Полкапельки фэнтези :) Больше так не буду.
― Беззубик, вниз, ― Фурия приземлилась возле входа в Зал Великих. Иккинг юрко спешился с седла и бегом направился в Медовый Холл, где, как полагал младший Хэддок, должен находиться вождь племени. Впрочем, наскоро окинув взглядом помещение, юноша быстро удостоверился, что его отца здесь нет. Он хотел уже уйти, как заметил своих друзей, сидевших за столом и что-то оживлённо обсуждавших. Понадеявшись, что они могли видеть вождя, всадник направился в их сторону. ― Сморкала, давно пора понять, что эти твои штучки на меня не действуют, ― Хедер с раздражением смотрела на сидящего напротив неё викинга, который пытался с ней заигрывать. ― Боги, меня сейчас стошнит… ― Сван шустро отвернулась и сделала вид, будто её прямо сейчас вырвет. ― Детка, я же… ― Заткнись! ― Хедер вскочила со своего места и, опёршись руками о стол, подалась вперёд, оказавшись, таким образом, прямо у лица Йоргенсона. Схватив его за шиворот рубахи, она продолжила: ― И не смей называть меня «деткой», ты понял? ― Понял! Понял… ― Сморкала примирительно поднял руки, призывая девушку к спокойствию. ― Не надо так злиться. ― Эм… Привет, ребята, ― Иккинг вышел из тени колонн, привлекая к себе внимание, привычным жестом взъерошил волосы и встал прямо рядом с Хедер. ― Как работа? ― Всё… ат… от-лич… отлично! ― Задирака, собственно, как и всегда, пытался оторвать от себя сестру, которая уже успела вцепиться в него мёртвой хваткой; послышался глухой звук удара головы о деревянную поверхность. ― О да… так лучше. ― Не волнуйся, Иккинг, мы всё сделали, как ты и просил, ― Рыбьеног на мгновение оторвал взгляд от Драконьего Учебника, а затем снова уткнулся в книгу. Хэддок перевёл взор на Сморкалу. ― Эй! А на меня не смотри, ― парень скрестил руки на груди и задрал голову кверху. ― Ты ведь прекрасно знаешь, что Йоргенсоны всегда справляются с порученными им заданиями. ― Ага. Как же, ― голос снова подала Хедер. ― Ты это о чём? — Йоргенсон напряжённо уставился на брюнетку, губы которой растянулись в снисходительной улыбке. ― А кого мы с Громгильдой тридцать минут пытались снять с дерева? ― Я бы и сам смог выбраться, ― Сморкала возмущённо взмахнул руками. ― Вас никто не просил помогать! ― Ага. Сам бы он выбрался, ― Хедер усмехнулась. ― Из ловушки? В который раз уже, Йоргенсон. ― Да что ты ко мне пристала? ― парень махнул на неё рукой и отвернулся. ― Из ловушки? ― Иккинг в удивлении уставился на всадников. ― Откуда ловушки на ферме Молчуна Свена? ― Да не на ферме, ― голос снова подал Ингерман. ― Просто Кривоклык в очередной раз… ― Помолчи, Рыбьеног! ― Сморкала стукнул кулаком по столу, призывая викинга к молчанию. О боги… ― Ладно, можете не продолжать, ― Иккинг спешно замахал руками и перешёл к самому важному для него вопросу: ― Вы моего отца не видели? ― Нет, не видели, — ответила Вереск, голос её при этом звучал довольно грубо. Это всё? — Эм… Хедер? — Хэддок изумлённым взглядом уставился на девушку — с самого утра, впрочем, как и последние пару недель, у неё было крайне скверное настроение. Воительница быстро встала из-за стола и широким шагом направилась в сторону выхода. ― Что это с ней? ― Иккинг повернулся к уже успевшим замолчать ребятам. — С самого утра как с цепи сорвалась… ― Странно, что ты до сих пор ничего не понял, ― Забияка как-то странно улыбалась, поглядывая то на выход, то на Хэддока, и наматывала прядь своих волос на палец. ― Да. Даже я понял, ― Задирака ударил кулаком по столу, как бы подтверждая свои слова. ― Или не понял? Иккинг с сомнением глядел на своих всезнающих друзей, однако задавать лишних вопросов не решился. ― Эм… ладно. Я, пожалуй, пойду, — юноша на прощанье махнул друзьям рукой и едва ли не бегом направился к выходу из зала, намереваясь догнать разошедшуюся Вереск. — Хедер, — всадник нагнал девушку, когда та уже спускалась по ступеням. — Хедер. Вместо того, чтобы остановиться или хотя бы удостоить друга взглядом, Вереск лишь зашагала быстрее, стремясь поскорее отвязаться от него. ― Слушай, может, ты уже объяснишь, в чём дело? Хедер! ― Отстань, ― девушка забралась в седло Громгильды, которая послушно ждала хозяйку у основания каменной лестницы, и взмыла в небо, стоило всаднице крепче перехватить поводья. Иккинг с непониманием смотрел на удаляющуюся точку, пытаясь найти мало-мальски логичное объяснение поведению девушки. Впрочем, недовольное рычание довольно быстро вывело юношу из раздумий. ― О… Беззубик, прости, я забыл, что ты таскаешь на себе эти фляги. Давай отнесём их к складу.***
