Fatum.

Лидия Мартин была самой необычной девушкой, прилежной ученицей и, конечно же, ее знала вся школа, ведь она была очень заметной особой. Ключевое слово: была. Была, пока не получила результаты медицинских анализов, яро утверждающих, что у нее опухоль легкого. Ряд лучших врачей подтвердил это и лучшим лечением было удаление опухоли. Болезнь засела глубоко и прочно, накачивая легкие девушки водой и перекрывая ей доступ к такому необходимому для существования кислороду. Из длинноволосой умной красавицы Мартин превратилась в короткостриженную девочку на домашнем обучении. Лидия решила, что не стоит уходить с головой в боль и посвятить себя учебе, так она закончила школу и поступила в колледж, всё также на заочное отделение. Её жизнь постепенно налаживалась, если это можно было назвать жизнью, так как рецидивы имели место быть. Девушка проводила в реанимации большую часть своей жизни, ее мать Натали делала всё для своей единственной дочурки. Нанимала лучших врачей, возила в лучшие клиники на лучшие процедуры, что было отчасти зря, лечение не спасало. Мартин старшая постепенно опускала руки, а вместе с ней и Лидия, которой уже давно надоело контролировать свою болезнь. Пить горсти таблеток четырежды в сутки, таскать с собой баллон с кислородом и делать вид, будто она рада, что жива. Ей, действительно, больше не было интересно жить, мать тщательно пыталась помочь наладить ей контакт c другими людьми, порой надавливая на саму Лидию. Девушка уже посещала группу поддержки, благодаря всё той же неспокойной женщине, гордо зовущейся Мамой. Все участники были разного возраста, пола и цвета кожи, однако, рак, так плотно засевший в каждом из них, объединял. Предводителем был парень лет 27 с дурацким именем Дерек, в начале занятий он молился и почти без перехода признавался в своей безъяицкости. Собственно, это было его спасение и горе, он победил рак, развелся со своей женой, переехал к матери и свободное время проводил за видеоиграми. Лидия почти на коленях умоляла мать, чтобы та перестала возить ее туда. Ей было странно и ненавистно видеть то, что стулья в «сердце Иисуса» пустели, а люди, раньше занимающие их, больше никогда не посещали занятий. Не из-за того, что полностью излечились, как Дерек, а потому что умерли. Их имена добавлялись к списку тех, за кого Дерек читал молитву в начале каждого занятия. Натали считала иначе, ей казалось, что дочери должно быть легче в кругу тех, кто понимал ее и испытывал то же, что и она. - Я люблю тебя, Лидия, - призналась мать, когда Мартин вылезала из машины, нарочито медленно, пытаясь скоротать время, она поправляла канюлю. – Тебе помочь с баллоном? Зеленый баллон весил всего несколько фунтов, к тому же у Лидии была стальная тележка, чтобы возить его за собой. Через канюлю из баллона в нее поступал кислород — прозрачная трубка раздваивалась сзади у шеи, цеплялась за уши и вновь соединялась под ноздрями. Эта замысловатая конструкция требовалось из-за того, что легкие, точнее то, что от них осталось, не справлялось со своей главной задачей – гонять воздух по системе дыхания. - Нет, не стоит, - кивнув самой себе, девушка улыбнулась матери. – Я тебя тоже. - Заводи друзей! – напомнила женщина, уезжая с парковки. Лидия лишь закатила глаза, таща себя с неохотой к церкви. Зайдя в подвал, где проходили наши занятия, я заметила, что в полку прибыло. Незнакомый парень, довольно симпатичный парень смотрел на меня своими карими глазами и улыбался так, будто знал главный секрет мира. Вот же больной. Однако, изредка он переговаривался с рядом сидевшим Скоттом. Я перевела взгляд в «самое сердце Иисуса», где уже стоял наш «друг и помощник на пути принятию и преодолению болезни». Он как обычно распинался о том, что мы молодцы, мы живы, мы должны бороться и прочую чушь, которая не была новой и захватывающей. А потом он перевел взгляд на новенького и попросил его представиться. - Стайлз Стилински, - Произнес он, оглядывая окружающих взглядом, в котором плясали чертята. Голос его был довольно звонок, отметила Лидия. – Мне семнадцать лет. Несколько лет назад у меня был рак в ноге, - здесь он немного приподнял штанину так, чтобы был виден металлический протез, а потом он широко улыбнулся и продолжил. – Но я не жалуюсь. Уже два года у меня не было рецидивов. А здесь я по просьбе Скотта. И наше заседание продолжается. По кругу обсуждаем наши диагнозы. Когда очередь