My thought is you ( мои мысли-это ты)

Алекс не мог спать по ночам. Уже долгое время он забывался в тревожном сне только под утро. С того дня, как ударил Найджела. Или даже еще раньше. С того дня, как Найджел появился вообще. И откуда только он взялся? И зачем? « Как глупо, - Алекс усмехнулся, - глупо спрашивать. Ведь он взялся только за тем, что это наша судьба, наше величие, которое мы должны принять. И только ради того, чтобы воплотить свою цель, идею». Найджел оказался странным. Не просто странным, а психопатом. Он с первого взгляда вызывал подозрение. Как только Алекс открыл чемодан и увидел его атрибуты, вроде чучел животных, – так сразу пропало желание жить с ним под одной крышей и, уж тем более, общаться. Но соседство обязывало, как минимум, видеться не только на уроках, но и по вечерам. Раздражитель - вот кто такой был Найджел для Алекса. - Раздражитель, - горечь в этом оброненном Алексом слове могла заменить кому-нибудь порцию яда. Но было еще что-то в Найджеле, что-то, что заставило Алекса задумываться о нем. Одержимость во взгляде. Завуалированная, скрытая. Такая, что ее увидели не все. Только он. Только Алекс. Она постоянно мерцала в темно -голубых глазах Найджела. Сначала Алекс пытался поставить его на место. Слова не действовали на Найджела, казалось, они не имели для него вообще никакого смысла. Иногда Алекс ловил себя на предположении, что, когда он обращается к Найджелу, - тот входит в транс, лишь бы не улавливать смысл сказанного. « Упрямство, оно бешеное в тебе, - Алекс сел в кровати и подтянул колени к подбородку, словно маленький ребенок, боящийся чудовищ, скрывающихся в темноте помещения. Хотя самым явным чудовищем он считал сам себя… И вот он уже усыпил Найджела, и затащил его в поезд. Как же они обожали эти поезда. Алекс, и его друзья. При их чуть ли не аскетическом образе жизни это было единственное развлечение. Они высовывались из дверей, и, в самый последний момент перед столкновением, уклонялись от железобетонных столбов. Тогда Алексу казалось, что это самый восхитительный адреналин в мире. Тогда… Он ощущал, как энергия разливается по его телу, и это было здорово. Но с появлением Найджела всё изменилось. « Всё.. всё…,- шептал Алекс, утыкаясь теперь головой в колени и закрывая руками уши, будто не хотел слышать сам себя, - всё другое…» В ту ночь в поезде - всё началось. Джош был тем, кто всегда рядом, ходит где-то поблизости, и слушается Алекса во всем. Некая тень. Тени рано или поздно исчезают. Найджел очень напрашивался на удар, и он его получил. Алекс просто высвободил некие негативные эмоции, посредством этого удара. Тогда это ничего не значило, и не стоило. Он и раньше ударял тех, кто ему не нравился. Но Джош, наверно, единственный человек в мире, кто хоть когда-то беспокоился за него. Ему показалось, что Алекс перегибает палку, и может произойти что-то ужасное. Он отодвинул Найджела от края, и сам оказался на его месте. В открытом проеме. Секунда. Какая-то секунда лишает человека жизни. Разделяет его на - до и после. Это оглушительно жутко. Особенно, когда ты оказываешься очевидцем. Алекс, как в замедленной съемке, проследил за тем, как Найджел начал подавать руку Джошу. Но он не протянул её до конца. Секунда. Джош летит в темноту. Секунда, и его нет. Секунда, которой можно было избежать. Но, если бы мы только могли всё знать заранее. Если бы только могли предугадывать события… Было ли бы лучше? Найджел специально показал Алексу, что он мог изменить это мгновение. Что он успел бы, но не стал. Алекс никогда не видел такого взгляда. Глаза Найджела звали его. Звали его с собой, на ту сторону. На ту сторону, где