень долго и совершенно неподвижно, но потом из ниоткуда появились две девушки. Одна ловко накинула на шею демону шнур и, придушив его, потащила вяло сопротивляющееся тело куда-то в темноту. Вторая девушка выстрелила во что-то черное, что Никита сначала принял за обычную тень, и тоже уволокла ее за собой. Все это произошло очень быстро и бесшумно, но Ник даже не удивился и не испугался. То, что происходит за окнами, его не касается. Он лишь шумно вздохнул и повернулся на другой бок, засыпая. В этот раз привычное течение времени изменилось. Когда Никита открыл глаза, то увидел незнакомого смазливого блондина в дорогой, модной одежде. Это было странно, раньше в его комнате людей не было, Ник в этом точно был уверен. - Привет! – блондин, широко улыбаясь, вальяжно развалился в стареньком кресле. – Как поживаешь? Хотя и так понятно, что хреново. - Хреново? – медленно выговорил Никита. Его собственный голос казался хриплым и немного смахивал на скрип несмазанного колеса телеги. - Ага, - покивал незнакомец. – Жуть вообще. Жаль, здесь зеркала нет, а то показал бы, какой ты бледный. И разговаривать чуть не разучился. Это вообще беда. Никита озадачился. Его раньше никто не навещал, так что разговаривать причины не было, да и сейчас, по правде говоря, особо не хотелось. Но блондин так выжидающе смотрел на него, что Ник все же открыл рот. - Ты кто? Я тебя знаю? - Не-а, - парень беззаботно покачал ногой. – Сейчас и познакомимся. Твое имя я знаю, а меня зовут Леон. - Леон? – имя царапало своей чужеродностью. - Ага. Ты не удивляйся, у меня папа из Германии. Ну, Леон так Леон. Приятно звучит, и ему подходит. - Ты тут совсем одичал, - блондин снисходительно похлопал Ника по плечу. - Давай, выходи отсюда поскорее, пойдем в кино. Там сейчас такой крутой фильм показывают! Там один чел украл важные чертежи, и детектив… - Ты же мне сейчас все расскажешь, и будет тогда не интересно смотреть, - Никита смог отреагировать только на последние слова – Леон уж очень бойко тараторил, даже слово трудно вставить. - И правда! Тогда другое кино расскажу, его уже не показывают, но оно клевое… Никита перевел взгляд на окно и отключился. Его совершенно не волновала болтовня настырного парня, тем более, такая бессмысленная. Ник искренне не понимал, зачем Леон тут появился, но спрашивать ему и в голову не пришло. - … в общем, закончилось все хеппи эндом, - наконец завершил блондин и замолк, разглядывая безучастного Никиту. Впрочем, тишина продлилась недолго. - Ладно, ты быстрее поправляйся, и мы посмотрим кино. Как выйдешь, так сразу и пойдем. - Поправляйся? – вяло удивился Ник. Вставший с кресла Леон посмотрел на него с жалостью. - Ты пострадал в ДТП, Никки, и теперь находишься в больнице. Давай, выходи отсюда, я тебя жду. А пока ты не можешь, я буду навещать тебя. Блондин снова засиял голливудской улыбкой, и вышел из комнаты, тщательно прикрыв за собой дверь. Некоторое время Никита наслаждался долгожданной тишиной, а потом встал и подергал за ручку. Дверь была закрыта. Как и всегда. Леон появился на следующий же день. Шумный, веселый, улыбчивый, как кинозвезда. Он раздражающе болтал обо всем на свете, не затыкался ни на мгновение, и Ник опять пропускал большинство его болтовни мимо ушей. Но в этот раз Никита смотрел не в окно, а на Леона – смотреть на него было куда приятней. Он был очень красивым, за ним можно наблюдать часами: как мелькают изящные руки с длинными пальцами, как он смеется, откидывая голову назад и открывая длинную шею. К концу монолога Ник неожиданно понял, что волосы Леона не русые, а, скорее, светло каштановые, карамельные, так же, как и его глаза. - Ну ладно, я пошел, Никки, - Леон уже почти вышел, когда Никита хрипло выдохнул: - Карамелька. - Что? - Ты похож на карамельку. - А… - Леон заметно смутился и покраснел. – Спасибо. Мне такого никто еще не говорил. Румянец на его щеках определенно выглядел мило, решил про себя Никита. И, конечно же, дверь после