Не закрывайте шторы в Новогодний вечер!

- Юрка, ты точно с нами не пойдешь? - крикнула сестра с порога. - Еще не поздно передумать! - Оставь его, у них своя компания, разве он захочет к тете Фене? - это отец. - Свет не забудь в прихожей выключить, как будешь уходить! - мамочка, как всегда, самая трезвомыслящая из всей семейки. Ей и отвечу, игнорируя других. - Не маленький ребенок, выключу. Ты позабыла, я уже студент! Дверь хлопнула, оставив меня в гордом одиночестве. Я коротко вздохнул и плюхнулся в гостиной на диван. Времени девять, до Нового Года всего ничего. Люди гудят вовсю, шампанским хлопают, не дожидаясь полуночи, танцуют-пляшут, ну короче, празднуют. А я вот, как дурак, валяюсь, размышляя, идти мне к Пашке или нет? И кто бы мог подумать, что сегодня, когда нет в городе ни одного грустного человека, именно я буду хандрить и шмыгать носом, не зная, что придумать, чтоб прогнать зеленую тоску. Вы спросите, а почему хандрю? Да потому что не хочу я к Пашке, вот и все. Опять как в прошлый год, когда мы были еще школьниками, соберемся, запьянеем и начнется свистопляска. Олег и Леська будут где-то в уголочке целоваться, Людка и Димка так и вовсе чуть ли не при всех займутся тем, что надо делать в спальне без свидетелей, сам Пашка возжелает петь, а петь он не умеет, к нему в хор безголосых присоединятся две наши Наташки, ну а меня возьмет в крутой оборот "моя" Надежда Несмеяна, которая мне на хрен не уперлась, но не пошлешь ее, под Новый год, себе дороже... Вот потому меня совсем не тянет к Пашке. А чего хочу? Тому не сбыться, даже в ночь, когда обещаны все чудеса на свете, лишь стоит только захотеть. Но эта сказка для детей, в которую давно не верю. Что, непонятно? Объясню, не бойтесь, в двух словах. Одиннадцатый "б", который ныне канул в лету, это мой класс. Довольно дружный был, надо сказать. Мы собирались регулярно, пока учились в школе, ну не всем составом, это ясно, нас было девять человек. Надька ко мне прилипла еще с осени, и все у нас шло вроде бы неплохо, она красивая такая, длинноногая, фигурка ничего, но как-то чувствовал себя я с ней не очень. Ну не хватало мне чего-то, не хотелось с ней ни целоваться, ни (боже упаси!) в постель, и я не понимал, что же мешает? Все наши пацаны давно попробовали секс, и только я один не переспал с девчонкой. Надька терпела долго, но на прошлый Новый год сама взялась за дело. Черт, целовалась она классно, но вот потом, когда мы оказались с ней в кровати... Опять-таки все было вроде как у всех, как пацаны рассказывали. Раздел ее, с застежкой бюстика успешно справился, полапал маленькие тугие грудки, вызвав стон, спустился ниже и стащил все остальное. Конечно, первый секс на то и первый, никто не профи, однако я не опозорился, правда, резинку мне натягивала Надька, но это мелочи, не стоит заострять внимание. Меня смутило не это, а совсем другое, - моя девчонка получила полный кайф, орала в голос и царапала меня за плечи, а я не разделял ее восторгов. Не то, чтобы совсем мне было пофиг, но верещать не тянуло, и даже вид ее обнаженного тела совсем не сносил крышу, и в голове вертелось что-то типа, поскорей бы все это кончилось... После той ночи Надька не давала мне проходу, видно понравилось ей трахаться со мной, я пару раз поддался, но чаще находил предлоги и отбрыкивался от нее. Ха, интересно, почему она меня не возбуждает, может мы с ней несовместимы? Попробовал приглядываться и к другим девчонкам, но ни одна не нравилась, без разницы, красивая или не очень. Все на один манер, - визжат, чего-то трут между собой, стреляют