Сказки на ночь

За окном давно стемнело. Снег тихо ложился на холодную землю, укутывая мягким одеялом. Весь дом светился каким-то призрачным свечением. Такой уют и идиллию маленький Драко наблюдал редко. Обычно его родной мэнор был мрачен и пуст. Он любил заходить в комнаты, кричать отдельные слова и слушать, как они исчезают в каменных стенах. Однако близилось Рождество, и дом был вершиной совершенства. Массивные люстры переливались яркими огнями в каждой комнате, наполняя все пространство теплым светом. И елка. Как хотел Драко: большая, зеленая, пушистая, она источала изумительный запах леса. Он весь вечер скакал по комнате в поисках мишуры, огромных стеклянных шаров. А папа сделал ее поистине магической: по маленькому взмаху палочки она зажглась огнями, словно тысячи светлячков пронизывали каждую иголку. Для мальчика наступило умиротворение. Он с упоением смотрел на эту причину детской радости, забывая даже о том, что мама сейчас в отъезде. Ему не говорили, куда она поехала и зачем, но обещали, что она вернется к Рождеству. И он верил. Отец, ласково погладив его по голове, сказал, что пора спать. Драко согласно кивнул и побрел по лестнице к себе в комнату. Переодевшись в пижаму, он с разбегу запрыгнул в теплую кровать. Но сон не шел. Он проворочался около получаса, однако ничего не получалось. И Драко понял в чем дело. Ему всегда читала мама перед сном. Сказка могла быть короткой, но ее хватало, чтобы глаза стали медленно слипаться, и Морфей забирал ребенка в свои объятия. Снова спустившись в гостиную, он посмотрел на папу, величественно восседавшего в кресле. Мальчугана часто пробирал трепет перед отцовским суровым профилем и холодным взглядом. По мере взросления он все чаще не хотел просить его о чем-нибудь, боясь услышать упрек. Он уже передумал и вновь развернулся к лестнице, как вдруг послышалось: — Ты что-то хотел, Драко? — голос звонко скользнул в ночной тишине. — Подойди, — это был не приказной — просительный тон. Драко, чуть помявшись, все же подошел к креслу. — Что случилось? — отец говорил непривычно мягко, так, как должны разговаривать родители с семи-восьми летними детьми. — Я не могу уснуть … просто мама мне всегда читала и… ты не мог бы… — Почитать тебе, — закончил Люциус уже с нотой жесткости. Он считал, что мальчик на то и мальчик, чтобы не просить о всякой дурости и милостях. Драко лишь утвердительно кивнул головой и посмотрел на папу. В этом взгляде плескалась отчаянная надежда на отцовское внимание и участие. Он хотел оставить в памяти хотя бы единичный случай. — Хорошо, пойдем, — сказал отец, решив, что все-таки в канун Рождества можно и пойти на уступки. Он заботливо положил руку на плечо сыну и повел в детскую. Драко вновь залез под одеяло и, приготовившись слушать, посмотрел на отца. Тот, оглядев комнату, взял первую попавшуюся книжку с яркой обложкой и принялся читать про себя. Далее прокашлявшись, он заговорил вслух: — Я даже не хочу знать, откуда у тебя такой бред, но все же я тебе растолкую смысл, как надо. Драко кивнул, покосившись на книгу в руках отца. Это были магловские сказки, которые принесла мама. Нарцисса Малфой любила эту книгу за красоту и ту самую сказочность, которую не встретишь в их магическом мире. Подобная попала ей в руки примерно в возрасте ее сына и очень полюбилась. Она говорила, что ее надо спрятать от папы, чтобы он не злился. Однако Драко подумал, что отец редко бывает у него, и не случится ничего страшного, если она полежит на тумбе. Тем временем Люциус Малфой начал читать: — Жила-была магловская девушка. У нее было состояние, что есть плюс, — и тут рассказ пошел не в то русло, — однако у нее не было мозгов. И она была жутко наивная. И вот хитрая королева выгоняет ее из замка, — Люциус смотрит на непонимающего сына. — Ну это как наш Министр магии выгнал бы работника из Министерства, понимаешь? — увидев просветление в глазах сына и кивок, он продолжил: — И вот, эта королевна по дурости связывается с гоблинами. Они ее убивают. Драко удивленно взирал на отца. Однако рассказ еще не закончен. — Жила на свете другая девушка. Она также была гря… маглорожденной и к тому же бедной. И как и первая не отличалась умственными способностями. И вот она встретила оборотня и влюбилась в него. А ты знаешь, Драко, что оборотни опасны и с ними связываться нельзя. А эта девушка не знала, и естественно он ее укусил. Она умерла. Драко постепенно вжимался в свои подушку, считая, что это самые настоящие ужастики, а отец продолжал: — Дальше… на дне морском жила русалка. Она была богатая и родовитая, славилась своим умом и красотой. — Драко с любопытством выглянул из-под одеяла, надеясь, что это что-нибудь хорошее, но отец в следующий момент разбил детские надежды: — Но знаешь, я бы на твоем месте не верил тому, что она красивая. Русалки так уродливы! В страшных снах будут сниться, если увидишь, — Люциуса невольно передернуло. — Однако и умом она не блистала, потому что умудрилась влюбиться — да еще и в магла — и связалась с ведьмой. А мы ведь не лыком сшиты, и попалась эта дуреха на самую простую удочку. Скрепили они договор, однако этот магл оказался умнее, чем можно предположить, и не стал связываться с русалкой и женился на ведьме. А та умерла по истечении договора. Мальчик, не желая больше слушать таких историй, притворился, что заснул. Заметив это, Люциус откинул злосчастную книгу и злобно усмехнулся: — Вот понапишут черт знает что, а ты потом расхлебывай и объясняй: что и как! Дверь тихо прикрыли с другой стороны. Драко выдохнул. С этого момента он решил, что отец прав: маглы нехорошие. Теперь лишь проверенная временем магия и старые добрые сказки Барда Бидля!