Письмо

С той поры, как инопланетяне отправились на далёкую Рамерию, а Люди из-за Гор вернулись домой, прошло уже больше года. Жизнь в Волшебной Стране потекла своим чередом – всё так же читал книги и принимал различные указы Страшила, всё так же Дин Гиор чесал свою длинную бороду, всё так же Фарамант выдавал всем зелёные очки, всё так же выращивал диковинные овощи Урфин. Только вот Железный Дровосек в последнее время изменился – загрустил, стал задумчивым, меньше внимания уделял государственным делам. Удивлённый Лестар спешно сделал правителю Фиолетовой Страны внеплановый ремонт, а кухарка Фрегоза каждый день натирала Дровосека до блеска. Но, увы, всё было бесполезно. И тогда Лестар посоветовал правителю обратиться за помощью к Страшиле Мудрому – умные мозги соломенного человека наверняка что-нибудь придумают. Страшила с соратниками принял Железного Дровосека в Тронном Зале и при первом же взгляде на друга понял, что что-то неладно. – Что-то ты совсем сдал, приятель, – сочувственно обратился к Дровосеку Страшила. –Того и гляди, слёзы из глаз потекут, а тебе ведь нельзя плакать. – Да нет, ничего… – вздохнул правитель Фиолетовой Страны и осёкся на полуслове. Присутствующие в зале только лишь переглянулись. И что это с Дровосеком такое? Почему он так изменился? – Может быть, вы побудете у нас подольше? – спросил Фарамант. – Смените обстановку, развеетесь, отдохнёте от государственных дел… Говорят, эффект поразительный. – Возможно, вы и правы, – всё тем же тоскливым тоном проговорил Дровосек. – Только я сам не пойму, что случилось. – А давно ли Лестар делал тебе про-фи-лак-ти-чес-кий ремонт? – спросил Страшила. – По-ли-ров-ку суставов, плановую замену опилок в сердце? – Не так давно, – вздохнул Железный Дровосек. – Да только вот не легче мне – ещё немного, и я ржаветь начну… – Дорогой друг, да с тобой что-то совсем эк-стра-ор-ди-нар-но-е творится! – воскликнул Трижды Премудрый – Депррррессия! – прокаркала Кагги-Карр с подоконника. – Гррррусть! – Может быть, стоит позвать сюда Бориля и Робиля? – предложил Страж Ворот, услышав медицинский термин. – Они знают толк в самых разных болезнях и лекарствах, наверняка помогут и уважаемому Дровосеку. – Что же, Фарамант, идея хорошая, – воодушевился Правитель. – Действуйте! Вскоре Страж Ворот привёл в Тронный Зал докторов – важного, тощего и длинного Робиля и добродушного толстячка Бориля. По пути Фарамант кратко, но по существу изложил врачам, что произошло с бедным Дровосеком и какая именно понадобится помощь, и теперь Бориль и Робиль были готовы приступить к лечению сразу же. Первым делом специалисты выпроводили из Тронного Зала всех, кроме Дровосека. – Думаю, нам нужно начать с осмотра больного, а потом уже проводить консилиум и предлагать какие-то меры, – задумчиво проговорил Бориль, неспешно открывая свой медицинский чемоданчик. – Скорее осмотрим – скорее вылечим! – отрывисто бросил Робиль. – За мной, коллега! – Ну-с, батенька, на что жалуетесь? – преувеличенно бодрым тоном спросил толстенький доктор. – Тошно мне и тоскливо, места себе не нахожу… – прошептал Дровосек. – Как подменил меня кто… – Работа! Физические нагрузки! – гаркнул Робиль. – Помогает! – Я бы мог прописать вам микстурку и ещё травки попить, но вот беда – вы не пьёте ничего, – со вздохом произнёс Бориль. – Но мне думается, что нужно сперва наладить душевное состояние, а затем уже заниматься физическим. – Всё не то! – крикнул тощий и долговязый доктор, постукивая палочкой по суставам стоявшего с безучастным видом Дровосека. – Необходима физическая активность, чтобы снять напряжение! А не то заржавеете! – Мне кажется, всё спрятано куда глубже, в психике, в эмоциональном состоянии, в… в… – толстенький Бориль уже начал запинаться от волнения. – А вы всё со своими телесными недугами, коллега! – А вы – со своей душой! – Это не может быть физическим недомоганием, циник вы этакий! Он так тоскует, так переживает! – Может быть, вы придёте к кон-сен-су-су, господа? – нетерпеливый