О чем думает Анко?

В домике припорошенном снегом горит свет. На кухне слышен женский голос, но второго собеседника нет. — Время повернулось вспять, точно не было двух прошлых лет: он шутит и делает комплименты, — разговаривая сама с собой, Митараши мечтательно улыбается, глядя на медленно закипающий электрический чайник. За окном уже давно стемнело, в холодном свете уличного фонаря кружат редкие снежинки, но ей не спится. — Он такой, каким был раньше. Это он и… — улыбка блекнет, а плечи опускаются, — или все же не он? Не пьет кофе и саке… — задумчиво кусает губы, внезапно яростно начав мотать головой, приговаривая: — Нет, нет, нет! — замирает, услышав шорох и вздыхает, увидев в окне воробья. Птичка скачет по узкому подоконнику кухни за стеклом украшенным изморозью, внимательно смотрит, склонив голову, а затем, напуганная щелчком выключателя, спешно улетает. — Но у него есть аллергия на соус из бамбука, — убеждая себя, девушка заваривает чай и уходит к столу, а после идет в спальню. — Почему у него дома живу не я, а какой-то мальчишка?! — плюхается на футон, устраиваясь в одеяле, как в гнезде. — Из-за него негде уединиться! Почти все три года я всеми силами стремилась остаться у Ируки, а он меня выставлял за дверь! Говорил, что слишком рано! Что ему нужно привыкнуть ко мне, чтобы впустить в свой дом! — чашка с грохотом опускается на стопку книг, которая играет роль прикроватного столика и обжигает пролившимся чаем белые замерзшие пальчики. — Ай! — рефлекторно облизывает Митараши фалангу пальца, случайно касаясь ее горячим от зеленого напитка языком. Убрав ото рта руку, она задумчиво и медленно рассматривает ребро ладони, а затем выпутывает из одеяла вторую руку, складывая обе лодочкой. — Он так никогда не делал, — представляя вокруг своих рук его ладони, она бормочет под нос, — никогда. Но на пальцах те же шрамы, те же белесые черточки на медной коже… Мой меднокожий Ирука, — с придыханием проговаривает она и со стоном валится на спину, вцепляясь в одеяло, всеми четырьмя конечностями. — Невыносимо! — хныкает от обиды. — Почему он не пришел ко мне? Может он соврал и встречается с этой сиделкой? … Миюри. Вспомнив имя вероятной соперницы, Митараши зарычала, как раздраженная кошка, яростно пиная ни в чем неповинное одеяло футона. Выплеснув негатив, девушка тяжко вздохнула и с тоской взглянула в сторону стены. Вместо нее Анко представляла дорогу к дому Ируки и то, как она по ней идет. В мыслях она стучит в дверь, а та открывается настежь уже после первого стука, обдавая теплом и запахом свежего кофе. Вскочив, взлохмаченная девушка вдруг помчалась к вешалке. Из кармана бежевого плаща она бережно достает шарф, который отдал ей Умино. «Мне не холодно, оставь себе», — так сказал он ей, когда Анко решила вернуть шарф после свидания. Зарывшись носом в теплую ткань, Митараши медленно вернулась и, положив находку около себя, заснула спокойным светлым сном без тревог: — Он мой. Только мой. Бормотание сменило глубокое дыхание спящей.