Демоны Змеиной горки

      Частокол, нервно шевеля кончиком хвоста, медленно шёл по узкой тропинке, со всех сторон окружённой густым колючим утёсником. Кот не знал, как здесь очутился. Вечером он, как обычно, сходил на тайную встречу со Звездоцапом, после которой, тщательно вылизавшись и поймав мышку для прикрытия, вернулся в лагерь, тут же забравшись в воинскую палатку и завалившись на боковую. Однако едва сомкнув глаза, Частокол почувствовал, как холодный ветер обдувает его шерсть на спине. Кот недовольно открыл жёлтые глаза и обнаружил, что оказался в туманном лесу, чем-то отдалённо напоминающем лесную местность возле Змеиной горки.       Тропинка вела его прямо к чёрному зияющему отверстию в скале. Частокол поёжился, вспомнив, кто жил в этих местах в реальности. Но память услужливо подсказывала, что это всего лишь сон. Его сон.       «В моём сне мне будет приятно и хорошо, — думал кот, покорно ступая по мокрой траве, холодившей подушечки пальцев и скользкой от росы и влажного тумана. — Что страшного может произойти там, где ты управляешь судьбой каждой травинки?»       «Только если это не волшебный сон, глупец!»       Частокол вздрогнул и испуганно поглядел по сторонам.       — Кто ты? Покажись!       Никто, однако, не вышел на этот зов. Блестящая шерсть на спине тёмно-серого кота поднялась дыбом от страха. Холодный ветер, до сей поры почти не замечаемый, внезапно показался ледяным до дрожи. Кот прижался широкой грудью к земле и обвёл тёмные, мрачные деревья испуганным взглядом жёлтых глаз.       — Не пугай меня! Выйди, пожалуйста.       Из-за шелеста ветра Частокол не сразу услышал тихий шорох, напоминающий шкрябанье когтей по траве. А когда услышал, было поздно.       Огромная рыжая с белым собака с диким лаем выскочила из колючих внутренностей утёсника и подскочила к окаменевшему от неожиданности коту. Острые желтоватые клыки сомкнулись на плече. Дикая боль пронзила Частокола, и он закричал, изо всей силы ударив псину когтями по оскаленной морде. Она взвыла и разжала окровавленные челюсти, выпустив добычу.       Полосатый кот, почуяв свободу, вскочил и со всех лап бросился куда глаза глядят, пытаясь скрыться от собаки в лесу. Но не тут то было! Колючие плети сплелись так плотно, что пролезть между ними или под ними не представлялось возможным. Частокол в отчаянии схватился лапой за один из побегов, но тут же вскрикнул и отдёрнул конечность — невероятно острые для утёсника колючки впились в нежные подушечки, словно огнём обжигая их. Сумасшедший лай раздался почти над самым ухом гладкого кота, и тот зашипел от страха, прижавшись к мокрой траве и глядя на врага круглыми глазами. Бело-рыжая псина снова зашлась в лае, обдавая кота запахом падали. Устрашающие клыки сверкнули в свете луны. Частокол проскочил между широко разведёнными лапами собаки и принялся скакать по полянке, пытаясь не угодить в слюнявую пасть.       «Мама, эта тварь ещё страшнее тех, которых мне показывал Звездоцап! Что же теперь делать? Надо проснуться, немедленно!»       Но как бы полосатый не старался, сон всё ни проходил, а лапы, измученные страхом и болью, больше не могли выполнять свою функцию, а именно — бежать. Увидев росшее неподалёку от горок одинокое деревце, Частокол бросился к нему.       «Я умею лазать по деревьям. Эта тварь — нет. На верхушке я буду в безопасности». Однако не успел Частокол подняться даже на сантиметр, как почувствовал ослепляющую боль в основании хвоста. Подоспевшая собака вонзила зубы в пушистый хвост воителя и с силой потянула его на себя. Частокол понимал, что спускаться ни в коем случае нельзя, иначе конец его жалкой жизни! Но когда хвост заболел так сильно, что его уже нельзя было игнорировать, полосатый воин с мукой во взгляде втянул когти. Собака с торжествующим рычанием стянула его на траву и подбросила в воздух.       