hashtag: Рождество

«Не в деньгах счастье». «На старости лет пачка банкнот не подаст тебе стакан воды». «Каждый человек должен обзавестись семьёй, так было и так будет». «До сорока лет успешными не становятся». Сколько подобных сентенций Ким Чонун услышал за свои тридцать лет жизни – на пальцах не перечесть. Люди вообще в принципе любят совать свой нос в чужие дела, а уж как они любят это делать в отношении тех, кто отличается от них социальным статусом… За примерами не надо ходить далеко: та же Гюри, его девушка, с одинаковым интересом обсуждала и какую-нибудь молодящуюся поп-звезду далёких семидесятых, которая обзавелась годящимся ей во внуки любовником, и бездомную женщину, околачивающуюся у кафе через дорогу напротив. Чонун каждый раз одёргивал Гюри, мол, хватит капать ядом на всё вокруг, но та только улыбалась, показывая два ровных, заботливо выбеленных стоматологами ряда зубов и продолжала развлекаться. - Мы же пойдём на рождественскую вечеринку к Юнхо? Он обещал закатить такой патихард, что вспоминать о нём будут ещё год как минимум, - девушка обвила руками шею Чонуна, который, развалившись на диване, лениво сёрфил в интернете, и присела ему на колени. - Да-да… Планов всё равно никаких нет. - К тому же, там соберутся очень полезные люди, с которыми было бы неплохо иметь контакты, - Гюри погладила Чонуна по щеке и наклонила голову, легко целуя его в шею. – Оппа-а-а. - Что? – тот захлопнул крышку ноутбука. Девушка поёрзала у него на коленях, закусив губу, и Чонун усмехнулся. – Трахаться хочется? Так бы и сказала. - Дурак, - Гюри легко стукнула его кулаком в плечо. - Не спорю. Гюри – красивая. Она хорошо одевается, умело красится, соблазняет одним взглядом из-под ресниц и парой многообещающих улыбок, умеет держать себя с достоинством королевы, в общем, не девушка – произведение искусства, почти украшение. На всяческих вечеринках, приёмах и светских раутах, где она чувствует себя как рыба в воде – самое то в дополнение к облачённому в изысканный костюм бизнесмену. Разумеется, жизнь Ким Чонуна не состояла из одних только развлечений: владельцу сети пафосных кофеен, по идее, нельзя расслабляться ни на минуту, чтобы удержаться на современном рынке, где конкуренты готовы буквально перегрызть друг другу глотки. Однако Чонун в этом котле варился больше десяти лет, своё дело знал досконально от и до, и в совокупности с разумным построением организационной структуры компании ему оставалось только постоянно держать руку на пульсе, особенно не загружаясь работой, и заключать выгодные контракты. На тех же самых вечеринках, раутах и приёмах. Можно было бы сказать, что жизнь удалась, да только не совсем. Последние несколько месяцев Чонуна не отпускала мысль, что что-то не так. В идеально отлаженном механизме одна мелкая деталь, спрятанная где-то очень глубоко, сломалась - и всё пошло коту под хвост. Работа не доставляла удовольствие, хотя не было никаких авралов или форс-мажоров, на всяческие встречи Чонун ходил чуть ли не из чувства долга и потому что Гюри заставляла, в общем… - Тухло как-то, - выдохнул Чонун, глядя на стремительно несущийся внизу поток машин, и громко чихнул. Наверное, не стоило выходить на балкон в одних только штанах – учитывая, что на дворе вообще-то декабрь, - но ему вдруг нестерпимо захотелось проветриться. Ким обернулся, чтобы посмотреть на мирно спящую Гюри и ещё раз вздохнул. Что-то не так, но никак не понять, что именно. - Оппа, ты точно будешь в порядке, если я перееду? – спрашивала в который раз Чжинри, упаковывая пока что небольшую сумку вещей. - Малышка, ты уезжаешь всего лишь до конца рождественских праздников, чего ты так переживаешь? – поджал губы Кюхён, усаживая на колени урчащего кота и почесывая его за ушком. - Вот именно, на праздники ты остаешься совсем один. Может, предложить Чжэхо никуда не ехать, а встретить Рождество всем вместе? – в который раз предложила девушка, нервно комкая шелковую ночнушку, а Кю закатил глаза. Они оба понимали, что Чжэхо (парень Чжинри) ни под каким предлогом не променяет романтическое путешествие на Хоккайдо со своей девушкой на унылую вечеринку втроем в закрытой квартире. Тем более, после Хоккайдо они должны были некоторое время пожить у него дома, а там, глядишь, малышка