Свет в конце тоннеля

Пустая бутылка из-под водки выскользнула из руки человека, перегнувшегося через гранитный бортик на набережной Москвы-реки, и с тихим всплеском упала в воду. Мимо проплыл речной трамвайчик, там гуляли свадьбу. Гости, уже изрядно накачавшиеся спиртным, пели нестройным хором. Парень проводил судёнышко взглядом, и пошёл вдоль набережной. По виду он больше всего походил на бомжа: драные, грязные джинсы, кроссовки скоро каши запросят, выцветшая камуфляжная куртка тоже вся в дырах, у клетчатой рубашки-ковбойки наполовину оторван ворот и нет пуговиц. Неудивительно, что все встречные от него шарахались. А если бы кто-то взглянул на лицо парня, то просто бы испугался. Лицо это было застывшей, ничего не выражающей маской, глаза — пустыми. Любители всякой мистики предположили бы, что перед ними — зомби, поднятый из могилы колдовством могущественного некроманта. Но это было человеком. Ещё недавно вполне счастливым, и умеющим радоваться жизни и ценить её. Пока не случилась беда. Но обо всём по порядку. В тот треклятый день Антон наконец-то согласился, что пора инициировать Надю. Девочке было уже одиннадцать, и ждать дольше Света не хотела ни дня. С превеликим трудом удалось получить согласие Дневного Дозора, отдав им взамен право на три воздействия второго уровня. Действовали они со Светой вместе, казалось, что любые неожиданности просто исключены — они ведь оба вне категорий, а инициацию провести по силам уже магу пятого уровня. И всё шло сначала как надо — Светлана привела дочь в Сумрак, Антон пробудил в ней Силу. Но потом. Надюшка неожиданно для них обоих провалилась на второй слой. Антон со Светланой кинулись туда — пусто! Нашли её, задыхающуюся, только на третьем. Вытащили сразу, подпитали Силой, но было поздно. Целители обоих Дозоров только руками развели. Из сумеречной комы выкарабкивались дай бог пять человек из ста. Как Антон это пережил, он не запомнил. Был момент, когда он отчётливо чувствовал, что сходит с ума от горя. Сохранить себя в адекватном состоянии ему помогли только мысли о Светлане. О том, что её тоже надо спасать. Спас кое-как. А в благодарность получил обвинения и упрёки в смерти дочери: «вот, если бы ты доверил всё мне одной». И так далее. В совокупности с собственным оглушающим чувством вины, вынести это не оказалось сил даже у Иного. И Антон просто ушёл. Ушёл в чём был, из дома не взял ни одной вещи. И вот уже скоро шестой месяц, как он бомжует, пополнив и без того неисчислимую армию московских бродяг. Ночует в подвалах, в канализационных коллекторах, на вокзалах. Иногда в подъездах домов. Жители тех многоэтажек, где он ночует чаще всего, уже приметили странного, тихого, не матерящегося и не буянящего бродягу, и иногда оставляют для него на подоконниках водку и нехитрую закуску, вроде сала, лука и чёрного хлеба. Но это бывает редко, чаще Антон просто забирает в ларьках еду и выпивку, заморочив продавцу голову. Антон остановился в очередной раз у бортика набережной. Мысли в пьяной голове никак не желали собираться в кучу. «А зачем всё?» — вяло подумал Антон. — «Нет больше смысла. Бродяжничать уже не могу. А как раньше всё равно ничего не будет». Гесер терпеливо ждал три месяца. И даже находил его на московских улицах, уговаривал одуматься и вернуться на работу. А появившись последний раз, лишь сухо обронил, что Антон уволен, и тут же исчез. Он перелез через бортик, и ухнул в воду. Не закричал, хотя вода была холодная. Было начало октября. На берегу послышались истерические женские крики «Спасайте, сейчас утонет!» Одежда, быстро намокая, потянула его вниз. Городецкий не сопротивлялся. Он ждал, желал того момента, когда мутная вода Москва-реки сомкнётся над его головой, и даже мучительная смерть от удушья не казалась страшной. Зеваки на берегу с изумлением наблюдали, как быстро скрылся под водой прыгнувший туда бродяга. — Ну и ну! Он, что, совсем плавать не умеет? — присвистнул кто-то. — Да ладно вам! — откликнулся второй наблюдатель. — Специально он это, чтоб быстрее потонуть. Когда только прыгнул, он ведь на воде держался. Антону уже остро не хватало воздуха, в голове шумело, перед глазами, словно в калейдоскопе, мелькали разноцветные пятна. «Наконец-то» — вяло подумал он, прежде чем погрузиться во мрак. И тут, уже угасающим сознанием, он почувствовал, что какая-то