Боль прошлась по позвоночнику, когда загнутые клыки вонзились в беззащитную плоть. Возможно, именно это чувствует мышка, попавшая в безжалостные кошачьи когти. Частокол стиснул зубы, чтобы не закричать. Его когти распарывали ночной воздух, а тело выгибалось в адской муке.       Собака швырнула его на землю. В глазах потемнело. Кот с хрипом вбирал в себя холодящий лёгкие воздух. Так плохо ему не было ещё никогда до этого.       Сладкий, словно неземной запах защекотал его ноздри. В ушах зазвучал нежный голос Пестролистой:       — Тебе больно, Частокол. Поверь, я не хочу приносить тебе эту боль, но у меня не было другого способа показать, как опасно твоё молчание. Пообещай, что не будешь больше скрывать такую страшную тайну.       Дикая боль. Псина прижала Частокола к земле. Покрытые кровью клыки коснулись кошачьей морды, и пёс с садистским удовольствием принялся сдирать кожу с хорошенькой мордашки кота.       Безумный визг, полный ужаса, боли и мольбы, разнёсся над затихшей чащей. Тёмно-серый воитель с хрипом забился в гигантских меховых лапах. Кровь алыми струйками стекала по его усатой морде, пятная полосатую шерсть, капала на траву. Казалось, в мире не осталось ничего, кроме моря алой тёплой крови и безжалостных зубов, сдирающих кожу подчистую.       — Ты обещаешь, Частокол?       Собака приподняла громадную морду и оскалила окровавленную пасть, глядя на сияющий дух звёздной целительницы. Получив секундную передышку, Частокол приподнял залитую кровью морду и закричал из последних сил:       — Обещаю, Пестролистая! Я больше не буду в этом участвовать!       Собака злобно зарычала и снова склонилась над беспомощной жертвой. Кот зажмурился, с замиранием сердца ожидая продолжения истязаний.       Неожиданно стало тепло. Горячий живой воздух прошёлся по спине Частокола. Полосатый воитель протяжно взвыл и вскочил, резко открыв перепуганные желтые глаза. Перед его взглядом предстала воинская палатка.       — Эй, потише нельзя? — заворчала сонная Кисточка, зевая во всю пасть. — Я хочу немного вздремнуть. Частокол! Ори в другом месте!       Полосатый воин пулей выскочил из тесной палатки, по пути наступив на спящего Бурана. Перед ближайшей лужей он помедлил, нервно царапая когтями землю. Неизвестно, что он ожидал там увидеть, но, склонившись, Частокол узрел вполне знакомого себя.       «Так это был обычный сон? Или всё же нет?»

***

      Весь день Частокол проходил как на иголках. Он решил не ходить сегодня к Звездоцапу, как и обещал Пестролистой. Чтобы не поддаться искушению (или страху за свою шкуру — предводитель племени Теней не знал пощады к предателям), он притворился, что плохо себя чувствует, и весь день пролежал в палатке воителей. Он даже не вышел к куче с добычей, чем серьёзно обеспокоил Синеглазку. Та пыталась отослать его к Пепелице, на что кот притворился, что спит. В конце-концов он действительно уснул.

***

      — Значит, ты не способен добровольно признаться в своих грехах! — бушевала Щербатая, свирепо терзая когтями землю.       Частокол вздрогнул, поймав взгляд, полный ярости, гнева и презрения:       — Ты о чём?       — Ты так и не собираешься покаяться, грешник! Я не дала бы и мышиной лапки за твою жалкую жизнь, но Пестролистая надеется тебя исправить. Однако ты не желаешь этого, поэтому понесёшь достойное наказание за свою глупость!       — Постой! Но я же сдержал слово! Я не ходил к Звездоцапу! — запаниковал Частокол, вновь оказавшись на уже знакомой поляне.       Круглые оранжевые глаза презрительно сверкнули в темноте, и тающий голос сварливой звёздной кошки процедил:       — Тебя не об этом просили.       Сердце гладкого кота остановилось, когда бело-рыжая собака вновь выскочила из кустов утёсника. Однако на этот раз она пока не собиралась драть жертву. Придавив последнюю к земле сильными лапищами, она наклонилась и, обжигая морду полосатого, принялась вылизывать нежную шерстку возле кошачьего носа. Частокол затих, пытаясь не провоцировать собаку на агрессию.       Громкий лай — и откуда-то из темноты выскакивает ещё одна псина. И ещё одна. И ещё. Вскоре целая собачья свора собралась по душу Частокола.       — Мама, — прошептал он, с возрастающим ужасом наблюдая за поведением собак. Те, похоже, сегодня не собирались терзать его беззащитное тело. Они нарезали круги вокруг кота и вылизывающей его собаки, облизывались и жмурились, видно, ожидая чего-то интересного.       Острые зубы вошли в основание плеча, и расслабившийся было Частокол издал свой первый сегодняшний вскрик. Бело-рыжая собака приподняла безвольно свисающее из её пасти тело и швырнула его об землю. Частокол завизжал, выгнулся всем телом. В воздухе вновь разлился металлический запах крови...       «Нужно притвориться мёртвым, — решил кот, не делая попыток подняться. — Если я не буду сопротивляться, они вскоре потеряют интерес и уйдут».       — Неплохо, но я тебе не только шкуросдирание приготовила.       Узнав злорадный голос Щербатой, Частокол содрогнулся от страха. Он знал, что если это Щербатая составляла для него наказание, пощады ждать не следует.       От своры отделилась гигантская псина, отдалённо напоминающая добермана. Частокол ошалело поглядел на приближающегося пса. Внезапно его зрачки сузились, а в желтых глазах промелькнула вспышка слепящего ужаса. Лапы от страха словно приросли к земле, когда доберман приблизился на расстояние вытянутой кошачьей лапы и остановился.       Здоровенный член пса медленно выдвигался из кожаного мешочка. Мясисто-красный, огромный и до дрожи страшный, он привлёк всё внимание полосатого кота. Тот наконец сообразил, что с ним собираются делать.       — Умоляю, пожалуйста! Пощадите! — испуганно завопил он, пятясь от возбужденно рычащего добермана. — Щербатая, прошу тебя, не надо!       Ему никто не ответил. Чёрный пёс прыгнул вперёд, лапой прижав кота к земле. Зубы плотно обхватили вздыбленный от страха загривок. Скользкий отросток прижался к пушистому заду. Кот вырывался, царапая крепкие лапы своего мучителя. Его одолевала паника.       — Нет, Щербатая, прошу тебя! Пожалуйста, пощади!       Головка члена проникла внутрь кота. Частокол выгнулся дугой и болезненно застонал. Доберман заурчал. Скользкий отросток медленно продвигался вглубь агонично извивающегося тела, с трудом раздвигая гладкие стеночки и вырывая из пасти жертвы пронзительные крики о помощи.       Неожиданно резкий толчок. Частокол заорал, срывая голос, когда член мучителя полностью погрузился в жаркие глубины. Осознав свою победу, пёс победно взвыл и прикусив шею полосатого, принялся энергично двигаться в своей жертве, совершая глубокие хлюпающие толчки.       Глаза Частокола налились слезами. Он плакал, умолял пса остановиться, вилял задницей, пытаясь вырваться на желанную свободу. Противные хлюпающие звуки вызывали в его сердце панику. Дикая пульсирующая боль в задней части тела услужливо подсказала, что анус безнадежно разорван.       — Щербатая! — Горестный вой вырвался из глотки Частокола. Ещё один глубокий толчок. Кот захрипел, царапая землю когтями. — Пожалуйста, — совсем тихо пошептал он, уронив голову на траву. Сил сопротивляться больше не осталось.       Густая собачья сперма оросила внутренности жертвы. Частокол безвольно распластался на земле и лишь тоскливо вздохнул, почувствовав, как основание собачьего члена начинает увеличиваться в размерах. Сцепка. Частокол знал о существовании такого явления, но до чего же мерзко ощущать в себе чужое хозяйство и понимать, что с тобой могут делать всё что душе заблагорассудится, а ты не можешь ничего!       Спустя несколько минут, показавшихся воину целой вечностью, сцепка завершилась. Доберман с сытым ворчанием отодвинулся от униженной и сломанной жертвы, и скользкий отросток с влажным хлюпаньем выскользнул из разорванного зада Частокола. С веселым тявканьем собаки принялись кружиться вокруг своего вожака, а потом развернулись и с лаем скрылись в темноте лесной чащобы. Частокол остался один. Несколько секунд он невидяще глядел вслед изнасиловавшему его псу-вожаку. Потом уронил морду на передние лапы и горько-горько заплакал.

