Rockin around the Christmas tree

Двадцать четвертое декабря, канун Рождества. Кажется, самое время укутаться в тёплый плед, заварить крепкий чай и просидеть весь день в украшенном доме перед экраном телевизора, не уставая пересматривать «Один дома» и старые комедии про Мистера Бина. Но не для Луи, который спешит домой с сумками, полными красиво упакованных коробочек, игрушками для ёлки, гирляндами и ещё кучи всякой утвари, способной хоть немного пригодиться сегодня. Парень среднего роста с растрёпанными, чуть промокшими от падающих на них снежинок волосами быстро ступает по скользкому тротуару, уворачиваясь то от норовящего попасть прямо в голову снежка, то от поскользнувшегося на льду человека. Да, было бы правильнее помочь ему устоять на ногах или как минимум подняться, но Луи прекрасно знал, что, ввиду своей неуклюжести, не только не поможет, но сделает только хуже, упав сверху. Сегодня казалось, будто весь Лондон вышел на улицы, чтобы насладиться незабываемой атмосферой праздника, купить подарки друзьям и знакомым, запастись мандаринами на неделю вперёд. На улицах пахло елью, лёгкий мороз приятно покалывал нос и щёки, и одновременно с этим, на радость ребятне, не давал медленно падающим с неба снежинкам таять, едва коснувшись земли. Отовсюду лилась музыка, сыпались поздравления, раздавался смех. Почти на каждом углу стояли наряженные ёлки, а порой около них можно было встретить Санту, раздающего детям конфеты или фотографирующегося с прохожими. Казалось, вот-вот по небу, звеня бубенцами, должна пронестись упряжка оленей, которой управляет добродушный старичок в красной шубке и смешном колпаке, что сейчас красуется на голове у каждого второго. К удивлению для себя самого, Луи дошёл до дома, даже не упав ни разу и не разбив так полюбившихся ему блестящих шаров. Он подмигнул малышне с раскрасневшимися на лёгком морозе щеками, которые сосредоточенно, явно настраиваясь только на победу, сооружали чуть подле калитки его дома снеговика, что должен получиться минимум в два раза выше их; помахал соседу, – Гарри – который старался приладить к двери дома красивый венок с вплетёнными в него яркими ягодками остролиста. Луи кое-как удалось отворить калитку, но вот с дверью, ведущей в дом, дела обстоят куда хуже. Чтобы открыть её, парню пришлось помучаться, потому что руки были заняты сумками, ставить которые на припорошенное снегом крыльцо, считает он, крайне непредусмотрительно. Захлопнув за собой тяжелую дверь, на которой, в отличие от двери соседа, не висело красивого венка или вообще чего-то, свидетельствующего о приближении Рождества, Томлинсон, облегчённо выдохнув, поставил нелёгкие сумки на пол, снимая обувь и чуть промокшую под снегом куртку. Признаться, обделённой украшениями оказалась не только дверь, но и весь дом в целом. Да, сейчас шатен только поставил ёлку и повесил на неё несколько игрушек. Ему очень хотелось прикрепить на её пушистые ветви несколько свечек, но здравый смысл посоветовал ему не делать этого, потому что, ввиду уже упоминаемой ранее неуклюжести, он в легкую спалил бы весь дом дотла. А тому, что украшением дома и приготовлением к празднику в целом парень занялся только в его канун, он, как ему казалось, находил вполне логичное объяснение: сделай он всё это раньше, уже через пару дней всё стало бы привычным, и от атмосферы праздника не осталось бы и следа. Из-за этого активность парень начал проявлять только сейчас. Луи отнёс часть сумок на кухню, а остальные оставил в гостиной. Несмотря на то, что он являлся двадцатидвухлетним парнем, он порхал по дому, словно бабочка, кружа возле ёлки, как вокруг огромного цветка и радуясь тому, как чудно смотрятся на ней только что купленные им игрушки. Проходя мимо телевизора, он включил его, и на прежде тёмном экране появилась так знакомая глазу картинка. Но смотреть любимый фильм совсем не было времени, потому что через несколько часов должны были приехать родные Луи, возвращающиеся из путешествия