доходит до меня, я коротко говорю свое имя, возраст и диагноз. Кто-то из присутствующих плачет, когда говорит о себе. Их успокаивают, говорят о чем-то приятном и продолжают. Здесь это нормально, никто не заостряет внимания. - Кто-нибудь хочет поделиться своими страхами? – спрашивает Дерек. Обычно этот вопрос последний и все предпочитают молчать, наши страхи и так видны: мы боимся смерти. Однако, Стайлз встает с места. - Можно? – возражений не следует, все замирают в ожидании чуда. – Я боюсь забвения. Он переговаривается со Скоттом, они смеются, Дерек останавливает их. - Не хочет ли кто-нибудь ответить на это? – похоже, для него это в новинку, редко когда кто-то решается поговорить о своих страхах здесь, в группе. Неожиданно для самой себя, я поднимаюсь с места и уже открываю рот, чтобы что-то сказать, но Дерек останавливает меня. - Лидия, неужели?.. Ох, извини-извини. Давай. Я оглядываю его полу-недовольно, полу-сердито, но начинаю говорить. - Знаешь, Стайлз, - на выдохе начинаю я, - все мы не вечны. Возможно, что будет время, когда всех забудут, некому будет рассказывать о создании лампочки Томаса Эдисона или о Клеопатре. Однажды, никого не станет, и люди пойдут дальше, осваивая всё новое и новое. Здесь нечего бояться, ты должен жить сегодняшним днем, отбрасывая свои страхи. Группа немного активизировалась и продолжила тему страхов, обсуждения не смолкали еще какое-то время, однако мы со Стайлзом больше не говорили. Когда обсуждения заканчиваются, Дерек начинает читать молитву. Он просит Господа о живых, вспоминает ушедших. Список умерших настолько бесконечен, что я боюсь уснуть. А потом меня осеняет, что моё имя окажется там же. И будет такие же девушка или парень, которые перестанут слушать на середине списка. Эта мысль заседает в голове до тех пор, пока я не выхожу на улице. Мама еще не приехала, поэтому я опираюсь спиной на забор и дожидаюсь её, прикрыв веки. Мой покой быстро нарушают. Лениво открываю глаза и встречаюсь взглядом со Стайзом. - Твоя речь меня поразила. - Спасибо, - улыбаюсь я. - Как, говоришь, тебя зовут? - Лидия. - Нет. Полное имя. - Лидия Тэсс Мартин, - осторожно улыбаюсь. Я отвела взгляд в сторону домов, находящихся неподалеку. Но трудно было не замечать взгляд Стайлза на мне. - Почему ты так на меня смотришь? - Потому что ты красивая. Я люблю смотреть на красивых девушек. Это показалась мне настолько неловким и смешным, что я не могла ответить, а когда всё-таки собралась, меня перебил этот парень с карими глазами и милой улыбкой. - Я не кра… - Возможно, я знаю фильм, где главная героиня с короткой стрижкой влюбляется в парня с кучей проблем, ты очень похожа на неё, - Стайлз достает что-то из кармана.. пачку сигарет и вставляет сигарету между зубов. - Мы могли поехать ко мне и посмотреть его. - Фу! Как ты мог? – я не скрываю своего отвращения. – Ты же только поборол рак остеосаркомы и решил заработать рак легких? - Вообще-то, это метафора, Лидия Тэсс Мартин, - слегка шепелявя, произносит в своё оправдание Стайлз, хотя я всё равно не особо понимаю сути. – Держишь орудие убийства при себе, но не поджигаешь, не даешь убить себя. Понимаешь? - Метафора? - Да, Лидия Тэсс. Метафора. - Отлично. Люблю метафоры, - я начинаю откровенно флиртовать. А потом замечаю Скотта и девушку рядом с ним. Он часто рассказывал о ней. Кажется, её зовут Эллисон и Маккол в неё безумно влюблен. Отсюда, почти ничего не слышно, но по их губам можно распознать, что они повторяют одно и тоже слово. «Всегда?»,- спрашивает он её и она отвечает «Всегда!», целуя его. - Что это за ритуал? Стайлз смотрит некоторое время на них, а потом отвечает на мой вопрос, неловко переминая сигарету в пальцах. - Они так отзываются о своих отношениях. Всегда будем вместе? Всегда кофе по утрам? Всегда..? Это довольно мило. Он действительно любит её. Я хмурюсь. Не знаю почему. Мне кажется, что это мило, но неправдоподобно. Уже собираюсь сказать Стайлзу об этом, как сбоку раздается сигнал гудка машины. Он не обращает на это внимания и спрашивает - Может всё-таки кино? - Ммм.. Я иду в сторону машины, где дожидается мама. - Мам, езжай домой. Я поеду к моему новому..другу - Стайлзу Стилински. Она сначала удивляется, а потом кивает, соглашаясь. - Только недолго, малышка. И не забудь о защите, - она хихикает, а я закатываю глаза, возвращаясь к Стайлзу. - Кино, - киваю ему я, а он расплывается в довольной улыбке.