― Явился ― не запылился, ― знакомый скрипучий голос донёсся до слуха Иккинга, стоило ему перешагнуть порог продовольственного склада. ― Какой дракон и куда тебя уносил так надолго? И что с твоей физиономией? С Жуткой Жутью сцепился? ― Это долгая история. Потом как-нибудь расскажу… А ты не видел моего отца? — юноша принялся расстёгивать ремни, которыми к седлу крепились фляги. ― Не видал. Ушёл с час назад куды-то по делам. А куды ― Тор его знает, ― Плевака вразвалку подошёл ко Иккингу и Беззубику и забрал одну из фляг. ― Дюже хорошо поработали. Натаскали воды столько, что хватит перемылить всё племя. ― Да… не мешало бы это сделать… ― Чего ты там лопочешь? ― кузнец посмотрел на младшего Хэддока как-то недоверчиво — воспоминания об устроенной ему неделю назад бани до сих пор были свежи. ― А… Хель с тобой. Топай уже. Делами занимайся. А мне тут своих дюже хватает. ― Интересно, где же мой отец? ― проводив Плекаку добродушным взглядом, юноша, наконец, обратил должное внимание на своего дракона. ― И почему его не бывает рядом, когда он так нужен?.. Ладно, братец, полетели обратно в овраг. Придётся нам с тобой самим решать проблемы. Как и всегда. Впрочем, Фурия не разделяла интереса хозяина к чужеземке и её Змеевику, а потому возвращаться в овраг была не намерена; дракон осклабился и отступил. ― Беззубик, да ладно тебе, ― юноша всё же решился подойти к недовольному дракону и быстро запрыгнул в седло. ― Не будь букой. Полетели. Нам нужно выяснить всё до мелочей.***
Через несколько минут привычного полёта через весь остров Беззубик и Иккинг были на месте. Не успели драконьи лапы коснуться травы, как всадник спрыгнул с седла и уверенным шагом направился к озеру, подле которого и заприметил чужачку. Однако далеко уйти Хэддоку не удалось: Фурия злобно зарычала и обвила хозяина хвостом. ― Эй, спокойно, братец. Если бы нас хотели убить, то сделали бы это сразу, ― обступив дракона, Иккинг сделал несколько шагов вперёд. ― Эй! Здесь есть кто-нибудь? Ответом юноше послужила гремящая тишина. — Неужто улетела? «Дурак, конечно же она улетела! Неужели ты думал, что она будет ждать тебя, подвергая себя опасности? С самого начала глупо было надеяться на что-либо». Иккинг невольно бросил взгляд в небо, прикидывая, сможет ли он догнать наездницу Змеевика или нет. Времени прошло не так много, улететь далеко она не могла; к тому же быстрокрылая Фурия вмиг покрыла бы пройденное девушкой расстояние. Юноша настороженно посмотрел на Беззубика — Фурия усталым взглядом осматривала овраг и что-то вынюхивала; было видно, что ящер устал и вряд ли куда-либо сейчас полетит. К тому же, Иккинг мог лишь предположить, в какую именно сторону направилась незнакомка. «Похоже, не судьба…» Из размышлений викинга вывело рычание Беззубика. ― Что? Ты что-то нашёл? ― Хэддок бросил на копающегося в траве дракона заинтересованный взгляд. ― Братец? А ну-ка… Юноша легонько толкнул драконью морду, чтобы дать себе возможность разглядеть находку ― стрела. Та самая стрела, которую чужеземка выпустила в Иккинга. ― Ух ты! Никогда не видел такой искусной работы… ― предупреждая вороватость дракона, Хэддок поспешно поднял стрелу с травы и принялся внимательно её рассматривать: идеально ровное древко, сделанное из диковинного древесного материала, необычно раскрашенное фиолетово-сиреневое оперение и острый, как бритва, наконечник. ― Оставлю себе. Хэддок закинул стрелу в сёдельную суму и снова принялся осматриваться по сторонам, а затем отправился к тому месту, где сидела таинственная незнакомка, в надежде, что там он сможет отыскать ещё что-нибудь полезное. Однако никаких признаков присутствия здесь постороннего человека, кроме измятой травы, не было. ― Мда, Беззубик. Мы упустили главную улику… Ладно, братец, полетели домой, ― расстроенный неудачей, Иккинг запрыгнул в седло, однако не успел он отдать команду на взлёт, как его глаз уцепился за робкое поблёскивание. ― М? Что там? Фурия уверенно подошла к указанному всадником месту, чтобы тому было проще рассмотреть лежащий в траве предмет. ― Кажется, наша незнакомка что-то потеряла, — юноша перекинулся через седло, аккуратно поднял с земли находку и принялся её рассматривать. Таинственным предметом была небольшая подвеска в форме серебряного полумесяца, на краю которого сидел бело-голубой дракон со сложенными крыльями. Крошечное украшение было инкрустировано синими и прозрачными камнями, изрезано искусной резьбой и надписями. Невольно Хэддок восхитился мастерством ювелира, что сотворил столь прекрасное украшение: таких тонких работ ему не доводилось видеть ни в Драконьем Крае, ни у многочисленных торговцев, что прибывали к берегам Олуха. Единственным недостатком этого подвеса была разорванная цепочка. — Знаешь, брат, готов дать голову на отсечение, что эта чужеземка из знатного и богатого рода. Такие побрякушки простолюдинкам не по карману. Иккинг без раздумий закинул украшение в суму, надеясь, что с его помощью удастся узнать что-то полезное у торговцев, которые со дня на день будут приходить к землям Драконьего Края. ― Ну что, братец, время полёта? Оказавшись в облаках, Иккинг бросил последний взгляд на овраг, в котором за сегодняшний день произошло больше событий, чем за последний год его жизни. ― Я узнаю, кто ты и откуда, таинственная незнакомка.˜”*°•. இ .•°*”˜
