"Flowering Paradise..." («Цветущий Рай»)

Эйден неохотно вырвался из объятий девушки и пошел искать этот надоедливый телефон. Пока он его искал, брюнет заметил, что вокруг них сплошной бедлам, что тоже по их вине. Думая об этом, парень довольно улыбнулся и начал шарить по карманам найденного пиджака. Найдя в левом кармане телефон, брюнет вытащил его и посмотрел на экран – звонил его отец. Он с пренебрежением нажал копку ответа и также пренебрежительно произнес свое: «Да. Что ты хотел?» На эти слова в трубке раздалось лишь пару слов: «Срочно в компанию. Это касается твоей матери». Парень, ничего не ответив, дрожащей рукой нервно сбросил звонок и начал быстро искать в темноте свою одежду. Полностью одевшись, Эйден подошел к кровати и, наклонившись над головой девушки, нежно поцеловал ее в носик. Перед тем, как уйти, брюнет нашел листок бумаги и ручку, после чего написал на листке: «Я люблю тебя. Мне срочно нужно уехать, но я приеду, как закончу со всеми делами. Эйден». Положив бумагу с ручкой на ближайший столик, он направился к выходу, стараясь идти предельно тихо. Брюнет, как можно быстрее, вышел из квартиры, осторожно закрыв за собой входную дверь. Кругом была давящая темнота. Фонари, по-видимому, в этом районе работали в экономном режиме, поскольку только пару из них слегка мигали, а остальные и не собирались включаться. На улице ни души, лишь где-то изредка воют собаки и «грызутся» между собой коты, издавая при этом забавные звуки. Вдалеке, на трассе, слышались звуки проезжающих машин. Верхушки деревьев слегка раскачивались из-за тихого ветерка, который приятно касался обнаженного лица брюнета. Эйден с удовольствием закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Пьянящий аромат глубокой осенней ночи охватил его разум, и он забылся на какой-то момент. Его состояние прострации прервал доносящийся откуда-то запах цветов. Он наполовину открыл глаза и повернул голову в сторону, откуда шел этот аромат. Он доносился из клумб Эвелин. По-видимому, пахли розы и рассаженная вдоль них лаванда. Это сочетание оказалось необычайно манящим. Парень хотел было подойти поближе к клумбам, но вспомнил, что ему срочно нужно ехать в компанию из-за мамы. Он спохватился и начал искать свой телефон, чтобы уточнить, сколько времени. Оказалось, было уже начало четвертого. «Видимо, действительно случилось что-то важное, раз отец позвонил мне так поздно». Брюнет положил телефон обратно в карман, посмотрел в тёмно-синее небо, украшенное белыми огоньками, как елочка в новогоднее время, и еще раз глубоко вдохнул воздух. «Всё-таки с ее ароматом не сравнится ничто», - подумал про себя Эйден, чему-то неожиданно улыбнувшись. И пока наш герой вспоминает будоражащий кровь аромат своей любимой, мы поговорим про небо, на которое он с таким удовольствием несколько секунд назад смотрел. Звездное небо! Что может быть утешительнее его, когда в жизни человека творится такой, не побоюсь этого слова, кавардак? Ты смотришь на небо и понимаешь, что именно в такие минуты твоя жизнь это всего лишь миг. Всего лишь миг для такого огромного пространства, как космос. Космос – это бесконечность. Мы смотрим на бесконечность и понимаем, что есть более важные вещи, чем то, что люди делают целый день. Нас все время беспокоит такая проблема, как попытки быть личностями, отличаться от других, быть уникальными, неповторимыми. Как сказал В. Шекспир: «Самое распространенное желание – отличаться от других». Это правда, но разве ты не уникален уже тем, что ты есть? В каждом из нас есть то, что отличает нас от остальных. Порой, даже улыбка, простая улыбка, может отличать человека ото всех. Все мы уникальны по-своему, просто нужно это осознать, а не гнаться невесть за чем. Мы ссоримся, нервничаем, пытаемся отхватить куш побольше и нам все мало и мало, мало и мало. Мы хотим больше, и с каждым разом это желание все увеличивается. Но будет ли это иметь смысл через год, месяц, неделю или даже через день? А что Ты будешь вспоминать в старости? Беспрерывные ссоры, разрывы, склоки и прочее? Неужели для этого природа дала нам такой великий дар – жизнь, чтобы мы его транжирили на всякие пустячные дела? Ведь именно из-за них в конце человек становится пустым, словно истощенным, душевно изувеченным. Именно поэтому, если бы люди чаще смотрели на небо, не только ночью, в любое время, то их жизнь была бы более разнообразной. Тогда, возможно, они бы не тратили свою жизнь на ненужное. Звездное небо – возможность побыть на какое-то время отрешенным и отгороженным от всего человеческого несовершенства и моря нестерпимой боли. В нем можно забыться, утонув в собственных мыслях, позволить себе отдохнуть, чтобы потом продолжить свой тернистый путь к цели. Друзья, смотрите почаще на небо и радуйтесь, что сегодня вы проснулись и можете еще раз увидеть улыбки