Чувствительная шея и "веселье" от Флитвика

Дело близилось к Рождеству, поэтому студентам было несколько не до учебы. Все с нетерпением ждали окончания занятий, чтобы вернуться домой, в круг семьи, дождаться праздничной ночи и получить желанные подарки. Но до рождественских радостей оставалась томительная неделя, а преподаватели не спешили давать слабину и позволять студентам праздновать раньше времени. Особенно делался упор на бывших семикурсников, нынешнюю элиту Хогвартса, «восьмой» курс. Поскольку эти ребята не имели возможности сдать ЖАБА, так как в это время Хогвартс активно восстанавливали, чтобы привести замок в порядок к новому учебному году, то юным героям войны, на чью долю выпало больше всех испытаний, «в виде совершенно исключительного случая», как выразилась директор МакГонагалл, позволили отучиться еще один нормальный год. Без Пожирателей, расхаживающих по коридорам, без Непростительных на занятиях. Без лишней боли, которой для детей было слишком много. Драко был одним из таких счастливчиков. Хотя сам Малфой не видел никакого счастья в том, чтобы созерцать всех этих людей еще целый год. Тем более домой на Рождество его не ждали. Отец с головой ушел в судорожное восстановление утерянной чести рода, а Нарцисса по мере сил помогала мужу. Драко и сам понимал, что в Хогвартсе ему будет лучше. Спокойнее, уж точно. Если, разумеется, один шрамоголовый идиот соизволит свалить на праздники к Уизли. Поттер стал хронической головной болью Драко. Малфой понимал, что многим обязан Герою, которого все чуть ли не на руках носили. Да даже хотя бы тем, что встретит это Рождество не в доме, забитом Пожирателями. И Драко поблагодарил бы его, переборол бы гордость, даже по имени назвал бы, но… Поттер после войны стал каким-то другим Поттером. Нет, он все такой же взъерошенный, несобранный, туповатый, но какой-то не такой. За лето раздался в плечах, вытянулся, сменил очки на контактные линзы. Драко ловил себя на мысли, что видит не парня-ровесника, а взрослого мужчину. И было как-то обидно. Он, Драко, прошел не меньше испытаний, но за собой такого не наблюдал. Он остался прежним. А еще Малфой порой ловил на себе взгляды Поттера. Особенно часто – за обеденным столом. И вроде ничего такого в этих взглядах не было, так, спокойное изучение, но отчего-то Драко всегда незаметно краснел и утыкался носом в тарелку, лишь бы больше не пересечься с глубокими изумрудами, больше не скрытыми за отвратительными очками. Гарри не понимал, за что профессор Слизнорт его так наказал. Вроде бы Гарри с юных лет старался делать только хорошее, а его заслуги перед отечеством вообще не оценимы. Но нет, зельевара это мало волновало, поэтому он поставил Гарри в пару с Малфоем и задал им варить какое-то кошмар какое сложное зелье. Поттер готов был выть волком. Он перенес все, что только можно, но терпеть Малфоя, с его профессиональным видом аля надменная задница и ехидно приказывающего «Поттер, иди туда, Поттер, принеси то», было просто невыносимо. Гарри страдал ровно половину пары, а потом плюнул и заявил, что теперь он будет мешать варево в котле, а Малфой носиться как домовый эльф. Драко фыркнул и улетучился к полочкам, добирать оставшиеся ингредиенты, которые «ленивый Поттер не соизволил принести». - Поттер, мешать надо по часовой стрелке, а не против. Все зелье мне запорешь, - раздраженно прошипел Малфой, подойдя вплотную к гриффиндорцу и задавая нужное направление ложке. Гарри фыркнул и махнул свободной рукой, случайно касаясь блондина. Тот вздрогнул от прикосновения к обнаженному участку кожи и поправил ворот рубашки. Шею словно обожгло. Интересно, у Поттера всегда такие горячие пальцы?.. Гарри наблюдает за тем, как Малфой неторопливо нарезает сильно разветвленный корень, отрезая мелкие веточки и складывая их на краешек доски. Блондин предельно сосредоточен, стараясь нарезать ровными кружочками. Поттер смотрит на него еще пару минут, после чего придвигается и шепчет на ухо: - Не грызи губу, прокусишь же. Малфой вздрагивает и чудом не роняет нож. От горячего дыхания на шее по телу пробежала приятная волнующая дрожь. Странное ощущение, до этого незнакомое, отчего приходится закусить губу сильнее и тряхнуть волосами. - Поттер, соблюдай дистанцию, - ни в коем случае нельзя позволить этому мерзавцу увидеть свое смятение. Челка упала на глаза, закрывая обзор, но Драко не отрывается от своего занятия, продолжая упрямо нарезать корень, изредка дуя на мешающиеся волосы. - Как скажешь, - у Гарри дрогнули уголки губ, но полноценной улыбки никто не увидел. Гриффиндорец протягивает руку, убирает блондинистую челку со лба и заправляет прядь за ухо, словно нарочно скользнув кончиками пальцев по точеной белой шее. Блондин от его прикосновений мелко дрожит, на скулах проступает еле заметный румянец. У Гарри от вида смущенного Малфоя что-то екает внутри. Крайне мило. И очень интересно. С чего бы Драко так реагировать?.. Гарри нагло пользуется тем, что Малфой ничего