совсем к нему бы перебралась. И Кюхён об этом прекрасно знал. - Чжинри, просто езжай и наслаждайся праздником, а то Чжэхо-хён, чего доброго, меня прихлопнет, - в очередной раз вздохнул Кю и прилег на диван, продолжая вполуха выслушивать всё такое же обеспокоенное щебетание малышки. Чжинри не была его сестрой или вообще родственницей, просто давным-давно отец Кюхёна приютил осиротевшую девочку и взял над ней опекунство, и кто же знал, что после той трагической аварии у Кю останется только Чжинри да отцовский бизнес. Собственно, поэтому девушка и переживала: уже больше года он ходил, как в воду опущенный, только и делал, что работал, почти растерял всех друзей, потому что, когда у тебя нет времени даже на поспать, то друзья как-то быстро теряются в тумане прошлого. В итоге Кюхён был молодым, успешным и каким-то бесконечно растерянным, потому что жизнь его не готовила к тому, что в один день он лишится своей семьи. Старшая сестра работала и жила в США, и никак не могла перевезти своего мужа и карьеру скрипачки в Корею, а мама Кю не предполагала, что один дождливый вечер так быстро отнимет у нее жизнь, поэтому не учила сына самостоятельной жизни. Так и остались они с Чжинри в этой огромной дорогой квартире совершенно одни. И Кюхён, к своему стыду, иногда задумывался, а случайно ли его малышка выбрала себе парня на 14 лет старше, или это защитная реакция? Но Чжинри была счастлива. Счастлива настолько, что ей было стыдно перед Кю, который все это видел и сердился ещё сильнее, потому что счастье – это не стыдно. - Оппа, не сиди в Рождество один дома, сходи на ту вечеринку к Юнхо, у тебя на столе даже приглашение валяется где-то, - девушка уже переоделась в джинсы и свитер и выставила сумки в коридор. – Я тебе рецепт простенького пирога скинула в «какао», там даже фотки поэтапные есть, короче, займешь себя. - Ты же знаешь, что если я начну готовить, то с кухней можно попрощаться, – Кю прошаркал в коридор и опёрся плечом о дверной косяк, наблюдая, как Чжинри обувается. – Хорошо вам там повеселиться. Презервативы, я надеюсь, ты взяла? Ай!!! Девушка прицельно ударила его «ложечкой» для обуви по коленке, прищурившись: - По крайней мере, у меня будет секс, а тебе из-за твоего убогого образа жизни даже руку некогда порадовать. - Злая ты, - захихикал Кюхён, тут же начиная ржать громче. – Рука, родная, прости, сегодня я исправлюсь. - Хорош клоунадой заниматься, оппа, - засмеялась в ответ Чжинри. – Не скучай тут без меня и счастливого Рождества. - И тебе, малышка, - парень улыбнулся и обнял свою верную подругу. – И Чжэхо-хёну передай того же. Девушка улыбнулась, подхватила сумки и выпорхнула за порог, ибо её смартфон уже назойливо вибрировал где-то в кармане. Послушав писк закрывающейся двери, Кю вздохнул, достал из нычки пачку сигарет и вышел на балкон. Вечерний Сеул как на ладони, суматоха машин и прохожих далеко внизу, а ты стоишь себе, куришь, ёжишься от холодного ветра, пялишься на красавчика-соседа, пока тот не видит. А тот не видит, кажется, ничего дальше своего носа, потому что сколько раз они ни стояли так на соседних балконах, так Ким Чонун его и не заметил. Воротила «кафешечного» бизнеса, мечта любого хипстера и просто красивый мужчина, рассматривался Кюхёном, как деловой партнер, однако сделка так и не состоялась, а соседушка всё подогревал к себе интерес игнором. - Н-да, руку-таки придется сегодня осчастливить, - пробубнил себе под нос Кю, и раздавил бычок в пепельнице. Вечером двадцать четвёртого декабря Чонуну искренне больше всего хотелось лежать на диване жопой кверху и смотреть по телевизору рождественские фильмы, которые в очередной раз напомнят ему о том, какой он кусок унылого продукта жизнедеятельности. У нормальных людей праздник, у Ким Чонуна – чёрт знает что. Потому, наверное, даже хорошо, что Юнхо устраивает эту вечеринку – там можно будет без зазрения совести забыться, напиться и завалиться где-нибудь, где уютно, тихо и тепло. В шкафу, например. Или в ванной – там пол с подогревом. От мечтаний о тёплом полу в ванной Юнхо Чонуна отвлекла смска: Гюри просила забрать её из салона красоты за час до начала торжества. Ким быстренько отправил в ответном сообщении «окей», пока стоял у последнего светофора на пути домой, обдумывая, как