The reasons.

Когда в город приезжает Фелисити, Кейтлин становится намного веселее. Она рада, что может поговорить с ней о чем угодно и Сноу знает, что Смоук ее поймет. В парке много аттракционов, но девушкам все это показалось примитивным и не таким интересным, как например, шатер гадалки. Переглянувшись, они неуверенно зашли в тём­ное по­меще­ние, в ко­тором пах­ло чем-то стран­ным. Смесь притворно-сладкого аромата земли. Вез­де ви­сели раз­ные пред­ме­ты для об­ря­дов, маски с перьями, которые казались живыми. Кейтлин казалось, что они пронизывают ее душу насквозь, оголяя страхи. Девушкам хватило одного взгляды, чтобы понять, что это жуткое место, от которого ничего хорошего ждать не стоит. Они уже развернулись, чтобы уйти. Но скрипучий голос заставил Кейтлин и Фелисити развернутся вновь. В самом конце ­сидела пожилая жен­щи­на. Ря­дом на сто­ле бы­ли га­даль­ные кар­ты, нап­ро­тив сто­ял стеклянный фиолетовый шар, а вок­руг неё ви­сели стран­ные пред­ме­ты, бук­валь­но ок­ру­жающие жен­щи­ну. ­ — Вас обоих тревожит неразделенная любовь, привязанность, ставшая болезнью и болью для вас. Начала она. Девушки сели напротив и переглянулись. Женщина начала перемешивать карты и что-то шептать на непонятном языке. — Ты, она указала костлявой рукой на Фелисити, которая сжимала в руках сумку и готова была провалиться сквозь землю от ее голоса и только, что сказанных слов. — Ты любишь его и он любит тебя, но он боится, что его любовь погубит тебя. Между вами слишком много препятствий, Фелисити Смоук. Если пройдете, будете вместе. Кейтлин наблюдала за Фелисити и видела, как ее скула напрягались, а в глазах было чувство боли и с едва заметной надеждой. Женщина искривила губы в улыбке и долго всматривалась в глаза Кейтлин. — Про­тяни мне ле­вую ру­ку, - она последовала указаниям, та взя­ла её ру­ку в свои и на­чала во­дить паль­ца­ми по ней. Кейтлин чувствовала, как по спине пробегает холодок. А внутри все сжимается. Гадалка опус­ти­ла ру­ку и взя­ла карты. Ста­ла рас­кла­дывать их в раз­ном по­ряд­ке и спус­тя ка­кое-то вре­мя за­кон­чи­ла. От­кры­ла свои гла­за и взгля­нула на девушку: — Кейтлин, ты боишься любить, – уз­кие гу­бы снова искривились в улыб­ке, жен­щи­на, будто зная, что попала в самое сердце. И действительно с каждым ее словом ей становилось не по себе. — ты много пережила, но есть в твоей жизни человек, который заставляет себя чувствовать, что ты нужна. Я вижу, что через несколько лет ты выйдешь замуж и будешь счастлива. И этого человека ты очень хорошо знаешь, он твой друг, но на самом деле он нечто большее для тебя. Ты думаешь, что это простая привязанность к нему. Нет, это больше, чем привязанность. Он твой якорь. "Якорь", крутилось в голове девушки, когда они с Фелисити шли по ночному городу. Девушка знала о ком говорила гадалка. Она была настроена скептически сначала, но последнее слова попали в точку, в самое сердце. И Кейтлин стало не по себе. Она чувствовала, что Барри занимает в ее жизни не последнее место и чувствовала, что с ним легко. Барри Аллен вытаскивал ее из моря страданий, она его. Они стали якорями друг для друга. Но разве она не могла быть просто другом для него? Из-за своих мыслей Кейтлин не заметила, что отстала от Фелисити, которая тоже углубилась в себя. Она догнала ее и взяв под руку, спросила: — Фелисити ты веришь ей? — Ее слова почему-то запали мне в душу. Девушки расстались на вокзале, так как Фелисити нужно было возвращаться домой. Сноу обняла ее на прощание и попросила почаще звонить. Смоук лишь улыбнулась. — Если это Барри, то не упускай его. Сноу лишь кивает, не давая определенного ответа. Потому что она устала терять. На сеансах психотерапии, которые Кейтлин посещала после убийства отца, ей говорили, что она окружила себя толстой броней. Как будто для того, чтобы узнать это, ей требовался психотерапевт. Сеансы у психотерапевта давным-давно закончились, но Сноу часто размышляла, о том, что выстроила вокруг