по Европе, а у него ещё дел невпроворот. Успевая краем глаза смотреть фильм, парень украшал гостиную. По традиции развесил красные с белым носки над камином, картину над ним одел в шубу из блестящей мишуры, на тюль с обеих сторон прикрепил небольшие картонные игрушки на липучках, а к деревянным периллам лестницы, ведущей на второй этаж, привязал венок с маленькими золотыми шариками. Сев передохнуть на диван, он критичным взглядом окинул комнату, и решил, что стоит добавить на камин сплетённые вместе душистые ветви ели с тремя большими красными бантами и гирляндой. Начало темнеть, и это говорило о том, что у Луи чертовски мало времени. Он, включив заранее выбранную музыку, ушёл на кухню. Он, конечно, умеет и любит готовить, но сейчас ему предстояло накрыть праздничный стол за каких-то два-три часа, и это представлялось ему мало возможным. Ну, если даже и не успеет, то он пытался. Главное – не спалить весь дом или не разнести кухню в спешке. Настолько быстро, насколько это возможно, Луи расправился с огромной индейкой, и запихнул ее, обложенную яблоками и черносливом, в духовку. Осталось надеяться, что он, любитель всего острого, не переборщил с приправами и чесноком. Пританцовывая и иногда поглядывая за этим трупом жирной птицы в духовке, парень резал салаты. В одной кастрюльке салат с морепродуктами, в другой – «Цезарь», в третьей пока что пусто. Главное ничего не перепутать и случайно не ссыпать с разделочной доски ветчину для пустой кастрюльки в какую-нибудь другую. Одновременно нарезая ветчину и оглянувшись на поджаривающиеся на сковороде грибы, парень порезал себе палец недавно заточенным ножом. Вскрикнув, он слизнул капельку крови с указательного пальца. Ну правильно, не мог же он не покалечиться. Когда все, кроме индейки, было готово, Луи ушёл с оставшимися украшениями на второй этаж, украсив спальни и коридор. Осталось самое трудное: украсить фасад дома. Выглянув на улицу, шатен заметил, что снег пошёл сильнее. Хотя это мягко сказано, потому что он едва различал очертание дома, стоящего следом за хоромами Гарри. Одевшись потеплее, снарядившись стремянкой и собрав волю в кулак, Луи вышел из дома, держа гирлянду под мышкой. Крыльцо занесло снегом, и парню пришлось немного расчистить его ногами, чтобы можно было более-менее надёжно установить стремянку. Хоть в снег, наверное, и не очень больно падать, испытывать это он не хотел. Потом, когда уже порядком замерзший Луи залез на стремянку, началось самое интересное: порывистый ветер сдувал с крыши только что выпавший снег ему прямо в лицо, и гирлянду в одиночку повесить было практически невозможно. А когда он всё-таки закрепил ее на крыше и уже спустился, чтобы протянуть провод в дом и зажечь множество разноцветных огоньков, она упала, вызвав целую лавину, свалившуюся прямо на его голову. Наверное, это правда, что чудеса на Рождество случаются, потому что когда Луи, дрожа и судорожно выгребая снег из-за шиворота, собирался сдаться и пойти домой, до него донёсся голос соседа: - Эй, Луи, тебе помочь? – Гарри кричал ему из открытого окна своего дома – судя по запаху, из кухни. Желудок Луи, который только завтракал, болезненно сжался, и он крикнул в ответ: - Да, если не сложно. Гарри закрыл окно, ещё через пару мгновений там погас свет, зажегся в другой комнате, а потом Луи увидел кудрявого, ковыляющего по двору к забору между их участками, через который он с лёгкостью перемахнул. Когда сосед оказался рядом, Луи заметил, что его длинные ресницы и выбившиеся из-под шапки и капюшона кудри были сплошь покрыты крупными хлопьями снега, и это при том, что на улице он находится считанные секунды. Как за полярным кругом, честное слово. - Держи стремянку, чтобы я случайно не стал парашютистом без парашюта, и подавай мне гирлянду, когда попрошу, - быстро распорядился кудрявый. Луи кивнул и повернулся спиной к вновь налетевшему ветру. Эх, если Санта всё-таки летает на оленьей упряжке, то сегодня ему не