глазками. Фу, примитивно. А в марте... В марте я увидел Женьку... Хотя это какое-то неправильное слово, он ниоткуда не приехал, с неба не свалился. Жил на соседней улице, учился в параллельном. Я видел его в школе каждый день, ну через день так точно. Обычный парень, ничего так с виду, но обычный. Светлые волосы, косая челка. Отличник, но и спортом занимался, и не зануда, не очкарик, какими часто ботаны бывают. Мы не дружили, но друг друга знали, типа "здрасьте-как дела?" Но в марте я его УВИДЕЛ! Он стоял в столовой у окна, их класс дружно обедал, а он стоял зачем-то. Солнце подсвечивало сзади его блондинистую голову, и волосы сверкали, словно золотые, а Женька что-то интересное читал и улыбался, почесывая пальцем уголок своих губ. Я словно первый раз его увидел, он показался мне таким красивым, что я застыл в дверях, как столб, не в силах шевельнуться, и пялился на это божество, по-идиотски оттопырив челюсть... - Юрк, ты чего застрял? Народу много, не успеем? - подталкивали сзади. - Нет... никого нет... - я вошел в столовку и все наши стадом проскочили мимо, а Женька, он наверно среагировал на шум, поднял глаза и наши взгляды встретились, и в этот миг я понял, что пропал, вот так вот, сразу, ни с чего, влюбившись в парня! Не помню, как в тот день прошли уроки, я гнал, как мог, такие чумовые мысли, но облик Женьки словно намертво прилип к мозгам. Наша компашка собиралась праздновать восьмое марта, вечером девчонки подпрягли меня таскать покупки, но все это меня совсем не занимало. Я был как чокнутый, наверно из-за этого и перебрал на вечеринке, домой приперся пьяный в зюзю, что раньше никогда себе не позволял, да мне и не хотелось много пить. Дома был жуткий ор, отец отвесил пару оплеух, мать что-то выговаривала про одиннадцатый класс и институт, а мне было без разницы, я повалился на диван и что-то там мычал, ладно еще не выдал всем, что я неправильный и что запал на парня, иначе мать наверняка поперла бы меня в психушку. Я не в обиде, все родители такие, им только послушание важно и внешние приличия, а если у ребенка кошки на душе скребут, так это пустяки, не стоит даже говорить об этом. После восьмого марта шел в школу с отчаянной надеждой, что безумие прошло, бывает же у человека временное помутнение мозгов, но стоило наткнуться на Женьку в раздевалке, стало только хуже. Я понял, что люблю его безумно, и только с ним хочу спать-засыпать в кровати, его ласкать и целовать, с ним заниматься сексом. Причем без разницы, в какой я буду роли, только бы с ним. Когда я это понял, то сошел с ума. Сначала было стремно понимать, что я, возможно... гей. У нас в поселке если кто и был таким, то я не слышал никогда, наверно, тщательно скрывали. Вот если бы отец узнал, о чем я думаю, верней, о ком, поленом бы пришиб, нет, хуже - в стену вмуровал живого! Черт, как же так, я был всегда нормальным парнем - и вдруг такой? Нет, это бред! Я просто заболел, надо лечиться! Но как? Разве придуманы таблетки от любви? С этих пор моя жизнь дала серьезный крен. Вяло учился, добивая школу, и так же вяло тискал в койке Надьку, пуская слюни в мечтах о Женьке. Девчонки у него вроде бы не было, но это ни о чем не говорило. Возможно, не хотел серьезных отношений на финише одиннадцатого класса, ведь впереди ЕГЭ, а он отличник. Школу мы закончили, я неожиданно прошел по баллам в областной химтех, а Женька поступил в Москву, что никого не удивило. Вырвавшись из дому, да и от Надьки тоже, я вроде бы почувствовал себя свободней, с общагой тоже повезло, - комната на двоих, и санитарные условия