сила выдергивает его из воды. Очнулся Городецкий в незнакомой комнате, на удобной кровати с белоснежным бельём. Минут пять привыкал к мысли, что всё-таки остался жив. Но кто этому поспособствовал, он понять не мог. Дверь тихо скрипнула. — Проснулся? — знакомый усталый голос. Голосовые связки не слушались Городецкого. Он хотел ответить, и не мог, получился только какой-то невразумительный хрип. — Нет, это ж надо было родиться таким дураком, а? — беззлобно, в общем-то, ворчал Гесер, поправляя подушки и одеяло. — Отшвыривать свою жизнь как ненужную тряпку! — А зачем она мне теперь, эта жизнь, Борис Игнатьевич? — сказал Антон. Спокойно сказал, без эмоций, без истерического надрыва — то ли слаб ещё был, то ли перегорело всё. — Нади нет больше, а Светлана яснее ясного мне сказала, что во всём случившемся виноват только я, и она больше не хочет меня видеть. И вряд ли что переменит её решение — я видел её ауру в тот момент. А я только ради них жил. Гесер помолчал. — Антон, я не буду тебе сейчас надоедать банальностями, насчёт того, что всё проходит, и жизнь берёт своё. Ты сам потом поймёшь — так оно всё и есть — это фразы стали захватанными и банальными, но от этого они не стали ложью, прости за высокопарность. Ты должен поесть, но ничего кроме бульона тебе сейчас нельзя пока. Борис Игнатьевич кормил его с ложечки, как младенца, теплым, наваристым куриным бульоном. Антон и десятка ложек не проглотил, снова провалился в сон. В следующий раз Антон вынырнул из забытья уже ближе к ночи. Шторы в спальне задёрнуты, уютно мерцает ночник под песочного цвета абажуром. Пресветлый Гесер сидел в кресле и читал газету. — Борис Игнатьевич. — позвал Антон. — Да, Антон? — Я… Мне… Мне в туалет нужно, — смутился Антон. — И чего ты засмущался? Мы все время от времени должны посещать сие полезное заведение. Давай, вставай потихонечку, я отведу. Антон позволил Пресветлому отвести себя в туалет. Маг покорно ждал, пока Городецкий покончит с нуждой. Вся ситуация казалась Антону неправильной, шеф, сильный маг, возится с ним, как с ребенком. И тем более не так давно шеф ясно дал ему понять, что он, Антон Городецкий, уволен из рядов Ночного Дозора. Антон теперь для Гесера никто: не ученик, не сотрудник, а всего лишь один из множества Иных Москвы. Тогда ради чего это всё. Когда Антон снова оказался в кровати, Гесер спросил его, подтыкая одеяло: — Антон, а почему ты выбрал такой человеческий способ покончить с собой? Ты бы ведь мог и развоплотиться. — Борис Игнатьевич, я ненавижу все, что связано с магией. И вряд ли когда теперь ею воспользуюсь. Маг неопределенно передернул плечами. — Скажите, зачем вы меня вытащили? — Антон смотрел прямо на своего бывшего наставника. — Сам не знаю. Но я не мог позволить, чтобы ты погиб. Слишком много сил я потратил в своё время на тебя. И с тобой неизбежно умерла бы часть меня. А я этого не хочу. Антон прикрыл глаза. — Борис Игнатьевич, а где Ольга? — Ах, да, ты же многого не знаешь. Ольга уехала на три года на стажировку в Европейское бюро Инквизиции. — Куда? — Городецкий зашелся в кашле. — А что еще случилось? Пока я был… кхм… был… не в состоянии. — Сейчас отвар тебе принесу и расскажу. — спокойно сказал Гесер, и исчез на несколько минут, — На, пей. — Темные… — хотел было задать вопрос Антон, но под предупреждающим взглядом бывшего шефа, решил сделать это попозже. Ну и гадостью же был этот целебный травяной настой! Морщась и давясь, Антон допил его и откинулся на подушках, рот всё ещё сводило горечью. — А у Тёмных всё, как и обычно, Антон, — устало сказал Гесер, убирая кружку, из которой поил Антона. — Строят нам козни, только знай себе, уворачивайся. Завулон, по-моему, даже рад, что история с Надей так закончилась. Бывший дозорный вздрогнул. Гесер покачал головой. — Понятно, как с балансом сил? — Силы примерно равные сейчас, Антон. Иногда бывает перевес в их сторону, но ненадолго. — Наши все живы? — продолжал допрос Антон, он с жадностью впитывал информацию о том мире, в котором он был когда-то счастлив. — Живы, только Семёна ранили в стычке. Он дома сейчас отлёживается. А остальные все в полном порядке. Уже неделю как я тут, около тебя сижу, а всю информацию по делам мне передают телепатически, так что я в курсе всего. — Неделю??? Шеф, я… вам благодарен. — Пустое. Просто, благодаря мне, на земле одним грехом меньше. — Борис Игнатьевич, я так больше не могу, скажите, как бы вы поступили на моем месте?  — Я не знаю, Антон. Со мной такого никогда не случалось. Я тоже наверное ушёл бы из дозора. А вот лишать ли себя жизни, раз сто подумал бы. Антон ничего не ответил. он опустил голову, воспоминания снова давили на него. хотелось расплакаться., но он не мог. слез не было. — Что же мне теперь делать? — хрипло выдавил он. — Просто живи, Антон. Просто живи. Здесь, у меня, ты в безопасности, можешь считать этот дом своим, пока в этом есть необходимость. Почувствуешь, что моя поддержка больше тебе не нужна, — уходи, держать я тебя не буду. Но только не твори больше глупостей. Городецкий кивнул, и незаметно для себя вырубился. — Антон. Антон, — покачал головой шеф Ночного Дозора, и вышел из комнаты. *** На то чтобы полностью восстановиться, Антону понадобилось ещё недели две. И теперь он чувствовал себя полностью здоровым. Немаленький дом Гесера был полностью в его распоряжении, когда тот уходил на работу. Антон навёл порядок, заметно пошатнувшийся без Ольги. Нет, Гесер не был неряхой или грязнулей, просто виной всему была катастрофическая нехватка времени: он уезжал рано утром, а возвращался заполночь. Как-то Антон решил пройтись по городу, по знакомым местам. Городецкий заметил, что горе потихоньку отпускает его, прошлое давило не так сильно. Антону, чтобы отвлечься, перестало требоваться что-либо горячительное. Он зашел перекусить в «Му-Му» на Фрунзе, и наткнулся на Гарика и Семена, те попивали пиво в уголке. — Привет, ребята! — радостно поздоровался Антон. — Семён ответил, и полез к нему обниматься, и расспрашивать о делах, а вот Гарик молчал и смотрел как на пустое место. — Антош, садись с нами, пивка будешь? Семен лучился радостью, словно ясно солнышко. — Классная новость, прикинь, вчера Темные так оплошали. магическое воздействие второй ступени нам просто подарили. — Да ну? И что же они натворили? Нет, Семен, пиво я не буду, и так чуть не спился. Хватит с меня выпивки, я своё уже выпил. Гарик неодобрительно зыркнул на Городецкого. — Да чего рассказывать, набрали они молодняка, а эти придурки чуть жертвоприношение не устроили, шабаша им захотелось. Поймали с поличным. — И что Завулон? Бесится? — Не знаю., но слухи ходят, чуть полздания не разнес. — Гарик, что я тебе такого сделал, ты на меня как на врага смотришь? — Антон решил что в своей новой жизни не оставит места недомолвкам и вражде. Семен встал, и удалился в туалет, пробормотав: «ой, приперло мне, ребятки ». — А как мне на тебя смотреть после всего? Это ведь ты лишил нас шанса победить окончательно! Этим шансом была твоя дочь, а ты её не уберёг. Ты конченая мразь, Городецкий, оставь меня в покое! — Победить нельзя, — тихо ответил Городецкий, — Сейчас я даже думаю, что лучше уж так. чем бы вы её использовали, и тоже, в конце концов, погубили. Гарик не ответил, глаза у него были глазами фанатика, и Антон понял что доказывать что-то бесполезно. Он дождался Семёна, попрощался с ним и пошёл домой. Дома было тихо, спокойно и уютно, Антон сготовил немудрёный ужин, и стал дожидаться прихода Бориса Игнатьича. Вот, наконец щёлкнул дверной замок. — Привет, Антон, надеюсь, ты с меня потом зарплату домработницы не спросишь? — пошутил Гесер, вид у него был замученный. — Не говорите ерунды, Борис Игнатьич. Мойте руки и за стол, — приказал Антон, снимая фартук, и садясь на своё место напротив Гесера. — Ты виделся с Семеном и Гариком? — он увидел удивленный взгляд Антона. — Городецкий, ты забываешь, что я всегда все знаю. да шучу, шучу. Семен рассказал, он так обрадовался, что ты не спился. — Семен рад. А Гарик считает меня последней сволочью, — заметил Антон, наваливая на тарелку учителя горку жареной картошки и салат. — Не обращай внимания. — посоветовал маг, он втянул носом запах, и улыбнулся, как кот объевшийся сметаны. — Ох. какая вкуснятина. Шкварочек еще бы. — Это всегда пожалуйста, — Антон бухнул рядом с тарелкой сковородку. — Шкварки с тарелки есть — извращение, смак только со сковороды. Ешьте. — Ох, волшебник, — зажмурился Пресветлый — ну, что Антош, ты решил? Я же вижу, ты хочешь со мной поговорить. — Что я решил? Я остаюсь с вами, это совершенно точно. Не хочу опять ночевать в подъездах и тому подобное. Но о возвращении моём в Дозор