Однажды

Ты помнишь, когда все началось? Кажется, на дне рождения твоей матери. Да, точно, тридцатого декабря. – Меня зовут Минсок. – Лу Хань. Приятно познакомиться. – Взаимно. Ты помнишь наши взгляды за праздничным столом? Наверное, мы не сводили друг с друга глаз. – Минсок, перестань прожигать дыру в Хане. – Ох, извините. – Ничего, мне не приносит это неудобств. Ты помнишь, как я разлил на тебя шампанское? Я тогда изрядно разнервничался. – Ой, прости, пожалуйста, я не хотел, чтобы так получилось. – Черт, это моя любимая футболка. – Прости. – Перестань извиняться. Я пойду переоденусь. Ты помнишь, что я пошел за тобой, не переставая извиняться и краснеть? Я действительно был смущен своей неуклюжестью. – Мин, прекрати. Уже я начинаю чувствовать свою вину за твое волнение. – Прости. – Да ничего такого не случилось же, отстирается. Лучше подай черную футболку. Да, эту. И те джинсы. – Эти? – Да, спасибо. А мои изучающие взгляды в это время, ты помнишь их? В тот момент я забыл, как дышать. – Мин? Все в порядке? – А? А, да. Да, все хорошо. Просто задумался. – Пошли, нас заждались уже. Я помню все. Все до мелочей. Помню небольшой шрамик под твоими губами, помню, как сильно выступают твои ключицы, помню, как под конец пиршества ты заварил себе кофе с тремя ложками сахара и разбавил небольшим количеством молока, помню, как крепко сжимал мою руку при прощании, помню твои слова напоследок: – Скоро свидимся, Минсок. Я собирался пойти в новый год к другу, Исину. Но все сорвалось. – Син-а, неужели ничего нельзя сделать? – Прости, Мин, но я правда не смогу остаться дома. – И куда мне тогда идти? Я не хочу оставаться у себя. Здесь одиноко. – Ох, я не знаю, Мин, не знаю. Прости, не могу говорить. С наступающим. – И тебе пока. Наверное, сама Судьба решила оставить меня дома. Я знал, что к нам должны прийти какие-то друзья мамы, но не ожидал, что это снова твоя семья. Вместе с тобой. – Минсок-а, будь добр, открой дверь. – Хорошо! О. – Привет, Мин. – Здравствуй, Минсок, с наступающим! – О, э, здравствуйте. И вас тоже. – Я же говорил, что мы скоро увидимся. Почему ты пришел? Боже, не говори мне, что у тебя не было планов на эту ночь, я не поверю. Или тоже все сорвалось? Такие совпадения вообще бывают? – Эй, Лу Хань. – Да? – Почему ты пришел? – Хотел увидеть тебя? – Но ведь я мог уйти к друзьям. Я и должен был уйти к другу. – Не ушел же. Твои слова заставили меня смутиться. Как и твоя улыбка. Это кажется странным, но тогда мое сердце пропустило удар. – Мин-а, не уходи в себя, мне становится скучно. – Ох. Я задумался, прости. – Ты странный. Мне нравится. Через какое-то время мы уселись за накрытый стол. Ты сел рядом со мной. Я чувствовал, как твое бедро касается моего. Я чувствовал исходящее от тебя тепло. Наверное, ты и не замечал таких мелочей. Но мне приходилось сдерживать свои вздохи, кусая внутреннею сторону щеки. – Минсок-а. Что-то случилось, сына? Ты почти ничего не ешь. – Ох, нет-нет, все хорошо, правда. Просто не голоден. – Мин, ты весь красный. Может, у тебя температура? – Да нет же! Все хорошо. – Ты уверен? – Боже мой, да! Да, я уверен. Черт. Я к себе. – Что это с ним? – Не знаю. Переходный возраст? Какого черта они пристали? Сидя у себя в комнате, я глотал злые слезы. Я не хотел знать, что ты обо мне подумал. Но, кажется, ты решил все за меня. – Эй. Ты что, плачешь? – Нет. – Я же вижу раскрасневшиеся глаза. – Отстань. – Эй, утри слезы. – Зачем ты пришел? – Хотел увидеть тебя. Ты заулыбался. Протянул руку, помогая встать, завалился на мою двухспальную кровать, притянул к себе и уместил между своих ног, прижимая к груди. Сейчас вспоминаю все в замедленной съемке. Я действительно не ожидал такого от тебя. Я не мог нормально говорить, все еще пребывая в шоковом состоянии. На каком-то автомате стал тебе шептать, а ты отвечал таким же полушепотом мне на ухо. – Зачем? – Тебе не нравится? – А если нас увидят? – Мы же просто лежим. – Это неправильно. – Лежать — это неправильно? Я не ответил. Я понимал, что это бессмысленно — спорить с тобой. Поэтому просто продолжил наслаждаться моментом близости. Господи, ты понимаешь, что мы были знакомы чуть больше суток? Ведь я уже был готов продать душу Дьяволу за вечность, проведенную с тобой. – Хань. – Да? – Ты странный. И мне это тоже нравится. Ты лишь хмыкнул на это заявление. А я прижался посильнее. Сколько мы так лежали? Час? Два? Сутки? Месяц? Я потерял счет времени. Но о нас вспомнили, разрушив идиллию своими разговорами и неприятным пьяным хихиканьем. – Ребятки... Оу. – Что-то хотели? – Хотели? Ах да, ребятки, мы уходим гулять. Не скучайте. – Хорошо. Мы остались наедине. Это странно. Странно, как и вся эта ситуация, как ты и я. – Хэй, Мин, перестань так много думать. – Думать — плохо? – В данном случае — да. Не думай сейчас. Все потом. – А как же