нормальные, отдельный туалет и душ. Сосед, так же, как я, приехал из района, веселый, шумный деревенский тракторист, и имечко такое - Тимофей. Кота у нашей бабки так зовут. Как он расчухал про меня, не знаю, а может, действовал так, на авось, но завалил меня Тимоха тракторист уже через полтора месяца. Я с ним поднаучился всяким гейским штучкам, мы пробовали разное, в том числе и ролями менялись, короче, практика отменная. Не то что б в него влюбился, однако было нам неплохо. Но Женька у меня не выходил из головы, я так отчаянно скучал, думая о нем, что становилось муторно на сердце. Как же он там сейчас, в этой Москве? Небось, нашел себе кого-нибудь, а может, нет, но это все равно, ведь и со мной он никогда не будет... И вот сейчас, под Новый год, я пялился на потолок в гостиной, размышляя, как же поднять себе настроение и радостно-довольно встретить полночь? Про Надьку вспоминать мне не хотелось, но не сидеть же одному, как полному придурку? Встал, нехотя переоделся, - нацепил штаны, рубашку, чуть-чуть помедлил и добавил пиджак, надо же выглядеть цивильно, хоть в первый час, пока все трезвые. Так, что теперь? Проверить свет, газ... что еще? Утюг, хоть я и не включал его, защелки на пластиковых окнах... Не дай бог позабыть чего, мать со свету сживет! Вышел и медленно побрел по улице к шоссе, Пашкина хата на другом конце поселка. Тепло и тихо, словно по заказу, идеальная погода, снежок летит, такой пушистый. Красота. Как оказался возле дома Женьки, и сам не понял. Свет в окнах, шторы нараспашку, и он сидит за письменным столом, как на ладони, в какой-то летней майке, шея красивая до жути, и длинные ключицы, каждую косточку видно. Вот поднял руку, пальцем по губам провел, чуть прикусил и пососал, спустился ниже и залез под майку... Я словно зачарованный, за этим наблюдал, не замечая, что дышу, как после марафона... Вот гад, он что, нарочно издевается? Еще бы догола разделся, залез на стол и станцевал стриптиз. Разве нельзя закрыть окно и делать там, что вздумается? Сколько я так простоял, глаз не сводя с любимого лица, не знаю. Ерошил вместе с ним его густые волосы и трогал ушко, снимал с губ пенку кофе и ласкал дрожащими ладонями высокий лоб и брови... Потом плюнул на все и резко повернул к калитке. Чем объясню свое вторжение в поздний час, об этом я не думал, адреналин бурлил в крови, гася остатки разума. Хоть посижу с ним, может, станет легче? - Юра? - он удивлен. Я тоже, честно. Вот же дурак, зачем приперся? Мы не в таких с ним отношениях, чтобы так запросто ходить друг к другу в гости в Новый год. - Как ко мне надумал? - Да вот в окне увидел и решил зайти, - я не придумал ничего получше, да и зачем? - Чего сидишь один и даже шторы не закрыл? - Ты не поверишь. Только утром с поезда, весь день проспал, ни с кем связаться не успел. Друзья не знают, что я здесь, да и звонить чего-то расхотелось. Вот, знаешь, загадал, если не буду шторы закрывать, может, кто-то увидит, что я дома и зайдет. Кого угодно ждал, но только не тебя. - Я просто мимо шел, не парься. Меня ребята ждут. Сейчас уйду... - О, я дурак, не то сказал. Не обращай внимания. Успеешь к ним, раз уж пришел, так проходи. Да не оглядывайся, я один. Родители ушли к друзьям, до самого утра. Куртку на вешалку, обувь сюда. Еды полно, и выпивка имеется. Сейчас все принесу. И шторы занавесь, если не трудно... Мы пили и болтали. Обо всякой ерунде. Он о Москве, я о своем химтехе. Глаза смелели, напряжение спадало, и я уже не замечал, что пялюсь на него открыто. Кровь бушевала, сердце всмятку, по телу дрожь, и я опомнился