***
Чихун в свитере с оленями, в том, который кажется Чихо дебильным. Но, честно говоря, очень милым. Они сидят в гостиной, у камина, в котором У так усердно намеревается разжечь огонь. Пё закутан в плед и сидит на диване, попивая кофе с молоком, просто смотря на Чихо. На своего Чихо. Такого, такого...просто такого Чихо. Чихун совершенно не может подобрать слов для описания этого человека. Он какой-то не такой, разный.В то время Чихун для У Чихо представлялся большим ребёнком, любящим обезьянок(и этот долбанный свитер), верящим в Санту и каким-то слишком добрым что ли. Нельзя быть таким, как утверждал сам Чихо. Ведь этот милый "малыш" помогал всем, но Боже, кто же пришел к нему, когда тот "заболел"? Конечно же никто. Ну, разве что, У. Но он бы прибежал в любом случае, ведь это же Чихо, да, вот так просто. А кстати, быть Чихо даёт множество привилегий, например, Чихуна. Ну, а чем не привилегия? Не у каждого ведь есть свой Пё Чихун. Чихо всё ещё разжигал огонь, который, кажется, вовсе не хотел нормально испепелять брёвна. Но У и не думал сдаваться, по крайней мере, пока что. Чихун, почти допивший напиток, поставил кружку на диван и аккуратно, не дай Бог, прольёт, встал. Медленно и, путаясь в пледе (слишком длинный), подошёл к Чихо и обнял со спины. А старший, кажется, даже слегка вздрогнул. Хотя, так-то, он привык. Сейчас Чихун стал слишком часто это делать. Конечно, всё не очень нравилось Чихо. Ведь раньше Пё никогда так не делал, такое началось после того, как появилась "болезнь". Но он, всё же, позволял Чихуну сие, ведь это успокаивало младшего. Чихо не понимал, как, но действительно появлялось некое спокойствие. Вот так просто, молча, просто прижимаясь. Они просто стояли. Словно замерли на снимке, навечно запечатлённом в памяти. Кажется – это такая мелочь, но почему-то для каждого из них эти действия значили так много, что даже странно. И кстати, кажется, Чихо в таких объятиях стало немного спокойнее, кажется, впервые... Чихун уже положил голову Чихо на плечо, даже начиная слегка укутывать старшего в плед. Чихо же просто смотрел на камин, в котором так и не горел огонь (ой, да и чёрт с ним), и, положив ладонь поверх чихуновой, слегка сжимал её. Всё было так мило и идеально, что оба просто боялись до ужаса, что всё вдруг возьмёт и прекратится. Просто исчезнет, пуф – и ничего нет. Ни магии, ни атмосферы, ни спокойствия. Именно поэтому Чихун сильнее прижался к Чихо. Это не должно было закончиться, нет-нет. Как так? Просто не могло, не должно было. Не справедливо. Чихо на секунду показалось, что он услышал короткий всхлип. Но, нет, не показалось. Чихун сейчас выглядел и вправду, как ребёнок готовый расплакаться. Но, честно говоря, зарыдать хотелось старшему, до ужаса хотелось. До боли кричать, срывая голос к чертям. До крови сбивая костяшки пальцев, бить по стене. Но ему нельзя, не при Чихуне. Он не мог быть слабым, не должен. Слегка отстранившись, У развернулся. Так, что теперь младший упирался ему в грудь. Чихун поднял на него свои большие печальные глаза и, слегка жмурясь, улыбнулся, видя улыбку самого Чихо. Старший аккуратно, с какой-то нежностью, поцеловал Чихуна в лоб. А тот покраснел, смущаясь, как школьница. Чихо раньше почти и не замечал этого, а теперь такое кажется ему очень милым и до ужаса невинным. Поэтому Чихо просто поцеловал Чихуна в губы, слегка прикоснулся, "чмокнул". Чихо это казалось самым правильным вариантом. И, честно говоря, он просто хотел поцеловать Чихуна. Этого маленького засранца, который стал его Чихуном (его чудом). И часы, отбивающие 12 ударов, казалось, почему-то начали разрушать атмосферу, ибо пришлось всё-таки оторваться друг от друга. Ведь надо же подарить подарки. Чисто символично. Это должны были быть, как и положено, большие, блестящие своей упаковкой коробки, просто кричащие "давай же, открой меня", стоящие, разумеется, под ёлкой (где же ещё?). Но всё было не так. Может, даже потому, что не было ни ели, ни коробок. Хотя стоп, ёлка, всё же, чисто по традиции имелась, но небольшая, стоявшая на столе, да и то на кухне. Коробок просто не было. По определению. Зато имелись свёртки, упакованные не совсем аккуратно, зато с нежностью и любовью. Чихо, как старший, вручил вещицу первым. Это было фото. Старое фото, примерно с того времени, когда они с Чихуном только познакомились. Это было любимое фото Пё. Теперь же оно будет стоять у него в красивой рамочке, напоминая о Чихо. И Чихун был очень рад, ведь после одного случая, того фото у него не было. Ах да, Чихун, чуть ли не сгорая от смущения, скромно вручил Чихо свой свёрточек, в котором оказался шарф. Длиннющий, тёплый, красный вязаный шарф, а главное – на конце он был подписан кажется, хм, маркером. "Для Чихо"... Какое-то странное и тёплое чувство разливалось у старшего в груди, когда он смотрел то на краснеющего, чуть ли не цвета шарфа уже, Чихуна и на сам шарф. Но, обняв Пё, он всё же понял, что лучшим подарком будет сам Чихун, рядом, живой и здоровый..***
На качелях в красном вязаном подписанном шарфе качается Чихо, изредка заглядывая в окна палаты, в которой лежал Чихун, так и не дождавшийся Рождества с ним.