не может быть и речи! — Как хочешь, — Гесер невозмутимо отпил из чашки, — я заставлять не буду — лукаво добавил он. — Я пока не смогу, Борис Игнатьич, честно. Пусть хоть пара лет пройдёт, забудется всё что ли, утрясётся. Хотя. у Иных как назло долгая память. — А я что? Я ничего, — шеф доел картошку, — Мавр сделал дело, Мавр может удалиться. — и он встал из-за стола и ушел с кухни. Антон перемыл посуду и пошел в кабинет, он же библиотека, выбрать себе чего-нибудь почитать на ночь: он никогда не мог заснуть сразу, ему надо было хотя бы десять страниц прочесть. Гесер был там. Разбирал какие-то бумаги и при появлении Антона моментально захлопнул папку. — Совершенно секретно? — спросил Антон без ехидства. — Самое смешное, Антон, так оно и есть. — усталым голосом ответил Гесер. — Как я устал от этих секретов, — он потёр ладонями виски. — Расскажите их сумасшедшему, все равно им никто не верит. — Оригинальное решение — Гесер бледно улыбнулся. — Борис Игнатьич, шли бы вы отдыхать. На вас лица нет. Антон сам не заметил, как встал за креслом Гесера, и положил ладони ему на голову. Потом стал массировать затылок, виски, места, где было больнее всего, светились оранжевым. — Спасибо Антон. — Не за что, Пресветлый. — Зови меня Борис. — Как скажете, — улыбнулся Антон, ещё раз сильным движением ладоней проводя по затылку учителя, чтобы окончательно забрать боль. — А теперь идите спать. И Борис ушел, а Антон остался сидеть. Что же происходит? Что он чувствует к бывшему начальнику и учителю? Уважение? Благодарность за спасённую свою жизнь? Безусловно! Но, Гнилая Тьма, есть ведь что-то ещё! Но что? Городецкий уронил голову на стол. И только сейчас пришли слёзы. Он выл, его трясло, и вместе с этим уходило всё пережитое. Внезапно ему на плечо легла рука. — Антон, пойдем, у меня коньяк есть, у Завулона отобрал. — В-вы? У него коньяк отобрали? — сквозь всхлипы проговорил Антон. — Проспорил он мне его, вот смотри. Артур ненастоящее не пьет, ценитель хренов. — он достал из шкафа темную бутыль. — Ну что ж, давайте попробуем, — согласился Антон, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Коньяк действительно оказался отменным, приятное тепло разлилось по телу. Антон судорожно вздохнул, успокаиваясь и приходя в себя. — Борис. Что со мной? Что? — спросил он, приканчивая первый бокал. — Я ведь всегда и всё держу в себе. — Антон, разберись в себе, — голос Гесера доносился как будто издалека. — Это сложно, — как сквозь туман возразил ему Антон. — Он пересел на диван, ближе к учителю. Себя он сейчас видел, словно со стороны. И словно бы не он обнял Гесера за плечи. И так они и сидели в обнимку. Пока кто-то второй внутри Антона не развернул властно наставника к себе лицом, и не приник к его губам, не думая о последствиях. Борис не противился. Антон не понял, как стал снимать с шефа рубашку. И безнадёжно упустил момент, когда ещё можно было остановиться, обратить всё в неудачную шутку. Теперь уже Пресветлый раздевал его. От ласк шефа Антон улетел на седьмое небо. И с трудом понял смысл заданного ему вопроса — Ты или я? — Мне все равно. — Антон снова потянулся к губам шефа, потом плавно переключился на его шею. — Тогда позволь мне. Только расслабься. Несмотря на осторожность Пресветлого, было больно. Антон кричал. И даже не заметил, когда пришло удовольствие. От которого он вскрикнул ещё сильнее, чем раньше Гесер лег рядом, и налил им еще коньяка. — На, выпей, полегчает. — Спасибо. И что мы натворили? Но я не жалею, более того, чувствую, что так нужно и должно быть. — Ты прав, это всё закономерно, — Гесер покачал головой. ­ Антон, пойду, я, наверное, посплю. Антон проводил взглядом бывшего шефа. Светлый решительно не понимал. Ведь раньше он не замечал за собой такой ориентации, а сейчас, вот только что, Борис Игнатьевич занимался с ним любовью. «Крыша едет», — самокритично оценил он своё состояние, морщась от непривычной боли внутри. Антон допил коньяк и тоже ушёл спать. *** — Антон. я ухожу на работу, — Гесер легко дотронулся рукой до плеча Городецкого. Бывший сотрудник НД открыл глаза, и сразу же зажмурился, в них бил яркий солнечный свет. — Утро? Уже утро? И ты опять допоздна? — хрипло спросил Антон. — Ну, а что ты предлагаешь? — Возьми отпуск. — Занятное предложение, — улыбнулся Пресветлый, и надев пиджак, вышел из