ухода Леона была закрыта. Леон приходил каждый день и сидел подолгу, так мастерски трепя языком, что Ник даже почувствовал удивление, как у того во рту не пересыхает. Ему самому до сих пор сложно было много говорить, да и стыдно своего скрипучего, глухого голоса. - Ты почаще говори, не стесняйся, - спохватился как-то Леон. – Я, наверное, тебе мешаю. - Нет, меня все устраивает, - возразил Никита. Это было правдой, забавный незнакомец лишь поначалу утомлял, но со временем Ник втянулся и даже скучал в ожидании своего гостя. Вскоре монолог превратился в диалог, хотя и немного односторонний - в отличие от Леона, Нику нечего было рассказывать. Но гость каждый раз приходил в такой восторг, будто услышал откровение Господа. - Не зови меня Никки, - сказал Никита во время очередного визита. – Звучит как девчачье имя. Леон округлил и без того огромные карамельные глаза, счастливо улыбнулся и с готовностью покивал. - Как скажешь. Ник подойдет? - Подойдет. Вот уж действительно странный человек. Зачем радоваться такой сущей ерунде, как просьба не коверкать имя? А когда Никита улыбнулся, то Леон вообще целый час скакал по комнате со счастливым видом. - Головой случайно не ударялся? – сразу же нахмурился Ник, но тот ничуть не обиделся. - Да это же чудесно! Улыбайся почаще, тебе идет! Если кому и идет улыбка, то только такому солнечному парню как Леон. Он продолжал довольно скакать по комнате, а потом схватил Ника за руки. - Ну так договорились? Будешь улыбаться? - Постараюсь. Руки Леона были ледяными. Постепенно Никита начал замечать, что его жизнь какая-то странная, неестественная. Суррогат, фальшивка, бредовый сон больного человека. Может, он и правда спит? Людям, вроде бы нужна вода и еда, а Никита в этой комнате ни в чем не нуждается, ничего не хочет - будто комар, застывший навеки в янтаре. Однообразное, вялое течение жизни. Чтобы проверить свою теорию, Ник щипал себя, кусал, чуть не отбил руку о край кровати, но так и не смог проснуться. Значит, это реальность? - Реальность другая? – неуверенно произнес Никита в глухой тишине комнаты. Леон еще не пришел, так что ответить на постоянно возникающие вопросы было некому. «Ты можешь отсюда выйти, - говорил этот странный человек. – Давай, я жду тебя». Он ждет… Только сейчас Ник начал различать интонации и подтекст в словах Леона: я жду тебя, но выйти ты должен сам, без моей помощи. Никита посмотрел в окно, вгляделся в уже привычный и до смерти надоевший пейзаж, и решительно стиснул кулаки. На этот раз он выйдет из комнаты, чего бы это ему не стоило. Как и всегда, дверь была заперта. Ник раздраженно пинал ее, крутил ручку в разные стороны, а потом в сердцах толкнул стоящую рядом напольную вазу. Она не разбилась – в комнате вообще ничего нельзя было разбить – а только покатилась в сторону, открывая маленький блестящий ключ. Раньше его там точно не было. Трясущимся руками Никита вставил его в замочную скважину и медленно повернул. Тихий щелчок – дверь открыта! Глубоко вдохнув, Ник резко толкнул дверь и буквально вывалился наружу. Ему было немного страшно, так что он не стал оттягивать такой момент. Это действительно была больница. Во всяком случае, почти такая же, какими их обычно представляют. Длинный, светлый коридор с множеством дверей и стены, выкрашенные голубой краской. Никита медленно шагнул вперед, осторожно озираясь – тишина и пустота его напрягала, обычно в больницах не так. Странное, странное место, но после липкого однообразного безвременья комнаты, Ник был рад и такой смене обстановки. На стук закрывшейся двери никто не отреагировал, никаких шорохов в других комнатах, но Никиту это не испугало, весь страх быстро улетучился, оставив жажду исследований. Он довольно бодро преодолел первые несколько метров, но потом каждый шаг стал даваться ему с трудом, будто сверху навалилась невидимая тяжесть. С Никиты градом тек холодный пот, ноги дрожали, но он упорно брел вперед, опираясь правой рукой о