бы отреагировала его девушка на предложение воспользоваться общественным транспортом. - …да какого, блять, хрена?! Нахер нужны эти современные технологии, если даже в собственную квартиру попасть не можешь? Вот уж что Чонун не ожидал услышать, выйдя из лифта, так это поток нецензурной лексики в исполнении своего соседа по лестничной клетке. Чо Кюхён (кажется, так его звали) корячился над замком двери своей квартиры, дёргал ручку и периодически пинал дверь, как будто это могло помочь. Услышав, что за его спиной открылись двери лифта, Чо вытянулся по стойке смирно и уставился на соседа дикими глазами. «Вот уж у кого Рождество проходит нескучно», - даже немного завидуя, подумал Чонун. - Добрый вечер, - мама учила Чонуна, что в любой ситуации надо быть вежливым. - Добрый, - кивнул Кюхён, выдавливая из себя приветливую улыбочку и облегченно выдыхая, когда дверь за соседом закрылась. По закону подлейшей подлости стопроцентно безопасный, прекрасный и неглючащий кодовый квартирный замок завис. Вот так просто. Отпищал своё, так сказать. И в любой другой день Кю поржал бы над этой ситуацией, плюнул, позвонил в сервис-центр, отправился бы на пару часов куда-то пить кофеек, пока приедут мастера, и еще написал бы Чжинри какую-то неебически остроумную смс-ку по этому поводу. Но было одно большое «но». В честь Рождества сервисный центр охренительных кодовых замков не работал, кошелёк с кредиткой Кюхён оставил дома, потому что в магазин за пивом привык гонять только с наличкой, Чжинри улетела в Японию, а звонить больше и некому. Был, конечно, вариант приятно удивить Юнхо и придти к нему на вечеринку, но не в старых же протертых джинсах и растянутом свитере с оленёнком Рудольфом (подарок сестры, между прочим). Кю шлёпнулся задницей на дверной коврик, придирчиво изучил 5 банок с пивом, открыл одну из них, сделал несколько глотков. Покосился на соседскую дверь, пожал плечами и через каких-то пару секунд слушал переливы птичьих трелей в квартире Ким Чонуна. Тот открыл только через несколько минут, как будто то ли в собственной квартире заблудился, то ли стоял перед дверью и размышлял, а стоит ли открывать. - М? – только и смог выдавить из себя Чонун, который, пока Кюхён на все лады материл свой замок, успел переодеться в домашнюю одежду и задремать на диване в гостиной. - Добрый вечер, я Ваш сосед Чо Кюхён, и у меня тут замок заклинил, и… - дальше сценарий заканчивался, и парень просто поднял пакет с выпивкой на уровень сонного лица Чонуна. - Я не пью… Такое, - тот потёр глаза в попытке окончательно проснуться, мысленно похвалил себя за то, что правильно запомнил имя человека, с которым виделся единожды, и покивал. – Замок заклинил? Сочувствую. Со всеми бывает. - Да, бывает, со мной лично в первый раз, - проворчал было Кю, но быстро напялил на лицо милую улыбочку. – Проблема в том, что Рождество, и у всех выходной, и я ну никак домой не попаду до послезавтра. Понимаю, что это мои проблемы, но мне неохота тусоваться под дверью, вот я и позвонил к Вам в дверь… «Охренеть, как я понятно объясняю», - глубоко в душе закатил глаза Кюхён, уже десять раз устыдившись своего порыва. - Предлагаете составить вам компанию и тоже посидеть под дверью? – до Чонуна уже дошло, естественно, что Кюхён просто просит приютить у себя на день, но, в конце концов, он же должен хоть как-то отомстить за прерванный сон? Взглянув на несчастное лицо соседа, у которого, по ходу, были небольшие проблемы с адекватным выражением мыслей, Чонун решил пожалеть нервы неудачливого парня и отошёл в сторону, чтобы тот мог зайти в квартиру. – Чувствуйте себя как дома, в общем. - Спасибо, - мгновенно просиял Кю и прошел внутрь, быстро скидывая свои зимние кеды. – Я, как идиот, выскочил в магазин и кошелек дома оставил, хорошо, что хоть телефон взял. Парень быстро огляделся в соседской квартире и понял, что планировка здесь такая же, как у него дома, так что нахождение туалета/ванной/совмещённой с кухней гостиной ему было прекрасно известно. Только вот у него самого дома все было завешено гирляндами, рождественской мишурой, и даже ёлка стояла, а тут все было очень модно, дорого, в стиле хай-тэк, но как-то бездушно. «Шустрый какой», - хмыкнул про себя Чонун, наблюдая за перемещениями