Несколькими часами позже. Темискира. Сапфировые глаза внимательно проследили за Милосой, неспешно двигавшейся к выходу из тронного зала. Астрид заметно нервничала — она даже представить не могла, какое наказание для неё приготовила мать. Дева повернула голову к Сицилии, которая, столкнувшись с девичьим взглядом, тут же отвернулась. Тишину зала прорезал тяжёлый вздох. Астрид для себя решила, что сначала отправится за королевой, а после вернётся и будет мириться со своим хранителем. Амазонка бегом отправилась за Милосой, которая уже успела покинуть пределы огромного помещения. ― Боги, помогите мне… боги, помогите… боги… помогите… ― вылетев из зала, Астрид столкнулась с воительницей, что терпеливо ждала её возле массивных резных дверей. ― Извини. Милоса холодно оглядела дочь с ног до головы и молча направилась в соседнюю комнату. ― А зачем мы идём в Зал Памяти? ― Помолчи и шагай за мной. Скоро всё узнаешь. Юная эллинка вжала голову в плечи, но более задавать вопросов не решилась, дабы не разозлить королеву ещё больше. Вскоре Астрид и Милоса оказались возле высоких резных дверей, над которыми в камне было выбито изречение на латыни: «Vita mortuorum in memoria est posita vivorum»¹. — Иди, — Милоса толкнула массивные двери и отошла в сторону, пропуская свою дочь вперёд. Юная эллинка бросила робкий взгляд на королеву и без возражений прошла в помещение. Зал Памяти — одна из важнейших и красивейших рукотворных достопримечательностей Темискиры. Потолки огромной комнаты украшены барельефами и искусной росписью, отображавшими жизнь древних эллинок и богов; стены были изрезаны барельефами: каждый из них — изображение темискирской королевы и его хранителя; огромный пол выложен разноцветной дорогой мозаикой. Астрид, шустро вышагивая за матерью, двигавшейся в сторону крайнего барельефа, старалась не глазеть по сторонам — каждый приход в Зал Памяти был для юной амазонки чем-то вроде интересного приключения, в котором она открывала для себя что-то новое. ― Ты знаешь, кто это? ― Милоса указала на самый крайний (и самый новый) каменный портрет. Астрид принялась с интересом рассматривать барельеф. На нём была изображена в полный рост относительно молодая² амазонка, облачённая в традиционную эллинскую военную одежду того времени: короткую тунику, сандалии с высокой шнуровкой, на предплечьях — наручи; в руках её застыл простой короткий лук с лежащей на тетиве стрелой, на поясе закреплён колчан, а распущенные волосы удерживает тонкая тиара. Рядом с женщиной, приняв боевую стойку, был изображён её хранитель ― Злобный Змеевик Надпись над барельефом, заключённая в резную рамку, гласила: «Oderint, dum metuant»³ ― своего рода принцип, по которому жила и правила эта королева; под каменной рамкой — две подписи: «Αμαρις»⁴ и «Αναïρες»⁵ — имена воительницы и её дракона. Третья, самая нижняя надпись ― годы правления. ― Конечно я знаю, кто это, ― в голубых глазах скользнуло непонимание. ― Это моя бабушка. Амарис. ― Именно, ― Милоса коротко кивнула. ― А ты знаешь, как она погибла? Заданный вопрос окончательно поставил Астрид в тупик: она, как и все на Архипелаге, знала историю трагической гибели предыдущей королевы — один из охотников сразил её в бою. ― Конечно, ― принцесса удивлённо уставилась на свою мать. ― Может, ты объяснишь, зачем спрашиваешь у меня то, что знает каждая девчонка на этом острове? ― Вам не всё рассказывают на уроках истории, Астрид, ― Милоса с лёгким укором посмотрела на свою дочь. ― Что ты имеешь в виду? ― Хочу, чтобы ты знала две вещи, Астарта⁶, ― Мама подошла к юной гречанке вплотную и взяла её за руку. ― Первое, ― она загнула деве указательный палец, ― викинги никогда не приручали и не будут приручать драконов. Эти твердолобые язычники не опустятся так низко… ― Но я сама видела, как этот мальчишка общается с драконом! ― девочка одёрнула руку. ― Своими глазами, мама! Сама Ночная Фурия его слушается и защищает. Это невозможно сыграть или подделать. ― А вот и вторая вещь, которую ты должна запомнить, — Милоса пропустила слова Астрид мимо себя и подняла вверх два пальца. ― Тринадцать лет назад до нас дошли слухи о том, что далеко на севере викинги начали приручать драконов. Тогда мы лишь посмеялись над этим, но решили проверить полученное от шептуньи сообщение и, тепля в душе слабую надежду на восстановление мира между нашими народами, отправились далеко за Полярный Круг. Прибыв на всеми богами забытый остров, мы действительно обнаружили там викингов и драконов. ― Амазонка выдержала паузу и посмотрела на принцессу. ― Однако они не были приручёнными, они, скорее, были порабощёнными: закованные в цепи, голодные, с невидящими глазами и затуманенным рассудком. Эти существа были нацелены на убийства, Астрид, а не на мирное сосуществование. Я не знаю, как этим отродьям удавалось удерживать рептилий в загонах и подчинять своей воле. Не знаю и не хочу знать. Эллинка молча слушала свою мать, однако верить в рассказанное отказывалась. ― Мама! Но на том острове всё было не так. Передо мной стояло разумное существо, которое явно осознавало, что делает. ― Астрид, тебе всего лишь показалось, ― Милоса покачала головой и продолжила: ― Я сражалась с этими существами много лет назад и знаю, на что они способны. ― Но… ― Никаких «но», принцесса, ― королева подняла вверх правую руку, призывая юную северянку к молчанию. ― И ещё. Ты должна знать… ― Милоса посмотрела на свою дочь каким-то странным взглядом. ― Твоего отца убили викинги. Именно в тот день, когда мы сунулись к этим обезумевшим драконам. Запомни, девочка моя, между нашими народами никогда не будет дружбы. Мы с ними из разных миров. Закончив свою короткую речь, гречанка направилась к выходу из Зала Памяти. Астрид глупо хлопала глазами и смотрела вслед удаляющейся матери, пытаясь