шершавую стену. В чем дело? Ведь в комнате такой проблемы не было. До широкой темной лестницы, возле которой располагались кресла и столик, оставалось всего ничего, но Никита понял, что не дойдет до нее. Еще немного, совсем чуть-чуть… Стук каблуков Ник услышал не сразу, но когда сообразил, что это, то замер на месте. Возможно, ему наконец-то объяснят, что это за больница такая и помогут выйти отсюда, к Леону. Это оказалась невысокая, хрупкая девушка с темными кудряшками. Она явно была здесь впервые, это было видно по тому, как она удивленно озиралась по сторонам и нервно теребила край кофты. - Настя? – хрипло выдохнул Никита. Он сначала даже не понял, откуда ее знает, просто это имя мгновенно всплыло в голове при взгляде на девушку. Настя растерянно оглянулась, скользнула пустым взглядом по Нику и направилась в противоположную от него сторону. - Настя! Я здесь! – снова прохрипел Никита. Теперь ему не только стоять, но и говорить было тяжело. Девушка вздрогнула, мгновенно обернулась и снова посмотрела так, будто ничего не видит. Да что за чертовщина здесь происходит? Оцепенелое состояние прервало знакомое мурлыканье – на площадку поднялся Леон, в последний раз что-то пропел себе под нос и уставился круглыми от удивления глазами на Никиту. - Никки! Ты вышел! - Я же говорил не называть меня… - на большее Никиту не хватило, ноги подкосились, и он начал падать. Свидание с твердым бетонным полом, к счастью, не состоялось – Леон вовремя схватил его, и донес до побитого молью кресла. Перед глазами все расплывалось, Ника мутило, но он все-таки смог рассмотреть подбежавшую к нему женщину в белом халате. - Сейчас лучше станет, - ласково проворковала она, ловко делая укол в руку. И правда, головокружение, тяжесть и муть перед глазами прошли моментально, как рукой сняло. Настя тут же охнула, и кинулась на шею Нику, от радости чуть не задушив парня. - Никитка! Как же я рада тебя видеть! Ты себе не представляешь, как я беспокоилась! Никита облегченно вздохнул и, тепло улыбаясь, погладил девушку по голове, путаясь пальцами в кудряшках. До этого момента он даже и не вспоминал Настю, как будто ее не существовало, но теперь все потихоньку становилось на свои места. Ника затопил прилив нежности к своей верной подруге, доброй девчонке из соседнего двора, с которой они немало пережили вместе. Стоящий рядом с незнакомой женщиной Леон тоже выглядел довольным и умиротворенным, но именно это и заставило Никиту опомниться: - Где я? И что здесь вообще происходит? Это действительно больница? - Реабилитационный центр, - поправила медсестра. – Не волнуйтесь, раз вышли в коридор, то значит, вы на верном пути, осталось всего немного до возвращения. Только так долго здесь находиться вам пока рано, лучше возвращайтесь в комнату. - Хорошо, - Ник послушно кивнул, хотя что-то в ее словах настораживало. – А что это за укол? - Он немного улучшил ваше состояние, но это ненадолго, так что скорее возвращайтесь. Вскоре его действие прекратится, и ваша подруга снова перестанет вас видеть, - ласковая улыбка медсестры казалась приклеенной. - Видеть?! Никита похолодел от накатившего на него ужаса и непонимания ситуации. Действительно, до укола Настя вела себя так, словно он был невидимкой, как он мог про это забыть? Что это за центр такой, где стремительно тупеешь и становишься апатичным? - Насть? Девушка шмыгнула носом и отвела покрасневшие от слез глаза – это означало, что она и под пытками ни в чем не признается. - Что это все значит? Почему она меня не видела? – Ник уже готов был закричать и наброситься на медсестру, но та вовремя сказала такое, от чего у Никиты разом отнялись все конечности. - Потому что вы мертвы. А живые мертвых не могут видеть. Настя тихо всхлипнула и сильнее прижалась к замершему Никите. - Мертв? – с трудом выдавил он. - Не совсем! – поспешно вмешался Леон. Его улыбка, в отличие от фальшивой, искусственной улыбки медсестры, была немного нервной, но искренней. - Ты