Кюхёна. - Чай? Кофе? – Чонуну нечасто приходилось принимать у себя гостей, потому он немного тормозил и ничего, кроме банальных фраз выдать не мог. - Да у меня вроде есть что выпить, спасибо, - тот, неловко почесав макушку, обнял пакет с пивом. Кю как-то не привык по гостям ходить без определённой коммерческой цели, и, кажется, такая же проблема была у его визави, поэтому было очень неловко. - А Вы ёлку наряжать не будете? – первым нарушил молчание Чо, открывая пивную банку, когда они оба уселись за столом на кухне. - Ёлку? Зачем? - Ну, Рождество же… - Я всё равно буду отмечать его не дома, - Чонун непонятно мотнул головой. Этот Чо Кюхён, сам того не подозревая, сейчас проехался по главной на сегодняшний день болевой. Как там?.. У нормальных людей праздник, у Ким Чонуна – чёрт знает что. Вот так, да. - И что? Я тоже думал не дома отмечать, но вся квартира в новогодней мишуре, потому что прикольно так, - пожал плечами Кю, пытаясь в меру культурно допить пиво из банки. В присутствии Чонуна непроизвольно хотелось ходить строевым шагом и вилять хвостом, когда позволят, ибо в нем чувствовался начальник, даже когда он стоял спиной. - Да как-то… То времени не было, то просто не до украшений. Чонун зевнул, отхлебнул остывший кофе из чашки, поёжился, поднял повыше ворот домашнего свитера и поёжился снова. Кюхён своими разговорами о празднике вгонял в тлен. Чонун мог бы парой резких фраз отбить у него охоту разговаривать и вообще выдворить из квартиры, но этого делать не хотелось, во-первых, потому что Чонун терпеть не мог строить из себя эдакого фюрера локального масштаба, а во-вторых, потому что… потому что… Потому что Кюхён в этом своём дебильном свитере, с ужимками недавнего студента и яркой улыбкой, которая нет-нет да прорывалась через напускную серьёзность, внутренне симпатизировал Чонуну больше, чем все его знакомые вместе взятые. Включая ту же Гюри. - Мы же с вами раньше где-то уже встречались? Кроме лестничной клетки, конечно, - спросил Чонун, пытаясь увести тему в какую-нибудь противоположную от Рождества сторону. - Да, кажется, на какой-то пафосной пати нами даже рассматривался вариант совместного участия в одном проекте инвестирования, но не срослось, а так вроде не виделись, - задорно ответил Кюхён, раздумывая, достаточно ли воспитанно было бы надраться и уснуть на этом отвратительно дорогом кожаном диване. «Как будто у меня он дешевле», - фыркнул своим мыслям парень и все-таки отказался от очередной вылазки в соблазнительно шуршащий пакет. - А, да, точно, - Чонун прекрасно помнил всё с этой вечеринки кроме тех, кто на ней был. Себя запомнил – и то радость. Посмотрев на время, Ким страдальчески вздохнул: выезжать ему надо было через каких-то жалких три часа. - Слушайте, а у вас случайно закурить не найдется? - Я не курю, - покачал головой Чонун. И зачем-то добавил: - У меня немного астма, потому нельзя, если я не хочу преждевременно скончаться. А я пока что не хочу, кажется. - И правильно не хотите, да. А у меня, по-моему, пачка где-то в куртке еще была… - Кюхён пошел перетряхивать карманы куртки, ибо ему нужен был повод проветриться на балконе и не выглядеть слишком странным при этом. К счастью, одинокая сигарета в слегка помятой пачке нашлась, и можно было выйти и спокойно подышать свежим воздухом напополам с никотином. Кю понятия не имел, как бы сделать своё пребывание в этой квартире менее неловким, потому что он как-то не вписывался во всю эту дурацкую обстановку напыщенности и отсутствия праздника. У Кюхёна и так праздника не было в душе, но была хотя бы видимость, а тут… Хватит это терпеть! Парень глубоко затянулся, затушил бычок о пачку и туда же его запихнул и вернулся в дом. - А давайте поставим ёлку! - Что? – Чонун уставился на Кюхёна круглыми глазами. «Видимо, забористые сигаретки-то», - пронеслось в мыслях бегущей строкой. - У Вас же наверняка в кладовке есть пакет с искусственной ёлкой и какими-никакими игрушками. Просто не может не быть. Давайте нарядим, все равно делать нечего. Чонун нервно хихикнул раз-другой, уткнулся лицом в ладони – и засмеялся в голос. Господи, этот Чо Кюхён – нечто. Сначала не смог попасть в квартиру из-за сломанного замка, потом вломился к своему соседу, бухнул пива и теперь предлагает нарядить