поздоровится. С помощью кудрявого Луи управился с гирляндой за каких-то пять минут, и теперь и его дом был готов к Рождеству. Хотя ладно, будем смотреть правде в глаза: это кудрявый справился с помощью Луи, который чувствовал себя ещё более неуклюжим, чем всегда. Было шесть вечера, когда Томлинсон заметил пропущенный звонок от мамы. Он сразу заволновался, потому что она сейчас должна быть… в самолёте! Кусая пальцы на левой руке, Луи набрал номер мамы. После двух протяжных гудков она ответила: - Луи, дорогой… - начала она, но парень оборвал ее. - Мам, вы должны быть в небе уже около часа. Только не говори, что вы опоздали на свой рейс. – Шатен прикрыл глаза и потёр пальцами переносицу. - Из-за снегопада рейс задерживается. – Мама взяла паузу, и шатен понял, что после нее не следует ждать хороших новостей. – В лучшем случае мы вылетим в девять. Отлично. Все его старания насмарку, и вечер ему придётся провести в одиночестве. - Позвони, как сядете в самолёт, - холодным голосом проговорил парень, буквально чувствуя, как на глаза накатываются слёзы. Луи отбился, не дождавшись ответа мамы, и сел на диван, устало запрокинув голову. Тишина дома и завывания ветра за окном угнетали, а понимание того, что в их компании ему предстоит провести весь вечер, делало их невыносимыми. В надежде на то, что настроение хоть немного улучшится, Луи включил музыку. Заиграла ненавязчивая песня любимой группы его мамы, и от этого стало ещё более одиноко. Несколько минут шатен неподвижно сидел на диване, злясь на погоду и раздумывая о том, почему не случилось обещанного на Рождество чуда, и снег не прекратился. Он даже не знал, кому хуже: ему, кто будет праздновать Рождество в одиночестве, или его маме с сестрёнками, кому придётся это делать в самолёте. Его раздумья прервал запах горелого. Сначала Луи не обратил на него внимания, а потом вспомнил, что у него в духовке запекается индейка. Судя по запаху, уже запеклась. Вскочив со своего седалища, парень понёсся на кухню, поскользнувшись и чуть не упав на повороте. Он быстро выключил духовку, и, когда открыл ее, оттуда повалил дым, что говорило о том, что от индейки мало что осталось. Взяв со стола прихватку, Луи вытащил противень. Индейка представляла собой жалкое зрелище, особенно учитывая то, что она должна была являться главным блюдом в этот вечер. Хотя, если угольки отскрести, может и неплохо получится. Не могла же такая туша полностью сгореть, внутри-то сто процентов что-то съедобное осталось. Окончательно потеряв надежду на чудо, Луи ушёл к себе в комнату на втором этаже и уткнулся в ноутбук. К чёрту это Рождество. Прошёл час, за ним второй и третий. Луи постарался уснуть, успел поиграть и посмотреть фильм, и когда понял, что уже не может находиться в четырёх стенах один, оделся и вышел на улицу, где всё ещё сыпал снег. Он, опустив голову, сел на засыпанное снегом крыльцо. Отовсюду лилась музыка и слышался смех; то тут, то там взрывались фейерверки, а мимо его дома проходили весёлые компании. Даже у его соседа Гарри, были гости. Только он один. Пока снег падал на Луи, делая его похожим на грустного снеговика, на улицу высыпала компания друзей его соседа с ним самим во главе. Над чем-то смеясь, они зажгли несколько бенгальских огней, выпили шампанского из бутылки, переходящей из рук в руки. Какой-то парень упал в снег, другой кинул снежком в девчонку, Гарри сбил кого-то с ног, сев потом сверху. Луи уже собирался уйти домой и ещё раз постараться уснуть, но боковым зрением заметил, как кто-то бежит к забору между участками. Оказалось, что это Гарри. Он, с улыбкой от уха до уха, впечатался в низкий частокол, чуть не полетев кувырком во двор к Луи. - Эй, сосед, скучаешь? – весело спросил он. «Нет, веселюсь, не видишь?» - хотелось ответить шатену, но решил, что остроты стоит оставить при себе. - Как видишь, - развёл руками он, постаравшись выдавить улыбку. - Может, присоединишься к нам? – после непродолжительного молчания спросил