осознать полученное знание; Милоса никогда не рассказывала дочерям что-либо об их отце, поэтому сёстры жили в полной уверенности, будто зачаты они были от какого-то торговца, военного или другого странствующего мужа (как и почти все женщины архипелага). Но слова королевы о том, что их отец сражался с викингами, погиб в бою с ними и знание Милосы об этом факте, говорили о том, что этот мужчина был близок амазонкам и, вероятнее всего, жил на Материнском Архипелаге, что, в принципе, шло вразрез с законами Северных Земель. ― И ещё, ― голос Милосы вывел деву из размышлений. ― Ты нарушила несколько законов и правил, поэтому будешь наказана. Ровно два месяца никаких полётов: ни по территории города, ни по окрестностям острова, ни тем более за пределы архипелага. Только Арена. И только во время боевых тренировок. ― Но… но мама! ― Астрид не могла поверить своим ушам. Конечно она знала, что наказания не избежать, но и помыслить не могла, что оно будет настолько суровым. ― А как же Сицилия? Она не может не летать! ― Твой дракон способен самостоятельно подниматься в воздух. ― Ты же знаешь, что без меня она отказывается от полётов! ― Мне нет до этого дела, Астрид. Ты сама виновата в том, что натворила, ― Милоса скрестила руки на груди и продолжила: ― Так будь добра с честью держать ответ за свои проступки. ― Но Сицилия здесь не причём! ― Это послужит тебе отличным уроком. Ты не должна забывать, что любое твоё решение влияет на остальных. Надеюсь, в следующий раз ты хорошо подумаешь, прежде чем сбегать с острова. Ослушаешься, отправлю тебя в Южные Земли — там бунтарства в тебе поубавится. ― Но, мама… ― Астрид с мольбой смотрела на Милосу, которая, впрочем, и не собиралась отменять своего решения. ― Нет. По закону твоим наказанием должна быть плеть. Публично. На Агоре. Выбирай. ― С этими словами королева вышла из помещения, оставляя эллинку в одиночестве. ― Молодец, Астрид, ― дева тяжело вздохнула и посмотрела на статую Артемиды, что стояла возле самого входа в зал. Взгляд богини показался юной амазонке необычной строгим. ― О… ну хотя бы ты не начинай. Не желая более оставаться в Зале Памяти, эллинка бегом направилась к выходу. В пустом коридоре она нос к носу столкнулась с Сицилией. ― Сестра… ― Астрид невольно потянулась к драконьей морде, однако Фурия злобно рыкнула и отступила. — Ты всё ещё дуешься? Рептилия что-то невнятно проурчала, как бы говоря нерадивой наезднице, что да, она всё ещё обижается. ― Ну прости меня… я виновата, знаю. Обещаю, что больше так делать не буду… — амазонка сделала несколько неуверенных шагов навстречу рептилии, а на лице попыталась изобразить вселенскую скорбь, чтобы смягчить драконье сердце. Сицилия повернула белоснежную морду к всаднице и с интересом стала разглядывать её. Спустя несколько мгновений, Фурия подошла к всаднице и повернулась к ней боком, как бы говоря: «сначала полетаем, потом ― прощу». ― Прости, но нет… ― дева разочарованно покачала головой. ― Мама запретила полёты. ― В следующий же миг Астрид горько пожалела о сказанных словах — дева получила пёстрым хвостом по голове. ― Ай! Да, я заслужила… Но с меня вкусный обед. Мир? Фурия сидела насупившись ещё несколько мгновений, а потом подошла к наезднице, что-то ласково при этом урча. ― Мир… ― дева обняла дракона за крепкую шею. ― Пойдём в комнату. Я устала. Астрид, погружённая в свои мысли, не спеша брела в сторону королевских спален; за последние два дня с ней произошло событий больше, чем за последние два года жизни. Астрид буквально мечтала о тишине и мягкой постели. ― Почти два дня без нормального сна… ― дева широко зевнула, даже не удосужившись прикрыть его рукой. ― Наконец-то я лягу спать. Толкнув массивные двери своих покоев, гречанка вошла в помещение, и, к своему удивлению, обнаружила там Астерию и Мелиссу, а также дремлющих Оракула и Айол, дракона южанки. Сицилия, заметив своих чешуйчатых друзей, сразу же побежала к ним, напрочь позабыв о плетущейся позади наезднице. ― Ты посмотри, кто к нам пожаловал, ― Астерия, не отрывая взгляда от какого-то свитка, обратилась к младшей сестре. ― Чем обязаны, Ваше Величество? ― Замолчи, а? ― дева бросила недовольный взгляд на южанку и направилась в сторону своей кровати, находу расстёгивая ремешки лётной одежды. ― Так мы разговаривать умеем? ― на этот раз девушка удостоила старшую принцессу оценивающим взором и коротким смешком. В ответ Астрид швырнула в сводную сестру лёгкой походной сумкой, которую брюнетка ловко словила одной рукой, а после, к удивлению принцессы, принялась в ней копаться. ― О! Еда, ― Астерия достала небольшой свёрток с вяленым мясом и без зазрения совести принялась уплетать угощение за обе щеки, при этом довольно улыбаясь. Астрид с досадой зыркнула на водную сестру, невольно думая, что Эния заморила приёмную дочь голодом, а последняя водится с принцессами, чтобы лишний раз пожевать вкусностей. ― Ты поменьше-то старайся. У тебя итак задница большая. Скоро в двери пролазить перестанешь, если будешь так налегать на еду. ― Хто? Я? ― девушка, не прекращая уничтожать зайчатину, в недоумении уставилась на Астрид. ― Ты свою-то задницу давно в зеркало видела? Как два больших ведра, что стоят в загоне моего