ёлку, потому что, видите ли, делать всё равно нечего. - Наверное, где-то есть, да, - вытирая слёзы, выдавил Чонун. – Только мне в кладовку лучше не соваться – там слишком много пыли, я задохнусь. Сам достанешь? - Не вопрос! После пары минут пыхтения и чихания Кю выволок мешок с ёлкой и коробку с небьющимися игрушками (одноцветными, прошу заметить) на середину гостиной, а потом, уперев руки в боки, скомандовал: - Теперь нужна новогодняя музыка. Чонун уже даже ржать не мог. Он молча включил ноутбук и, погуглив, нашёл сайт, где кто-то очень предусмотрительный вывесил плейлист с «рождественскими» старыми, как мир, песнями. - Пойдёт? – спросил он у Кюхёна, когда в колонках заиграло затёртое поколениями до дыр «Last Christmas». - Серьезно? Джордж Майкл? Врубите-ка Синатру, меньше тлена - больше дела, - фыркнул Кю, выворачивая из мешка запчасти ёлки на пол и разворачивая злополучную инструкцию. - Хорошо, хорошо, - Чонун послушно переключил трэк. – Давай без формальностей кстати, а то они тут как-то вообще не к месту. - Ага, - отозвался парень, поставив основание ёлки в центр комнаты и обозрев масштабы работы. – Может, поможешь? - Чем? Инструкцию прочитать? - С чувством, с толком, с расстановкой, ага, - поджал губы Кюхён и вздёрнул бровь. – Нет, ты просто подходишь, берешь часть ёлки и прикрепляешь её к этой главной штуке, ну и потом снова по той же схеме, пока вся главная штука не будет в ветках, понял? - Понял, - кивнул Чонун, с трудом удерживаясь от того, чтобы снова начать смеяться. Инструкцию он всё-таки прочитал – в отличие от Кюхёна, который всё скакал вокруг ёлки с этими несчастными ветками в руках и ломал голову, как бы их прикрепить. – Давай, - Ким забрал у Кю одну. – Тут, видишь, пазы есть, в них надо это всё дело вставлять. - Угу, - кивнул парень, внимательно наблюдая, как хозяин квартиры ловко справляется с заданием «собери ёлку и получи праздник». Сам Кюхён был не слишком хорош в чтении инструкций и всего такого, но зато он был хорош в ненавязчивом командовании и создании видимости активной деятельности. – Я, зато, классно украшать умею. - Ну, вот тогда ты и украшай, а я пока что пойду чай заварю. Мурлыча себе под нос «Let it snow», Чонун отчалил на кухню. Кажется, в этот раз Рождество всё-таки не будет бездарно спущено в трубу. А всё почему? Потому что Чо Кюхён. В гостиную Чонун вернулся с двумя кружками ароматного чёрного чая, пачкой кокосового печенья и в разы улучшившимся настроением. - Как успехи? - Все шарики одноцветные, это совсем не нарядно, - отозвался Кюхён, оглядывая дело рук своих: ёлка казалась немного голенькой в одинаковых матовых шарах. – Давай вырежем снежинки? Есть ножницы и бумага? - не дождавшись ответа, парень полез обратно в кладовку и после непродолжительных поисков нашел гирлянду - запутанную, правда, как его жизнь, но тоже сойдет. В конце концов, благодаря Кюхёну на окнах появились бумажные снежинки с Дартом Вейдером и без, на косяке входной двери – разноцветная, немного облысевшая местами мишура, в углу гостиной – самая настоящая праздничная ёлка, украшенная чем только можно сверху донизу. На макушку вместо звезды они надели красный колпак с белым помпоном, а потом Кюхён снова убежал в кладовку, чтобы через несколько минут, взъерошенным и донельзя довольным, вернуться в гостиную с электрогирляндой из разноцветных лампочек. Украшение было довольно старым, поэтому пришлось подлатать его изолентой, чем Чонун с Кюхёном и занялись, попивая уже остывший чай вприкуску с печеньем. - О, снег снова пошёл, - за окном уже совсем стемнело, где-то в глубине квартиры разрывался от вибрации телефон, но у Чонуна даже мысли не возникло, что нужно пойти и ответить. Это значило бы разрушить к чёрту всю атмосферу праздника, наколдованную (иначе не скажешь) Кюхёном, который, смешно высунув язык, наматывал на повреждённый проводок кусок изоленты. - Настоящий праздник получается, да? Давно такого не было, - парень наконец-то закончил с гирляндой и окинул её скептическим взглядом. – Можно попробовать ее подключить. Если током не шибанет, значит, всё правильно мы сделали. И тут завибрировал в кармане от входящей смс-ки уже телефон Кюхёна - он улыбнулся фотке Чжинри на весь экран и тексту: «Оппа, если что, презервативы есть