квартиры. А Антон снова остался полновластным хозяином. Поел, и от нечего делать пошёл в кабинет. Включил компьютер. Что-то его грызло и глодало, что-то говорило, что не всё так радужно в Ночном Дозоре, как рассказывал Борис. Антон улыбнулся про себя, назвав бывшего начальника по имени. Компьютер тихо загудел, будто собираясь взлететь. Система загрузилась, Антон долго раздумывал, и, наконец, решившись, открыл поисковик. Как ни странно, всё оказалось в порядке. Жестоко, но гибель потенциальной Мессии разрядила напряжение и ежечасное ожидание великой битвы, той, которой всё и закончилось бы. Еще немного полазив по сети, он откинулся на кресло. Хорошо было бы, если Борис действительно возьмет небольшую передышку. Только вот как его уговорить. И неужели он всегда был небезразличен Борису? — запоздало удивился Антон. Вот если бы найти этому хоть какое ещё подтверждение. И Городецкий, наплевав на приличия, провел шмон в квартире. Тем более при желании этот шмон легко было оправдать очередной уборкой, затеянной от нечего делать. И кое-что Антон всё-таки нашёл. *** Фотоальбом и записи, написанные мелким почерком: неужели Борис ведет дневник? Не похоже на него. Но посмотреть и почитать можно и нужно. Начнем-ка, пожалуй, с фотографий. Н-да… Фотографии были почти все за последние пять лет. В начале Ольга, в конце его, Антона, фотографии: может дело в сентиментальности шефа, но тогда почему нет других кроме него и Ольги? А что в дневнике? Сперва Антон зачем-то заглянул на самую последнюю страничку, там стояла вчерашняя дата. Собрался духом и стал читать. «Коньяк. Вот уж не думал, что буду благодарить Артура за спор. А в обычном состоянии я на это ни за что бы не решился. И какое счастье, что Антон начал первым». Антон закусил губу и дочитал всё до конца. А захлопнув тетрадку в переплёте из натуральной кожи, почувствовал себя счастливым. Казалось, пожелай он, и ноги оторвутся от пола, воспарит в высоту. И к своему ужасу он именно воспарил. — А-а-а, Великий Свет, — прошептал он, опускаясь снова на диван. Посидев немного, он убрал альбом и дневник на прежнее место. И всё оставшееся время до прихода Бориса, просто летал, порхал по дому неслышными лёгкими шагами, с дурацкой счастливой улыбкой на лице. — Антон? Что у нас случилось? — спросил Борис. — Ты убил Завулона? — Нет, Борис. Просто я кое-что понял. Потому что у тебя отпала надобность это скрывать. — О чем ты? — не понял Пресветлый, но когда Городецкий с напором поцеловал его, — Ты как всегда решил посвоевольничать? — Улыбнулся маг уголками губ, его глаза. невозможно было понять что там. плескалось. — А ведь именно из-за своей своевольности я и угодил к тебе в ученики. Ты же искал не тупого робота-исполнителя, а кого-то способного думать. А если можешь думать, неизбежно отклонишься от заданной программы. — Эх, Антон. Ты бы знал, как было тяжело видеть, как ты последнее время себя истязал. И опускался. — Ты поэтому меня вытащил из реки? Потому что любишь? Гесер кивнул, похоже, ему трудно было признаться, и вдруг маг закрыл лицо руками, и опустился на пол. — Антон прости меня за все, что ты испытал в этой жизни. Прости. — Кто старое помянет, тому глаз вон! Борис, прошлое уже ушло, его не вернёшь, не изменишь, сожалей о нем, не сожалей. Только не плачь, — Антон почувствовал, что у него в глазах тоже предательски защипало. Он сел на пол рядом с Гесером. В итоге в тот вечер они наговорили друг другу много чего, и откровенно шокирующего, и казавшегося ранее непонятным Их голоса охрипли, и маги с удивлением поняли: пришел рассвет, мягкие лучики солнца просочились через шторы на кухне и падали им на лица. — И что теперь? — сказал Антон. — Спать ложиться нет смысла. — Пойдем кофейку выпьем? — чуть ли не просипел Гесер, — А потом поеду на работу оформлять себе отпуск. Ты куда хочешь съездить? — маг обернулся и лукаво подмигнул. — Ну наконец-то, — счастливо выдохнул Антон, целуя Гесера. — Наконец-то ты решился отдохнуть от всего А съездить я хочу просто в Подмосковье. Найди-ка ты какую-нибудь глухую деревушку, где нас не будут беспокоить. — Без проблем, так, что у нас есть поесть? Знаешь, Антошка, у меня после длительных бесед всегда аппетит просыпается. — За вчерашними разговорами я не приготовил ужин, — виновато опустил глаза Антон. — Вроде колбаса оставалась, сыр и белый