родных и любимых, радуйтесь тому, что можете смеяться, жить, а не существовать. Пусть наша жизнь - всего лишь миг для бесконечности, но каждый из нас может прожить ее так, что никакая вечность не сравнится с ней. Ну а теперь вернемся к нашему герою. После повторного глубокого вдоха Эйден опрометью направился к машине, небрежно залез в нее и двинулся с места, как помешанный. Он с детства боялся потери матери, для него она была чем-то святым и неприкосновенным. Парень всегда ненавидел и презирал тех детей, которые пренебрежительно относились к своим матерям. Он не понимал того, почему они не радуются уже тому, что их мама проснулась и может беспрепятственно отвести своего ребенка в школу, приготовить ему вкусный обед, отругать за шалости. Всего этого у него никогда не было, поэтому это ненависть к окружающим у него зародилась с самых ранних лет. Невыносимая злость таилась в его маленьком сердце, но больше всех из рода человеческого он ненавидел своего отца. Эйден не выносил его до ощущения тошноты. Он был для него настолько низким и бездушным созданием, что ему порой было даже омерзительно просто находиться поблизости с ним. Брюнет порой задавался себе одним немаловажным вопросом: когда он перестал называть его папой? Сколько он себя помнит, он никогда не называл его так – лишь отец. Возможно, когда-то в детстве он и называл его папой по простоте душевной, но теперь даже «отец» для него – слишком большое одолжение тому ублюдку, который уже более 16 лет манипулирует своего сына жизнью его матери. «Я надеюсь, это не очередные закидоны моего эгоцентричного старика, иначе я его пошлю, ей-богу», - невольно пронес у себя в мыслях Эйден, подъезжая к компании отца. Он с лицом, полным недовольства, вышел из машины. Казалось, словно это недовольство выражалось во всех его жестах и мимике. Возле парадного входа его уже ждал Джордж – один из телохранителей его отца. «Черт меня побери, как же это пафосно иметь при себе более трех телохранителей. Словно он на вес золото». – Подумал про себя брюнет. Он подошел к Джорджу. - Вас уже ждут, господин Форд. - Неужели опять моему отцу что-то ударило в голову? – с насмешкой в голосе процедил Эйден. - Ваш отец болен, но не мне об этом вам распространяться. Пройдемте за мной, я отведу вас к нему. - Болен...Не больнее матери. – Эти слова парень произнес с какой-то злобой и сильной болью. После слов Эйдена оба замолчали, вплоть до двери, за которой и находился его отец. - Мы пришли. – Эти слова Джордж говорил уже по другую сторону комнаты. Эйден неуверенным шагом, все еще думая о своей последней фразе, зашел в комнату, где увидел сидящего за рабочим столом отца. Он заметно постарел. Сам не зная почему, но когда кто-то говорил брюнету за его отца, он представлял его молодым и сильным, не мог представить его тем, каким он сейчас предстал перед ним: появившаяся седина на висках и затылке, вырисовывающиеся морщины на лбу от того, что он постоянно хмурится, какие-то пигментные пятна на руках и взгляд... Он уже не настолько ярок и пронзителен, каким помнит его парень. Единственное, что в нем сохранилось и поныне, - неприятный осадок от его тяжелого взгляда. Он всегда смотрел на людей с каким-то озлоблением, обидой на что-то. Даже на собственного сына этот человек смотрел холодным взглядом. Первым прервал молчание отец: - Здравствуй, сын. - Здравствуй, отец, - без капли радости, что этот разговор начался, ответил брюнет. - Я не буду церемониться и справляться о том, как ты живешь, поэтому перейдем ближе к делу. Я болен. Врачи сказали, что у меня рак головного мозга. Это уже третья стадия, поскольку я до последнего не обращался за медицинской помощью и запустил развитие болезни. Мне сказали, что даже если мне сделают операцию по удалению опухоли, то вероятность рецидива все равно слишком высока. В общем, осталось мне около месяца, может, два, если повезет. – Все это он сказал с таким пугающим спокойствием, словно речь и не о нем вовсе шла, а о каком-то незнакомце. - Именно поэтому, - продолжал отец, - я вызвал тебя сюда так поздно, чтобы сообщить тебе, что теперь твоя очередь выполнять часть нашего уговора. Помнишь, что ты мне обещал 16 лет назад? Так вот, я свою часть договора выполнил: твоя мать до сих пор жива. Теперь ты должен выполнить свой назначенный по уговору долг: жениться на дочери, у которой отец владеет довольно огромной и престижной компанией. Я давно раздумывал над этим и понял, что после моей смерти один ты вряд ли вытащишь компанию, а с отцом Сансы – так зовут твою будущую жену – у нас великолепные отношения, поэтому я уверен, что он будет тебе хорошей опорой в дальнейшем будущем. Мы много совместных дел вели с этой компанией, так что ты хорошо должен быть о ней осведомлен. Она называется «N&G». Вот, собственно, все, что я хотел тебе сказать. Всё