дракона. ― Кстати, о драконах, ― блондинка скрестила руки на груди. ― Может, скажешь, что здесь делает восьмиметровое Ужасное Чудовище? ― А фто? Жалко фто ли? ― Астерия пожала плечами, запихнув очередной кусок мяса в рот. ― У вас здесь места много. И вообще, двум шестиметровым Фуриям здесь можно находиться, а моему дракону нельзя? Несправедливо. Айол тоже скучает. Принцесса лишь покачала головой и принялась стягивать с себя потерявшую свежесть походную одежду. ― И вообще, это весьма оригинально ― назвать фиолетовое Ужасное Чудовище Айол⁷. ― Ой. Отправляйся к Церберу, ― Астерия что было сил швырнула заметно полегчавшую походную суму в свою сестру. ― Тебя надо брать в военные походы, ― белокурая дева ловко перехватила сумку и кинула её в угол. ― Только представь: огромная армия амазонок захватывает поселение, а потом пускает в ход своё главное оружие ― тебя: будешь уничтожать продовольственные склады, обрекая врагов на голодную смерть. ― Я трачу слишком много сил ― их надо восстанавливать, ― брюнетка пожала плечами и развалилась на кровати Мелиссы, которая изучала очередной древний фолиант. ― Ты лучше вот что скажи… где тебя носило? В этот момент даже рыжеволосая амазонка оторвала взгляд от пожелтевших страниц и посмотрела в сторону старшей сестры. ― А мне обязательно отвечать на этот вопрос? ― Астрид скинула с себя остатки одежды и развалилась на постели. ― Ты же понимаешь, что мы всё равно всё узнаем? ― голос подала доселе молчавшая Мелисса. ― Долго ждать-то? ― Астерия толкнула белокурую деву локтем. ― А то я найду ещё что-нибудь съестное в этой комнате, чтобы хоть чем-то занять себя. ― Готова сама найти что-нибудь съестное и дать тебе это, лишь бы ты заткнулась. Я летала на север, ― эллинка плюхнулась на постель, укрылась свободным краем шёлкового покрывала и отвернулась от сестёр. В помещении повисло неловкое молчание. ― Я не буду спрашивать, зачем тебя Цербер понёс в эти проклятые земли… ты мне просто ответь: чем и о чём ты думала, когда принимала это решение? ― Астерия говорила непривычно спокойно — настолько сильно она была поражена безрассудством сводной сестры. ― Мне нужно было побыть одной. Если и вы собираетесь отчитывать меня, то можете не трудиться ― всё равно не стану вас слушать, ― Астрид с головой укрылась лёгкой тканью, показывая тем самым, что продолжать разговор не намерена. ― Расскажи, что ты там видела, ― Мелисса вмиг оказалась рядом с сестрой и принялась трясти ту за плечо. Дева высунула свою физиономию из-под одеяла и с укором посмотрела на гречанку. — Мел, я ужасно хочу спать, а не пересказывать эту историю. Давай потом. ― Ну Астри-и-и… ― юная воительница изобразила на лице великую грусть, впрочем, Астрид на это никак не отреагировала — она слишком хорошо знала свою младшую сестру, а потому прекрасно понимала, когда та начинала манипулировать ею. Сейчас был именно тот случай. Принцесса снова повернулась к амазонкам спиной. ― Не умеешь ты общаться со своей сестрой, ― голос подала Астерия. ― Смотри, как надо. Астерия в один небольшой наскок оказалась подле сестры, шустро стянула с неё лёгкое одеяло и отбросила его в сторону. Однако дева на это никак не среагировала, лишь ближе подтянула к себе ноги, пытаясь сохранить остатки тепла. Но совсем скоро пробуждением хозяйки занялась Сицилия, которая смело забралась на девичью постель, решив, что это деревянное сооружение выдержит вес её огромной туши. ― Ладно! Ладно! ― Астрид буквально подлетела с постели, когда та опасно заскрипела под несколькими десятками талантов⁸. ― И тогда вы сразу отстанете от меня и больше не будете расспрашивать об этом. Понятно? Фурия тут же спрыгнула с кровати и направилась к своим собратьям, а Астрид и Мелисса моментально устроились рядом с принцессой и приготовились слушать захватывающую, как они думали, историю о том, как она в одиночестве отправилась в неизвестные и опасные земли. ― После того, что произошло на Арене, я… я сильно разозлилась. Мне нужно было улететь куда-то, где меня никто не нашёл бы и не стал бы беспокоить пустыми разговорами… — Астрид на короткое время замолчала, косо зыркнула на южанку и нехотя продолжила: — Мне пришлось взять дракона Энии, чтобы убраться с острова и… — Погоди, — Астерия с непониманием воззрилась на сестру. — Ты украла Змеевика моей матери? В ответ дева лишь коротко кивнула. — Ну ты и бестолочь… — южанка звучно хлопнула себя по лбу. — Тебе очень повезло, что ты дочь королевы, а не простушка. С тебя бы три шкуры содрали за подобное преступление. Воровать чужих драконов… Да не просто чужих, а приближённых монарха… Это даже для тебя слишком. — Ты будешь слушать или отчитывать меня? — Астрид зло зыркнула на южанку, и та мигом захлопнула рот, как бы говоря, что ждёт продолжения рассказа. — Несколько часов я летела точно на север. Элен изрядно устала, поэтому привередничать в выборе места для привала не приходилось. Мы приземлились в лесу, а спустя некоторое время я заметила там странного мальчишку. Это был викинг. ― Ого! Красивый хоть? ― И что было потом? — Мелисса во все глаза уставилась на Астрид, будто она была ценнейшим источником информации. ― Нет, Астерия, ― Астрид скептически скривила губы и с укором посмотрела на