себя высокую стену, сосредоточившись исключительно на работе. Тревожилась насчет того, что однажды наступит день, когда потеряет ту часть себя, которую охраняла так тщательно, и никогда больше не сможет ее вернуть. Что, например, произойдет, если броня, которую ты наращиваешь вокруг самой уязвимой части своей души, становится настолько твердой, что ты сам уже не в состоянии сквозь нее пробиться? Кей­тлин Сноу не хо­тела вновь впус­кать ко­го-то в сердце, что­бы по­том по­терять. Так уже было с Ронни. И это было больно. Невыносимо больно до самого мозга и костей. Тогда, она потеряла часть себя и стала совершенно другой. Она шла по ночному городу, освещенному фонарями. Ей совсем не хотелось спать. Летняя ночь на удивление оказалась волшебной. То ли дело в высокой полной луне, то ли в бесконечных заездах, раскинувшихся над Централ Сити. А может все дело в дождике, который девушка и вовсе не замечала, пока он не превратился в настоящий ливень. А может виной всему красный бегун, который не патрулировал сегодня город, но запавший в ее измученное потерями сердце. Нет, она не любит его и слова гадалки обычная пыль, что развеется с первым порывом ветра. Она действительно так думала... Но вот уже час ходит по улицам под ливнем. Все мысли сводятся к одному. Барри Аллен — судмедэксперт в полиции Централ сити, Флэш, ее лучший друг, партнер по работе. Который очень любит заваливаться к ней в квартиру и подолгу уговаривать ее сходить с ним куда-нибудь и обычно такие «уговоры» заканчивались выбитой периной из подушек. Отчего потом им приходилось убираться в комнате. И все это сопровождалось диким смехом обоих. А потом они заказывали пиццу и бегали по всему дому друг за другом. Кейтлин любила такие моменты. Они — бесценны. Когда Сноу появляемся на пороге квартиры Аллена, промокшая до нитки, Барри отчаянно хочется ее согреть. А у нее в голове ураган, потому что она любит своего лучшего друга и у нее сердце бешеного колотится об одной мысли о нем. Кейтлин походит в квартиру, не дождавшись приглашения. На часах 23:20 он либо спал, либо пришел с работы. Девушка окидывает взглядом парня и приходит к выводу, что последние самое разумное. — Кейтлин, что случилось? В его голосе тревога, его фантазия рисует самые ужасные картины. А она отвечает, слегка улыбнувшись уголками губ, чувствуя как нарастает волнение. Но в то же время она спокойна: — Ничего. Просто. Я...я люблю тебя, Барри Аллен. Просто знай это. Сноу произносит все это на одном дыхании, как Фелисити. И Барри едва улавливает слова «люблю» и «тебя». Ей было плевать взаимно это или нет. Но она точно знала, что любит его. Только что она разрушила их дружбу с Барри Алленом. Пути назад нет. Кейтлин собирается уходить, но Барри берет ее лицо в свои ладони и целует. Нежно, требовательно. Девушке кажется, что сердце остановилось навсегда. У него мягкие губы, желанные. Сноу прижата к стене. Барри закидывает ее ногу к себе на бедро, проводит по всей длине, оставляя за собой мурашки, стягивает с нее туфли на высокой шпильке, а руки заводит над ее головой. Кейтлин кусает губы от возбуждения, от нетерпения. Поцелуй яростный, страстный. Легкие у обоих горят от нехватки кислорода, она жадно хватает воздух ртом, в то время как парень покрывает поцелуями ее тонкую шею, целуя пульсирующую вену. Она выгибается навстречу его поцелуям, дышит прерывисто. Это невыносимо, но в то же время ей так хорошо, что хочется летать. Сноу готова поклясться, что градус в комнате повышается с каждым его поцелуем, потому что ей невыносимо жарко. Холодные пальцы Барри ловко расстегивают пуговицы ее мокрой рубашки, обжигая кожу. Она летит куда-то в сторону. На Кейтлин красный кружевной бюстгальтер и Аллен лишь улыбается, когда доходит до ее груди. Красный — любимый цвет. А у доктора Сноу кружится голова, потому что она видит все в красных пятнах. Внутри все горит, хочется отдаться ему. Но Аллен явно медлит, возвращаясь к ее распухшим от поцелуя губам. Она