на полпути к возвращению в мир живых! То, что ты смог выйти из комнаты – это доказывает. Тебя любят, тебя ждут, так что еще немного и скоро ты сможешь уйти отсюда навсегда. - Значит, я оживу, - медленно произнес Никита, чувствуя, что лед внутри потихоньку оттаивает. - Ну разумеется! А сейчас пойдем-ка в комнату! Анастасия, не возражаете? - Конечно, ему лучше отдохнуть. Никитка, поправляйся. Настя на прощание чмокнула Ника в щеку, тихо прошептала «Я буду тебя ждать», и буквально растворилась в темноте лестницы, только слышно было цокот каблуков, но и он вскоре исчез. - Ну так что, пошли? – улыбнулся Леон, протягивая руки к Никите и осторожно обхватывая его за плечи. - А… пошли… - вяло отреагировал Ник, поднимаясь с кресла. Он снова чувствовал тяжесть, но фальшивая медсестра со своим чудодейственным уколом куда-то подевалась, пока он прощался с Настей. - Уже начинается, - заметил Леон и потянул Никиту за собой, придерживая его за талию. – Тогда поторопимся. - Угу. Руки даже сквозь рубашку были ледяными, как и всегда. Словно у… Ник встал как вкопанный и ошеломленно уставился на Леона, поняв, что же еще не так. Ну почему он здесь так тормозит? Леон повернул голову, удивленно хлопая длинными ресницами. - Почему стоим? - Ты видишь меня и без уколов, - просипел Никита. – Ты всегда холодный. Ты мертвый? Леон сразу же стал похож на нашкодившего щенка, который знает, что хозяин недоволен, но убегать ли ему или нет – еще не решил. Для полного соответствия образу не хватало только поникших ушек и лохматого хвоста. - Я не мертвый. Но и не совсем живой… Это долго объяснять, так что давай сначала в комнату вернемся, а? – Леон с такой надеждой посмотрел на Никиту, что тот просто не смог сопротивляться такому взгляду. В комнате действительно стало легче. Ник пару минут пластом лежал на кровати, а когда понял, что силы вернулись, требовательно посмотрел на Леона. - Теперь рассказывай. Щенок сменился на школьника, который послушно сложил руки и опустил голову. Честное слово, это выглядело ничуть не менее мило, чем румянец. - Мои родители богаты. Так что не удивительно, что я пытался брать от жизни все. Еще год назад я был золотым мальчиком, раздолбаем с ветром в голове. Пьянки-гулянки, бары, клубы, пропущенные пары. Частенько вместо того, чтобы ходить в универ, я сбегал и гонял на большой скорости на своем байке. Вот однажды и догонялся: чуть не сбил прохожего. Точнее, он все-таки упал, но, похоже, без последствий, а я вляпался прямиком в столб. Не знаю, насколько все было плохо, но очнулся я уже здесь, в больнице, - Леон потерянно кусал губы, отчего они стали совсем красными. Это немного отвлекало. – Так же как и ты сначала, я был очень вялым, ничему не удивлялся. Я долго здесь провалялся, но, в отличие от тебя, меня никто не ждал и не звал. Отец разбирался с иностранными партнерами, мамуля шастала по курортам, а настоящих друзей или любимого человека, как выяснилось, у меня нет. Наверное, те, кого не ждут, так и остаются в мире мертвых, - Леон кивнул на окно, за которым мелькали тени. – Я тоже чуть не остался, но я очень хотел жить, так что однажды все-таки собрался и вышел из комнаты. - Получается, ты все же вернулся? – удивленно склонил голову Никита. - Не совсем, - Леон печально покачал ногой. – Видимо, человек, который никому не нужен, не заслуживает мира живых. В его голосе слышалась такая горечь, что Никита не удержался и ободряюще сжал его руку. Ситуация Ника была несколько иной, но что такое одиночество, он знал. Леон посмотрел на него, облизал губы и продолжил: - С тех пор я начал видеть мертвых людей, странные тени, по ночам черте что снится… Я не смог до конца вернуться из мира мертвых, какая-то часть все еще связывает меня с этим местом. Но с этим вполне можно жить, так что я не жалуюсь. Откровенно говоря, себя тогдашнего, придурка безмозглого, я бы на месте больницы воскрешать не стал… Но после всего… произошедшего, я по-другому посмотрел