еще в комоде на кухне, ну, это если тебя ожидает крышесносное Рождество ;) Люблю тебя <3». Чонун зацепил краем глаза и фотографию, и тёплую улыбку Кю, сложил дважды два и получил, что это наверняка девушка Кюхёна. К тому же, он не единожды видел её заходящей в его квартиру. - Твоя девушка? Она милая, - Ким вспомнил Гюри и усмехнулся: про неё никто никогда в жизни не скажет «милая». Красивая, сногсшибательная, обворожительная – да, но не милая. И она вряд ли пришлёт Чонуну такую смс-ку, от которой он сможет вот так, как Кюхён сейчас, улыбаться. Скорее уж потянуться к мылу с верёвкой. Ещё немного подумав на эту тему, Чонун с удивлением понял, что он завидует… Этой девушке, чьё лицо сейчас отображается на экране телефона Кю. - Да не, она, скорее, моя младшая сестра, которая сейчас умотала со своим парнем заграницу и переживает, что я тут напиваюсь и предаюсь унынию в честь Рождества. - А… А-а-а, - протянул Чонун, чувствуя себя как-то очень по-идиотски. Кюхён, тем временем, развесил электрогирлянду на ёлке и воткнул вилку в розетку, с грацией хромого лося тут же отскочив в сторону на случай, если рванёт. Пару раз мигнув, лампочки всё-таки загорелись красными, синими, зелёными и жёлтыми огоньками. – Вау… - только и смог выдать Ким. - Я всё жду, когда к нам в окно влетит Санта с его этим дебильным «Хо-хо-хо, кто в этом году был хорошим мальчиком?», а я такой буду сидеть, развалившись на диване, потягивая пивцо, и отвечу ему: «Дедуля, вы не по адресу». Круто было бы… - Кюхён мечтательно уставился в окно, за которым всё еще валил снег. - Если ты выдуешь ещё банки две пива, то и не такое увидишь, - усмехнулся Чонун. – У меня есть вино, вообще-то. Всяко лучше, чем это пойло. - Знаешь, люди, которые брезгуют годным пивом, - такие чопорные занозы в заднице, - покачал головой Кю. – Но ты вино тащи, я, между прочим, тоже успешный человек из приличной семьи и мой социальный статус очень высок и все дела, но сегодня же Рождество, поэтому мне как-то лень выпендриваться даже перед тобой. Когда мы встречали Рождество всей семьей, мы просто громко разговаривали и ели мясной пирог. Чонун не стал задавать дебильных вопросов из разряда «а почему в прошедшем времени», потому что у Кюхёна всё на лице было написано. Он молча принёс бутыль красного полусладкого, сам разлил вино и пихнул Кюхёну бокал, пока тот не вздумал загрузиться хоть по какому-нибудь поводу. - Если хочешь, можем попробовать испечь пирог, - сказал Чонун чуть погодя. – Но повар из меня, мягко скажем, не очень. - Мне тут Чжинри пошаговую инструкцию оставила, с картинками… Мы можем попытаться, - улыбнулся Кю после того, как залпом и совершенно невоспитанно выпил вино. Он действительно был благодарен Чонуну, что тот не лез с вопросами, а просто молча делал. Наверное, здорово иметь такого парня, промелькнуло у Кюхёна в голове, но он быстро затолкал эту мысль подальше, потому что у статусного Ким Чонуна была статусная девушка и т.д. и т.п., а гей-радар подсказывал Чо, что тут даже пытаться держать осаду бесполезно. - Да, давай печь пирог. Чонун довольно быстро понял, что идея подпустить Чо Кюхёна к готовке была самой худшей в его жизни после идеи лизнуть качели зимой в далёком детстве. Началась катастрофа ещё с муки и кривых Кюхёновых рук. После того, как нужное её количество оказалось в миске, кухня стала походить на место грандиозного мучного побоища, а Чонун с Кюхёном – на главных его жертв. - Я, кажется, начинаю понимать, почему Чжинри под каждой фотографией просила тебя быть аккуратнее, - пробормотал Чонун, безуспешно пытаясь вытереть с рукава свитера белый след. У Кюхёна же в муке была не только одежда, но и нос, и щёки, и даже ресницы. – Теперь тебе можно в мимы идти, только губы чёрной помадой подкрасить для полного соответствия, - хмыкнул Ким. Подойдя к Кю, он зачесал наверх его чёлку и осторожно потёр ладонью лоб – стало только хуже, потому что руки у Чонуна тоже уже были в муке. – М-да, безнадёжное дело. - У меня есть одно правило: пока я готовлю, я не забочусь о своем внешнем виде. Вот поставим это добро в духовку - и сможем преобразиться в прекрасных принцев. Так, а на очереди у нас яйца! Кюхён прекрасно помнил, как мама и Чжинри разбивали эти самые яйца о край миски с мукой, ну и