Гарри, большим пальцем указав себе за спину, где веселились его друзья, одновременно с этим преодолевая преграду между их участками с грацией одноногой балерины. "Чувак, да ты шутишь? Мы здороваемся-то через раз, а ты приглашаешь меня в свою компанию, чтобы там я чувствовал себя ещё более неловко и одиноко, чем здесь, на крыльце своего пустого дома под снегом?» - подумал Луи, а вслух сказал лишь: - Спасибо за приглашение, но я откажусь. Гарри присел рядом. «Во имя Христа, чувак, что ты от меня хочешь?» - мысленно воскликнул парень, но не сказал этого вслух, потому что мама говорила, что негоже грубить доброжелательным людям. Он верит своей маме. - Я не люблю доставать людей, но от тебя не отстану. Сегодня Рождество, и сидеть под снегом в одиночестве – не лучший способ его отпраздновать. – Судя по запаху, кудрявый уже успел опрокинуть несколько бокалов шампанского… да и не только шампанского. Отвязаться от него не получится при всем желании. - Да, да, ты прав, но всё же… - Никаких «но»! – воскликнул Гарри, схватив парня за руку и вынудив подняться и пойти за ним. Нехотя поднявшись, Луи почувствовал, как у него замёрзли и затекли ноги. В один момент ему показалось, что лучше убежать, сменить гражданство и уйти в испанское подполье, чем идти на соседний двор, но он сумел убедить себя в том, что это ненадолго. Всё равно они скоро все уснут, а он благополучно уйдёт к себе домой. А если повезёт, то он ещё и неплохо проведёт время. Хотя это вряд ли, очень вряд ли. Второй раз ловко перемахнуть через забор у Гарри не получилось, и он с громким смехом упал в снег. Луи лишь улыбнулся. Какой-то парень около дома вёл беседу с запорошенным снегом садовым гномиком, сидя напротив него, а все остальные стояли вокруг и покатывались со смеху. Кудрявый стал назвать имена своих друзей, представляя их Луи: сестра Джемма, Марк, Анна, Питер, Джессика, Кори. Стоп, Джесси или Джессика? Джесси или Джессика… Парня он ему представил или девушку? Хотя не суть, через пару мгновений Луи всё равно благополучно забудет их имена. Когда увлекательный разговор с садовым гномиком был завершён, всё зашли домой. Луи снял куртку, стряхнул с нее снег, провёл ту же манипуляцию с шапкой и шарфом, разулся и только потом вошёл в комнату с камином, у которого все грели замёрзшие конечности. Шатен впервые оказался в гостях у своего соседа, и из-за этого первым делом осмотрелся. Зал оказался меньше, чем у него, но не стал от этого менее уютным. В углу у окна стояла ёлка, камин был украшен почти так же, как у него самого, только около него стояло ещё несколько рождественских фигурок, а наверху стояли свечи. У стены стоял диван, перед ним лежал небольшой пушистый ковёр, на котором стоял деревянный столик. Алкоголя на нём было намного больше, чем еды, но больше половины бутылок не были опустошены. Ну и хорошо: больше выпьют – быстрее заснут. Луи скромно устроился на краю дивана, поджав под себя замёрзшие на морозе ноги, и всё вроде бы шло хорошо. Он практически успел сосчитать все числа, познать дзен и был близок к решению экономической проблемы в стране, но беда пришла, откуда ее не ждали. - Выпей с нами, Луи, - сказал то ли Кори, то ли Джесси, – смазливый парень с пирсингом на нижней губе – протягивая ему стакан для виски, наполненный непонятной субстанцией почти до краев. Стакан-то для виски, конечно, но одному чёрту известно, что там на самом деле намешано. Отказываться бесполезно, но и пить эту гадость опасно для жизни, а вылить некуда, если только самому себе за шиворот. Но решение проблемы появилось неожиданно: Гарри увидел, что шатен не пьёт, и подтолкнул стакан ко рту Луи, а тот успел лишь выпучить глаза от удивления и приоткрыть рот, чтобы жижа неопределённого цвета не пролилась мимо. Но когда она попала ему в рот, он понял, что первый вариант развития событий был куда лучше. Адская смесь обожгла ему глотку, и ему казалось, будто он глотает пламя в его агрегатном состоянии. Парень закашлялся, когда