то время, что говорил отец, Эйден стоял, словно в полуприпадке. Он не верил тому, что слышал. Сердце его невыносимо сильно билось, как будто вот-вот взорвется. Во рту все пересохло. Каждый вздох отзывался жуткой болью. Он и сам не мог понять, почему слова отца произвели на него столь сильное действие. Ему казалось, что именно сейчас его поставили перед таким выбором, где, в любом случае, отберут самое дорогое: откажусь – мама умрет; соглашусь – потеряю то, ради чего обрел смысл жить. Это был первый раз, когда он не знал, что делать. Эйден почувствовал себя маленьким мальчиком, на которого со всех сторон давит невыносимая ноша долга и чувство ответственности. Брюнет старался придать вид абсолютного спокойствия, но тело и сердце прямо противоположно ему перечили. Тогда он решил сделать последнее усилие, которое, как он уже заранее был убежден, потерпит неоспоримое поражение. - Отец...Пап, я не могу этого сделать. Я...я люблю другую. Я нашел ту, ради которой готов пожертвовать всем. Прости, но я не в силах выполнить свою часть уговора. Ты можешь меня ненавидеть, презирать, говорить, что я бесхарактерный придурок, который променял любовь на семейные ценности, но, прошу, не заставляй меня мучиться еще больше: не требуй от меня выбора. Скажи мне, где находится мама. Я сам начну ее обеспечивать, и тогда тебе больше не придется за нее переживать. – Выпалил брюнет всё это, будто на одном дыхании. Сильное волнение дало о себе знать. - Переживать? Ха-ха-ха, что за бред ты несешь? Лишь ты переживал, мне абсолютно все равно, что с ней будет. Она – лишь часть нашего с тобой договора, но ты его нарушил, поэтому ей больше нет смысла существовать в этом грешном мире. Элеонор и так прожила больше, чем должна была. Ты думаешь, я такой идиот, раз так запросто скажу тебе, где она лечится? Как бы не так. Она – единственное связывающее нас с тобой звено, словно пестрая лента, которая нас соединяет. Ты женишься на Сансе, а про ту «временную шалость» забудешь раз и навсегда, иначе ты больше никогда не увидишь своей матери. Ты меня понял? - Да как ты смеешь! – Вскрикнул брюнет, задыхаясь от ярости и чувства беспомощности, – ты думаешь, я не смогу найти мою маму и без твоих рассказов? «Временная шалость»? Да что ты вообще знаешь! Ты никогда, никогда не любил, так откуда тебе знать, что такое любовь и что такое «временная шалость»?! Я ненавижу тебя так сильно, что готов задушить голыми руками. Ты даже представить не можешь, как все эти 16 лет я презирал тебя. Я считал тебя жалким, а себя придурком за то, что не врезал тебе еще в юношестве. Что ты предлагаешь собственному сыну? Ты ненормальный! Надеюсь, когда ты будешь подыхать, то рядком никого не окажется, и ты будешь биться в конвульсиях от невыносимой боли. Твои мысли не здравы априори. Я не женюсь. Почти прокричав все это, Эйден выбежал из кабинета и со сверхъестественной силой захлопнул за собой дверь. Он невообразимо быстро дошел до машины и опомнился уже в момент, когда выжимал всю скорость из своей машины, направляясь в сторону своего дома, чтобы незамедлительно поднять все свои связи и начать поиски больницы, где лежит его мать. Он прекрасно понимал, что многие побоятся пойти против его отца, но менять что-либо уже было слишком поздно. Немного остынув, он сбавил скорость и решил пойти как можно более рациональным путем. После долгих размышлений всё, что он смог придумать в такой до ужаса тяжелой ситуации, это был аккуратно просчитанный план. Брюнет решил, что после того, как разберется с поисками мамы, отправится к Эвелин и постарается ее уговорить незамедлительно поехать вместе с ним и Биллом в США. Да, именно в США, в штат Айова, поскольку, когда ему исполнилось 18, его мама (за пару дней до своего отъезда в клинику) попросила зайти Эйдена к ней в комнату поздно ночью по очень важному делу. Когда они встретились у нее в комнате, она дрожащими руками и со слезами на глазах всунула ему два толстых конверта и еще один тоненький конвертик, который был немного больше остальных. В двух толстых находились все мамины деньги, а в третьем - ключи и документы на квартиру в Айове, которая досталась ей от ее мамы. Он никогда не забудет, с какою лаской и при этом горечью она смотрела на своего сына. Она знала, что больше его не увидит. Ее сердце, словно разрывалось на куски. Эйден видел это, и от этого ему становилось так тошно и больно. Теперь же он безмерно благодарен маме за этот подарок и собирается непременно отблагодарить ее. - Мам, ты будешь счастлива. Я обещаю. Думаю, тебе понравится та, ради которой я столь необдуманно поступаю. Только подожди еще чуть-чуть, мамуль. – Эти слова он прошептал с таким трепетом, что если бы кто-нибудь увидел и услышал его в этот момент, то он определенно бы подумал, что этот человек слишком много страдал за свою жизнь.