на мир. - А меня ты откуда знаешь? – этот вопрос терзал Ника едва ли меньше, чем история Леона. - Да я тебя и не знал, - тот взлохматил длинные волосы и качнулся вперед. – Я случайно тебя нашел на обочине дороги – какой-то урод сбил тебя и не остановился. Это так напомнило мою ситуацию, что я сразу же потащил твое бездыханное тело в центр реабилитации, ведь в обычную больницу было поздно. Я ждал, пока ты выйдешь, но время шло, ты «застревал», и я понял, что у тебя тоже никого нет. - Я сирота, - хрипло пояснил Никита. – Настя – мой единственный близкий человек, но сейчас она в другом городе живет, так что не сразу забеспокоилась о моей пропаже. - Понятно, - Леон качнул головой и робко улыбнулся. – Я решил, что раз у тебя нет мотивации и близких людей, то я могу попробовать восполнить этот пробел. Честно скажу, не надеялся на удачный исход – мне часто говорили, что я надоедливый, но мне хотелось тебе помочь. - И у тебя получилось, карамелька, - хмыкнул Никита. – Ты и правда надоедливый, болтливый, тебя порой подушкой хочется заткнуть. Но я привык, и теперь в тишине сидеть не собираюсь. - Уж я постараюсь, чтобы ты не отвыкал, - сказал Леон, смущенно отводя взгляд. – И… ты меня отвлекаешь! - Чем это? – ухмыльнулся Ник, провокационно поглаживая его ладонь. - Сам знаешь! – Леон залился румянцем, окончательно умиляя его. – Не надо, я холодный, это как труп гладить. Никита покачал головой, и, взяв обе ладони Леона в свои руки, начал покрывать дрожащие пальцы легкими, почти невесомыми поцелуями. Постепенно под горячим дыханием кожа потеплела. - Я жару не люблю, так что меня все устраивает, - тихо сказал Ник. – И знаешь, как-то ты не похож на бывалого гуляку. - Просто это другое, - Леон закусил губу, а потом снова облизнулся. Зараза, будто не понимает, как эти покрасневшие, влажно блестящие губы, провоцируют, удержаться просто невозможно. Да Ник, в общем-то, и не собирался. Он медленно, давая шанс отказаться, потянул Леона на себя, а когда они оказались совсем близко, так что дыхание смешивалось и становилось одним на двоих, замер. У Леона был взволнованный взгляд, зрачок расползся чуть ли на всю радужку, но парень не шарахнулся в сторону, и Никита больше не стал медлить – он преодолел последние миллиметры, и поцеловал чуть приоткрытые губы. Поцелуй получился нежным, в нем не было страсти, только неспешное изучение. Это было скорее самовнушение, но Никите казалось, что он чувствует вкус карамели. Губы были ожидаемо холодные, но, как и ладони, они быстро отогревались. - Ну как? – спросил Ник, отодвигаясь. – Ты раньше целовался с парнем? - Было пару раз по пьяни, - признался Леон. – Но это совсем по-другому. Он вдруг сделал большие глаза и так испуганно уставился на Никиту, что тот даже забеспокоился. - А как же Настя?! - А что Настя? - Она же твоя девушка! Никита уткнулся носом в скомканную подушку и расхохотался. Ему даже в голову не приходило, как они со стороны выглядят. - Что такого смешного я сказал? – нахмурился Леон, пытаясь сделать грозный вид, но выглядело это еще более умилительно. - Мы друзья детства. Да, пытались как-то встречаться, но поняли, что ничего толкового из этого не выйдет, мы не могли всерьез рассматривать друг друга после долгих лет дружбы. - О, - Леон облегченно выдохнул. – А я уж подумал… - Плохо ты обо мне думаешь, карамелька, - Ник вновь поцеловал костяшки пальцев. - Может, хватит меня карамелькой называть? - А тебе не нравится? Никита долго буравил пристальным взглядом Леона, и тот, в конце концов, капитулировал. - Только не при посторонних. Ник не прочь был еще поговорить, но глаза слипались – слишком много впечатлений за один день. - Ладно, я пойду, - Леон заметил его состояние и поспешно поднялся. – Отдыхай пока. И запомни, что мы тебя очень ждем. - Теперь-то не забуду, - улыбнулся Никита, сползая по подушке вниз. Леон коротко поцеловал его в щеку и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он обязательно