половина стакана бесследно пропала в глубинах его пищеварительного тракта, а друзья кудрявого, неотрывно на него смотревшие, недовольно заворчали. - Пей до дна, пока ещё не долили, - сказал кто-то, но в голове Томлинсона так быстро помутилось, что он даже не разобрал, девушка или парень это произнёс. В тот момент он понял, что терять уже нечего, и, полный решимости, опрокинул стакан, глотая дикий огонь. Когда он допил и поставил опустошённую тару на столик, каким-то чудом не промахнувшись и не разбив вдребезги несчастную посудину, все захлопали. Не успел Луи обернуться, а его (или не его?) стакан был снова полон какого-то дерьма, которое ему старались влить в глотку. На этот раз он уже не сопротивлялся. А потом помнил всё какими-то отрывками. Помнил, как кто-то вытанцовывал под ABBA, кто-то валялся под ёлкой, подпевая и периодически дёргаясь в ритм. Какая-то девушка плакала. Почему она плачет, Рождество же? Или она смеётся? Смеётся или плачет, смеётся или плачет… Господи, почему он так надрался? Наверное, это всё из-за того, что он вообще не пьёт, а сейчас выпил слишком много. Потом он помнит стульчак унитаза прямо перед своим лицом. Или это была бледная задница Джессики, которая вполне могла оказаться Джесси, который, в свою очередь, мог оказаться Кори? Помнит, что они начинали играть в какую-то настольную игру, которая почему-то превратилась в «бутылочку». Помнит, что почему-то целовался с Гарри, и помнит, что ему это нравилось. Потом помнит, что все расходились по домам, выкрикивая поздравления напоследок, Джемма ушла на второй этаж, а он и Гарри остались в зале. Помнит, что они снова целовались. Снова играли в бутылочку или это уже само получилось? Единственным освещением в комнате был погасающий огонь в камине и гирлянда на ёлке. Может, это не Гарри, а Джессика, которая вполне могла оказаться Джесси, который на самом деле Кори? Нет, нет, Гарри: его кудрявые волосы Луи сжимал в руке, закрыв глаза и водя рукой по его спине, когда он навис над ним, прижав к полу своим весом. Луи помнил, как кудрявый подцепил его тёмно-синий свитер пальцем, и, когда стягивал его, снес какую-то фигурку у камина, которую, судя по звуку, ему долго и упорно придётся склеивать потом. Помнит, как кудрявый покрывал поцелуями его живот, водя пальцами по груди, задевая соски и несильно сжимая их пальцами. Луи, выгибаясь и прерывисто дыша под его прикосновениями, мог только неумело отвечать на его ласки. Когда Гарри поднялся к его груди, целуя ее и стараясь дотянуться до ключиц, шатен грубо схватил его за волосы и притянул к себе. Кудрявый не противился, ответив на поцелуй. Он прикусывал нижнюю губу, проводил тыльной стороной ладони по гладкой щеке, разжал губы, позволяя языку Луи пройтись по его ровным зубам; запустив руку в шелковистые волосы Томлинсона, оттянув их назад. Шатен с хриплым и почти неслышным стоном откинул голову, прогнувшись в спине и открыв шею для поцелуев, и Гарри моментально воспользовался этой возможностью. Помнит, что старался понять, почему он лежит на полу и выгибается от возбуждения под парнем. Он абсолютно забылся в ласках Гарри, когда тот водил руками по его торсу, царапал короткими ногтями спину и бока, целовал грудь и обводил языком впадинку между ключицами, и очнулся лишь когда парень вжался своим пахом в его. Он не понял, на улице ли взрывались фейерверки или в его голове, но точно знал, что возбуждён сильнее, чем когда-либо. Помнит, как подмял кудрявого под себя и поставил засос на его шее, как только оказался сверху, а потом провёл языком по вздувшейся на ней венке. Целуя грудь Гарри и абсолютно не отдавая отчёта в своих действиях, парень грубо сжимал его бока. Его руки так и тянулись к ширинке, потому что узкие джинсы больно жали. Будь он капельку смелее (или выпей он ещё капельку той дряни), то в первую очередь потянулся не к своей ширинке. Господи, почему он так надрался? Помнит, что стянул с соседа, который снова оказался сверху, футболку