Мелким не место в жизни баскетбола

Морозов, услышав мой крик души, расплылся в улыбке. Он пропустил Наташу вперед себя и присел сбоку от нее на диванчик. Мы оказались с ним лицом к лицу. — Мелкая, ты меня заждалась? — промурлыкал он, хищно рассматривая меня. — Еще чего, — буркнула я себе под нос. Спрашивается, чего он приперся? И ведет себя так открыто и спокойно, будто между нами ничего не произошло, еще эта вобла рядом с ним. Бесит! Все бесит! Я надулась, как мышь на крупу, стараясь не испепелять так явственно Наташу взглядом и Максима заодно. Аня незаметно толкнула меня в бок, в то время как между парнями завелся разговор о команде и несусветных перестановках в ней. Я бросила и в ее сторону гневный взгляд, она лишь хихикнула, наклоняясь ко мне. — Как же он смотрит на тебя, аж мурашки по коже, — прошептала Белова мне на ушко. Ага, как же, и одновременно лапает воблу рядом с собой. Я фыркнула, делая глоток из своего бокала, но Анька не унималась и продолжила: — Не глупи, он все это делает, чтобы тебя задеть. — Он уже достаточно сказал для того, чтобы задеть меня, — прошипела я. — Лера, хватит! Если бы ты ему была безразлична, он бы не поинтересовался у Артура, будешь ты сегодня со мной или нет. И не спрашивал, где мы, да и не ехал бы сюда. А так все ясно, ты ему нравишься, — подруга расплылась в улыбке. — Какое-то извращенное у него выражение чувств. — Вам просто нужно поговорить. — Мне просто нужно расслабиться, и, кстати, я поцеловала Руслана, точнее он меня. — Что?! — громко выкрикнула Анька, привлекая к нам внимание. — Ничего, не кричи, — зашипела я, делая очередной неспешный глоток из бокала, наигранно улыбаясь. — Как так-то, я же… мы же… — растерянно пробубнила подруга, — мы думали, что вы помиритесь, а ты уже с другим… — Да ничего я не с другим, это случайно получилось. Только сейчас так тошно стало на душе, просто невыносимо. Я понимала, что этот поцелуй обозвать изменой нельзя, потому как мы расстались, но кошки-то скребут. Причем мерзко так, с чувством. Я шумно выдохнула, делая очередной глоток, нервно стуча по столу ногтями, даже не замечая этого, пока Руслан не накрыл мою руку своей. — Все хорошо? Его голос был излишне мягок, так говорят с человеком, который вам близок и дорог не только в платоническом смысле. Я заметила, как Морозов нахмурился при виде данного жеста, но промолчал, отпивая из своего бокала виски. — Все отлично. Выпустишь меня? Не то, что мне хотелось в дамскую комнатку, просто столь напряженная обстановка действовала на меня уничтожающе, и я просто хотела ненадолго улизнуть. — Конечно. Руслан встал, пропуская меня, аналогичное действие совершил Максим, выпуская Наташу из-за стола. Я вопросительно на нее посмотрела, она улыбнулась мне и взяла меня под руку, уводя в направлении дамской комнатки, я так полагаю. — Ты симпатичная. Я даже немного поначалу расстроилась, — пролепетала она, не забывая взмахивать своими нарощенными ресницами, создавая впечатление, что она сейчас улетит. — Расстроилась? Что-то я не понимала эту странную девушку, уж совсем. — Ну да, ты же бывшая Максима. Мы все же дошли до пункта назначения, и я поспешила скрыться от этой особы в кабинке, но не тут-то было. Это удивительное создание продолжало со мной говорить. — Знаешь, я слегка удивилась, что ты блондинка, потому как он не любит блондинок, а тут ты и вдобавок низкая. — Я в курсе, что излишним ростом не страдаю, — ответила я, подходя к умывальнику. — Не злись, я просто действительно не понимаю, что он в тебе нашел. Ведь он вчера отшил меня, представляешь, прямо в постели, взял и отшил. Меня как током ударило. Вчера она ночевала у него, а сегодня днем он целовал меня и говорил о каких-то там мнимых чувствах?! Как же обидно, до слез обидно, главное держаться, я сильная, смогу. — Мне неинтересно, что у вас было, — чеканя каждое слово, проговорила я. — Я понимаю. Если тебе и правда все равно на него, то, может, расскажешь, чем ты его завлекла? Она что издевается?! Или просто тупит? Я внимательно посмотрела на девушку передо мной. Вся такая стройная, красивая, искусственная, фэ, понятное дело, что он ее не захотел. Хотя тогда с какой радости она ночевала у него? Впрочем, это уже не мои проблемы. Что хочет, пусть то и творит! Я вышла, громко хлопнув дверью. И почему я так ужасно себя чувствую, будто меня предали? А ведь сама-то не лучше, вон, несколько часов назад с другим парнем целовалась. Паршивое, грязное чувство обволакивало меня, и я ничего не могу с этим поделать, сама виновата. Из моих мыслей меня вырвала Анька, вручая мою куртку. — Морозов ушел курить, один, живо дуй к нему! — подпихивая меня руками к выходу, проговорила подруга. — Никуда я не пойду! — запротестовала я. Как я буду ему в глаза смотреть? О чем разговаривать? Да и вообще, почему я должна туда идти? — Я тебе дам, не пойдет она, как миленькая пойдешь! Все-таки выпихнуть ей меня удалось