как-то это у них так легко получалось, что у парня даже мысли не было насторожиться и постараться сделать аккуратнее. Поэтому скорлупа, конечно же, ровно наполовину оказалась в муке после первого же шмяка. - А это всегда так просто выглядело, - пробормотал себе под нос Кю, выбирая скорлупки из миски и косясь на Чонуна, лицо которого приобрело поистине нечитаемое выражение. А тот честно старался держать себя в руках, но после того, как Кюхён в третий раз облажался с нехитрой процедурой разбивания яйца, выдержка отказала, и он просто сел на пол, трясясь от беззвучного смеха. - Я из-за тебя скончаюсь сегодня же, - прохрипел Ким, вытирая выступившие от смеха слёзы. Кю сначала злобно сощурил глаза и фыркнул, а потом и сам начал ржать конём, чудом не расплескав кефир, который держал в руках. - Повар из меня, конечно, - обезьяна с гранатой. - По масштабам разрушений – уж точно, - взвыл Чонун. - Эй! Я ещё ничего не сломал! – оскорбился Кюхён и чисто из вредности испачкал тому нос мукой. – Вставай, мы почти у цели. - Ещё! – продолжал рыдать от смеха владелец сети пафосных кофеен Ким Чонун. Один нехитрый пирог с мясом обошёлся Чонуну сломанным дорогущим миксером, который когда-то зачем-то купила Гюри, поцарапанной плитой, разбитой чашкой и двумя часами смеха с перерывами на подышать. Чтобы хоть немного привести себя в чувство, Чонун всё-таки сходил в спальню за своим мобильным телефоном. Куча пропущенных вызовов и пять нелицеприятных смс от одного и того же абонента – чего и следовало ожидать. Фыркнув, Ким выключил мобильный и кинул его на диван со словами «пошло оно всё в задницу». Когда пирог наконец-то испёкся, Кюхён со всеми предосторожностями вытащил его из духовки и поставил возле окна остывать, а Чонун не упустил случая сфоткать на планшет и выложить в инстаграм с тегами #foodstagram, #рождество и #завидуйте_неудачники. - Только не говори мне, что ты сфоткал еду и выложил её в Инстаграм, - сказал Кю с лицом «серьезно?». – Ещё давай замутим сэлочку на фоне пирога и наложим модный фильтр. Могу гарантировать, что у тебя увеличится количество подписчиков, если в тэги ты добавишь #gaystagram. - Давай, - Чонун включил на планшете фронтальную камеру, подтащил Кюхёна поближе к себе и сделал пару кадров, пока тот хлопал глазами. – Шедеврально. Особенно учитывая то, что мы оба до сих пор в муке, - Чонун продолжал бормотать что-то себе под нос, увлечённо выбирая подходящий фильтр. - Эй, парень, полегче! Я вообще-то пошутил! – Кю кинулся наперерез в попытке отобрать планшет. – Не будет ни моей ноги, ни моей физиономии в этом пристанище хипстеров! Фу! - Поздно! – Чонун поднял руку с планшетом вверх, чтобы Кюхён не мог до него дотянуться. Чонун, правда, немного не рассчитывал на то, что Кю станет прыгать и цепляться за его плечи, и потому вскоре они оба оказались на полу. – Ай-ай-ай, моя спина… - Я попрошу своего знакомого хакера взломать твой аккаунт и удалить эту фотку, - пригрозил Кюхён, придавливая Кима сверху своим весом и все еще пытаясь достать планшет. Вообще, если сфокусировать внимание на этой ситуации, то она была очень неловкой: Чо лежал на парне, который ему нравился, весь перемазанный мукой, и ёрзал на нём чересчур активно, пытаясь отвоевать гаджет с их общей фоткой. А комната вся была в мягких отсветах гирлянды и бликах от шаров на ёлке, вокруг было как-то слишком сказочно, и не хватало только сладкого поцелуя, который ознаменовал бы начало чего-то нового, прекрасного. Чего Кюхён абсолютно точно не ожидал, так это того, что Чонун вздохнёт, заблокирует планшет, закинет его под холодильник, схватит Кю за ворот дурацкого свитера с оленем Рудольфом, притянет к себе и… Действительно поцелует. - Ты слишком часто смотрел на мои губы, - хитро улыбаясь, сказал Чонун. - Прости, это рефлекторно, - вернул улыбку Кюхён. Он оперативно слез на пол, тут же метнувшись вытаскивать планшет из холодильника и с победным кличем удалять публикацию. Поцелуй парень решил списать на лёгкий хмель от вина и общую легкую атмосферу праздника, но заморачиваться по этому поводу не собирался, ведь как ни крути, а поцелуй – это джекпот. Пока Кюхён праздновал победу и злорадно ухмылялся, Чонун с буддистским спокойствием уминал пирог, изредка выплёвывая ошмётки скорлупы