и отбросил ее в сторону. Почему-то из четырёх сторон света он выбрал именно ту, в которой стояла елка. Шарики на ней возмущённо зазвенели, когда компанию им составила футболка. Проведя кончиками пальцев по обнажённой спине кудрявого, Луи почувствовал, как она покрылась мурашками. Спустившись ниже, он сжал тощую задницу кудрявого через джинсы, в следующий момент проникнув под их грубую ткань. Он чувствовал, как парень выгибается, буквально вдавливая его в пол, чувствовал его стояк, упирающийся в бедро. Помнит, как Гарри, сидя на его ногах, чуть выше колен, возился с ремнём, а потом с пуговицей на его джинсах, периодически шепча проклятия себе под нос. Когда он расправился с ними и расстегнул ширинку, провёл раскрытой ладонью по боксерам Луи, на которых уже красовалось небольшое пятно от смазки. Парень приподнял бёдра, подаваясь навстречу ласкам, и тут услышал шаркающие шаги буквально над своим ухом. Повернув голову, он увидел Джемму в розовом, надетым наизнанку халате, растёкшимся по лицу макияжем, которая, не обращая на них почти никакого внимания, шла в другую комнату, неразборчиво пробурчав лишь «Вы что не спите, придурки?». Ответ ее явно мало интересовал, как и всё то, что происходила на полу гостиной ее брата с его непосредственным участием, и она удалилась. Оба парня ещё несколько секунд озадаченно смотрели ей вслед, явно стараясь понять, что сейчас произошло, но потом снова вернулись к тому, чем были заняты. После Луи помнит всё ещё хуже. Помнит, что Гарри схватил какую-то бутылку со стола и сделал несколько глотков прямо из ее горлышка, что потом влил то, что осталось в ней, ему в глотку. Удивительно, что Луи ещё не отключился окончательно или не сблевал. Хотя кто знает… Потом он помнит, как они оба оказались в одних трусах, и Гарри, стоя на коленках и целуя его, сжимал через грубую ткань боксеров его член. Проведя по напряжённому прессу кудрявого, Луи сделал то же самое, и парень шумно выдохнул, оторвавшись от его губ. Свободной рукой Томлинсон водил то по выгнутой спине, шее, то по острым скулам парня, наслаждаясь его прикосновениями и мягкими губами. Гарри сильнее сжал член Луи в ладони, и в ответ на это шатен прикусил его нижнюю губу и впился в бока короткими ногтями, скорее всего оставив следы. Помнит, как Гарри стянул с него боксеры, одной рукой сжимая ягодицы, а другой медленно водя вверх и вниз по его детородному органу. Луи тихо постанывал, одновременно с этим пытаясь стянуть последнюю деталь одежды со своего партнёра. Руки не слушались, и он лишь немного стянул боксеры, заключив член Гарри в кольцо из указательного и большого пальцев у основания. Странно, свой таким манером держать удобнее. Не помнит, но смутно припоминает, как снова оказался сверху и тёрся о живот Гарри, одновременно с этим лаская его головку большим пальцем и целуя припухшие губы. Помнит, как они, тяжело дыша и иногда негромко постанывая друг другу в губы, удовлетворяли друг друга в каком-то бешеном темпе. Гарри часто замедлялся, и Луи кусал его ключицы или плечи, толкался в руку, чтобы он продолжил делать то, от чего у парня сносило крышу. Когда в последний раз девушка доставляла ему такое удовольствие? И почему сейчас он с парнем? Господи, почему он так надрался… Помнит, как Гарри кончил первым, и тёплая сперма попала ему на руку, и как оргазм накрыл его самого, словно лавина, сошедшая с гор. Помнит, как уснул на полу, а утром проснулся с раскалывающейся головой от стука в дверь и от того, что Гарри выполз из-под него, чтобы ее открыть. Засыпая снова, он успел понадеяться, что тот оделся, и задуматься о том, что он здесь делает. Когда кудрявый открыл дверь, с улицы в дом проник холодный ветерок, заставив Луи содрогнуться на полу и свернуться клубочком. С прохладой, мешающей снова погрузиться в забытьё, ветер принёс обрывки фраз: - А вы не знаете, где может быть Луис Томлинсон, из соседнего дома? Он не отвечает на звонки, и дверь закрыта. Я его мама. Вот чёрт.