безжалостность. Алекс не мог предположить, почему Найджел так поступил. Для чего? - Теперь я знаю. Я знаю, что ты думаешь, - Алекс измучался от головной боли, мечась по кровати, собирая в кучу одеяло, переворачивая с бока на бок подушку. Пытаясь таким образом успокоить натянутые остатки нервов, занять себя хоть чем-то. И в ту ночь он понял, что упрямству Найджела нет границ, решил, что он психопат и неуправляем. Когда Найджел преследовал его по школе с намерениями, которых Алекс не мог понять, он просто старался уходить. Уходить куда угодно, но только бы не видеть и не слышать. Он начал считать и самого себя странным, когда однажды вздрогнул, ощутив дыхание Найджела на своей шее. Вздрогнул очень странно. Теперь всё было странным. Найджел лишь подкрался к нему, и сказал… да он уже и не помнил, о чем шла речь. Дело было в том, что эта дрожь проскочила от нервных окончаний в его позвоночнике и до самых кончиков пальцев. И он не знал, как точнее назвать это ощущение, потому что оно появилось впервые. Оно было таким острым, что он перестал дышать, и не мог повернуться. Алекс замер, и стоял в оцепенении, пока Найджел не ушёл, усмехнувшись. « Что же тебя всё время забавляет? - молоточек в голове Алекса выбивал этот вопрос уже несколько дней. - Наверное, то, кем я стал. Очнувшись, Алекс еще яснее понял, что изменения необратимы. Никогда его жизнь не волновала его так, как волнует его теперь, после появления в ней Найджела. Дни тянулись, и необходимо было на что-то отвлекаться. Но ничего не приходило в голову. Кроме Найджела, он словно поселился в ней. Он был везде. Его взгляд преследовал. И Алекс замечал, что ему все трудней отводить глаза и не смотреть на Найджела. Это стало почти необходимостью, без исполнения которой трудно было дотянуть до вечера. Мучительно трудно. Одержимость в глазах Найджела – превратилась в одержимость в голове Алекса. И он знал, что не только Найджел в этом виноват. Не только он. Нет… Алекс запирался в комнате по вечерам, и не желал никого видеть, кроме Найджела, конечно. Но разум все-таки сопротивлялся. Сам себе? Или чему-то другому… « Я чудовище, не иначе….» Алекс не знал, что предпринять, как заставить себя уснуть, и не метаться среди разбросанных вещей. Друг Алекса погиб, Найджела отселили. И все, что Алекс чувствовал, так это то, что скучает по нему. И это было чудовищно. Найджел почти убил его друга. А Алекс почти не дышал без Найджела. Это всё было на его совести, но не она чаще мучила его, а необъяснимое желание видеть Найджела снова и снова. Но он заставлял свои ноги разворачиваться и идти в другую сторону. Но Найджел был повсюду. « А главное внутри меня… ты посилился там, - Алекс устал приводить в негодность свои вещи, и старался лежать не двигаясь. А потом Найджел неожиданно помог ему с эссе, которое он не успевал подготовить. И он принял эту помощь. Не хотел, но был вынужден. Алексу казалось, что он продал свою душу. Продал за бесценок. « Но я не продал… нет.. теперь я знаю это», - Алекс закусил губу, стараясь изгнать смысл этой мысли и не анализировать его уже в сотый раз. И вот Найджел решил вернуть должок. Алекс лежал с закрытыми глазами и, что уже привычно, не спал. Алекс почувствовал его присутствие в комнате. Найджел заполнил её всю, вытеснив саму пустоту. Вот что нужно было. Чтобы он пришел. « Чтобы ты пришел… пришел…,- как заклинание, как молитва, как мольба, - чтобы ты пришел.» Тогда Найджел наклонился к Алексу, и его мир снова начал переворачиваться. И он уже привык к этому. И он уже хотел этого. И без этого не мог. Найджел звал его с собой. Он отказывался, но мысли его кричали: « да, я пойду. Я пойду с тобой. И