Страшила услышал перепалку докторов и вошёл в Тронный Зал. За правителем осторожно вошли Фарамант с Дином Гиором, а также влетела Кагги-Карр. – Мы с моим почтенным коллегой опрашивали пациента, всячески его осматривали и в итоге сильно задумались, – начал Бориль. – Мы не смогли найти ни одной физической причины его недомоганиям, да и душевные причины весьма расплывчаты. – Проще говоря, они из области тонких материй! – бросил Робиль, которому также не терпелось озвучить решение консилиума. – И науке известно не так и много средств, которые могли бы немного изменить душевное состояние нашего пациента. Точнее, есть одно средство – самое важное, самое главное, самое действенное! Оно у людей затрагивает и душевные, и зачастую – телесные стороны. И оно же, судя по всему, также является причиной недомогания вашего друга! – Любовь! – хором выпалили доктора, не желая отнимать друг у друга лавры самого искусного лекаря в Изумрудном городе. – Любовь? – переспросил Страшила, переводя взгляд с одного доктора на другого. – Любовь, – неуверенно и задумчиво повторил Фарамант. – Кхем! Кха. Любовь?! – Дин Гиор наконец-то оторвался от своей бороды. – Стрррасть! – торжествующе прокаркала Кагги-Карр. – Серррдечная пррривязаность! – Да, да, господа, именно так, – продолжал сияющий Бориль. – Нашему пациенту просто необходимо влюбиться – подлечить раны на сердце, испытать волнующее чувство привязанности! – Романтика! – сурово и отрывисто бросил Робиль. – Чувства! – Любовь… Я боялся признаться всем, и прежде всего, самому себе, – промолвил Дровосек, глядя пол. – Но всё из-за любви, и спасёт меня она же! – Спасибо вам, господа, – важно проговорил Трижды Премудрый. – Фарамант, выдай докторам ордена за участие в спасении моего старого друга! Бориль и Робиль рассыпались в благодарностях и спешно покинули Тронный Зал – в городской больнице наверняка хватало работы. Все остальные по-прежнему недоуменно смотрели на Дровосека. – Друг мой, мы подыщем тебе сим-па-тич-ну-ю подругу! – воскликнул Страшила. – Или закажем её изготовление Лестару. – Не надо! У меня есть… была… возлюбленная, – тихо ответил Дровосек. – Я не знаю, что со мной, но я до сих пор не могу о ней забыть. Мысли преследуют меня. – Фарамант, помоги Дровосеку написать письмо к возлюбленной, – деловито изрёк Страшила, мало что понимавший в тонких материях. – Ну или напиши его сам, у тебя получится сти-лис-ти-чес-ки изящно. – Увы, Трижды Премудрый, но любовные письма лучше всего писать самому, – вздохнул Страж Ворот. – Ведь в каждой строчке должны быть твои чувства и твоя душа, а не что-то ещё. – Друг мой, – обратился Страшила к Дровосеку. – Сможешь ли ты написать письмо самостоятельно? – Да, – глухо проговорил тот. – Я неплохо выучился писать и, пожалуй, попробую набросать несколько строк к ней. Если она поймёт, если она простит, если она… – тут голос чуткого Дровосека задрожал и прервался. – Не плакать! – хором воскликнули все собравшиеся в зале и кинулись к Железному Дровосеку с носовыми платочками. Ночью Железный Дровосек сидел в отведённой ему комнате и при слабом свете свечи сочинял письмо той самой, о которой он в своё время сначала болезненно и мучительно помнил, а потом так же точно пытался забыть. Он писал своей невесте – не зная точного адреса, не зная почти ничего. Все эти годы до Дровосека доходили лишь редкие, обрывочные и несвязные вести о судьбе его невесты, которых он то страстно желал, то почему-то боялся, и которым не мог точно верить. Он писал, и с каждой строкой письма на душе становилось легче. И почему все эти годы он не мог сделать то, что делал сейчас? Только к рассвету Дровосек закончил писать письмо, а утром отдал его первому встречному деревянному курьеру, наказав отнести в Голубую Страну. На конверте было написано «Той, кто помнит». Неизвестно, дошло письмо или нет, но через некоторое время по Фиолетовой Стране поползли слухи, что Железный Дровосек стал снова встречаться со своей невестой.