ему не сделает и не скажет, потому что они на виду у всего класса. Поэтому Поттер позволяет делать себе все, что хочется. Ну, почти все. - Давай помогу, - снова опаляющее дыхание в основание шеи, а теплые руки заботливо изымают из судорожно сжавшихся бледных пальцев ступку и пестик. – Ты слишком сильно давишь. - Отойди от меня, Поттер, - Драко не понимает, что с ним происходит. Каждой клеточке кожи на его шее приятно даже мимолетное прикосновение выдыхаемого гриффиндорцем воздуха. Но еще больше Малфоя пугает разливающееся внизу живота возбуждение. - А что мне за это будет? – Гарри разминает семена в ступке, при этом почти касаясь влажными губами шеи своего давнего неприятеля. Который оказался весьма привлекательным, если рассмотреть поближе. - Я не дам тебе в глаз, - как-то не слишком уверенно тянет Драко. Внутри него поселилось какое-то странное наглое существо, которое требует немного откинуть голову, чтобы губы Гарри наконец-то коснулись его кожи. - Ты не сможешь, - короткий поцелуй в основание шеи, практически неуловимое прикосновение горячего языка. Драко судорожно втягивает воздух через нос, сдерживая рвущийся наружу позорный стон. – Не думал, что шея – твоя эрогенная зона. - Что ты мелешь, идиот? – Малфою очень хочется найти в себе силы и отпихнуть к черту этого кретина, но мысли расплываются. Гарри перемещается, чтобы со стороны казалось, будто они усиленно обсуждают зелье, и проводит языком по тонкой шее, останавливаясь в ямке за покрасневшим ушком и прикусывая мочку. Драко сдавленно охает, упираясь руками в стол, чтобы устоять на подламывающихся ногах. Черт побери, почему же так приятно? - Тебе ведь нравится, верно? – Гарри с неприкрытым удовольствием ласкает губами шею Драко, искренне сожалея, что нельзя наставить засосов. - Отстань, дурак… Зелье же выкипит, - тихо застонав и закатив глаза, прошептал Малфой. Ему было невыносимо стыдно – член, зажатый узкими брюками, болезненно ныл от возбуждения. А еще Драко казалось, что еще несколько таких манипуляций со стороны Поттера, и он позорно кончит в штаны, даже не прикасаясь к себе. Как он мог до восемнадцати лет не узнать о такой своей слабости?.. - Ну хорошо, - сжалился Гарри, напоследок прихватив губами мочку и отстранившись. Драко облегченно вздохнул и вернулся к зелью, спешно помешивая и высыпая в котел оставшиеся ингредиенты. – Но я запомню это твое слабое местечко. - Я больше тебя к себе близко не подпущу, - Малфой раздраженно шипит, а Гарри тихо смеется. Прав был Рон: зря он расстался с Джинни, потому что с Малфоем ему ничего не светит. Или же?.. - Гарри! – гриффиндорец слышит окрик подруги и поворачивает голову, встретившись с удивленно моргающей глазами Гермионой. Девушка несколько секунду внимательно вглядывалась в лицо Гарри, после чего сокрушенно покачала головой и указала пальцем наверх. - Гермиона? – Гарри озадаченно посмотрел на нее, наклонив голову. Со всех сторон стали слышны сдерживаемые смешки и деликатные покашливания. - Над вами омела появилась, - пожала плечами Грейнджер. Гарри перевел взгляд наверх и сглотнул. Где-то рядом икнул Малфой. Прямо над их головами, все пышнее разрастаясь и буквально светясь своими белоснежными ягодами, вертелся шар омелы. - Кто это сделал? – тревожно поинтересовался профессор Слизнорт, заметив, как переменились в лице Малфой с Поттером. - Профессор Флитвик, сэр, - спокойно ответила Гермиона, которая, как всегда, была в курсе всех событий. – Он сказал, что дети стали скучными, не придумывают ничего интересного на Рождество, и наложил на замок какое-то заклинание. Я не слышала, какое, но после него омела стала расцветать в совершенно неожиданных местах. И пара, попавшая под нее, не может разойтись, не поцеловавшись, их заклинание не отпустит. Он посчитал это крайне забавным. - Спасибо, Грейнджер, ты очень помогла, - скривился Малфой, потерев лоб. – Теперь надо думать, как отменить заклина… Нет, Поттер, даже не думай, - блондин поспешно выставил перед собой руки, упираясь ладонями в грудь надвигающегося на него Гарри. – Ты что, тронулся?! Никаких поцелуев! Я лучше сдохну! - Мне у всех на виду поцеловать твою шею, чтобы ты снова стал мягким и послушным? – тихо прошептал Гарри, немного наклоняясь и выдыхая в упомянутую шею. Драко сдавленно всхлипнул, зажмуриваясь. – То-то же. - Тебе придется взять всю ответственность на себя, - пробурчал Малфой, позволяя брюнету притянуть его к себе и неуверенно обвивая руками шею. Краем глаза Драко заметил, как Блейз Забини под смешок Панси сполз под стол. «Простите, друзья. Обстоятельства выше меня». - Не сомневайся, - Гарри улыбается и смыкает поцелуй, с удовольствием чувствуя желанный ответ мягких привлекательных губ. А со всех сторон раздаются громогласные аплодисменты и присвисты впечатленных сокурсников. И уже никто не заметил, как омела, неизменный символ Рождества, сбросив на целующихся под ней парней пару своих вытянутых листочков, испарилась, словно ее никогда тут и не было.