ты это уже сейчас знаешь. И не только из-за эссе. « Туда, где ты…». Найджел начал вызывать восхищение у Алекса. Его упрямство уже не раздражало, а привлекало. Как это удается ему, быть таким близким и далеким одновременно? Это странно. И… жестоко? Да, он был жесток все это время. Был рядом, но не объяснял – зачем. Алекс не мог ему доверять. Все указывало на то, что Найджел использовал его, но не хотелось в это верить. Хотелось… других мыслей. Оказавшись с ним перед его домом, Алекс чувствовал себя необычным. Почему он позвал его? « Я никого никогда сюда не приводил. Ты первый. Ясно? Первый», - интонация Найджела сводила с ума. Он так искренне это произносил. И его глаза тоже сводили с ума. В них была уже не только одержимость, но и только им двоим понятный смысл. Нежность? Нет, не могло ведь быть правдой? У Алекса кружилась голова. Ему так хотелось… еще признаний… « Но не таких, что я услышал….» - боль, она всё поглощает, и не спрашивает разрешения. Точно как Найджел. Из-за этой боли хотелось лезть на стену, сдирать с себя кожу, а потом ложиться и умирать. Ведь он и так почти мёртв. Хоть бы Найджел убил его. Но нет, Найджел не убьёт его. Он нужен ему. Точнее его цели, его предназначению, а не ему самому. Боль, боль. Алекс ожидал чего угодно, только не того, что в действительности сказал ему Найджел. Он ожидал чего-то конкретного, но не этого. Он так надеялся, что у Найджела есть место.. . место для него. Но оно нашлось только в его намерениях в отношении святого долга. Когда они сидели в этом подвале, под домом Найджела, так близко друг к другу, он ожидал не этого. Он взял протянутую ему старинную книгу, и его кожу словно кололи враз тысячи игл, потому что Найджел то скользил по его профилю взглядом, то отворачивался. А его взгляд трудно было понять. Тамплиеры, прадеды, наследие, предназначение, - ради этого они должны стать одним целым, точнее, и так являются ими. Наделенные силой наследники. Вот кто они для Найджела, вот кто Алекс для него. Просто плут, который необходим орудию убийства. Который, по сути, бесценен, но только пока бесценна идея. Детали целого не имеют значения, пока они по отдельности. Вот и он не имел значения. Никакого значения для Найджела. Алекс – не человек, он – часть системы. Удар. Что такое удар? Алекс часто дрался, но не знал, что удары могут быть настолько убийственными. Да, всё, связанное с Найджелом могло быть только убийственным. Физически, морально, всяко. Алекс был зол. И расстроен. Он отказался, сказал, что не будет в этом участвовать. « Почему ты не можешь убить меня??? Почему я должен продолжать … без тебя? - Алекс ощутил, как загорелись щеки, как пересохли губы. - Ах, да. Потому что я нужен тебе, то есть тебе, как наследнику. Ты тоже не можешь без меня, но по-другому, не так как я без тебя..не так!». « Ненавижу. Ненавижу то, что нас разделяет. Эту цель, которой ты одержим. Эту цель, которая прокрадывается внутрь меня, которую я начал понимать. Я её ненавижу. Но приму... ради тебя». Алекс старался, чтобы в последующие дни им двигала только эта ненависть, чтобы она давала ему силы отказываться от идеи. Сьюзан была так мила. Она была никем, просто девочкой с темными волосами, но не настолько темными, как у Найджела. Просто девочкой, которая проходя мимо, строила Алексу глазки. Он засмотрелся, чтобы отвлечься. А потом решил пойти дальше. Что ему было терять? Он и так уже потерял то, что даже и не успел обрести. И, казалось, хуже уже быть не могло. Алекс знал, что Найджел где-то рядом. На некоторое время ему захотелось, чтобы Найджел испытал ту же боль и обиду, что и он. Конечно, Найджелу плевать на них со