воительницу. ― Тощая пучеглазая жердь, которая может сломиться при лёгком дуновении ветра. ― Дева перевела взгляд на Мелиссу. ― Потом? Потом я выпустила в него стрелу. ― Как всегда… ― Ну… Я же амазонка. Видишь викинга — стреляй. Убить его я не убила. Только поранила и без того уродливую морду. А потом случилось нечто невероятное… ― гречанка отвела взгляд в сторону и посмотрела на рептилий, устало развалившихся на полу. ― Я увидела рядом с ним дракона. Ночную Фурию. Но больше всего меня удивило то, что… она пыталась защитить этого викинга. На драконе было седло, а мальчишка называл его своим братом… даже имя ему придумал. Не помню, правда, какое… Астрид обречённо посмотрела на сестёр, надеясь, что хотя бы они смогут дать объяснение увиденному ею на треклятом острове. Однако обе молчали и непонимающе смотрели то друг на друга, то на старшую сестру. ― Но этого не может быть, ― южанка развела руки в стороны, как бы говоря: «это же очевидно ― бред». ― Я тоже так подумала. Но я видела! Вот этими глазами, Астерия! Клянусь Артемидой! Клянусь своей жизнью, видела… ― А маме ты говорила? ― Мелисса сосредоточенно смотрела на поникшую от отчаяния сестру. ― Конечно, говорила. Но ни одному моему слову она не верит. Она сказала, что это очередные чуть ли не шаманские штучки викингов. ― И ты ей, конечно же, не поверила? ― Конечно же нет, Астерия. Ты прекрасно знаешь, что я не верю во все эти магические бредни. ― И что ты по этому поводу думаешь? ― То, что викинги начали приручать драконов. Вот и всё, ― Астрид устало прикрыла лицо ладонями; ей и самой не хотелось верить в увиденное, но правда была на стороне северного народа. ― Ладно. Я хочу спать. Давайте поговорим утром. У меня и так был тяжёлый день. Точнее, последние два дня. И верните мне моё одеяло. ― Ас, ты хоть понимаешь, что, если эти варвары завели дружбу с рептилиями, то… ― Наступит конец света, ― Астерия перебила Мелиссу и снова стала толкать Астрид, заставляя обратить на себя внимание. ― Да нет же, ― Мелисса отмахнулась от надоедливой брюнетки. ― Это поможет написать новую страницу в истории наших народов. ― Что ты имеешь в виду? ― от услышанных слов Астрид моментально приняла вертикальное положение. ― Ас, посуди сама… викинги приручают драконов. За три сотни лет, что существует скандинавский род, ничего подобного не было! Да что там викинги — никто, кроме амазонок, не приручал драконов! ― рыжеволосая дева восхищённо развела руки в стороны. ― Они либо соберут драконью армию и войной пойдут на наше племя, либо мы, наконец-то, сможем подписать мирный договор. Астрид смотрела на свою сестру невидящим взглядом и прокручивала в голове сказанные ею слова, однако полно понять их смысл едва ли у неё вышло — разум был затуманен сильной усталостью. ― Дайте мне просто выспаться. Потом поговорим об этом. ― Как хочешь… Но тебе после матери носить тиару власти и тебе принимать решения. Мелисса ловко спрыгнула с постели и направилась к выходу, а вслед за ней поспешила и Астерия. Вскоре обе амазонки покинули помещение, оставляя Астрид наедине её неспокойными мыслями. «Придётся принять решение…», «принять решение…», «решение…».˜”*°•. இ .•°*”˜
Несколькими часами позже. Остров Олух. Несколькими часами позже. Остров Олух. ― Всё, братец, нам пора домой, ― Иккинг устало посмотрел на Беззубика и ободряюще похлопал его по шее. — Идём. Несмотря на то, что солнце давно село, жители Олуха не стремились разбредаться по своим жилищам и отходить ко сну: тёплая погода, установившаяся в Драконьем Крае после недавней бури, бывала редкой гостьей в этих землях, поэтому оставаться дома в такие вечера могли себе позволить либо захворавшие жители селения, либо те, кто сильно устал после рабочего дня. Многие викинги бездумно слонялись по улице, кто-то общался со своим драконом, кто-то находился в компании друзей, а кто-то и вовсе сидел в одиночестве на крыльце, подперев спиной дверь своего жилища. Путь от кузни до дома вождя не занимал много времени, а потому Иккинг и Беззубик совсем скоро оказались подле богатой постройки в два этажа. Юноша, желая как можно коре увидеться с отцом, шустро вбежал по крыльцу толкнул массивную дверь жилища — в нос тут же ударили запахи эля и жареной рыбы, а до слуха стали доноситься знакомые голоса. ― … так и я про то толкую, Стоик. Ты должен быть дюже внимательным к… О! Поглядите, кто полипы свои принёс, ― кузнец, заприметив всадника Фурии, резко сменил тему разговора и широко улыбнулся, наигранно радуясь приходу Иккинга. Юноша стушевался — он понял, что прервал важный разговор. ― Привет, пап. Привет, Плевака, ― викинг подошёл к столу, за которым сидели Стоик и старый кузнец. В нос тут же ударил резкий запах медовухи, которой в достаточном количестве было в расставленных бутылях — Иккингу сразу стало ясно, что Плевака пришёл сюда не так давно и уходить не собирается ещё очень долго, а потому разговор с вождём юноше придётся начинать прямо сейчас, пока оба ещё могут здраво мыслить; викинги сухо поздоровались с всадником, явно раздосадованные тем, что его появление прервало важный разговор. Иккинг хотел, было, раскрыть рот, чтобы задать интересующий его вопрос, но, вспомнив слова незнакомки о вражде между их народами, передумал: если эта беловолосая дева является врагом, то Стоик, разгневанный проникновением на Олух враждебно настроенной чужеземки, прикажет собрать войско для похода в их края. Для себя Хэддок решил, что подробнее узнает о неизвестных ему землях у Йохана — немолодой торговец был весьма словоохотлив и неподозрителен, а потому с радостью поведает юному другу все тайны, не задавая лишних вопросов. Викинг спешно уселся на массивный стул, схватил лежащую в блюде краюху хлеба и без особого аппетита принялся её жевать. Иккинг стремился вести себя непринуждённо и старался не вмешиваться в беседу кузнеца и своего отца, однако, совсем скоро зудящее любопытство пересилило здравый смысл. ― Пап, — юноша отложил хлеб в сторону и привлёк внимание мужчин, — ты раньше много путешествовал, а потому много знаешь. Слышал ли ты что-нибудь о землях с названием… странным таким… Эээ… Теми… Тами… ― Иккинг почесал затылок, усиленно пытаясь при этом вспомнить именование территорий, о которых говорила чужеземка. ― Тамескера, кажется. Плевака, до сего момента усердно прикладывавшийся к кружке с медовухой, закашлялся и спешно отставил сосуд в сторону; удивлённый взгляд его мудрых глаз устремился на юнца. Стоик же, доселе расслабленный, живо напрягся, словно Фурия перед броском и бросил на Плеваку мрачный взор, которым тут же одарил и своего сына. — Откуда ты это взял? — Эм… — Иккинг растерянно почесал затылок и виновато улыбнулся, — болтал с Рыбьеногом, а он, что Жуткая Жуть, начал трещать о каком-то выменянном у Йохана свитке о землях, что за Драконовым Морем. Да и сам Йохан когда-то много болтал об этих краях. Ты же знаешь, что словоохотливей его нет никого на белом свете, — Хэддок глупо рассмеялся. — А ещё он подарил мне это, — юноша нырнул рукой в суму и выудил оттуда искусно вырезанную стрелу. — Копался в старых вещах да нашёл. — Так коль этот старый хрыч болтал, неужто не поведал ничего? — Плевака прочесал бороду и с подозрением уставился на Иккинга. — Так если б поведал, разве б я пришёл? Как начал вопросы задавать, так он извернулся, словно уж на сковородке и сбежал менять товары. Стоик с недоверием оглядел юношу с ног до головы, неодобрительно нахмурился, грохнул кулаком по столу, однако, вопреки настроению, начал тихо говорить: ― Темискира — так кличутся эти земли. Знаю я о них. И больше, чем желалось бы… А стрелы эти… — мужчина протянул руку, безмолвно прося юношу отдать ему снаряд. — Не соврал Йохан — действительно из тамошних земель. Рука эллинской оружейницы, — вождь некоторое время брезгливо крутил стрелу в пальцах и передал её Плеваке, — амазонии. ― Отец, но разве амазонки не вымысел? ― Иккинг с удивлением воззрился на вождя. ― Если бы то был вымысел, сын, многие народы спокойно ложились бы ночью спать и не беспокоились бы о том, что наутро могут проснуться на пепелище, ― Стоик тяжело покачал головой и кинул короткий взгляд на Плеваку. ― Викинги воюют с этими бестиями уже несколько веков Несколько веков? Но как? — юноша недоверием глянул на мужчину? — Почему я ни разу не видел их подле наших берегов? Никогда не слышал о них… И почему… почему началась война, о которой ты говоришь? Стоик не решался заговорить. Он явно раздумывал о том, стоит ли посвящать сына в это или нет. После непродолжительного молчания, мужчина всё-таки начал свой рассказ. ― То, что я расскажу, Иккинг, может показаться тебе… невозможным. Странным. Юноша кивнул и сел поудобнее, показывая, что готов слушать отцовский рассказ. ― Очень давно мир викингов выглядел совсем по-другому. В нем не было островов, подобных тем, на которых мы сейчас живём, а существовал один огромный материк, где и жило одно единственное, единое на тот момент племя, ― сделав небольшой глоток из кружки, вождь продолжил: ― Мы были колонизаторами: путешествовали по миру, открывали другие земли, искали себе подобных и вели осёдлый образ жизни. Около пятисот лет назад викинги обнаружили довольно многочисленный береговой народ в южных частях Непознанного Мира. Они звали себя амазониями, а земли свои — Темискирой. — Стоик сделал ещё один большой глоток. — Воинственные, необузданные… в их землях совсем не водилось мужчин… ― Почему? ― Иккинг в удивлении уставился на своего отца. ― Мы для них дюже тупые существа, Иккинг, ― на вопрос юноши ответил Плевака. ― Тупые, дикие и похотливые. — Он поднял кружку вверх. — Ну… это они так думают. От так вот. ― Наш народ начал вести с ними торговлю. Стоит сказать, вполне успешно. Но с тех самых пор в наши земли стали летать драконы. Эти твари вели себя злобно и иногда нападали на поселения викингов, изничтожая всё вокруг… Наши предки отчаялись, стали изыскивать способы спровадить крылатую заразу за пределы своих земель, но… стоило прогнать или убить одного дракона, на его место прилетало целое гнездовье! — Стоик ударил кулаком по столу. — Однако наши деды прознали, как прогнать крылатых ящеров: в древних, словно время, свитках прочитали они о загадочных светящихся камнях, что могут влиять на драконов, делать их более послушными. Их и стали использовать для защиты от этих крылатых бестий. В этот момент из тёмного угла донеслось недовольное рычание. ― Да, именно так, Беззубик. Бестий, ― Плевака указал