и даже не пропустить обратно. Я чертыхнулась про себя и закуталась в свою куртку. Максим, действительно, в гордом одиночестве курил возле машины. Пару секунд помедлив и взвесив все «за» и «против», я пошла к нему. — Привет, — сказала я. Да, в моей голове ничего оригинальней не нашлось, вот совсем ничего! Морозов приподнял одну бровь, хмыкнул и выпустил дым от сигареты в сторону от меня. — Ну привет, еще раз. Ох, черт, не улыбайся, ты же еще прекрасней, с этим творческим беспорядком на голове и с пронзительным взглядом, под которым я так некомфортно себя чувствую. — Красивая журналистка попалась. Что я говорю? Вот что я говорю? Он уже вовсю улыбается, а в глазах так и видно: чертики скачут. — Ага, красота компенсирует ум. Вот что ты так на меня смотришь? Я уже вся залилась краской, неустанно прикусывая нижнюю губу. — Ты не замерзла? — Да нет, нормально. — Точно? Ой, нет, не приближайся, что же ты со мной делаешь? Зачем так бережно гладишь мои волосы и плотоядно смотришь на мои губы? Максим уменьшил между нами расстояние до непозволительной близости. Его глаза всматривались в мои и лишь моментами зацикливались на моих губах, в то время как пальцы перебирали волосы. Я застыла, не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово. А разве нужно было что-то говорить? Нет, мне кажется, это нарушило бы все. И я молчала, едва заметно приподнимаясь на носочки, чтобы быть поближе к его губам. Конечно, с моим ростом до его губ мне не дотянуться, но разве мольба о поцелуе не отображается в моих глазах? Впервые так: я молчу, он молчит, и мы смотрим друг на друга, пока маленькие снежинки кружат над нами и покрывают все вокруг. — Почему я не могу отказаться от тебя? Почему я постоянно думаю о тебе? — жестко притянув меня к себе за шею, прошептал прямо в мои губы Морозов. — Почему желаю тебя, хотя могу иметь сотни других? Его пальцы больно сжимали мою шею, но я не обращала на это внимания. Мне хотелось лишь одного: мне хотелось прикоснуться к нему, почувствовать вкус его губ и полностью утонуть в омуте его изумрудных глаз. Я едва ощутимо дышала, стараясь угомонить сердце и то, что творилось у меня внутри. Ноги стали ватными, и если бы я вовремя не схватилась за куртку Максима, то повисла бы на его руке, которой он продолжал сжимать шею, всматриваясь в мои глаза. — Ответь мне, не молчи, Лера, я прошу тебя, — взмолился он, касаясь губами моих губ. Это пытка. Я больше так не выдержу. Я тянусь к нему за поцелуем, но он лишь уходит от него, продолжая дразнить меня, продолжая спрашивать. — Я не знаю, — шепчу я в его губы, такие родные и в то же время такие недоступные. Его взгляд меняется, становится другим, ожесточенным, губы сжимаются в одну сплошную линию, он хмурится. Что не так? Почему он опять закрывается от меня? Почему просто не поцелует? Разве я так много прошу? — Поцелуй меня, — шепотом, только для него, молю я. Мрачная маска спадает с его лица, как будто ее и не было. Его губы осторожно накрывают мои, оттягивая нижнюю и прикусывая ее. Он отпускает и снова завладевает моим ртом, но уже властно, не сдерживая свой порыв. Его язык переплетается с моим в неистовом танце, будоража кровь, заставляя уставшее сердце биться чаще. Я испускаю стон в его рот, чувствуя, как его руки сильнее прижимают меня к нему. Тепло, такое приятное и родное, волной обдает все тело, мне мало его, я углубляю поцелуй, подстраиваюсь под новый темп. Жарко, я горю рядом с ним, не разрывая поцелуй. На мгновение он отдаляется, целуя мою шею и прикусывая мочку ушка. Я знаю, что ему неудобно, приходится сгибаться в три погибели для того, чтобы целовать меня, но он не останавливается, обдавая горячим дыханием мое лицо, и снова возвращается к губам. Еще пару минут, настойчивых, жарких, и Максим прекращает поцелуй, прижимая меня к себе. Я глубоко дышу, стараясь набрать как можно больше воздуха, мне его не хватает. Я прижимаю голову к его груди и чувствую, как его сердце бьется: громко, точно, быстро, даже через свитер слышу. Я позволяю своим рукам проникнуть под его куртку, поближе к его телу, я хочу обнять его, прижаться к нему, он мне нужен. В ответ чувствую руки, с силой вжимающие меня в его тело. Холодно, мороз, но нам так хорошо, так тепло, душно. Наконец, я позволяю себе посмотреть в его глаза, не нарушая тишину. Он приподнимает мое лицо еще выше за подбородок, внимательно, с маниакальной точностью изучая меня. — Я люблю тебя, — шепчут его губы и снова накрывают мои, не дав мне ответить. Я подчиняюсь, полностью поглощенная его страстью. Отвечаю жарко и нетерпеливо. Я хочу дать ему свой ответ, но, кажется, он боится или не хочет его слышать. Он не позволяет прервать поцелуй. Но все же я вырываюсь из плена его губ и шепчу несмело: — Я больше. Мы пропали без остатка, окрыленные и довольные, поглощенные желанием. Ощущая невообразимый коктейль чувств, распространяющий электрические заряды по телу.