Сьюзен, но, пусть хотя бы знает, что у Алекса еще хоть что-то есть, кроме чокнутой идеи. И иметь еще хоть что-то гораздо лучше. Пусть Найджел поймёт. Алекс позвал Сьюзен на свидание. Он даже стеснялся. И она была согласна. Но они так и не встретились. Больше никогда. И еще этот нож, орудие убийства. Орудие от орудия. Найджел хотел манипулировать им. Как игрушкой. Шантажировать его. Но Алекс не был согласен. Узнав о смерти Сьюзен, он был шокирован, ему было жаль её. И эта жалость смешивалась чувством вины. Алекс отлично осознавал, что, ни подойди он к Сьюзен – она была бы жива. Зачем Найджел опять совершил ужасный поступок? Жестокое преступление. Алекс снова почувствовал себя чудовищем, потому что маленькая надежда начала зарождаться в нём. Надежда на то, что быть может Найджелу не всё равно. Но это должно было быть отвратительно, ведь Сьюзен умерла. Но он надеялся, и это было ужасно. Но если бы Найджел смог быть рядом по-настоящему, то, возможно, Алекс принял бы идею. Алекс нашел Найджела во дворе школы, тот конечно, знал, что он придет. Алекс замер. Снова. Найджел так беззаботно двигался навстречу ему. Так спокойно, что Алекс тут же откинул все надежды. Это спокойствие затмило его разум, Алекс кипел от того, что Найджел, скорее всего, хотел снова использовать его, и лишь устранил очередную помеху на своем пути. Найджел говорил только об идее. Идея, идея. У Алекса зазвенело в ушах, ему так хотелось это остановить. Безумно. И он резко ударил Найджела в лицо. Он не хотел. Так вышло. Он был в ярости. После он уже не понимал, о чем они дальше говорят. Найджел, казалось, был даже доволен. Бред. Так нельзя. Алекс снова ненавидел себя. Он не мог ударить его опять. Не мог. Нет, только не его. Только не это чудовище. Только не это чудо. Разные и одинаковые одновременно. Им было трудно дышать. Им было трудно жить. На премьере спектакля Алекс не мог говорит. Ни с кем. Но Найджел познакомил его с родителями. И они всё время смотрели друг на друга. И в словах есть бессилие. Но его нет во взглядах. Они расскажут всю правду. Взгляды опечаленных душ не лгут. Они не могут. Глаза Найджела были бездной. Самой настоящей бездной темно- голубого цвета, в которую нельзя смотреть. Но Алекс смотрел, и не мог оторваться. Прошло еще несколько дней. Найджел и сам стал избегать Алекса. Это заставляло его ещё яростней размышлять о нём днем и ночью, не давая покоя. Хотя и Алекс пытался скрыться. Вчера он наткнулся взглядом на ту самую книгу, которая лежала на его письменном столе. И ему захотелось брать. Брать всё то, что брал Найджел, дотрагиваться, держать это в руках, изучать это. Он читал и читал, и всё сильнее погружался в те удивительные истории. Он имел отношение к ним. А они к нему, и к Найджелу. После он пробрался в большой зал и простоял там до рассвета, глядя на огромную картину с изображением рыцарей-тамплиеров. Он очень много думал о них. Он ощущал, как волнение растет в груди, и как много всё это значит для Найджела. Это всё, что у него есть. Это цель всей его жизни. У Алекса не было такой цели. Но ему хотелось, чтобы их с Найджелом что-то связывало. Пусть Найджелу он сам не важен, но он сможет гордиться им. Сможет… Найджел увидит, узнает и всё поймёт… Алекс должен…. « Приди ко мне. Прошу тебя, приди. Хотя бы, чтобы рассказать о том, что ты еще не успел. Зачем ты убил девушку, для чего это нужно? Я пойму, я всё пойму, - Алекс не понимал, кто придумал границы вообще и границы сумасшествия в частности? Ведь их не существовало. – И всё приму. Найджел, ты же знаешь». «Иначе я умру в этой комнате. Один. Мои глаза будут навсегда закрыты, но моё сердце будет биться. Для тебя».