пальцем на Ночную Фурию, а затем снова повернулся к отцу. ― Не перебивай, саламандра бестолковая. Продолжай, Стоик. ― Ох… С началом драконьих нападений стали портиться связи между викингами и этими воинственными бабами. Защищаясь, наши предки били этих крылатых тварей, ― рычание Ночной Фурии снова прервало рассказ. ― Прости, Беззубик. А эти… амазонии требовали прекратить охоту на драконов. ― И викинги, конечно же, её не прекратили? ― юноша скептически посмотрел на своего отца. ― Конечно, нет, Иккинг, ― вождь сделал очередной глоток эля. ― а сметали всё на своём пути. Нужно было как-то защищаться. Из-за этого отношения с этими порождениями Хель стали портиться… Вскоре и торговля сошла на нет. А затем и вовсе были разорваны любые контакты, и викинги уединились на самом севере Непознанного Мира, закрыв все границы ― нужно было думать о защите собственных владений. ― И что было потом? ― А что потом? Потом среди люда стали ходить слухи, что все эти нападения происходят не просто так. ― О чём ты? ― Иккинг, рептилии начали нападать после того, как нашими предками была обнаружена Темискира, после того, как эти вздорные девицы втёрлись к нам в доверие… Подозрительно, не правда ли? А потом драконьи нападения стали случаться каждый день. Викинги невольно стали ближе подходить к границам амазонских земель. Тогда-то всё и покатилось в самый Хельхейм. В комнате снова повисло молчание. ― Конечно, викинги мыслили о нападении на амазонок… но кто в здравом уме без сущей надобности попрёт на укреплённые со всех сторон земли, которыми правят воинственные бабы, подчиняющие драконов? Впрочем, вскоре они сами стали совершать набеги здешние деревни, спасая своих питомцев из ловушек, которые были расставлены по периметру наших земель. Так прошёл год, затем ещё один… а после… После эти амазонии собрали всю свою армаду, чтоб пойти войной на нас, уничтожить наш дом… В комнате снова повисло молчание. ― Отец? Что было потом? ― Потом? Иккинг, их армия в разы превосходила армию северян, ― вождь неопределённо пожал плечами. ― Но мы же викинги ― глупо надеялись на победу, на наших богов… А когда на горизонте показалось вражеское войско… то все надежды разом рухнули: на стороне амазоний бились драконы. Змеевики, Ужасные Чудовища, огромное количество доселе невиданных существ… А что может поставить викинг с мечом воину на драконе? Ничего. Ровным счётом, ничего! Иккинг молчал, невольно воображая страшную битву, что развернулась в этих землях пять столетий назад: кровавое месиво, пожары, дикие воительницы, летящие, словно Фурии, на своего врага… Женские крики, детский плач… ― Амазонки тогда, много лет назад, забрали у нашего народа не только множество жизней, но и единственное средство защиты ― эти мифические камни. Терять было больше нечего и наши предки собрали оставшиеся силы и приготовились дать решающее сражение, но, кажется, северянки и это предусмотрели. История говорит, что забрав камни, они вызвали катастрофу, которая разрушила материк, ― его осколки разлетелись по всему океану. И вот на одном из них мы сейчас и живём. ― Прости, материк… раскололся? — юноша в недоумении смотрел на своего отца, пытаясь понять, шутит он или нет. ― Да. Боги разгневались на нас… Наш народ оказался раздробленным, а возникшие племена отрезанными друг от друга. Медленно, но всё же мы восстановили все, что тогда потеряли. Нападения драконов продолжились, но стали происходить реже. Так мы и жили последние три сотни лет, отбиваясь от драконов, изничтожая их… пока ты не изменил нас и наши взгляды. Дальше историю ты уже знаешь, ― с этими словами Стоик вылил оставшееся содержимое кружки себе в рот и снова посмотрел на своего сына. ― Амазонки предали нас, они испугались нашего соседства и послали драконов истреблять наш народ. А когда поняли, что мы могущественны, пришли и силой забрали единственную защиту от драконов. Мы не можем просто так забыть об их предательстве и подлости. Сейчас амазонки слишком сильны... но когда-нибудь мы отомстим. Иккинг с долей страха смотрел на воинственно настроенного вождя, в глазах которого сверкал гнев. ― Ты установил мир между нами и драконами, и тебе суждено раз и навсегда покончить с этими отродьями… как там зовут этого их треклятого божка? Зевса! Они погубили множество невинных людей… Ты закончишь эту войну, Иккинг, это твоя судьба. И ты вернёшь историю на круги своя.₪₪₪۩₪₪₪۩✽۩₪₪₪۩₪₪₪
1. «Vita mortuorum in memoria est posita vivorum». (Латынь) ― «Жизнь мертвых продолжается в памяти живых». © Марк Туллий Цицерон. 2. «относительно молодая…» ― «молодая» ― со взгляда нашего времени. Примерный возраст Амарис 37 лет. В те времена этот возраст можно было назвать глубоко старческим. 3. «Oderint, dum metuant». (Латынь) ― «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». © Калигула. 4. «Αμαρις». (Греческий) ― имя «Амарис». 5. «Αναïρες». (Греческий) ― читается [Анайрэс]: имя дракона Амарис ― Анайрэ. . 6. Астарта — греческое имя, данное Астрид при рождении. 7. Айол ― древнегреческое имя. Переводится как «фиолетовый». 8. Талант ― древнегреческая и древнеримская мера веса. В зависимости от исторического периода менялось численное обозначение этой единицы: от 26,2 кг до 36 кг.