***

      — Частокол, ты взял в моду всех будить? Прекрати немедленно!       Тяжёлая лапа ткнула его в бок. Кто-то тормошил его, пытаясь разбудить. Чей-то голос приказал отправить кого-нибудь за Пепелицей.       — Частокол, очнись!       Услышав рык Крутобока, Частокол вздрогнул и резко открыл глаза. Желтые глаза — такие же, как у него! — с негодованием смотрели на него.       — Ты решил весь лагерь перебудить, негодяй? — шутливо мяукнул Буран, вытягиваясь на своей подстилке.       Частокол медленно сел, диким взглядом обводя почему-то расплывающихся товарищей...       — Эй, ты что, плачешь? — отскочил Крутобок.       Со всех сторон послышались возгласы — удивлённые и встревоженные:       — Что случилось?       — У тебя что-то болит?       — Почему ты плачешь, Частокол?       — Кто-нибудь, позовите Пепелицу!       — Где болит?       «А ведь они меня любят, — внезапно дошло до полосатого, — действительно любят. А я? Я — нет. Я трус. Даже Огнегриву не могу сознаться в том, что знаю, кто напал на Безликую и Быстролапа! Щербатая права, так жестоко наказывая меня. Я заслужил уготованное мне наказание».       — Где Огнегрив? — хрипло поинтересовался он у Крутобока.       В палатке стало тихо-тихо. Воители заткнулись на полуслове, изумлённо переглянувшись. Ещё бы им не переглядываться — Частокол впервые назвал глашатая Грозы по имени.       — Охотится у Совиного дерева, — протянул серый брат, — а что...       Не дослушав воина и не отвечая на вопросы, Частокол молнией выскользнул из палатки воинов и помчался в обозначенную сторону. У выхода его окликнула собиравшаяся на охоту Кисточка, но темно-серый воин не остановился, и вскоре успокаивающие зелёные кроны сомкнулись над его головой.       После ночной экзекуции всё тело болело и ныло, но Частокол, не останавливаясь, нёсся всё дальше и дальше. Теперь, когда решение было принято, на душе полосатого кота стало легко и спокойно, как не было уже давным-давно. Он знал, что будет делать. Он всё расскажет Огнегриву. Всё до конца. А потом будет ползать на брюхе перед рыжим глашатаем, умоляя не изгонять его из племени. Частокол хотел начать новую жизнь, но если его изгонят из племени, Звездоцап убьёт его.       — Куда-то спешишь?       Сердце Частокола уже в который раз за недавнее время остановилось. Он узнал этот хриплый злой голос.       — Что ты молчишь, Частокол? — удивился Звездоцап, выходя из зарослей и остановившись перед окаменевшим котом. — Почему ты не пришёл вчера?       Частокол глубоко вздохнул и смело (ну надо же!) взглянул в янтарные глаза предводителя племени Теней. Ледяное спокойствие вдруг охватило его.       — Я не пришёл, потому что больше не хочу играть под твою дудку!       Звездоцап моргнул в замешательстве:       — Почему?       — Мне это не нравится!       Шрамоносый низко склонился над съежившимся от страха Частоколом.       — Но раньше ведь тебе нравилось, — тихо мурлыкнул он. — Почему же ты изменил свое мнение? Огнегрив подчинил и тебя?       — Огнегрив тут не при чем, — тихо и устало произнёс полосатый воитель. Он повернулся спиной к своему недавнему покровителю и медленно направился в сторону леса. — Советую покинуть территорию Грозового племени до того, как сюда придёт наш патруль.       Дикое рычание исторглось из мощной глотки Звездоцапа:       — Значит, ты бросаешь меня?! Изменник! Ты дорого заплатишь за своё предательство!       — Ай-яй! — взвизгнул Частокол, когда острые зубы вонзились в его заднюю лапу.       Звездоцап подмял под себя задыхающегося от боли воителя, агрессивно покусывая его шею, спускаясь ниже, остервенело, до крови, кусая выпирающие лопатки, надавливая на рёбра. Частокол извивался под навалившимся на него телом. Решимость медленно покидала его, сменяясь ужасом и паникой:       — Отпусти! Пожалуйста!       — Отпустить? — Насмешливое рычание клокотало в горле Сумрачного предводителя. — И ты нажалуешься Огнегриву, что мерзкий-мерзкий Звездоцап изнасиловал тебя? Ха-ха!       