только от боли в напряженном члене. О, черт, а если он заметит? Но почему он тоже на меня так смотрит? - Юрка? - он пьяный вдрызг? Или мне только кажется, поскольку я и сам не лучше, хотя и выпил вроде мало. - Как ты узнал, что я ждал именно тебя? - Меня? Но ты же сам сказал, что ждал кого угодно, только не меня... - Я врал. Боялся напугать тебя. Но ты так смотришь, что я осмелел. Если ошибся, извинюсь, но попытаться стоит... Он подошел ко мне вплотную, я почему-то тоже встал. Мы были с ним примерно одного роста, поэтому глаза пришлись напротив. Как долго длились эти несколько секунд, пока мы гипнотизировали друг друга взглядами, я не могу сказать, но именно они решили все. В нас словно что-то поломалось, то, что до сих пор держало в рамках, не давая выплеснуться дикому безумству, и в следующий миг мы уже яростно и страстно целовались. Мигала елка, выла в компе какая-то музыка, в этом призрачном цветном мигании мы стали словно одержимыми, и диким ласкам не было конца. Я никогда не целовал так Надьку, да и Тимоха тоже так меня не возбуждал. А Женька... Мне хотелось съесть его, таким он мне казался вкусным! Мы ни на миг не отрывались друг от друга, посасывали, чмокали, тянули, сплетались языками, пристанывая в бесконечный поцелуй. Его ладони гладили меня, запутывались в волосах, дразнили мочки ушей, спускались ниже, рвали пуговки и стягивали с плеч рубашку... - Люблю... я целый год тебя люблю, - оторвавшись от моих губ, сбивчиво бормотал он, прикусывая кожу мелкими поцелуями, так сладко отзывавшимися в напряженном теле. - Думал, ты натурал, ты ж был с девчонкой, хотя сейчас мне все равно, пусть даже так, мне наплевать. Но ты не испугался, значит, тоже пробовал с парнями... - Жень... Женька... - я тоже собирался что-то ему сказать, но он как раз добрался до моих сосков, и я забыл все русские слова. Руки скользнули по его спине, подлезли под резинку штанов и обхватили мягкие горячие ягодицы. Я мял их, гладил и ласкал, дурея от невыносимого желания. - Женька-ааа... - он стащил с меня брюки и трусы и взял в ладонь стоящий колом член, лизнул головку языком и тут же, просто так, без подготовки, забрал весь ствол в себя и принялся сосать, бросая меня в дрожь. - О, Женька, я не выдержу! Я же сейчас... я... Женька...ооо! Я скреб его ногтями по плечам, оттягивая голову, но он не выпускал меня, и этой сумасшедшей пытке не было конца. Закрыв глаза, я плыл по морю наслаждения, стонал и снова что-то бормотал, неудержимый вал экстаза нес меня, скрывая с головой. Потом он выпустил меня, и мы сменили позу. Теперь я пробовал его на вкус, а он стонал и обнимал меня, запутывая пальцы в моей рыжей гриве. -Юрка... - он мягко отстранил меня и снова впился в губы поцелуем, потом перевернул на спину и я послушно лег, раскинув ноги. - Скажи, если бы не шторы, ты бы не пришел ко мне... Ты не случайно оказался у меня, скажи... - Дурак, ну кто же говорит в такое время? - мне не хотелось отвлекаться. Палец скользнул в меня, потом второй и третий, и я поплыл, теряясь в ощущениях. - Конечно, не случайно, вот же идиот... Я так давно тебя хочу! Давай же, сколько можно мучить... Черт, секс с любимым - это запредельно! Мы взорвались как раз под бой курантов, вернее, Женькиных часов на стене, которые торжественно и мелодично отбивали полночь. - Ты слышишь, Женька, Новый год! - Самый счастливый, Юрка! С Новым Годом! Как были обнаженные, мы пили с губ друг друга сладкое шампанское, хмелея от любви, от счастья и от нового желания, оно накатывало волнами и отнимало разум, который был сейчас совсем не нужен...