последствия? – А они будут? – Ну а вдруг? – Тогда и их на потом. Все потом. Ты помнишь, да? Ты помнишь, что я перестал думать? Ты ведь это заметил, не так ли? Наверное, если бы не твои слова и не пара бокалов шампанского, я никогда бы не решился даже взглянуть тебе в глаза. – Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя потрясающие глаза? – Не поверишь, то же самое хотел сказать тебе. – И улыбка. Твоя улыбка обворожительна. – А я все еще не могу оторвать взгляд от твоих лисьих глаз. – Ты невероятный. – Ты тоже. Боже мой, мы поцеловались. Это было так восхитительно, что я с наслаждением вспоминаю вкус твоих пьяняще-сладких губ с милым шрамиком под нижней губой. Ты действительно невероятный. И целуешься невероятно. – Мин. – Что? – Что это было? – Секундное любопытство, которое я удовлетворил? – В таком случае, мне стало очень интересно, что у тебя под одеждой. Это... это что-то невообразимое. Мне не было страшно, я просто забылся в тебе. Я забыл о существовании других людей: только ты и я в это самое время, в этой самой квартире, комнате, на этой кровати. Наверное, это единственное, что я помню четко. Остальное — как в тумане. Ты был ласков, нетороплив. Я хотел, чтобы вечность поглотила нас. В тот момент я бы назвал это любовью, но не сейчас. Сейчас я понимаю, что это было просто приятным времяпрепровождением. Мой первый столь близкий контакт с человеком. – Эй. Эй, Мин. Посмотри на меня. – Я... я смотрю. Я и не переставал... смотреть. – Господи, ты такой горячий и узкий. – Ты — ах — у меня первый. – Я рад. – Я тоже. Боже, не останавливайся... Я действительно был рад тогда. И даже, наверное, сейчас. Ты был нежен, за что я благодарен тебе. Ты умел доставлять удовольствие. Но я больше восторгался не тем, как ты хорош в постели. Нет, меня влекла наша близость. Я готов был биться в агонии от прикосновений твоих горячих ладоней. Одним лишь касанием ты разносил волны жара по всему моему телу. – Это... это было хорошо. – Да. – Ты уходишь? – Нужно привести себя в порядок перед приходом родителей. – Да, точно, родители. За оставшуюся часть ночи мы перекинулись лишь парой фраз, убирая со стола остатки еды. Я снова был смущен. Хотя, казалось бы, какое смущение после того, как ты видел меня обнаженным. Мою обнаженную душу. – Мин-а, не загоняйся. – Я не загоняюсь. – Я же просил тебя перестать думать. – Я и перестал. Тогда. – А что изменилось сейчас? Я не знал, что ответить. Для тебя то, что случилось между нами, ничего не значит? Тогда я был невероятно огорчен этой мыслью. Но сейчас понимаю, что для тебя это было чем-то естественным. Просто переспал с малознакомым парнем — что с того? После прихода наших родителей атмосфера чуть улучшилась. Твоя семья решила остаться переночевать. Тебе пришлось ложиться со мной. Это... неправильно? – Тебе дать одежду для сна? – Нет, спасибо. – Будешь спать в нижнем белье? – Боишься, замерзну? – Ну... – Ты же меня согреешь, не так ли? Господи, почему ты так говоришь? Почему ты не можешь быть скромнее? Зачем ты прижал меня к себе в этой чертовой темноте под этим чертовым одеялом? Мое сердце забилось так сильно и громко. Надеюсь, ты не услышал это громыхание. – Мин, просто спи. – Доброй ночи. – Доброй. Кажется, я уснул только через несколько часов, заслушавшись твоим размеренным дыханием. Я проснулся днем в холодной постели. Тебя уже не было рядом. Наверное, это к лучшему. – Доброе утро, мам. – Ох. Какое ж утро! День на дворе. – Семья Лу уже ушла? – Еще утром. Говорила же, что вещи нужно было собирать заранее, не оставлять все на последний момент. – О чем ты? – Дык они собираются в Китай жить. Мать с сыном уезжают сейчас, отец потом присоединится к ним. – Надо же. – Будем приезжать к ним в гости. Давно хотела в Китай. – Ага, я тоже. Внутри меня была такая пустота. Почему ты не сказал мне? Ты мог бы хотя бы упомянуть об этом. Но ты промолчал. Честно говоря, я думал, у нас начнутся отношения. Я чувствую себя таким глупцом, вспоминая это. – Минсок, ты глупый. Глупый, глупый, глупый. Глупый мальчишка. Не знаю, зачем я пишу тебе все это, ведь прошел год, как все произошло. Я не чувствую к тебе любви, только привязанность. Я похож на ту собачонку из фильма, что ждала своего хозяина всю жизнь. Знаешь, это письмо до тебя тоже не дойдет, как и десятки других. Я просто сомну и выброшу этот клочок бумаги. Наверное, именно поэтому я не пытаюсь найти тебя в соц.сетях — ты и не подозреваешь обо всех этих «письмах», что не доходят до адресата. Мама говорит, что на этих зимних каникулах мы проведаем вас. Не знаю, может мне лучше остаться дома? Хотя кто меня будет спрашивать. Я боюсь влюбиться в тебя без взаимности, без возможности быть рядом. Я боюсь, но невероятно сильно хочу повидаться с тобой, узнать, как ты, нашел ли кого себе. До скорой встречи, Хань, и с новым годом.