хлеб. — Надо в магазин съездить, купить продуктов. — Для отпуска? Без проблем, — кивнул Антон. — Только если мясо будешь брать для шашлычка свинину не бери, у меня печень болит, — Гесер выглядел немного смешно, в одной руке нож, в другой батон колбасы. И маг явно размышлял, с какой стороны начинать резать. Антон давно заметил, что Пресветлый всегда размышляет с какого конца разделывать любой продукт. Эта мелочь забавляла его. Знаете, в любимых людях всегда есть такая мелкая черточка, которая заставляет улыбаться, и сердце заполняется нежностью. — Понял, — кивнул Антон. Он не смог сдержать себя, подошёл к Борису сзади, обнял его, стал целовать в шею. Прерывистый стон подсказал, что он на верном пути. — Антон, — простонал Гесер, он отложил нож. — Погоди, я холодное оружие подальше уберу. Антон одним движением взгляда убрал всё опасное. Его руки нырнули под рубашку Бориса, Пресветлый что-то бессвязно прошептал. А потом поцеловал Городецкого. Долгим, забирающим дыхание, страстным поцелуем. Но как только Антон сделал движение бёдрами навстречу ему, Гесер отстранился. — Не сейчас Антон, не сейчас, я в офисе нужен, меня зовут, — он исчез в Светлом портале. — Ну вот, так всегда, — проворчал Антон, и начал думать, в какой же магазин проехаться за покупками. А Гесер, немного помятый, возник в своем кабинете. Там его ожидал Завулон собственной персоной. — Ой, какой у тебя глупый и счастливый вид, — ехидно промурлыкал он. — Отвали, Темный, зачем звал? — Так затем и звал. Кого оставишь вместо себя на свой, хм, медовый месяц? И где тебя искать, если что. — А ты что, ревнуешь? — ехидно спросил Гесер застегивая рубашку. — Меня искать… Не решил пока, но ты ведь, если захочешь, меня с того света достанешь. Но так, ориентировочно, под Троицком. — Ещё мне тебя ревновать не хватало. Что у нас с тобой было, давно быльем поросло. Вам с Городецким вместе хорошо будет, и спокойно, ближайшие полтора-два века. Можешь не верить, но я за тебя рад, ты в хороших руках. — От кого я это слышу? Артур, ты, часом, не заболел? Ну ладно, только глаза такие не делай. Спасибо. Если хочешь, приезжай к нам тоже, мы тебя шашлычком угостим. — Маловероятно. У меня, в отличие от некоторых, дел невпроворот. Ты так и не ответил, кого посадишь вместо себя. Гесер хмыкнул. — Илью. Уже оставлял, ничего вроде, справился. Гесер улыбнулся своим мыслям. — Ларисочка, вызовите мне Илью. Илья отнесся к решению шефа спокойно. Принял у него все дела, и мягко посоветовал идти домой. Дома Антон как раз заканчивал собирать сумки. — Собрался? — осведомился маг. — Почти, — Антон, склонившись над сумкой, пытался застегнуть заевшую молнию. Гесер щелкнул пальцами, и молния сошлась. Антон улыбнулся. — Иногда начинаю забывать. Просто вижу в вас обычного человека. Гесер замер, пристально глядя на Антона. Антон подошел ближе, стал расстегивать на шефе рубашку. — Ох, Антон, — Гесер так прижал его к себе, что ещё немного — и Антону стало казаться, что у него сейчас треснут рёбра. Руки Гесера ласкали его спину, потихоньку спускаясь ниже, к ягодицам. — Борис, скорее, — стонал Антон. — А вот потерпи, — выдохнул Гесер, опуская его прямо на пол, среди наполовину собранных вещей, и стягивая его джинсы. Антон закусил губу, желание переполняло. Гесер рывком развёл ему колени. И его губы сомкнулись на плоти Антона. Тут уже Антон не стал сдерживать свои крики. А когда через время Борис устало пустился рядом, Городецкий парил в облаках. Такого наслаждения он не испытывал даже в сексе с женщинами. Антон с трудом восстановил дыхание, и пристроился было задремать на груди у Бориса. — А вещи? — ехидно напомнил тот. Гесер одним движением руки сотворил одежду себе и Антону. Делать нечего, пришлось заканчивать сборы. — На машине поедем или порталом? — спросил Гесер, когда со сборами было закончено. — Машина — самое оно. — Ну тогда «Вольво» возьмем, или БМВ? — Не хватало ещё быть бездарной пародией на Завулона. «Вольво», конечно, — хмыкнул Антон. — Да ладно, у меня БМВ седьмой серии, а не колымага, которую Шагрон долбит каждый месяц, — проворчал маг, явно задетый за живое. — Тогда выбор за тобой, — пожал плечами Антон, ему, по большому счёту было всё равно, на чём уехать, только бы подальше от Москвы и наедине с Борисом. — Тогда «Беху» возьмем, — решил Гесер, он набрал чей-то