завтра придет, заскочит Настя, а однажды Ник сам сможет прийти к ним, тем более что ключ он нашел. Когда Никита уже засыпал, он успел подумать, что тьма за окнами стала немного светлее. *** С каждым разом Никита мог дольше находиться в коридоре и заходил все дальше и дальше. Леон неизменно радовался его успехам, трещал без умолку о том, чем они займутся, когда все закончится, и всегда вовремя уводил уставшего Ника в комнату. Настя, к сожалению, не могла так часто приходить, но он ничуть не обижался – подруге приходилось изрядно крутиться, чтобы выжить в этом мире. Наконец наступил тот день, когда Никита почувствовал, что готов окончательно уйти отсюда. Ему хотелось есть и пить, смотреть в окно до чертиков надоело, и Ник, решительно поднявшись с кровати, подошел к оставленной Леоном одежде. Больничная светло-серая пижама неприятно цеплялась за кожу, когда он снимал ее, будто не хотела отпускать, но Никита все же смог расправиться с ней и зашвырнуть в угол. В противовес блеклой пижамной ткани, новая одежда радовала глаз яркими, чистыми цветами. Самое оно для возвращения в мир живых. Взявшись за ручку двери, Никита на мгновение замер и обернулся. За стеклом стояла темно-серая фигура девушки. На ее лице не отразилось ни единой эмоции – ни печали, ни радости. Она просто молча смотрела на парня, а потом растворилась в тенях как призрак. Это немного походило на благословение. Ник кивнул темноте и вышел наконец из комнаты. В коридоре все так же было пусто и тихо, даже медсестры не было, только звук собственных шагов неприятно бил по нервам. Оставаться в этом стылом, мертвом месте дольше, чем положено, не хотелось, поэтому Ник ускорился и почти сбежал с лестницы к большой, обшарпанной двери. Тусклая лампочка над головой, жуткий скрип открывающейся двери – все это в мгновение ока растворилось. Живой мир встретил Никиту ярким светом, умытой дождем зеленью и незнакомым неухоженным двором. Оглянувшись, Ник не увидел никакой больницы, вместо нее стояло полуразрушенное здание, таращившееся на ожившего человека пустыми глазницами окон. - Ну и чего ты там стоишь?! – голос Насти вернул Никиту к реальности. – Мы, между прочим, тебя с утра ждем! Помотав головой и отбросив все неприятные мысли, Ник начал спускаться вниз по раздолбанным ступенькам. Настя буквально скакала на месте, такая яркая, живая, в желтой курточке, что он не удержался и радостно рассмеялся. Подруга подхватила его смех и повисла на шее Никиты, чуть не сбив его с ног. - Давайте пока без новых травм! – предостерегающе хохотнул Леон. - Извините, - смутилась Настя и отошла в сторону. Никита повернулся к Леону, собираясь ответить, но замер с открытым ртом. Карамелька выглядел просто шикарно, провокационно облизывал губы и многообещающе улыбался. Хоть сейчас вали его на капот черной БМВ и… Стоп. В машинах Никита не слишком разбирался, но эта была явно дорогущей. - Это знакомого, - пояснил Леон, заметив его взгляд. – У меня только мотоцикл, но не встречать же тебя на нем? - Теперь еще более стремно, - подозрительно сощурился Ник. – Мы ее не угробим? - Не волнуйся, я теперь аккуратно вожу, - легкомысленно отмахнулся Леон. Хихикающая рядом Настя покачала головой и, подхватив Никиту за руку, потащила его к машине. - Да пошли уже, привереда. Не думаю, что после твоего воскрешения что-то случится. - Если случится, то мне можно будет смело выдавать премию главного неудачника года, - фыркнул Ник, усаживаясь на переднее сиденье. – Куда поедем, встречающие? Я что-то не увидел цветов и шариков, так что требую компенсации. - Действительно привереда, - удивился Леон выезжая из дворика. – Он всегда такой? - По большей части, - кивнула Настя, лукаво улыбаясь. – Придется привыкать. - Да куда уж денусь… - Именно, - Никита подмигнул подруге, мягко сжал плечо Леона и счастливо закрыл глаза, наслаждаясь окружающим его теплом. Впервые за свою недолгую, но тяжелую жизнь, Ник чувствовал себя по настоящему живым. Конец.