Скользкий член толкнулся вперёд, и Частокол закричал. Звездоцап остервенело вбивался в его измученное насилиями тело. Кот глухо стонал и дергался, царапая когтями мощную грудь бывшего покровителя.       — Что здесь... Частокол!!!       Раздался дикий визг, и рыжая молния метнулась на Звездоцапа, вцепившись в грязную тёмную шкуру и принявшись драть её острыми когтями. Частокол всхлипнул, когда член Звездоцапа выскользнул из его окровавленного ануса, повредив нежную кожу.       — Я ещё вернусь, — свирепо пообещал сумрачный предводитель, когда на опушке появился грозовой патруль во главе с Кисточкой.       — Только попробуй! Мы тебе уши оборвём и в жопу засунем! — заорал Белохвост ему вслед.       Огнегрив склонился над беспомощно съёжившимся Частоколом. Глаза его потемнели от тревоги.       — Ты как? — заботливо промурлыкал он. — Идти сможешь?       — Что произошло? — спросила подбежавшая к ним Синеглазка. Патруль медленно приближался.       Огнегрив обеспокоенно склонился к уху воительницы и что-то зашептал.       — Его изнасиловали, — разобрал Частокол.       Синеглазка ахнула и в ужасе склонилась над сыном.       — Ах ты мой маленький! Срочно Пепелицу! Я сейчас её приведу! — Воительница напрягла лапы, готовясь бежать за целительницей.       — Мама! Я не маленький, сам дойду, — пробормотал Частокол, пытаясь подняться на дрожащих лапах.       Голова закружилась. Огнегрив подставил своё плечо, и тёмно-серый воитель впервые не отверг предложенную помощь, устало опёршись на рыжего глашатая. Зад свело болью, но Частокол только покрепче стиснул зубы.       — Всё хорошо, всё будет хорошо, — пробормотал Огнегрив, ласково лизнув воителя в щёку.       «И как я раньше мог его презирать? Глупец!» — глядя в добрые зелёные глаза, думал Частокол, и рыдания против воли рвались на волю.       — Огнегрив, я так... я так виноват перед тобой... перед всем племенем... Мне нет прощения!..       Рыжий удивлённо моргнул.       — Я больше не могу скрывать страшную тайну. Огнегрив! У Змеиной горки живёт свора.       Патруль ахнул, подняв дыбом шерсть и прижавшись друг к другу. Белохвост яростно заурчал:       — Так вот кто изуродовал Веснянку! Да я из этой своры душу вышибу!       — Но причём здесь ты? — Глашатай всё ещё не мог врубиться в суть происходящего. Однако в зелёных глазах уже зажигался гнев — Огнегрив начинал догадываться.       Частокол устало опустился на землю и закрыл глаза. Невыносимый стыд жёг его изнутри.       Патруль в полном молчании выслушал страшную историю. Эта тишина пугала Частокола намного сильнее, чем возможные крики и рычание.       — Вот и всё, — едва слышно прошептал он, ещё ниже склонив голову. Мало кто догадался, что в слово «всё» был вложен несколько иной смысл, нежели просто окончание истории.       — Что будешь делать, Огнегрив? — спросила Кисточка после нескольких минут раздумья.       Глашатай повёл мускулистым плечом:       — А что тут сделаешь? Отведу к Пепелице и сообщу Синей Звезде, что на нашего воина было совершено покушение.       Частокол поднял удивлённую морду.       — Ты не накажешь меня? — мяукнул он, и Огнегрив услышал в его голосе нотку страха.       — За что? — устало покачал головой глашатай, снова подставляя пострадавшему своё плечо. — За глупости, совершённые из-за трусости? Этого у тебя не отнять, Частокол, а значит, не стоит и пытаться. Однако, — его голос посуровел, — это не значит, что ты и дальше будешь хранить такие страшные вещи втайне от племени. Я всегда готов выслушать тебя. Обещай, что расскажешь мне, если узнаешь о чём-то важном. Я хочу тебе доверять, Частокол.       Полосатый кот кивнул и болезненно поморщился, почувствовав горячую кровь, текущую по пушистым задним лапам.       — Я обещаю, — хрипло пообещал он.       И в самом деле, почему бы не попробовать? Ведь у него есть жизнь, чтобы измениться. Чтобы стать другим. И он мысленно поклялся, что не упустит его. Шанс. Шанс стать лучше.