номер. — Алло, подгони БМВ к моему дому. Жду через двадцать минут. — Ничего не забыли? Давай присядем на дорожку, — тихо сказал Антон. Борис сел прямо на сумку, и задумчиво уставился на свои руки. Антон обеспокоенно дотронулся до плеча Пресветлого. — Борис, что-то случилось? — Нет, Антон, проблемы все улажены, с Завулоном я обо всём договорился. Просто мне непривычно. Антон улыбнулся, глядя на растерянного (!) мага, что для Гесера было очень нехарактерно. Тут под окнами просигналили три раза. — Карета подана, — сообразил Городецкий. — Ну, пошли, — Гесер вскинул на плечо свою сумку. Они спустились, во дворе стоял новенький серебристый БМВ, в автомобиле не было никого. Борис кивнул Антону, и подошел к пассажирской двери. Антон сел за руль, и повернул ключ. Едва слышное урчание было ему ответом. А дальше была дорога. Негромкая музыка из радио, полоска фонарей на обочинах. Антон не сдерживал себя, и гнал машину под сто пятьдесят, глянув предварительно вероятности, и расчистив трассу. — Антон, она может лететь и под триста, — мягко сказал Борис, — если хочешь, погоняй. — Тогда мы слишком быстро приедем. А я хочу растянуть это удовольствие. — Ну дело твое, — маг откинулся на сиденье, и задремал. Антон восхищался маневренностью машины, до Троицка доехали за тридцать минут. — Ну, и где обещанная заброшенная деревушка? — улыбнулся Антон, слегка сбавив скорость. — Так, лови, — Борис послал ему мысленной образ дороги. Придется поплутать, но место обещает быть и впрямь тихим, оно значительно дальше дачных коттеджных поселков. — Ага. Ага. Понял теперь, — пробормотал Антон себе под нос, уверенно крутя руль. — А ведь зарекался магией пользоваться. Борис лукаво улыбнулся, словно поддевая: «а это только начало». .Через час скитаний и выруливаний по дорогам от одного дачного поселка к другому, они, наконец, приехали. — Всё, Антон, мы на месте, — Борис оглянулся на своего ученика, — поэтому-то я и спрашивал про портал. — А разве плохо было проехаться? — спросил Антон. — Лично мне было совсем не в тягость. Ладно, где мы устроимся? Гесер махнул рукой, мол, иди за мной. Они прошли за забор, за ним стоял маленький аккуратный кирпичный домик, рядом баня и беседка. — Знакомься, наш дворец. — Вот это да, — дом Антону очень понравился. Даже на расстоянии чувствовался его уют, и спокойствие, которое он излучал. — Чей дом? — спросил Антон. — Мой собственный, — гордо произнес Борис, занося вещи на террасу. — Ты раньше никогда никому не говорил, что у тебя где-то дом. — А зачем? О нем знают только самые приближенные, Ольга, ну и пожалуй теперь ты. Ну что, пошли топить баню? Запас дров тут есть. Антон обрадовался как ребёнок. Когда же он последний раз хлестался веничком, и мылся целебными настоями луговых трав? И не вспомнить. Вспомнилось, и даже очень. Шеф отходил его веником знатно, от души, только посмеивался, когда Антон охал от ощущений на грани боли и удовольствия. Из бани Гесер нёс разомлевшего возлюбленного на руках. — Борис, я сам дойду, — попытался было возразить Антон, но Гесер не слушал, и уложил его на большую мягкую кровать. А дальше Антон не помнил, сколько времени прошло с тех пор, как они в кровати. Смутно помнились ему только свои собственные крики от наслаждения, испытываемого раз за разом. И теплые губы Гесера. На следующий день они решили пойти погулять по окрестностям. — Травки искать будешь, ведун? — насмешливо и ласково спросил Гесер. — Да, Антош, для какой-нибудь знахарки деревенской тут райский уголок. Трав видимо-невидимо, откуда, ты думаешь, у меня весь запас для бани? Антон зажмурился, словно кот, который обожрался сметаны. — Так, Городецкий, я проголодался, и не прочь бы отведать шашлыка, — сказал Гесер, когда они вернулись. — За чем же дело стало? Давай сюда банки с маринадом, а я пока дровами займусь. Где мангал? .Через два часа Светлые уминали шашлык, сидя в беседке, попивая пиво, под тусклым освещением светильника. — Говорят вредно объедаться ночью, но почему-то у меня именно в это время просыпается зверский голод, — хмыкнул Гесер. — На здоровье, — сказал Антон. Ему было так приятно смотреть на Бориса, он вбирал навсегда в память каждое его движение, каждое слово, каждый жест. И не верил своему счастью. Гесер почувствовал этот взгляд, и поднял голову. — Антон, не смотри так. Я подавлюсь — Постучи по дереву. Свет великий, как же я тебя люблю. Кто бы знал. — За что? Я же вредный старый интриган. — Когда любят, то любят просто. И не ищут этому причин, — погрустнев, ответил Антон. — Не расспрашивай меня, я пока сам ничего не понимаю. Дай привыкнуть.  — Да пожалуйста. Антон, не забывай, я ждал все это время, подожду и сейчас. Помолчав, шеф Ночного Дозора довольно потянулся. — А пиво хорошее, даром, что темное. — Не всегда тёмное — значит плохое, — уверенно сказал Антон. — Борис, только я не хочу сейчас очередных дискуссий на тему Тьмы и Света. Давай просто отдохнём. — Отдохнем, так отдохнем.- Гесер поднялся и взял руку Антона, — пойдем. — Куда мы? — спросил разомлевший Антон. — Куда, куда, все туда же, — хмыкнул маг, — Или ты устал? — ехидно. — Нет. — Антон судорожно втянул воздух. Стоило только подумать о руках Бориса, представить себе его ласки, как волна нестерпимого жара и желания захватила его. И теперь уже он торопил Бориса. — Антон, ну что ты, у нас много времени, — мягко осадил его пыл Борис — Сегодня ты… — Я боюсь причинить тебе боль. Я не смогу. — Все ты сможешь, если захочешь, — Маг повалил его на кровать. И Антон стал осваиваться. Оказалось, что в этом что-то есть — подчинять себе другого мужчину, брать его, раз за разом подводя к вершине блаженства. Потом они лежали в обнимку. Антон смотрел сквозь полузакрытые веки на потолок. Луна выглянула из-за туч, и осветила комнату. Оказывается, полнолуние. — Какая луна! — сказал Антон. — Всё как будто серебром залито. Борис ничего не ответил, вскоре Антон понял: шеф спит, усталый, но довольный, с улыбкой на лице. Антон поднялся с постели, его аж пошатывало, и пошёл попить воды. Попутно он разобрал вторую сумку, продукты убрал в старенький, но верный зелененький ЗиЛ, эти холодильники еще называли крокодилами за специфический цвет и овальную форму. Антон вышел покурить на крыльцо. Луна, и впрямь, завораживала. Сейчас наверняка какой-нибудь оборотень выйдет на охоту. Даже без лицензии. Антон постоял ещё немного на улице, и вернулся в дом. И почувствовал, как тянет его в сон. Он нырнул под тёплый бок Гесера, и заснул. Отдых пролетал незаметно для обоих магов. Антон не мог насытиться Борисом, его всегда тянуло к Гесеру. Тот, похоже, получал колоссальное удовольствие от ничегонеделанья. Просто сидеть на берегу, и ловить рыбу, травить неприличные байки про Завулона и компанию. Причём некоторые из этих баек были настолько неприличными, и с такими подробностями, что у Антона уши вяли поначалу, но потом он привык. Рассказал ему Гесер и о своих прежних отношениях с Завулоном. Антон выслушал спокойно и не ревнуя. Слишком давно это было, поэтому воспринималось как сказка. Потом Гесер скатился в разговорах в область работы, и незаметно Антон понял: ему действительно интересно слушать про свое прошлое. — Борис, не пора ли нам вернуться? — спросил Антон примерно через две недели. — Ты не поверишь. Но я хочу работать. — Да? — вскинул брови Борис, — Ну тогда поехали, — маг тщательно скрывал свою радость. *** Когда Антон снова переступил порог здания Ночного Дозора, на него уставились как на привидение. Но так как рядом с ним шел шеф, никто и пикнуть не смел. Только Семен ободряюще улыбнулся, да Светлана шарахнулась от него как от прокажённого. — Иди пока в свой прежний кабинет, — Гесер показал ему рукой на одну из лестниц, — Семен, проводи. Семен, как только шеф скрылся из виду, налетел на Городецкого с объятиями. — Антон, я рад, что ты вернулся, — коротко сказал он. По пути им встретилась Юленька, молоденькая девушка-аналитик — Антон! — у неё из рук попадали папки, — вот здорово. — Ты вернулся. — Вернулся. — Антон вздохнул. — Не знаю, правда, чем теперь заниматься придётся. Зам по кадрам у шефа новый, небось. — Свято место пусто не бывает, ну ты не расстраивайся Антон, шеф придумает, куда тебя устроить, — Семен помог девушке собрать листочки, формально он был её наставником, хоть и не очень обременяющим себя этими обязанностями. Антон вдохнул знакомый запах, особый аромат этого здания. Светлый фон, почти дома. — Я дома, — сказал он. — Я дома. И никуда уже не уйду отсюда. — «Антон, — услышал он сквозь сумрак голос Бориса. — Антон я рад, что ты понял. И еще, Антон, я люблю тебя». Городецкий ответил не сразу. «Я тоже тебя люблю, Гесер. Я надеюсь, у нас много времени».