и запивая всё это дело вином из горла. Все фотографии автоматически загружались на облачный сервис, так что Кюхён мог хоть сто раз удалить это фото с планшета и с инстаграма – Чонун его ровно сто один раз загрузит обратно. И фильтры применит, и теги поставит, не забыв про #gaystagram. Что делать дальше было непонятно: пирог они съели, поцеловались, ёлку украсили, гейское сэлфи тоже было сделано и удалено… - Пойдём на улицу? – предложил Кюхён. – Там много снега и пьяных счастливых людей. И протянул руку как-то совсем по-детски, с какой-то непонятной надеждой, как будто Чонун может отказаться. Это будет не по плану, совершенно неправильно, некрасиво, и волшебство рассеется. Это Рождество ломало все каноны: не было рядом родителей, подарков в блестящих упаковках, улыбающейся Чжинри и шампанского, зато был пафосный Ким Чонун, который на поверку оказался лучше всяких ожиданий, мясной пирог со скорлупой и гирлянда, перемотанная изолентой. - Do you want to build a snowman? – тихо напел Кю и улыбнулся. - Ещё одна строчка из этой песни, и я закину тебя головой в сугроб. У Кюхёна горячие руки, ладонь он сжимает не больно, но крепко, как будто отпускать не собирается никогда. Причём это не такое «никогда», которое заканчивается через пару месяцев, а самое взаправдашнее. И вообще в принципе с Кюхёном всё как-то правильно. Это такое специальное, ни на что не похожее правильно, для которого даже антонима «неправильно» нет. У них всё ещё лица перемазаны мукой, а волосы растрёпаны гораздо сильнее, чем «небрежно», но никому до этого нет дела. Чонуну в августе стукнет тридцать лет, а Кюхёну в феврале – двадцать семь, но до этого тоже никому нет дела, а уж им обоим в первую очередь. Чонун всё-таки пихает Кюхёна в сугроб и тут же прыгает вслед за ним сам, они смеются до хрипоты, распевают песни Фрэнка Синатры под чужими окнами, бросаются друг в друга снежками и пихают снег за шиворот. Под неоновым изображением омелы, прицепленным на дворовый фонарь, Чонун снова целует Кю, удивляясь тому, какие у него мягкие и горячие губы и как сладко тянет где-то под ложечкой, когда Кюхён цепляется пальцами за пальто, прижимаясь плотнее. Вернувшись домой, мокрые и счастливые, замерзшие снаружи, но очень теплые внутри, они по очереди идут в душ, и как-то так получается совершенно естественным образом, что они ложатся спать на одной кровати. - На таком траходроме полк солдат уложить можно, - пошутил Кюхён перед тем, как залезть под одеяло и сладко потянуться. – Спасибо, что приютил сегодня… И счастливого Рождества. - Счастливого Рождества, - кивнул Чонун, шутливо взлохмачивая чёлку Кю. И тихо, почти неслышно добавил: - Жалко, что оно не может быть дольше. - Как знать, как знать… - в тон ему ответил Чо, повернувшись на другой бок. – Спокойной ночи, Чонун. - Спокойной ночи, Кюхён. Следующим утром Кю выскользнул из постели Чонуна и тихо покинул квартиру, потому что уже наступило 25-е число, при дневном свете магии немножко меньше, а после такого вечера и ночи холодное утро было бы слишком неподходящим. Последний штрих, который испортил бы картину абсолютно непоправимо. До самого вечера Кю шатался по улицам Сеула, потом договорился с мастерами на утро 26-го и нагло остался ночевать у своего секретаря, который перед ним робел и белел, и, небось, думал про себя, как его достал начальник, который даже в Рождество не оставит в покое. Кюхён никогда не был самым удачливым парнем и всегда отдавал себе в этом отчет, поэтому, наконец-то попав в свою квартиру на следующий день, абсолютно ни на что особенное не надеялся. Жизнь продолжалась в привычном русле. Когда вечером Кюхёну в дверь позвонили, он ожидал увидеть перед порогом кого угодно, начиная от Чжинри и заканчивая красноносым оленем. Но никак не Чонуна, задумчиво листавшего поваренную книгу. - Я тут подумал… - Чонун захлопнул её и эффектно выкинул куда-то себе за спину. – Пирог твой я попробовал, и он мне понравился. Как насчёт кексов? Я даже купил новый миксер. Специально для тебя. - А формочки для кексов ты купил? – приподнял бровь Кю. – Кексы – это не шубу в трусы, знаешь ли. - Ты меня недооцениваешь, - фыркнул Чонун, копируя его выражение лица. - Тогда проходи, - Кюхён открыл дверь шире. – Презервативы в комоде на кухне.