обнимет его за шею и запускает свои длинные пальцы в его волосы. Для Кейтлин Сноу Барри Аллен путеводная нить, которая ведет ее в этом мире, в котором она разочаровалась окончательно. Кейтлин выстроила вокруг себе броню, которую невозможно разрушить. Но с каждым его поцелуем, стена дает трещину. Барри вдруг отрывается от нее, разрывая все нити, которые связывали их и ей это не нравится, совсем. Она смотрит в его бездонные темные глаза, цвета горького шоколада, с непониманием. Ей его мало, очень мало. Она тянется за поцелуем, потому что неудовлетворена. Сноу теперь кажется, что ей всегда будет его мало. Потому что его губы затягивают ее. Он смотрит на нее, так, как любая девушка бы хотела, чтобы на нее смотрели. Барри заправляет выбившуюся прядь мокрых каштановых волос за ухо, произносит на выдохе: — Что мы делаем, Кети? Это все неправильно, – Барри прижимается лбом к горячему лбу Кейтлин. В крови бушует адреналин. Это преступление, спать со своим лучшим другом. «Неправильно», — проносится в ее голове. Да-да неправильно. Но она хочет его каждой клеточкой своего тела. — Неправительно, да. Но знаешь, что Барри. Я не хочу жить по правилам. По натуре я бунтарка. А ты...ты мой якорь. Мое преступление, — она целует его нежно, затем берет его за запястье и ведет в спальню. Аллен идет за ней, зачарованный ее решимостью и красотой. Ему хочется целовать ее вечно. Губы Кейтлин Сноу сладкие, как карамель. Она обняла его за шею, прикоснулась губами к его губам; он положил руки ей на талию, притянул к себе. Барри толкает ее на мягкую постель из шелковых простыней синего цвета. Пока они падают, Сноу прижимает его к себе крепче и, сделав резкое движение, к удивлению Аллена, усаживается на него. Он посмотрел на нее снизу вверх и произнес с легкой усмешкой: — Бунтарка говоришь? Мне это нравится. Кейтлин целует его, прикусывя нижнюю губу. Ее выбившиеся каштановые пряди щекочут ему нос. Оторвавшись от его губ, Кейтлин начала покрывать поцелуями его лицо, целовала ухо и каждую родинку. Она почувствовала, как напряглись мышцы его груди и живота, когда он запрокинул голову, прикусив нежную кожу ее шеи. Кейтлин едва сдерживает стон, слегка отодвинувшись, Сноу начала расстегивать его рубашку. Медленно, так как это делал он. Ей хотелось его мучить сладкими поцелуями. Рубашка летит к чертям, когда девушка растягивает последнюю ужасно-неподатливую-пуговицу. Она целует его шею, оставляя мокрые следы, спускается все ниже. Проводит пальцами по накаченному торсу, спускаясь к брюкам. Барри едва может сдерживать себя, потому что Сноу все еще в черной юбке-карандаш, которая обтягивает ее бедра плотной тканью. Барри переворачивает Кейтлин, навесая на ней, расставив руки по бокам, уперевшись в матрас. Он жадно целует ее, исследуя каждую клеточку тела. С ее пухлых губ слетают стоны, воздуха не хватает на двоих, а длинные ногти царапают его спину, оставляя кровавые следы, которые заживают с бешеной скоростью. Аллен впва­ет­ся в гу­бы по­целу­ем в тот са­мый мо­мент, ког­да вхо­дит в нее, а по­тому ее стон гас­нет в глу­бинах его рта. Она прид­ви­га­ет­ся бли­же, под­тя­гива­ет его к се­бе и не мо­жет удер­жать­ся от то­го, что­бы уку­сить его гу­бу, ког­да Аллен на­чина­ет дви­гать бед­ра­ми. Их пальцы переплетаются. Кейтлин видит мир в перевернутом виде, потому что ей сейчас ее сердце готово вырваться из груди от безграничного счастья. Чувства свободы. Да, она свободна от всего. В особеноости, от оков, которые сдерживали ее. На следующее утро Аллен и Сноу толкают друг друга локтем в прихожей, потому что зеркала мало для них двоих. Кейтлин хочет посмотреть, как клетчатая рубашка парня сочетается с ее юбкой. А Барри просто опаздывает на работу, он быстро и нежно целует ее, так что у девушки подкашиваются ноги и, если бы он не обнимал за талию, доктор Сноу точно бы свалилась. Он убегает быстро, оставляя столб воздуха после себе и испорченную прическу Кейтлин. Некоторые вещи не меняются.